Hell's Comin' with Me

Порыв ветра, сдернувший брезентовый навес какого-то домика, заставил Кастиэля подорваться, судорожно глядя по сторонам. Первая мысль: почему я не дома? Он начал приходить в себя спустя несколько минут — когда заметил Дина и почувствовал накатившую тяжесть. Уж лучше совсем не пить либо не накидываться на алкоголь после длительной трезвости, подумал Кас. Винчестер сладко сопел на заднем сиденье автомобиля, накинув шляпу на лицо. Новака удивила его солдатская поза: словно жгут вытянулся на кожаной обивке, укладывая руки на груди. Сонно потирая пальцами глаза, Кас избавился от песка на ресницах, а затем легонько шлепнул Дина по бедру. Тот откинул шляпу и раскрыл веки так неожиданно и бодро, будто совсем не спал. Видимо, когда сознание вернулось к нему, парень лениво потянулся, а затем принял вертикальное положение. Оказалось, что тот самый домик за баром, с которого несколькими минутами ранее слетел навес, был летним домиком Памелы Барнс. Когда Кастиэль попал внутрь, ему показалось, что есть какое-то лукавство насчет «летнего». Неказистое снаружи, внутри помещение оказалось домашним и даже уютным. Мебель была мягкой, в теплых светлых тонах, на стенах висели картины и даже был уголок с фотографиями и какими-то памятными записками. Самой Памелы внутри не оказалось, но это не смутило Дина — он знал, где лежали чистые полотенца, поэтому, вытащив одно, двинулся прямиком в душ. Так Новак остался наедине со своим похмельем. Вообще-то Винчестер оставил его в маленькой комнате на диване, но Касу быстро наскучило плевать в потолок. Он изучил книжную полку, касаясь кончиками пальцев и ощущая на коже материал каждой обложки. Это была классическая, достаточно взрослая и сложная литература. Кастиэль поймал себя на мысли, что бар должен был отнимать слишком много времени. Неужто Памела, и правда, успевала столько читать? Он двинулся дальше, к стене, где висели черно-белые фото. Вероятно, эти снимки принадлежали одному фотографу — слишком уж стиль был схож. Улыбки множества людей, запечатленные случайно, без подготовки. Там был и Дин. Он загибался от смеха, пока рядом стоящий парень — на головы две выше — возмущенно ему что-то пояснял. Была и другая фотография. И настроение было словно кто-то выкрутил на минимум радость на лице Дина. Собранный, плечи вздыблены, слушает, пока взрослый мужчина с пьяной ухмылкой рассказывает что-то людям за кадром. Больше Винчестера он нигде не разглядел. А вот мужчина этот — крепкий, с таким ярким и цепким взглядом — появился еще на паре снимков. — Мой отец, — послышалось из-за плеча, и Кас тут же одернул пальцы, которые сжимали край той самой фотографии. — Это многое объясняет, — хмыкнул Новак, не оборачиваясь на попутчика. Дин молчал, но Касу показалось, что он ощущает немой вопрос и чужой взгляд на своей спине. — Памела не вдавалась в подробности. Сказала лишь, что твой отец был важным человеком. Ну и… — он, наконец, обернулся и окинул динов мокрый, взъерошенный вид, — что ты перенял от него лучшее. Дин хмыкнул, лениво натягивая улыбку и проводя пятерней по коротким волосам. Он дождался пока Кастиэль рухнет на диван, прикрывая глаза и устало выдыхая, прежде чем снова заговорить. — Ты же не собираешься вонять всю дорогу, правда? Прими душ. — Надеюсь, она в курсе, что ты водишь в дом чужаков и предлагаешь им помыться, — распахнув глаза, пробормотал Кас, но все равно поднялся с дивана, чтобы двинуться в сторону душа. Дин указал рукой, где лежит свежее полотенце. — У меня обычно не доходит до этапа с совместным душем. В исключительных случаях там может все закрутиться, но никак не закончиться, — щелкнул пальцами Винчестер и упал на место, где сидел Кас. — Да-да, припоминаю вчерашний треп про твою бессердечность, — отмахнулся мужчина. Даже если у Дина и были планы развить эту тему, Новак не позволил им осуществиться. Он сразу же зашагал в душ и плотно закрылся на щеколду. А когда вернулся, Винчестер был уже слишком глубоко погружен в шоу по телевизору. Они двинулись в Колорадо. Кастиэль все утро обдумывал лучший момент, чтобы сказать своему попутчику «до свидания». Но они так здорово и живо беседовали. Никаких подробностей о прошлой жизни Дин не давал: кормил лишь историями, случившимися относительно недавно. Итак, все что понял Кастиэль о своем попутчике — тот предпочитал сомнительный заработок, много джина, мечтал об «Импале», любил кантри и не упускал из виду ни одной юбки. Собственно, не то чтобы «юбки» могли выпустить из виду его. О том, куда именно Дин держит путь, ничего не было известно. При первой встрече Винчестер сообщил, что двигается в Калифорнию и еще что-то про брата по имени Сэм во время разговора с Памелой. Про скорую встречу. Каса одновременно раздражала и восхищала та точность, с которой парень раскусил его — про отстойную жизнь, отсутствие плана; поэтому теперь он старался цепляться за каждое движение Дина. Кас и сам не понимал, почему изучить его — стало такой важной задачей. Винчестер почти задремал в расслабленной позе, откинувшись на сиденье, когда телефон Каса нежно запел под гитарный перелив: «Like a rushing wind Jesus breathe within. Lord have Your way, Lord have Your way in me». Музыка еще звучала какое-то время, пока Новак таращился в экран. Простое и короткое «Амелия». Он даже и забыл, что находится в машине не один, утыкаясь в воспоминания, когда вместо имени там красовалось «Мой ангел». Дин наверняка шевельнулся не специально, но это выдернуло Каса в реальность. Хотелось сбросить звонок, но желание услышать все еще родной голос — пересилило. Амелия была сдержана и даже слишком суха в некоторых фразах. Уточнила у пока еще мужа как дела, а затем перешла к сути звонка. Первая дата слушания о разводе была назначена на октябрь. Женщина поясняла про формальности, которые происходят в процессе: о том, что паре дают время обдумать свое решение, но Новак прекрасно знал, что Амелии давно уже не хотелось ни о чем думать. Да и ему не хотелось. И возвращаться в Понтиак не хотелось, и смотреть в глаза родителям Амелии тоже. Они возлагали такие надежды на их пару, а Кас не смог. Не справился. Не удержал супругу, подаренную, кажется, самим Господом. — Ты живешь у родителей? — тихо уточнил Кас, глядя строго на дорогу. — Я просто спросил. Нет, Амелия, я помню. Я просто спросил, — он набрал полные легкие воздуха, пережидая, пока на том конце провода отчитают за то, каким невнимательным он всегда был. Когда возмущения начали стихать, он перебил супругу и так же спокойно продолжил разговор. — Ты можешь приехать в любое время, там все равно никого нет. Да. Да, уехал. Об этом я подумаю позже. Нет… — Кас не удержался и глянул на Дина, который все это время тактично помалкивал. Парень не спал, был почти так же напряжен, как и водитель, но видимо не хотел смущать любопытным взглядом. — Тебя волнуют квитанции? Ну потому что это больше не твоя забота. Да… Почему тебя так задевает, что… Ами! — она снова закричала в трубку, а Кас замолчал. Он зажал телефон между ухом и плечом, чтобы большим и указательным пальцами помассировать виски, начинающие неприятно пульсировать. Когда Амелия, кажется, выдохлась, Кас решил свернуть разговор. — Боже мой, видимо еще рано, слышишь? Давай обойдемся эсэмэской в следующий раз. Прости, если чем-то тебя обидел. Я про этот разговор. Амелия… Не хочу… Последние слова он произнес так горестно и тихо — душа разрывалась на части. Он сбросил звонок, не прощаясь и не позволяя супруге сказать прощальное слово. Кас верил, что когда-нибудь наступит хорошее время, где Амелия не будет винить только его во всех грехах. Он несколько лет потратил на исповеди, молитвы, и просто устал всегда оказываться крайним. И ведь понимал, что если Амелия перестанет злиться на него, она переключится на себя и не выдержит этой боли. Лучше пусть винит мужа, но так, чтобы он не слышал и не знал. Иначе все это сведет его с ума. В машине было совершенно тихо. Кас даже радио вырубил, пытаясь собрать себя воедино. Пчелиный рой в голове никак не унимался, и он был счастлив, что Винчестер любезно молчит. Но буквально спустя несколько минут парень заговорил на совершенно необычную тему. — Всегда удивляюсь, почему люди верят в Бога, — ровно произнес он, глядя на дорогу. — Не пойми меня неправильно, но это как переложить ответственность на кого-то и ждать лучшей жизни. Черт, мы сами ее вершим, не так ли? Кас тупо уставился на него, совершенно не понимая, к чему попутчик завел разговор о религии. Хмуря брови и бегая глазами то к Дину, то к дороге, он начал пояснять. — Дин, вера — это не прямая, по которой двигаются все без исключения. Ты встретил кого-то, кто вот таким образом уповал на Бога, что же… нельзя всех равнять, — пояснил Кас. — Например, вера, в которой я рос, отличается от той, к которой я пришел уже осознанно. — И чем Бог тебе помогает? — Дает мне силы, — убежденно кивнул Кас. — Когда я сталкиваюсь со сложностями, я знаю, что могу обратиться внутрь себя, где и находится мой Бог. Я говорю с ним, и мне становится легче. Я прошу подать мне знак и получаю его. — Ну например? Какой знак ты получил свыше в последний раз? — все никак не унимался Дин. Новак принял это за юношескую категоричность, но не стал заканчивать разговор. — Например, я не знал останавливаться или нет, когда увидел тебя. И пустая дорога была мне ответом. Я появился ровно в тот момент, когда был тебе нужен. И, возможно, когда ты был нужен мне. Дин отмахнулся, а затем покрутил головой, разминая шею. — Глупо с твоей стороны, очень глупо. Я могу оказаться кем угодно в итоге: маньяком, убийцей, а ты доверился «сигналам Господа», — пальцами изображая кавычки, пробубнил Дин. Кастиэль ничего не мог с собой поделать. Раздражительность Дина казалась какой-то напускной, поэтому он широко улыбнулся, качая головой. Трудно было осознать, что беззаботного Винчестера, коим он предстал перед Касом, могла вообще волновать такая скучная штука как религия. И все еще казалось чертовски странным, что он завел эту тему. — Что, что ты улыбаешься? — нахмурился Дин, но уголок его губ тоже предательски потянулся кверху. — Ничего. Просто забавно, что ты на полном серьезе пытаешься отчитать меня. И даже немного лестно, что так печешься о моей безопасности, — Кас положил ладонь на сердце и пронзительно посмотрел в глаза Винчестера. — Дин, ты первый, с кем я поступил так неблагоразумно. Обещаю, что у следующих автостопщиков я буду проверять документы и спрашивать, не планируют ли они меня убить. Кас расхохотался, снова переводя взгляд на дорогу. — А что, будут и другие? — хмыкнул Винчестер, недовольно складывая руки на груди. — Я думал, ты более разборчив и постоянен, чем я. Но оно вон как оборачивается… Кажется, Дин изо всех сил пытался строить гримасу человека, чьи чувства были ужасно задеты. Но смех Каса стал еще ярче и заразительнее, и парень сдался — захохотал в унисон. Кастиэлю даже пришлось утирать проступившие слезы. Мысли об Амелии, ее криках и подкрадывающемся разводе куда-то исчезли. Все пространство в голове занял Дин. Старая любовная баллада Led Zeppilin так захватила Винчестера, что он невесть сколько мусолил тему музыки семидесятых. Так они добрались до первой за день остановки — маленького гриль-бара. Тот час, что они провели за поеданием ребрышек, Дин никак не унимался. Он привел, кажется, целую тысячу аргументов за то, чтобы они остановились в мотеле. Новак и сам понимал, что постоянно спать в машине — так себе вариант, его тридцатилетний позвоночник не скажет спасибо, но отмахиваться от Дина было даже приятно. Пока тот изощрялся в доводах, все его внимание было сосредоточено на Кастиэле, и это отчего-то доставляло удовольствие. У Каса практически не было верных друзей или понимающих товарищей. Те парни, с которыми он пересекался на воскресных службах и на редких вечерах барбекю, — казались ему чересчур набожными. Будто в прошлом они натворили столько бед, что едва ли имели право отходить от постулатов Библии. А на работе его воспринимали исключительно как приходяще-уходящего парня, отвечающего за рекламу. С Дином же все было иначе: установилась необъяснимая невидимая связь и понимание еще в первый день. Дин заставлял Каса думать, сомневаться, быть более решительным, а самое главное — смеяться. Вот, чего он искренне не делал уже слишком давно. И хотя это путешествие никак не могло продлиться долго, Кас хотел взять от него максимум. В конечном итоге Кастиэль сдался, и в этот раз Дин даже сам заплатил за ужин. Расщедрился на радостях. Они заехали в ближайший магазинчик, чтобы не оказаться без завтрака, если возле мотеля не будет забегаловок, и Кас заправил полный бак. В последний момент Винчестер выскочил из машины, а затем вернулся с маленьким ящичком пива, убеждая Каса, что в мотеле они точно смогут расслабиться. Небо градиентом переходило от голубого в темно-синий, уличное освещение зажигалось вдоль дороги. Синева усеивалась звездами. Они ехали в приятном молчании. Уставшие, но довольные этим странным днем. Когда Кас решил, что вечер ничего не способно омрачить, на их пути случилось настоящее чепэ: юркое животное выскочило прямо перед колесами. Пока Новак пытался обрулить ситуацию, он не заметил здоровенной выбоины и влетел в нее. Парни выскочили из машины. Дин взялся скорее осматривать масштабы трагедии, а вот Кас побежал вдоль черных полос торможения, пытаясь понять, не задели ли они животное. — Отлично! — замахал Кас, отбежавший от попутчика. — Кем бы этот чудила не был, он остался жив. — Это круто, дружище, — с меньшим энтузиазмом сообщил Дин, — но тут такое дело — колесу хана пришла. Кас выпучил глаза и прибавил шаг. Ситуация и правда была неприятная — шина сдулась, но благо диск не погнулся. Он вытащил домкрат. Винчестер был крайне удивлен, когда Кастиэль достал следом и запасное колесо. Действительно, большая редкость увидеть «запаску» в столь древней машине. Но мужчина пояснил, что слишком серьезно относится к вопросам безопасности. Небо затянулось плотной темно-синей шторой. За это время возле «Импалы» тормозили и другие водители. Кто-то подсказывал хорошие автосервисы, кто-то предлагал помощь, но Кастиэль вежливо отказывался. С разговорами и ремонтом они провели несколько часов на дороге. Винчестер снова принялся прожигать Новака своим любимым взглядом. — Ну что ты хочешь сказать? — Хочу пива и посмотреть на звезды. Ты со мной? — не дожидаясь ответа, Дин затоптал недокуренную сигарету и прыгнул в машину. Кас проследовал за ним. — Думал, что ты очень рвешься в мотель… — хохотнул он, протягиваясь к бардачку и вытаскивая пачку салфеток. — Еще как. Но сейчас нам нужен перерыв. Да и не уедем мы на «запаске» далеко. Лучше бы по дневному свету. Трудно было с этим не согласиться. Перед ними — бескрайнее поле, темнота и тишина. Кас съехал с дороги, выбирая максимально безопасную для новой шины скорость. Через несколько минут они вырулили на узкую тропу и оказались в пустом поле, засеянном низкой травой и колосками. Оперевшись на машину, Кас уселся прямиком на землю. Усталость накатила и веки послушно захлопнулись. Он только почувствовал, как Дин вложил в ладонь бутылку пива, а затем, все еще не глядя, прижался к ней губами. Они молчали. Сидели в полуметре друг от друга; спину приятно пригревал теплый капот, а летний ветер будто успокаивал гудящие мышцы. Дин был необычайно тихим и задумчивым. Он тяжело вздохнул и вытащил из кармана зажигалку. Когда парень закрутил ее в пальцах, Кас начал внимательно наблюдать. Оставалось лишь догадываться, что скрывалось за этим обликом: желание поговорить о чем-то или же наоборот. — О чем думаешь? — не удержался Кас. Дин ухмыльнулся, подкинул зажигалку и перехватил ее другой рукой. — Была у меня подружка, — парень ухмыльнулся еще шире, но не было в этом ничего смешного. Кас ждал продолжения. — Лет пять тому назад. Знаю, я вроде как был еще сопляком, но… это было важно. Я открыл ей свои секретики, а она просто… не знаю. Не приняла меня. После этого как отвернуло, понимаешь? — Естественная реакция, Дин. Конечно, я понимаю, — кивнул Новак. — Угу, — кивнул парень в ответ и сделал несколько крупных глотков из бутылки. — В общем. Понятное дело, что мне давно плевать, но… есть вещи, по которым ты вроде как всегда будешь скучать. И… я скучаю по ее запаху. За все эти годы еще ни одной девушки не встретил, чтобы она пахла настолько особенно. Не знаю, банальщина, да? — выпустил он смешок. Кас мог бы поклясться, что на щеках Винчестера горел румянец. Только на улице было слишком темно, чтобы убедиться в этом. — Ну все, твоя очередь. — Моя очередь на что? — На откровения, дружище, — Дин недовольно вскинул руками, будто это было слишком очевидно. — Что ты навсегда запомнишь о своей бывшей жене? Какая-то деталь, которую отпускать тяжелее всего. Кас глубоко вздохнул, коротко глядя на Дина, а затем вернул взгляд полной луне. Таких деталей, казалось, было тысячи… За десять лет брака они прошли огонь и воду вместе. Но была одна маленькая особенность, которая делала их пару немного тошнотворной для других. Новак хмыкнул себе под нос, тепло улыбаясь. — Поцелуи. Казалось, что Дин сначала растерялся, но в итоге он хлопнул Каса по плечу, растягиваясь в улыбке и снова отпивая пиво. — Жеребец! — Что? — удивился Кас, а затем принялся жестикулировать. — Нет, я не… Это не про секс, понимаешь? А про поцелуи ради поцелуев. Мы… мы любили друг друга. И пока некоторые события не внесли коррективы, мы были одной из тех парочек, что не могут отлипнуть друг от друга, — Кас искренне улыбнулся, вспоминая свое прошлое. — И в чем смысл поцелуев без продолжения? — хмыкнул Винчестер. — Это всего лишь прелюдия, которую однозначно переоценивают. — Может, ты просто не пробовал наслаждаться этим с кем-то? Неужели та девушка… — О-о-о, нет. Открою тебе секрет, романтик, я не целуюсь, — развел руками Дин. Выглядел он так, будто медаль урвал за заслуги перед отечеством. Кастиэль ничего не ответил. С полминуты рассматривал выражение чужого лица и пытался понять, что заставило Дина быть таким черствым до любви. Одно дело — разбитое сердце, другое — когда ты не позволяешь себе любить в полной мере, даже если это взаимно. Новак вспомнил слова барменши о том, что испытывать чувства к Дину — небезопасно. И независимо от того, каким Винчестер казался бойким и уверенным, а он таким и правда был, Касу стало не по себе. Любить Амелию было даром свыше. И он бы не пожалел ни об одной секунде рядом с этой женщиной. И эти чувства настольно пробирались под кожу, что он ощущал электрические провода вместо кровеносной системы. Он знал, что такое любить. Хотеть касаться. Целовать и даже просто наблюдать со стороны. — Дин… — выдохнул Кас, — может, однажды ты поймешь, что не все в этой жизни зациклено вокруг базовых потребностей. Есть вещи гораздо более глубокие и не менее важные. Просто целовать кого-то — без цели избавиться от спермы — это как минимум очень приятно. Кастиэль ожидал очередной порции колкостей, отрицания или аргументов в пользу одного из семи смертных грехов, но парень умолк. Он медленно потягивал пиво, щурясь на луну и явно что-то обдумывая. Не желая давить или раскидываться нравоучениями, как какой-то охренительно мудрый старец, Кастиэль последовал чужому примеру и просто прижался к горлышку бутылки. Они сидели в тишине, опираясь спинами на капот «Импалы», а их лица ласково подсвечивал самый яркий спутник. Только лишь редкие звуки птиц и стрекотание сверчков на фоне. — Поцелуешь меня? Новак поперхнулся пивом. Резкое жжение разлилось в носу, поперек горла будто кусок металла встал. Пока он приходил в себя и отряхивал залитые джинсы, Винчестер сверлил его взглядом. И не было в этом взгляде и намека на шутку. — Дин, ты же несерьезно? — все еще похрипывая, бросил Кастиэль. — Господи, ты хоть иногда можешь не быть таким напряженным, — безразлично бросил Винчестер, будто пару секунд назад не спросил о чем-то весьма странном. — Я тебе не гейскую драму предложил разыграть, а просто поцелуй. Раз ты выступаешь в качестве заумного профессора, тогда покажи навыки на практике. — Чтоб ты знал, я не пытался тебя поучать, — склонив голову на бок, пробубнил Кас. — Ты задал вопрос и я на него ответил, затем ты выдвинул гипотезу и я… — Кас, Кас, Кас, — придвигаясь ближе и щелкая пальцами возле голубых глаз, раздраженно забормотал парень. — Я просто спросил. Ты можешь согласиться, а можешь отказать — дело твое. Винчестер вернулся к своему амплуа, отсел и пригубил пиво. Голова его рухнула на капот и он прикрыл глаза, наслаждаясь вечером. Каса пробила дрожь. Он и не думал, что совершенно простое, ни к чему не обязывающее предложение может так выбить из колеи. Показывать свою слабость намерения не было, поэтому Новак несколько раз глубоко вздохнул и вернул себе контроль. Он обдумывал вопрос и понимал, что жалость к Дину — неэффективна. Если бы он и правда показал парню, у которого еще миллион возможностей встретить кого-то чудесного, что тот больше, чем звереныш, бессознательно исполняющий волю пениса — возможно, в голове Дина начало бы что-то меняться. Кас смотрел на чужие руки, крепкие предплечья, шею с гордым кадыком; смотрел на загорелое лицо и прикрытые веки с пушистыми ресницами, на пухлые губы. И чем дольше он задерживал взгляд, тем сильнее убеждался, что поцелуй с этим человеком никогда не сможет быть чем-то отторгающим и неприятным. — Хорошо… — почти прошептал Кас, — я согласен. Лицо Дина исказилось, но не в любимой победной ухмылке, а как-то иначе. Если бы Кас хорошо знал его, он бы даже мог предположить, что Винчестер растерялся, не ожидая положительного ответа. Но он не мог знать. Невозможно изучить человека и его помыслы за сутки с небольшим. Кастиэль был названным учителем, поэтому устанавливал правила. И он, конечно же, вел в этой игре. От Дина требовалось только лишь быть внимательным и следовать за своим сенсеем. Отставляя бутылку подальше и подсаживаясь к Дину ближе, Новак мягко улыбнулся и притронулся к чужой щеке. Он старался сделать этот жест как можно менее романтичным и более успокаивающим, поэтому положил ладонь будто цепляясь, а не лаская. Их взгляды — сосредоточенный и расфокусированный — столкнулись. Кадык Дина дернулся, когда он пробежался глазами по пухлым губам Кастиэля. — Ты все время говоришь мне расслабиться, но сейчас придется сделать это тебе, хорошо? Просто следуй за мной, — низко пробормотал Кас. Чужой горячий воздух уже ощущался совсем близко. Мужчина быстро провел языком по своим губам и неосознанно огладил скулу Дина большим пальцем. Мягкие губы коснулись раньше, чем планировал сам Кас, но он не стал тормозить. Зацепив верхнюю динову, Новак принялся легко и почти невесомо посасывать ее. Это оказалось волнительно. Совсем скоро он двинулся дальше и проделал тот же самый трюк с нижней губой. Он не позволял языку вторгнуться за территорию зубов — просто дарил вязкое наслаждение. Дин ответил. Так рьяно — выхватил шефство у Каса, уперся ладонями в его бедра и почти вдавил себя в мужчину. Новак потерял контроль. Он на самом деле растерялся, когда Винчестер начал бурить его рот, подключая язык, шаркаясь эмалью об эмаль. И руки его начали оглаживать бедра, цепляться пальцами, проделывать круговые движения, которые вызвали настоящий жар внутри всего тела. Это нужно было прекратить немедленно. — Дин, стой… Дин, — задыхаясь, бормотал Кас. Он схватил Винчестера за плечи, но потребовалась сила, чтобы оттолкнуть его от себя. Оба тяжело дышали. Губы Винчестера были такими пухлыми и наверняка красными. — Дин… Это… это не то, понимаешь? Ты снова… боже, — пытался восстановить дыхание Кас. Он ослабил хватку и чуть отсел от парня, — ты переходишь грань. Нежность не должна подскакивать до страсти. Не… не должна. Ты прыткий. Неугомонный. Дин хмыкнул и натянул улыбку. Такую неприятную, что внутри все сжалось. — Значит поставим на мне крест, профессор. Не беда. После этих слов парень тут же осел, провел пятерней по взъерошенным пепельным волосам и Кас лишь чудом уловил, как тряслись чужие пальцы. Дин снова пригубил пиво, а затем полез в карман за сигаретой. Когда зажигалка сверкнула огоньком, Кастиэль перехватил запястье Винчестера и не позволил ему зажечь кончик сигареты. — Давай еще раз попробуем, — настойчиво произнес Кас. — Но ты будешь слушать то, что я говорю. Только меня, а не свои инстинкты. Договорились? Аккуратно вынимая сигарету из чужих губ, Новак уложил ее обратно в пачку и уставился на Дина в ожидании. Спустя, казалось, бесконечные минуты, Дин махнул головой и пробубнил: «Договорились». И Кас ухватился за свое наставничество. Он был первым, кто поцеловал. Дин даже не шевелился. Отвечал по инерции, но медленно и почти лениво. Этот поцелуй был уже более целомудренным. Проверяя почву, Новак скользнул языком по чужим мягким губам. Винчестер промурлыкал, одобряя этот жест, но сам продолжал держать себя в узде. Кас не мог быть уверенным, но показалось, что их ленивый поцелуй продлился несколько минут. И когда он уверился в Дине, то схватился за воротник его рубашки и потянул за собой на землю. Они лежали в низкой траве, медленно целуясь и обнимая друг друга. Кас позволил себе положить ладонь на чужую шею и одобрительно угукнул, когда теплая ладонь Дина легла на его ребра. Те короткие мгновения, когда парня заносило и он становился жадным, Кас сопровождал спокойными, почти ласковыми просьбами: «Тише», «Не торопись». Он называл его по имени или бросал сквозь улыбку: «Эй, ковбой». И тогда их поцелуй становился еще нежнее, еще приятнее и немного граничил с сумасшествием. Когда они достигли пикового взаимопонимания, Кас разрешил Дину большее. Теперь они могли сладко посасывать языки и губы друг друга. Могли легонько прикусывать и оттягивать. Вспышка осознания мигала словно сигнал тревоги: Новак пытался нащупать важный момент, когда им следует остановиться, и не находил его. Винчестер ощущался так хорошо. Его нежные поглаживания на спине и груди кутали в блаженство, о котором Кас давно забыл. И в какой-то момент это стало так прекрасно, что болезненно. Под каждым движением губ выскакивали иголки. Резко и неожиданно он вырвал двоих из удушающей неги. Новак распахнул веки и принялся рассматривать последствия. Губы Дина совершенно потеряли форму и привычный контур, ресницы порхали так медленно и лениво, будто его одолевал сон. Даже кончик носа, казалось, раскраснелся. Он был настоящей катастрофой — бесконечно красивой и такой притягательной катастрофой, и Кастиэль понял, что для него это может слишком плохо закончиться. В этот раз не было никакого оправдания в виде затуманенного алкоголем рассудка — он едва выцедил полбутылочки. Мужчина приподнялся на локте, разыскивая пиво. Только когда он сглотнул фантомные поцелуи Дина, то смог заговорить. — Способный ученик, — мягко улыбнулся Кас, глядя на замершего Дина. — Или ты прирожденный учитель, — все еще забвенно хохотнул парень и откинулся на траву. Неохотно он сдвинул ноги, как-то болезненно морщась, и протянул руку к пиву Каса. Видимо, до своего ему было слишком лениво ползти. Оставив на дне всего парочку глотков, он все же достал сигарету и прикурил. — Если ты не возражаешь, — кряхтя, поднялся он на ноги, — я отойду. Надо бы перекурить это дело. Я быстро. Кас поймал Винчестера за руку и отрицательно покачал головой. — Кас, — закатывая глаза, буркнул Дин, — не хотелось бы тебя разочаровывать, но у меня стояк. Поцелуи — это круто, но кое-что невозможно контролировать. — Я понимаю, — кивнул Кас и поднялся на ноги рядом с Дином. Он неловко поправил джинсы, чтобы было наглядно и без лишних слов. Между ног жутко гудело и горело. Пульсация и подергивания в штанах сводили с ума, но это не означало, что он обязан был что-то с этим делать. Признаться честно, с годами он все лучше брал контроль над своим телом, но эта ночь… Дин… Кастиэль объяснял все затянувшимся отсутствием близости. Терпеть было совершенно непривычно и даже больно, но он должен был доказать Винчестеру, что есть более важные вещи. — Ого, — нервно хохотнул Дин, перекатывая сигарету в самый уголок губ и прищуриваясь, — и что ты… ну… — Нет. Ни ты, ни я, — спокойно произнес Кас и наклонился за пустыми бутылками. Когда он разогнулся, все еще изучаемый пытливым взглядом Дина, пришлось пояснить: — День был долгий. Надо бы хорошенько выспаться. Вряд ли предложение понравилось Дину — он простоял на одном месте, пока не докурил сигарету, — но в итоге оставил игры в гляделки и просто двинулся на заднее сиденье. Когда дверь захлопнулась, Кас смог выпустить все накопленное в одном глубоком вздохе. Он знал, что не уснет. Знал, что и Винчестер будет недовольно пыхтеть из-за стояка, но не отступился от плана. Они возбудили друг друга. Эта мысль заскочила в голову, заставляя мужчину нервно покусывать губы. Когда он вернулся в салон и улегся на ряду передних сидений, Дин не спал. Кас точно не видел, но обычно сопение Винчестера сразу его выдавало. Ни через полчаса, ни через час не было ни единого намека на то, что Дин отключился. И уже проваливаясь в свой собственный сон, почувствовав желанную легкость в паху, Новак снова раскрыл глаза. — Спасибо, — прошептал Винчестер. Кас ничего не ответил. Он не мог заснуть до глубокой ночи.