О (не)любви понемногу (не)правильные драбблы)

Артур Пол Массаро III влюблялся крайне редко – старший политический советник Хельсинкской комиссии США вообще не верил в любовь, – большая вероятность, что в Антарктиде вовсю зацветут висячие сады Семирамиды. Но влюбить в себя кого-то у молодого человека получалось просто играючи – так, чисто из спортивного интереса. Женщины, мужчины, старые извращенцы и совсем зажатые недотрожки. Как в песне: no matter when or where or who*. Пока однажды не увидел его… Организовать рабочую поездку – дело нетрудное. А вот он… В полутемном кабинете не было никого, кроме них двоих – знаменитый коллега и сосед наконец-то соизволил скрыться с глаз долой, но не из сердца вон: отчего-то промелькнула совершенно абсурдная дума; правда, напоследок окинул насмешливым прищуром, – и Пол с грустью смотрел на Михаила, искренне не желая его покидать, пусть даже это и было необходимо по долгу службы. Именно теперь, когда их не разделяет океан, когда возле него, когда… Хотя сперва, владея скудной информацией, Массаро весьма скептически отнесся к нему – человек без идеологии: прагматичный, циничный, холодный. Но после энных часов общения, благодаря экрану гаджета, стал относиться к нему по-иному. В его карих глазах (очевидная усталость) царила неподдельная забота: Пол лицезрел, как ему небезразлична (для него все происходящие не череда повседневных катастроф и трагедий) ситуация, напрочь забывая о своем очаровании; полностью поглощенный (докричаться порой очень непросто) работой – в нем было нечто, вызывающее чувства, которых доселе никогда не испытывал: ласку, тепло, покой, и сие еще сильнее усиливало исходящий от более опытного мужчины сексуальный призыв. – Everything is fine**? Массаро вздрогнул. Без переводчика – пресловутый языковой барьер – их общение стало несколько проблематичным. Посему выудил из кармана джинсов смартфон да ткнул в первую попавшуюся мелодию, и по помещению начали распространяться чутка фривольные звуки. Глупо, конечно. Только лучше так, чем вообще никак. Подоляк недоверчиво приподнял правую бровь, однако на губах притаилась хрупкая улыбка. – Are you serious**? Заместо Пола к нему обратился совершенно другой американец. «Yes sir, that’s my baby»***. Вот только голосом треклятого сэра Арестовича. Хотя нет, всего лишь почудилось. Сейчас все думы Массаро сосредоточены лишь на Михаиле – он улыбался все шире, позволяя вести себя в медленном танце, немного расслабился, возможно – Пол хотел верить, что из-за него, – что впервые за долгое время. Потому как желал защитить от всех бед и треволнений. Но, все равно, покуда музыка играла, острый взгляд Михаила продолжал твердо вопрошать: «You did not answer my question**?». Посему, когда мелодия стихла, Массаро не смог не сознаться: – Я-те-бе-ко-хаю. Хрупкое тело в ладонях сделалось сродни кремню. – Well, no matter how attractive a person is… It doesn't make sense if you don't like him**. Камень с души не упал – придавил мощнее. Отвергли. Такое действительно в новинку. Все еще слегка обескураженный признанием Михаил осторожно поцеловал в щеку. Так по-детски невинно. Но даже это казалось громадным подарком судьбы. – Тобi вже час… Well, l guess you should go, Paul. Михаил первым отошел на два шага назад, без каких-либо видимых сожалений. Пол, все прекрасно осознав, молчаливо кивнул, принимая его решение не дать им ни единого шанса. Что ж пришлось довольствоваться этим. Ибо нельзя было винить его, либо упрекать за нелюбовь. Сердцу ведь не прикажешь. * – Pet Shop Boys - "It’s a sin" (Независимо от того, когда, где и с кем). ** – Все хорошо / Ты серьезно / Ты не ответил на мой вопрос / Ну, каким бы привлекательным человек ни был… В этом нет смысла, если он тебе не по душе (что-то такое пытался сказать Михаил). *** – фраза, это строки одноименной песни (рекомендую Фрэнка Синатру или Рики Нельсона).