Целый месяц прошёл с переезда. Уж как месяц потерян покой. Бремя злостное, нежеланное По ночам облегчает рукой.
***
Впервые за долгое время он чувствовал себя хорошо. На душе спокойно. Прошло целое утро, а на глаза не попался никто, кто его душевное равновесие шатал. Бригадир с удовольствием затянулся и… подавился дымом. Дверь в курилку чуть не слетела с петель. — Пашунь, ты в конец берега попутал?! — Виктория была похожа на рассвирепевшую валькирию. Не дав ему времени прийти в себя, она нависла над ним, загораживая единственный путь к отступлению. — Заруби себе на носу, спермотоксикозник блондинистый, если у тебя недотрах — мне насрать на причины, — выделила она. — Это окружающих ебать не должно! Одеваюсь так, как хочу, веду себя так, как хочу, делаю то, что хочу, а ты — держи свои комментарии, замечания, жалобы и предложения при себе, пока не пожалел, что на свет родился. Так же стремительно Виктория вылетела из курилки в коридор, где наткнулась на остолбеневшую Лили. — А ты чего тут? — улыбнулась она подруге, словно не была инциатором разноса тридцать секунд назад. — Помочь? — и указала на коробки в руках Лили. — Пожалуйста, — та передала половину Вик и возобновила движение. — Так ты чего стояла как вкопанная? — Услышала, как ты ругаешься… — Нечаянный свидетель? — Лили кивнула. — И твоя рука как у заправского ковбоя легла на кобуру с перцовым баллончиком? — Я не ношу его на работе… просто… я немного теряюсь, когда становлюсь свидетелем, и тем более участником конфликта. — Ты мой нежный, маленький пирожочек, — Вик подбадривающе похлопала её по плечу. — Ничего криминального. Учила Паули уму-разуму слегка. — Ты что делала?! Нашего начальника?! Который одним своим взглядом людей испепеляет! — Его самого, — Вик довольно осклабилась. — А… ты не переборщила? Тебя не уволят? — Тю… да нет, конечно. В самый раз. Я его куснуть хотела, но решила оставить на будущее. Этот красавчик мне живым нужен, а то откинется, чего доброго, от прикосновения-то. — Куснуть?.. Нужен тебе?.. Красавчик?...... — совсем уж она стихла к концу. — Иди ты… — дошло до Лили, глаза её стали как две орбиты. — Быть того не может! Он же не в твоём вкусе! — Сердцу, как известно, не прикажешь, коллега. Приглянулся мне этот отщепенец с мизогинией головного мозга и хоть ты лопни, хоть ты тресни… — Стоп. Но если он тебе нравится, зачем ты так с ним? — Нравится. Но это не стирает все наши с ним баталии длиной в двенадцать месяцев. Не значит, что необоснованное стукачество в крысу должно поощряться. Как и не значит, что девушка не может наставить ему рога, отчитать. Мягко указать, что он не прав. — Мягко… — хмыкнула Лили. — Стоп. Какое стукачество? — Я от Айсберга. Паули на меня настучал ему. — За что?! Ты же… — За неподобающий внешний вид. — Сильно он тебя отчитал? — Что? Нет. Не в этом дело. А в том, что нельзя позволять происходить подобной херне. Ладно, у нас начальник адекватный боженька. А если б деспот какой. Или не на меня настучали, а на тебя. На ту, которая любое замечание близко к сердцу принимает. Ты бы уже в слезах без оглядки домой бежала. — Это верно. — Так что за справедливость, за свободу, любовь и прочее такого вот толка надо бороться. Особенно с такими, как он. А мы куда это несём? — Вик кивнула на коробки — На этаж ниже. — Так мы лифт прошли!*30 минутами ранее*
— Звали, Айсберг? — дверь приоткрылась после стука. — Да, Виктория. Проходи. — Обрадовать новостью о надбавке? — она уселась за стол напротив начальника. Мужчина покачал головой. Вид его настраивал на серьёзный разговор. — Паули пожаловался на твой внешний вид. Виктория вскипела за четверть секунды. — Плюс тридцать, духота, мне штаны с начёсом носить?! — она воинственно вскочила с места. — Я не собираюсь тебя отчитывать, Виктория, — та тут же остыла. Айсберг остался доволен тем, что увидел. Эти двое вправду реагируют друг на друга определённым образом. — Тогда зачем я?.. — она указала на себя, затем на пол, присаживаясь обратно. — Ты здесь, потому что я хочу сообщить тебе, что Паули у нас… как бы это сказать… особенный. — Это не новость, — она хрюкнула от смеха, что было тут же пресечено одним взглядом Айсберга. Аж холод по коже. Вот, что значит в человека стреляли. — Так вот я уверен, ты успела заметить, с женским полом контакт у него не ладится. — Есть такое. — Не мне тебе говорить, что это он допёк меня пять лет тому назад с формой, — Вик кивнула. Конечно, она помнит. Она устроиться сюда не успела, начала допекать Айсберга насчёт упразднения «сраной формы». К слову, успешно. Из-за чего они с Паули в клочья цапались. Айсбергу на десятый раз надоело вставать миротворцем между этими двумя, он потом по докам прятался. Требуй этого кто другой вместо Виктории, Айсберг бы сто раз подумал, а тут махнул не глядя. Видел, что девушка она крепкая, а потому лавину чопорного ворчания от Паули в свой адрес вынесет и ответить не забудет. — Послушай, Вик, наш Паули воспитывался своим дядюшкой. Крайне набожным, фанатичным, недалёким и жестоким человеком. Паули рос в уверенности, что все бабы — ведьмы, что все женское от дьявола, что вы посланы на землю только и только лишь для того, чтобы мужиков с пути праведного совращать и во грех вводить, и во грехе держать. Рот Вик открылся сам собой от услышанной информации. Первым порывом было дать дядюшке по яйцам. Вторым, обнять Паули. — Это его с самого детства так?.. — Айсберг кивнул. Вик прижала руку ко рту. — По нему может и не скажешь, но он ходит к психотерапевту три года, два из которых из-под палки. — В смысле? — Я грозился лишением премии. То, что мы видим сейчас — это результат упорных трудов. Ты не видела его три года назад. Пять лет. Десять… Он старается измениться. Но это не так просто. Закостенелые паттерны так просто не сдают позиций. Сейчас он гораздо деликатнее, но… всё ещё не знает как вести себя с женщинами. Это не оправдывает его действия в настоящем. Но объясняет. — А… почему вы рассказываете это мне? — было приятно, что босс доверяет ей. Она была рада узнать что-то новое о Паули от его ближайшего друга. Но… откуда такое доверие? Это информация не для всех и каждого. — Ты — самый большой прогресс в его жизни. Он ни на одну женщину так не реагировал, как на тебя. Он ни с кем так не ругался, как с тобой. А вчера, когда он пришёл ко мне с ватой в носу, вместо ожидаемого взрыва, Паули тихо попросил меня прекратить это безобразие и молча пролежал до конца дня, — из кармана пиджака Айсберга показался Тиранозавр. Они синхронно вздохнули. Вик не знала, от чего у неё больше сердце разрывалось — от того, как Айсберг на пару с Тиранозавром переживают за друга или от истории Паули. — Я беспокоюсь за него как за друга. Как дальше действовать — тебе решать. Но… будь с ним помягче.***
Трëхдневное затишье откровенно пугало Паули. Ещё он злился сам на себя, что не мог подойти и извиниться перед Викторией. Он даже проговорил этот момент с психотерапевтом… Утопая в круговороте мыслей, Паули как и всегда оказался на рабочем месте раньше остальных. Но приходил он не ради неустанно пребывающей бумажной и, прости господи, электронной волокиты, а чтобы зайти на пустой этаж, открыть окна, в курилке в тишине перед началом дня подымить… Но сегодня… Паули подумал, что вышел не на своём этаже. Огляделся. Нет, всë правильно. Неправильно, что она на столе. Его. Сидит. Нога на ногу. Сосёт. Чупа-чупс. … Как оказалось, достаточно одного чупа-чупса, чтобы пошатнуть душевное равновесие взрослого состоятельного мужчины. Не возмутившись, даже не пискнув, Паули припустил к единственному человеку, который приходил на работу также рано, как и он сам. — Она сосёт чупа-чупс! — так драматично в кабинет Лулу Паули ещё не залетал. — Не может быть, — монотонно пробубнил Лулу, преувеличенно схватившись за сердце, не отрывая взгляда от монитора. — Кто? — Виктория! На рабочем месте! — Тянет на уголовку, — всë также не отвлекаясь, протянул мужчина. — Она назло. Сто лет они ей не сдались, а тут аж слюна на пол капает! — У неё или у тебя? — У ме… Ты вообще слушаешь меня?! — Честно? — он впервые оторвал глаза от 3D модели судна. — Нет. — Ах ты!.. — Паули, у меня тут правок до вечера… завтрашнего дня, — мужчина тяжело вздохнул, поправив ус. Отчего тут же испортилась причёска. — А ты из-за леденца взбесился? — Лулу посмотрел на него как на дитё малое. — Серьёзно? То ли вздохнув, то ли взыв… то ли издав отчаянный вопль раненой косули, Паули вышел из кабинета. В курилку. Срочно.***
Первое, что увидел Паули, зайдя в столовую — Вик ест банан. Она не даёт ему спать. Теперь по всей видимости не будет давать ему есть. Издав предсмертный вой, бедняга убежал из столовой. Обедающие Вик и Лили оглянулись в сторону уносящего ноги начальника, сопровождая того в лёгкой степени недоумевающим взглядом. — Странный он все-таки. Ему бы к психологу… — Лили сочувственно покачала головой. Вик посмотрела на неё взглядом «ах-если-б-ты-дружочек-знала». — Ему бы бабу. И неделю отпуска, — Лили спрятала улыбку, фыркнув. Она начала привыкать к юмору коллеги. — А то эта хрень второй день продолжается. — В смысле? — Вчера та же песня была. Спозаранку пришлось бежать на работу — план по каютам не сходился. Сижу у него на столе, на документы залипаю. Слышу — шаги приближаются, а потом быстро удаляются. Смысл было так рано приезжать? Чтоб по курилкам его вылавливать…***
— Ты себе такими темпами лёгкие посадишь, дружище, — Тайлстоун хлопнул Паули по спине, смакуя дым предложенной сигары. — Она мыла огурец, — Паули нервно докуривал пачку сигарет. — Я этого не переживу… — О как, — хмыкнул Тайлс. — Кто? — Моя бессонница. — Ты на солнце не перегрелся?***
«Бесконтактный бой» продолжался вплоть до конца месяца. До корпоратива. Паули видел в обычных вещах то, чего на самом деле не было. Вик думала, как к этой «непростой ситуации» — так она стала называть Паули, подступиться. В итоге, Вик решила, что в таких делах действовать нужно прямо, решительно, в лоб. Официанты кружились по залу ресторана, предлагая шампанское, Вик кружилась по залу, пытаясь выцепить Паули. Как знала, надела кроссовки. Улучив момент, чуть не в танце увела-таки Паули на балкон, вцепившись в него крабом, чтоб не сбежал. Знала бы она, что её не слушают… Паули был сам не свой, когда увидел Вик в платье. Чёрное, без выкрутасов, ниже колена, но для него… эта девушка затмевала всех. И вот — она стоит перед ним. Такая неземная… мечта… вот бы она коснулась его… «…Паули…» — доносилось до него словно сквозь толщу воды. — Паули, приём! — Вик коснулась его плеча, затем, привстав на цыпочки, лба. — Ты горячий… Он не сразу понял, что случилось. В штанах вдруг стало мокро. Он посмотрел вниз, что не укрылось от взгляда Вик, и тут же отвернулся, накрыв пах рукой. Он кончил… Не зная, куда себя деть, до крайности смущённый, пристыженный Паули сбежал с балкона так быстро как только мог. Вик хотела припустить за ним следом, но подумала, что в такой ситуации лучше всего будет предоставить человека самому себе. Он показался спустя четыре медленные песни. — Кто-то не умеет пить, — заключила Лили, указывая на еле стоявшего на ногах начальника. Увидев, куда показывает подруга, Вик сорвалась с места. Когда он так надраться успел? Пятнадцати минут не прошло. Курильщик заядлый, а вот алкоголик из него никакой. Ещё и облился водой с ног до головы… — Виктория! — воскликнул он, фокусируя зрение. — И ты присядь со мной! — он потянул её сесть рядом, падая на стул. «У кого-то очень дружелюбный внутренний алкоголик», — подумала Виктория. — «У меня вот вдумчивый философ…» Не успела она сказать, что всё в порядке, со всеми случается, как застыла на месте. Паули лёг ей на колени. Поместилась, правда, только голова, однако сам жест! — Начальник, мы не одни, — напомнила Вик и тронула его за плечо. — Нас увидят. — Мы в тени. Плевать, — отмахнулся он. Расплывшись в улыбке, Паули что-то бубнил о красоте, смертных грехах и бананах. — Горе ты, горе. — Я не горе. Я несчастный. — Это да. С таким-то характером. Не приведи боже. — Не в характере дело. — А в чем же? Удиви меня. — В этих ножках, — он разглагольствовал так, словно ноги её были отдельной частью, ей не принадлежащей. Он повернулся на бок, подкладываю руку под голову. — Они сводят меня с ума, Вик, — запричитал он. — Думать ни о чем не могу. А я из католической семьи. Мне нельзя такие мысли допускать. Нет, я отошёл от веры, но… оно преследует меня. Чувство, что это неправильно. Что я должен чувствовать себя виноватым, — он улыбнулся, выглядя при этом влюблённым дураком. — Когда я впервые увидел тебя, подумал, что погибну. Потому что не смогу признаться тебе… — Алкоголь имеет свойство развязывать язык, — еле выдавила из себя ошарашенная Вик. Паули кивнул. — Пришлось пить. Вик не считала, сколько прошло времени, пока они сидели вот так. В какой-то момент Паули просто начал довольно мычать. А она предложила довезти его до дома.***
Этой ночью Паули спал крепко. Но проснулся с дичайшим похмельем. Ещë было так странно… Непривычно как будто. Открыв глаза, он наконец увидел, что в постели не один. — КАКОГО ДЬЯВОЛА?! — из иссушенного рта вырвался громкий хрип. — Так, — Вик, которая не спала уже около часа, прижала руку к его рту. — Я тут не причём. Ты меня сам обвил нуждающимся спрутом. — Ты как… Ты что здесь делаешь?! — Сон твой караулю. Жду, когда проснёшься. — Я не… — она снова зажала ему рот. — Паули, дыши глубоко, а я расскажу. Ты вчера напился, признался мне в чувствах СПОКОЙНО, — осадила она, увидев зарождающуюся панику в глазах. — До этого я призналась тебе, насколько я могу судить, у нас всё взаимно. Я отвезла тебя домой. Ты сейчас у себя дома, — подчеркнула она. — И попросил меня остаться. Когда ты уснул, я думала уехать. Но… передумала. Хотела увидеть твою реакцию на меня. И я её уже вижу, — она указала куда-то ниже пояса. — Хочешь трахну? — на её лице расцвела блядская улыбочка. Паули отполз от Виктории, натягивая одеяло до подбородка. Вик тем временем разразилась приступом смеха. — Срань господня, Паули, — она утерла проступившую слезу. — Возьми себя в руки. Сходи в душ. Расслабься. Я не сторонних принуждения, насильственных методов и прочего подобного. Я могу уйти, если хочешь, и не обижусь. Посидев в стороне ещё немного, он спросил: — Мы можем… просто полежать? — Конечно, можем. — Ничего, что мы будем так близко? — с недоверием он указал сначала на себя, потом на неё. — Если ты переживаешь, то просто для справки, мы знакомы год. Я знаю тебя, включая твои нелицеприятные стороны, достаточно хорошо, чтобы не бояться полежать с тобой. Вылезай из кокона, — она протянула ему руку. Лёжа в обнимку с Вик, Паули грешным делом подумал, что и это может быть сном… — Вик? — М-м-м? — Ущипни меня. Проигнорировав его просьбу, она приподнялась на локтях и поцеловала его в щёку. — Не сон? — Не сон.