gleam in wasteland/проблеск в пустоши

«Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе, что если я сдамся — лучше не станет». Все пошло не так с того момента, как на теле во второй раз появились черные обручи — те самые проклятые канги. С какой-то стороны, развитие событий в дерьмовую сторону неудивительно, поскольку одна из них отбирает удачу. Но неужели это связано с попаданием в этот закрытый ото всех город? В Зандре он оказался после второго изгнания. Снова очутившись на земле, Се Лянь лишь успел почувствовать, как собственное тело рассыпается на маленькие кусочки, будто он состоит из стекла и его просто-напросто разбили не только внутренне, но и внешне. И просыпается парень в своей новой «квартирке», видит перед собой силуэт из белого дыма, объясняющий, кто он и по какой причине его заточили в этом городе до конца жизни. Слово «квартира» ранее ему не встречалось, он впервые увидел его на своей железной двери рядом с номером помещения. И кто его за язык тянул возвращать на тело черные обручи? В итоге наказание, которое он получил, возвелось в квадрат. Совершенно логично, что надолго его не хватит, юноша даже как-то планировал составить план побега, да вот невозможно отсюда сбежать. Девятьсот тридцать семь лет — уже чересчур долгий срок, превышающий всевозможные нормы, но сколько его, в конце концов, собираются здесь держать? Если, по сути, того самого «до конца своих лет» не существует… Он подходил к управляющим города с этим вопросом, у психиатра тоже спросил, получив от всех один и тот же ответ: «Кто же виноват, что ты — дух поветрия? Такова твоя судьба» «На совести твоей непростительные грехи, а рано или поздно грехи необходимо отработать, чтобы очиститься. До конца своих лет ты будешь находиться здесь, жить по строгому расписанию, работать не покладая рук, сожалея о своих поступках» — сказал ему белый дух в квартире в первый день. Се Ляню тогда было тяжело, состояние было настолько подавленным, что ему было плевать что там с ним сделали или планируют сделать. Первые четыре года пролетели в какой-то агонии, он пил успокоительные и другие препараты, чтобы не срываться на бешеные крики и не пытаться в порыве всего покончить с собой. Удивительно, что город предоставляет подобные услуги вообще. Хотя ее оказание по сути заключается в скармливании таким преступникам успокоительных препаратов, пройдет время — успокоятся и начнут работать на пользу Зандра. Продолжат упрямствовать больше десяти лет — дорога в обитель наказаний обеспечена, все просто. Девятьсот тридцать семь лет прошло, но свою вину в произошедшем он до сих пор с жалостью осознает и принимает. Юноша стал «терпеть» новую жизнь, проживая каждый день одинаково, уже даже не мечтая увидеть до дрожи любимые горы, реки и водопады. С какой-то стороны, из-за этой самой похожести одного дня на другой, течение жизни действительно не ощущалось. Все больше походило на круг сансары, словно окутывающий дополнительной невидимой кангой тело. Самым ужасным было то, что из памяти исчезали пейзажи, которые доводилось видеть еще до попадания сюда. Складывалось мерзкое ощущение того, что глаза лишились возможности видеть яркие оттенки: на сегодняшний день Се Лянь лишь помнит о существовании других цветов: красный, зеленый, фиолетовый, синий… В голове представить их становится тяжелее и тяжелее, приходится перенапрягать свои мозги. То же самое с объектами природы, животными. Вэй Ину тоже несладко. В первую очередь от того, что ему приходится заниматься настолько нудным занятием. Он с горькой улыбкой вспоминает, как переписывал в библиотеке «Раздел о надлежащем поведении» несколько раз, рядом был Лань Чжань, забавно сверливший его взглядом. Вэй Ин думает, что в нынешнее время с радостью бы проторчал с ним в библиотеке все эти тринадцать лет, переписывая книги. Во-вторых, разрушая тигриную печать, он надеялся обрести покой. Обрел, но не тот, который хотелось бы. Это не покой, а самый что ни на есть ад, где твой разум постепенно тупеет, принимая форму бесчувственного камня. Попадая сюда, каждый почти лишается духовных сил: если изначально их сто процентов, тут планка опускается всего лишь до десяти. И то, это нужно, разумеется, для работы над созданием зеркальных кубиков. Вэй Ин был в шоке, когда почувствовал в теле прилив светлой энергии, а не темной. И эта энергия принадлежала ему, а не кому-то другому: она появилась там сама по себе. В Зандре все монотонно, небо — либо серое, либо темно-серое, здания зеркально-стеклянные, внутри бело-черные. У многих при длительном пребывании здесь развивается ахроматопсия Се Лянь находится тут дольше всех, он думал, что его также неизбежно настигла эта участь. Сидя на верхушке тринадцатого этажа, который примерно через полгода перерастет в четырнадцатый, оба ничего не чувствовали и не ощущали. Белая одежда людей вписывалась в этот серый мирок, воздух все такой же сухой и мертвый, не тепло и не холодно. Из них будто сделали кукол-роботов, которые должны безотказно выполнять свою работу. Любой маленький всплеск каких-либо ощущений являлся чем-то драгоценным, хоть и происходило такое крайне редко: в основном во время перерыва, когда за разговором вспоминались какие-то события прошлого. Поэтому слезы неконтролируемо покатились с глаз, которые спустя такое количество лет увидели цветную бабочку. Это казалось таким чудом, чем-то невероятным, окрыляющим, дарующим первые капли надежды. Се Лянь прикусил губу и прикоснулся к стеклу кубика указательным пальцем, бабочка тут же подлетела к нему по ту сторону и словно села на пальчик, махая крыльями от счастья и полностью обретая красный цвет. Вэй Ин улыбался, глядя на эту картину и чувствовал примерно те же эмоции. А потом то же самое появилось и в его кубике, отчего улыбка поползла еще выше. Только его бабочка была голубой. Друзья одновременно осмотрелись, вглядевшись в серьезные лица других сидящих людей, но с теми ничего подобного не происходило. Прекрасные насекомые начали активно двигать крыльями, будто бы пытаясь вылететь к ним наружу, но все было безрезультатно. Во время работы редко кто-то разговаривает, поскольку отвлекаться от нее категорически запрещено, да и в принципе никто этого делать не хотел: малейшая ошибка и придется делать все сначала. Но Вэй Ин плевал в сторону этих глупых правил, все равно тот, кто должен следить за ними, стоит сейчас на другом конце. — Братец Се Лянь, как думаешь, стоит попробовать пропустить через стекло кубика немного духовной силы? — осторожно прошептал Вэй Ин, наклонившись ближе. — Это может как-то помочь? — также тихо произнес Се Лянь дрожащим голосом, не отрывая своего пальца и зачарованного взгляда от зеркальной поверхности, — Вдруг мы их спугнем? — Да нет же! — воскликнул Вэй Ин, — Посмотри вокруг, ни у кого такого больше нет. Возможно, кто-то пытается связаться именно с нами? — в голосе звучала надежда. Ему уже без разницы, что с ним сделают, если он вернется в мир заклинателей, но уж лучше так, чем и в правду до конца дней торчать в этом жутком месте. — У меня нет никого, — констатировал очевидное Се Лянь, — Это никому не нужно. В плане, я там никому не нужен, — он сказал это так спокойно, что Вэй Ину стало не по себе. Потому что у него абсолютно та же ситуация, и воспринимает он свое одиночество слегка болезненнее, как и все происходящее в целом. — Тогда я не знаю… — задумался Вэй Ин, — Но от этих бабочек не чувствуется опасность. Что будем делать? У Се Ляня впервые нет идей. Он просто продолжает смотреть на порхающее создание, вероятно, находящееся где-то в параллельном мире. — Я не знаю… Но им нельзя здесь находиться, — немного успокоившись, ответил Се Лянь, — Нам необходимо закончить работу, но у меня не хватит духу прогнать это… Вэй Ин тоже прислонил подушечку своего пальца к кубику, бабочки уже успокоились, просто тихо сидели якобы на пальцах, только за стеклом, в зеркале. — Что будет, если мы заберем эти кубы себе? Спрячем в карманы наших одежд, — с надеждой в голосе начал рассуждать Вэй Ин, — Избавляться от этого сродни подписанию смертного приговора, то есть, ужасно! — мысли путались, поэтому юноша озвучивал не совсем логичные вещи. — Я понимаю… — выдохнув, согласился Се Лянь, — Мы уже задерживаемся, надо поторапливаться, — с огромной тяжестью в голосе произнес он, понимая, насколько тяжело будет отказаться от этой капли счастья, — Надо продолжать работу, — Се Лянь взял кубик обеими ладонями, будто бы обнимая его и прошептал, — Спасибо тебе. Прости, вынужден прощаться, — юноша закрыл глаза, взял в руки молоток и вернулся к прежнему занятию, принявшись дрожащими руками стучать по поверхности вновь. Бабочка медленно исчезла. — Я не знаю, что ты такое, но я тебе безумно благодарен, — прошептал Вэй Ин и быстро поцеловал бабочку через зеркало. Ему просто импульсивно захотелось это сделать, — Улетай! — он тоже не без сожалений вернулся к работе, закрыв глаза, чтобы не видеть, как маленькое олицетворение радости исчезнет с радаров. Прошло пять часов. Близилось время обеда, по колонкам города раздался звук, означающий временное прекращение работы. «Грешники» повставали со своих мест, положили свои труды в сумки и оставили на своих местах. Построились в ряд и спустились вниз. Толпа снова заполнила всю широкую Центральную улицу города: ряды людей медленно шагали вперед к огромному стеклянному зданию округлой формы. Там три этажа с заранее накрытыми длинными черными столами и белыми стульчиками. Составляющее еды меняется каждый день недели, однако чего-то вкусного или интересного, разумеется, из себя не представляет. Пища всегда пресная, почти безвкусная. Обычно это какие-то легкие каши. И если преобладающее количество тем для размышлений исчерпано, сейчас появилось то, что совершенно из головы не вылетает. И не вылетит еще как минимум несколько лет. Увиденное ими явление — поистине настоящее чудо. К очередному сожалению, вопросов намного больше, чем ответов. Это видели только Се Лянь и Вэй Ин. Но почему именно они? Как такое вообще возможно? Или они коллективно решили сойти с ума? Самым логичным остается первая идея Вэй Ина: кто-то пытается связаться именно с ними. Но зачем и почему? Пропадая, что первый, что второй не оставили после себя ничего, кроме дурной славы. Тем более у них не осталось близких людей. Вдобавок к этому, эти бабочки сумели фактически оказаться в Зандре по своему желанию. Что изумляет еще больше, эти существа связались с ними через, Господи Боже, отражения в маленьких кубиках. Но как они поняли, в каком именно «стекле» нужно очутиться, чтобы столкнуться с Се Лянем и Вэй Ином, а не кем-то еще? Таких вопросов десятки, если не сотни. Произошедшее потрясло довольно сильно, рождая почву чему-то новому, неизведанному. Бесцветная картина мира, бесцеремонно вошедшая на пьедестал, пошатнулась на нем же. Что-то начинает меняться. Следующий выходной, перерыв. — Я много думал о том, что видел, — взволнованно начал Вэй Ин при встрече, даже забыв поздороваться. Он, как и Се Лянь, впервые ощущал течение времени: оно было медленным и душащим. А все потому, что каждый ждал встречи друг с другом. Теперь даже тему для разговора придумывать не пришлось, каждый заранее знал, о чем пойдет речь во время разговора. — Я тоже, — улыбнувшись, ответил Се Лянь, — Ты что-нибудь понял? Ну, вдруг появились какие-то существенные доказательства или объяснения… — Не сказал бы, — нервно посмеявшись, ответил Вэй Ин и сел на скамейку рядом со своим приятелем, — Из-за того, что бабочки были в отражении, мы не смогли почти ничего почувствовать или понять. Я лишь уверен в том, что не было враждебности, — рассуждал юноша, постукивая пальцами по поверхности белой скамьи. Черт, как же он окрылен сейчас, и как жаль, что в силу обстоятельств приходится сдерживаться. А все потому, что раз кому-то удалось переместить в Зандр маленьких живых существ, возможно, есть способ сбежать? — Верно, — горестно выдохнув, согласился Се Лянь, ощущающий приблизительно то же самое. Ему пока что слишком сложно в это поверить, это похоже на мимолетный сказочный сон, — Как же досадно, что мы не в силах что-либо узнать. Слушай, — неуверенно начал парень, — Может, стоит подождать? Вдруг это повторится? — в голосе было столько надежды, что снова хотелось пустить слезу. — Хорошо, только давай договоримся, — серьезно заявил Вэй Ин, гордо выпрямив спину и впервые улыбнувшись как-то счастливо, что ли, — Если это все и вправду что-то фантастическое, если это чудом повторится, мы попробуем взаимодействовать с этим. К примеру, постараться вложить в стекло все свои духовные силы, которые у нас есть на данный момент. — Ладно, — сморщив лицо, ответил Се Лянь. Он, в отличие от Вэй Ина, знает, с чем сталкиваются те, кто нарушает правила или совершает какие-то глупости, вроде попытки побега. Дело в том, что за последние лет тридцать никто ничего такого не делал, поэтому Вэй Ин вряд ли в курсе, куда отправляют людей, якобы продолжающих творить бесчинства. Надо будет ему рассказать, — Нам придется быть очень осторожными.