В плену у каннибалов

      Крик. Надрывистый. Женский. Вперемешку с плачем. Он буквально эхом отразился от бетонных стен и ударил в сознание девушки, вынудив ее раскрыть глаза - пробудится с полуобморочного состояния. В нос ударил запах каких-то пряностей, мерзко смешанный с тошнотворным запахом подсохшей крови. Мика попыталась коснутся своего лица, но у нее ничего не вышло - руки были крепко связаны за спиной толстой веревкой. Впрочем, ноги тоже. Все тело было каким-то ватным, онемевшим. Может, эти уроды что-то вкололи ей? Послышалась тихая мелодия. Кажется, на кухне, по соседству с гостиной, напевало песню старое радио. И там периодически мелькала чья-то фигура. Кто-то, что-то или кого-то готовил, так как Мика отчетливо слышала треск подсолнечного масла на сковородке. Снова раздался крик. Кричали откуда-то сверху дома. Мика узнала этот голос - Элиза. Следом в проходе показалась женщина пожилых лет. Выглядела она хозяйственно: домашний халатик, тапочки, собранные в пучок волосы, и половник в руке. На первый взгляд, Люда Мэй всегда производила впечатление доброй и порядочной женщины, но как же этот облик был обманчив. — Хойт! Будь добр, сделай так, чтобы она заткнулась! Мне надоело слушать эти вопли! Иначе готовить ужин будешь сам! — разгневанно бросила она куда-то в сторону коридора. Через полминуты крики прекратились. Мэй тяжело выдохнула, а после обратила внимание на неподвижно сидевшую у дивана Мику. — О, очнулась! — столько ненависти в голосе. Женщина подошла ближе, презренно осматривая пленницу. Мика сидела неподвижно. — Зачем.. зачем вы это делаете? Мы же.. не сделали вам ничего плохого! — девушка понимала: задавать маньякам такой вопрос бесполезно, все равно ответ будет невнятен. Но, поддерживая беседу, Мика отсрочивала свой неизвестный приговор и, хотя бы твердо знала, что не стала овощем. — Все вопросы задавай шерифу, а не мне. Люда явно не настроена общаться. Или боялась упустить суп, так как вернулась к своим первоначальным обязанностям, оставив девушку наедине с собой. — Сволочи.. — тихо выругалась Мика, начав осматриваться вокруг. Ее привязали к ножке дивана. Диван тяжеленный и его никак не сдвинуть, и не приподнять. Поблизости нет никаких колюще-режущих предметов. — Проклятье.. Черт! Ругательства сами сыпались. Наплыв эмоций в таких ситуациях фактически не поддается никакому контролю. Мика прикрыла глаза, делая пару медленных глубоких вздохов. — Думай, Мика.. думай.. — нашептывала себе девушка, пока не вспомнила про левый карман своих джинс, где лежала зажигалка. Если эти уроды не додумались проверить чужие карманы, то есть шанс. Аккуратно придвинувшись поближе к рукам, Мика с неким трудом залезла в свой карман. Зажигалка на месте. Оставалось ее достать. Руки не слушались - онемели. Мика вся вспотела от напряжения, пока вытаскивала зажигалку, пыталась включить огонек и освободить себя. У нее не так много времени на все эти процедуры. И как же повезло, что запах с кухни, перебивал запах жженых веревок. — Ну давай же.. Давай! — подбадривала себя девушка. Когда веревка спала, она потерла кисти и трясущимися от страха руками, стала освобождать ноги. Страх быть увиденной вселял панику глубоко в сердце. — Надо было наручники одевать, тупые уроды! — злобно прошипела девушка, когда ей удалось освободить себя. Тихо поднявшись, Мика на корточках двинулась в сторону коридора. Полы предательски скрипели под каждым ее шагом; хотелось громко завизжать и вылететь из дома пробкой, но здравомыслие таинственно твердило, что не стоит так делать. В коридоре никого не было. Мика позволила себе оценить обстановку. Направо располагалась какая-то огромная металлическая дверь, а налево обычная входная. Только незадача: у входа кто-то ошивался. Какой-то старикан в инвалидной коляске с мелкой собакой на коленях. Один из этих полоумных? Девушка стиснула зубы. Нужно уходить по-тихому через окно, не иначе. Шагнув в коридор, она направилась прямиком к окну в соседнем помещении. Совесть яростно вопила "какого черта ты оставила свою подругу?!", но все тот же здравый смысл угрюмо твердил одно и тоже: "спаси свою задницу, пока не поздно!". На какой-то миг, девушке послышался легкий скрип со стороны металлической двери и она замерла на месте. Глазок. Раньше он смотрел левее, а теперь был направлен четко на нее. Мика моментально осознала - ее видят! Нужно бежать! К черту тишину, со всех ног надо драпать! И рванула к окну. Где-то позади послышался громкий металлический удар. Дверь открылась. Мика отчетливо слышала, как кто-то двинулся прямо за ней и этот "кто-то" очень тяжелый! — Господи! — взмолилась девушка, в прыжке выпрыгнув прямо в окно. Разбив его, она приземлилась на веранду. Куча мелких осколков впивались в нежную кожу, оставляя множество кровяных царапин, а тело отозвалось болью, после прыжка. Но это не остановило Мику. Под воздействием страха и желании жить, девушка вскочила на ноги и перепрыгнула через ограду веранды. Ноги бежали сами, сердце бешено колотилось - Мика прорывалась через пшеничные гнилые поля, изредка спотыкаясь о неровности. Куда ведет ее путь? Куда она бежит? Мика не знала. Но когда где-то позади послышался звук бензопилы, внутри девушки открылось "второе дыхание". Лишь посмотрев назад единожды, она увидела как за ней мчится тот верзила с бензопилой. И что самое интересное, он четко держался у Мики на хвосте. Однако бежать вечность было невозможно. Мика стала уставать, а раны от стекла начинали неприятно саднить. Заприметив какой-то старый сарай, девушка не раздумывая повернула к нему. Ей очень повезло - двери не были закрыты. Забежав внутрь, Мика сразу же заперла двери на щеколды, вооружилась тяпкой и осмотревшись вокруг, забралась по лестнице наверх, где разместилась за стогом сена второго этажа. Звук бензопилы подозрительно утих. Девушка прислушалась, не издавая ни звука. Это чудовище ходило рядом с сараем. Было слышно, как причмокивает сырая почва, сопровождая каждый шаг верзилы.

*****

Томас обожал разделывать туши. И неважно кому эти туши принадлежали: животные, люди, рыбы, птицы; Ему просто нравилось это занятие. Оно требовало сосредоточенности и внимательности, а также определенных знаний разделки. Именно во время разделки, маньяк мог получить эстетическое удовольствие. А если жертва кричала, умоляла не делать этого - то удовольствие сменялось возбуждением. Томасу очень нравилось, когда чья-то жизнь в его руках, и он волен ей распоряжаться, как хочет. Это некое чувство полного доминирования. Все жертвы - напоминали Томасу поросят. Визжат - точь в точь, как свиньи. Особенно при виде колюще-режущих предметов. А шериф Хойт частенько подзадоривал Томаса, говоря едкую фразу "эти твари издевались над тобой в школе, убей их!". Разумеется, эти слова пробуждали Томаса идти на куда более зверские преступления, оставляя после живых людей одни лишь мясные ошметки. Новая партия жертв, по словам шерифа Хойта, алкаши. Дескать, любители выпить. Но для Томаса слово "алкаш" совершенно ничего не значит, а выпить - шериф тоже любит, как и Монти. — Вырежи, к черту, легкие и почки. Сердце оставь. Может еще нормальное. Понял? — поступило поручение шерифа, сразу после того, как тела двух парней были доставлены в подвал. Томас ответил кивком. А когда шериф ушел, подвесил одного из парней за ноги, головой вниз. Как-то не похож он на "испорченное" мясо - так сказала Люда, узнав у Хойта про алкоголь. Томас много кого разделывал, и мог оспорить тот факт, что мясо испорчено. Кожа нормального цвета, пахнут тоже нормально. Когда Томас раздел тушу до гола и сделал разрез от шеи до брюха, то оценил внутренние органы. Тоже нормальные. Ну, раз надо вырезать почки и легкие - то без проблем. Выкидывать "добро" жалко, поэтому Томас решил заморозить органы в морозилке и оставить на потом. Пока маньяк разделывал тела, он слышал сверху шаги Люды Мэй и крики одной из девчонок. Как же она надрывается.. Мешает Люде слушать радио своими воплями. Неудивительно, что у женщины лопнуло терпение. Томас любовно сложил кровяные инструменты на стол. Повертел тело перед собой, оценивая - все ли ненужное он вырезал. Осталась одна маленькая деталь - мясо нужно перебазировать в более прохладное помещение, а то быстро испортится. Хьюитт схватился за веревки и начал перебирать одну за другой. Крюк с телом сдвинулся и поехал в нужном направлении. Когда тело настигло нужной точки, Томас довольно хмыкнул и поднял взгляд наверх. Кто-то ходил. И попахивало чем-то горелым. За много лет, маньяк научился опознавать шаги своих и чужих. У Люды Мэй походка была тихая, но тяжелая. Шериф Хойт двигался всегда рвано, Монти и вовсе ездил на инвалидной коляске, а здесь - шаги тихие, легкие и торопливые. Хьюитт заинтересовался. Поднял на всякий случай с полки бензопилу и поднялся вверх по подвальной лестнице. Затем посмотрел в глазок и увидел освободившеюся девчонку. Как она выбралась?! К сожалению, Томас не обладал высоким интеллектом, чтобы догадаться. И был озадачен вопросом. Девушка же опасливо осматривалась. Никто не в курсе, что она сбежала. А если будут в курсе?! Ведь это Томас привязывал ее! Что скажет Хойт?! Уж кого, а Хойта - Томас очень сильно уважал и боялся, несмотря на то, что физически мог с одного удара убить его. Девушка же будто нутром почувствовала опасность. Она посмотрела в глазок двери, поменялась в лице и рванула прочь, к веранде. Для Томаса это был стартовый сигнал. И раскрыв двери подвала, маньяк направился за девушкой. Обычно шериф всегда давал распоряжение: "поймать или убить". В этот раз Томас должен был принять самостоятельное решение в поимке. Девчонка бежала очень быстро! Первоначально она была не в курсе, что за ней идет погоня. Но Томас любил использовать одну тактику: включаешь пилу и звуком гонишь жертву. А потом просто ждешь, пока жертва выдохнется, потратив большую часть своих сил. Останется только выследить. Именно поэтому Хьюитт начал угрожающе рычать бензопилой, подгоняя девчушку. Самое трудное - выслеживать. Но Томас в себе не сомневался. Найдет. И следы привели его к сараю. Томас отключил пилу заранее. Двери сарая закрыты, а ведь маньяк отчетливо помнил, что оставлял их открытыми. Значит, она внутри. Пройдя вокруг, Томас убедил себя, что путей отступления больше никаких нет. Заглянул в расщелину между дверьми и тихо фыркнул. Она закрылась на щеколды? Они же дряхлые! Маньяку хватило пары ударов плечом, чтобы ворваться внутрь, подобно спецназу. Оценив взглядом обстановку вокруг, Хьюитт снова усмехнулся. Она спряталась от него. Играется. Ну что же.. кто не спрятался. Томас знал этот сарай. И знал места, где может скрываться девчушка. За телегой у стенки ее не было, в шкафу с инструментами тоже.. А значит.. Его карий взгляд остановился на втором этаже. Маньяк чувствовал, что выиграл. Похоже, птичка там.