Я просто хотел сказать...

*** Как он справился с работой ночью, он и сам не понял. Проще было перенести договоренность, чем выбросить из головы мысли о Риде, но ему пришлось с этим справиться. К середине ночи он смог сосредоточиться, и работа пошла своим чередом. Писать длинные цепочки кодов, собирать их вместе, предвидеть проблемные места и сразу же от них избавляться было здорово, зато утром, потратив пару часов на перезагрузку, он с воодушевлением полетел в театр, готовый переключиться на новый спектакль — сегодня как раз была премьера. Каблук на этот раз не сломался, хоть Ричард снова отпустил такси заранее. И летящая юбка его желтого, как солнечный свет, платья, разлеталась вокруг ног именно так, как ему и нравилось. И люди радовали улыбками и взглядами, и андроиды, выглядящие с каждым днем все более оригинально с их программами по изменению скина. То, на что когда-то пожаловался Гэвин, Ричарду доставляло только радость. День вообще пролетел незаметно, репетировали снова и снова, оттачивали реплики и сцены. Ричард подумал и полностью переключился на искусственные легкие и связки: стало сложнее, но в то же время гораздо интереснее. Его так захватил процесс, что он забыл о том, что ждал Гэвина на спектакле. И только выйдя в первом акте на сцену, попытался оглядеть зал в его поисках. Но не нашел — там было слишком темно, а у него была слишком серьезная роль. Которая стоила ему немало нервов и сбоя системы. В самом конце спектакля Ричард стоял на сцене вместе с другими актерами, но постепенно свет на них тускнел и гас, оставляя его одного сияющим пятном во тьме. И тогда Ричард снимал рубашку, а следом за ней снимал и скин, открывал панель в груди и медленно вытаскивал свой тириумный насос. Он держал его в руках, стоя на фоне отчаянно бьющего по глазам красным последнего отсчета, а потом протягивал насос к залу, и голос за сценой спрашивал: — Быть или не быть? И свет гас окончательно. Он едва успел переодеться на относительно свободном участке скамьи у стены в общей раздевалке, прежде чем ее заполонили остальные актеры, радостные и возбужденные успехом спектакля — аплодировали им долго и с душой. Сбегать не хотелось, но ему пора было готовиться к выступлению в клубе, поэтому он сделал шаг к двери и… увидел Гэвина, который только вошел, нашел его взглядом и с довольно мрачным видом стал проталкиваться к нему через веселящуюся толпу. Но быстро попал в жернова общей радости. — Понравилось, им понравилось! — встряхнул его за плечи режиссер — неизвестный и молодой андроид, вырвавшийся прямиком из личных помощников в богему. Его волосы переливались всеми оттенками синего и голубого, а взгляд сиял восторгом. — Вы видели? Это успех! Это новое слово в театре, второе дыхание постмодернизма, — сказал он пафосно и повел рукой. — Нет, не то. Это пост-предмодернизм и его возрождение в метамодерн в нашем измененном мире, вечный поиск и новое решение. Ричард! — он оставил Гэвина, подскочил к Ричарду и прикосновением лишенной скина руки послал ему целый файл радостных эмоций. — Ты звезда! Ты так смотрел, был таким незащищенным. Беззащитным, ранимым, все, как я и хотел! — он обернулся к остальным. — А последняя фраза? Вы видели их глаза? Они считали наш посыл, они все поняли! Саманта! — он уже хватал за руки ведущую актрису. — Ты была восхитительной стервой! Хозяйка, которая довела своего помощника до такого состояния, когда то ли смерть, то ли жизнь, то ли быть, то ли нет! О, как же мне хотелось тебя ударить, ты великолепна! Он поздравлял остальных, хватал их за руки и смеялся, повторял любимые места наизусть, а так как любимых мест у него был почти весь спектакль, шум все длился и длился. А Гэвин все смотрел на Ричарда мрачным взглядом и смотрел. — Ну что? — не выдержал тот. — Тебе не понравилось? Опять скажешь, что это было скучно и тебе опять непонятно, чье место я тут занимаю? Обида всколыхнулась изнутри — Ричард и не думал, что она так быстро выйдет наружу. Наверное, слишком много вложил в спектакль, и броня стала тоньше. Он отступил назад, жалея, что вообще открыл рот. — Спятил? — Гэвин подошел и взял его за руки. — Ты здорово играл. — Правда? Большие пальцы Гэвин мягко погладили его ладони. — Я в этом ни хрена не понимаю, но мне очень понравилось, как ты сиял на сцене, — он помрачнел. — Но… ай, ладно, проехали. — Что? — забеспокоился Ричард, но Гэвин улыбнулся и покачал головой. — Это не имеет к твоей игре никакого отношения, честно. Это мои заморочки. — Да? — Ричард подумал и решил, что даже это не испортит сегодня его настроение. — Тогда ладно. Хочешь посмотреть, где моя гримерка? Гэвин огляделся. — Не здесь? — Да нет, я про клуб. Идем! Ричард схватил его за руку и, ни с кем не прощаясь, потащил за собой — из раздевалки, вперед по коридору, мимо выхода на темную сцену, а потом по узкому переходу к двери, отделяющей театр от клуба. — Вот мы и на месте, — сказал он, закрывая разделяющую их дверь. — Слышишь? Издалека раздавалась музыка, громко переговаривались и смеялись женские голоса, повеяло запахом духов, пудры, спиртного, старых перьев и кожи. Ричард повел Гэвина за собой, и за первым же поворотом они увидели, как трое девушек перебегают из одной двери в другую, держа одежду в руках. — Это… — Ага, наш клуб, закулисье, — засмеялся Ричард и дернул Гэвина на себя. — А теперь говори! — Что? — У меня чудесный вечер, не хочу, чтоб ты портил его своей недовольной… недовольным лицом, — исправился он и скрестил руки на груди. — Ну? — Гэвин молчал. — Я жду. — Ах так? — ощетинился тот. — А я скажу! Я думаю, что ты безответственный и безбашенный! Еще и дурак. — Я? Почему это? — Я считал! У тебя была последняя секунда, прежде чем погас свет! А если бы ты не успел сунуть насос обратно? Ты чем вообще думал? — напустился он с такой силой, что почти прижал Ричарда к стене. — Эй, спокойно, Гэвин, — Ричард растерялся и отступил. — Все нормально, я девятисотый, у меня не стандартное время до отключения. Есть запас. — И ты его, конечно, тоже использовал. Я считал секунды, Ричард! Что у тебя в голове вообще? — Считал? — Ричард распахнул глаза. — Я думал, ты спектаклем недоволен. Моей игрой. — Да я глаз от тебя отвести не мог. Но да, я недоволен, что ты рискуешь жизнью ради… Договорить он не успел, потому что Ричард положил руки ему на плечи, наклонился и поцеловал. Конечно, не в первый раз, но только сейчас он сделал это горячо и напористо. Гэвину не надо было намекать дважды, он тут же толкнулся ему в рот своим мягким языком, вылизал, прикусил и втянул, потом уступил инициативу: стал вдруг покорным и позволил Ричарду творить все, что ему хотелось. — Где… — хрипло спросил его Гэвин прямо в губы, когда они обтерли собой стену и на них едва не налетели уже одетые девчонки. — Где твоя гримерка, Ричи? — и схватил его за задницу. Кто-то захихикал за их спинами, на голос шикнули, послышались дробные убегающие шаги. Где-то вдалеке вдруг грянула музыка, тяжелые басы наполнили узкий коридорчик, отозвались пульсацией внутри. — Идем быстрей, — Ричард взял его за руку и потянул за собой к личной гримерке. — Как удобно быть соучредителем клуба, да? — успел еще поумничать Гэвин, вваливаясь в распахнутую дверь, и больше ничего путного сказать уже не смог. Ричард притянул его за плечо к себе, и тот подчинился, прижался, сразу же сжимая руки на боках Ричарда, потом повел их ниже, и пока они снова и снова целовались, со стоном смял ягодицы. От неожиданных уведомлений, обрушившихся на интерфейс, Ричард потерялся, покачнулся, и они едва не завалились на стоявшие вдоль стены вешалки с нарядами. Что-то зазвенело, их обдало запахом духов, легкие ткани опутали плечи, что-то порвалось, рассыпались бусины. — Черт, прости, — между короткими поцелуями сумел все же сказать Гэвин совсем не сожалеющим тоном: наверняка он, как и Ричард, не понял точно, о чем там следует сожалеть, когда тут творится… такое. — А, может, ко мне? — он выпутался из тряпок, вытянул вслед за собой Ричарда и попятился, держа его за руку. Ричард смотрел на него: в его темные глаза с расширившимися зрачками, на бьющуюся на виске жилку, на покрасневшие губы, на влажную кожу — и понимал, что он впервые действительно хочет сделать с Гэвином все то, о чем до этого имел довольно точное, но не фактическое представление. — У меня выступление, — он облизал губы, жадно оглядел Гэвина, — но, думаю, мы все успеем и здесь. — Здесь? — тот огляделся, взгляд задержался на диванчике, и он решительно кивнул головой. — К херам, кровати для слабаков. Даешь… Договорить он не успел, потому что Ричард запустил ладони ему под футболку, повел их вверх, задирая ткань, а потом вообще стянул через голову. — Теперь ты, — хрипло прошептал Гэвин и потянулся снять с Ричарда его желтое платье, но тот уже опускался на колени и тянул ремень из шлевок. — Ты что… ты куда, — растерянно воскликнул Гэвин и заткнулся, потому что Ричард расстегнул его джинсы, а потом без промедлений сжал ладонь на его твердом члене прямо через белье. — Да! Бедра Гэвина мелко подрагивали, когда Ричард гладил его горячую кожу, когда он вытащил его член из белья, а потом выпутал ноги из спущенных джинсов. Гэвин неловко переступил и уперся голой задницей в столик под зеркалом. Дробью рассыпались по нему упавшие тюбики, баночки и мелочевка, покатились, мелко и звонко стуча; что-то упало на пол и попало под пятку Гэвина, тот ахнул, но тут же вскрикнул сильнее, когда Ричард сразу, без подготовки, пропустил головку в рот и сомкнул губы. — Стой, стой, не так быстро, — зачастил Гэвин, наклонился, глядя на Ричарда безумными глазами, сжал руки на его плечах. — Вот хрень, Ричи, какой же ты красивый. — Потому что во рту у меня твой член? Ричард спросил это голосовым модулем, в это же время медленно насаживаясь ртом на член Гэвина и покорно глядя на него снизу вверх. Ну, он думал, что выглядит покорным, но что там увидел Гэвин, он не знал, однако бедра того дернулись вперед, загоняя глубже. — Мне все равно, что ты говоришь, я просто сейчас кончу прямо в твой рот. Ты этого добиваешься, да? — Почти, — промурлыкал Ричард, позволил Гэвину толкнуться еще несколько раз, а потом крепко взял его бедра в свои руки и стал двигаться сам. Ладно — наполнение, скольжение, ритмичность: все это было зафиксировано, записано и отложено зашифрованным файлом. Но еще Ричард мог слышать, как колотится сердце Гэвина. Он буквально видел, как кровь почти кипит у того в венах, как частит пульс, как пот выступает на коже и как она то покрывается мурашками, когда Ричард касается Гэвина нежно и осторожно под ягодицами, то краснеет, когда он гладит и шлепает его бедра теплыми ладонями. Ричард чувствовал всеми сенсорами, всем собой, как дышит Гэвин, как вздымается его грудь, как он то сжимает пальцы на плечах Ричарда, то вплетает их ему в волосы, то откидывается назад, на многострадальный столик, и вцепляется в его край изо всех сил. Трепещущий, жаждущий и ждущий Гэвин в его руках — Ричард не мог представить себе ничего более прекрасного. Интерфейс снова засыпало уведомлениями, видео, графиками, таблицами, голосовыми, и все это складывалось в файлы, зашифровывалось, приобретало наивысший приоритет, а потом повторялось снова и снова. Ричард пропустил глубоко в рот еще несколько раз, а потом выпустил член изо рта и пережал его у основания. — Гэвин, — никакой реакции, кроме разочарованного стона. — Гэвин, сзади тебя на столе баночка с кремом. Найди ее. — Что? — тот едва выплыл в реальность. — Что ты творишь, Ричард! Я же вот-вот, еще немного… — Неужели ты думал, что все случится так быстро? — Ричард, все так же стоя на коленях, положил ладони Гэвину на бедра, а потом повел их выше, гладя его живот и грудь. Сжал пальцами соски. — Сзади тебя крем. Открой его. Гэвин со стоном отцепил пальцы от столешницы, огляделся со взъерошенным видом, а потом зашарил рукой у себя за спиной, сбрасывая то, что еще не упало от толчков его задницы. Ричард мягко засмеялся, и член Гэвина, который упирался ему в щеку, дернулся — на кончике выступила капля. Ричард поднимался с колен одним плавным движением и наслаждался тем, какими глазами смотрит на него Гэвин. Вот он сглотнул, облизал пересохшие губы, потянулся за поцелуем… но Ричард отстранился, заглянул ему за спину и нашел тот самый крем. А потом демонстративно открутил крышку и сунул внутрь баночки два пальца, набирая на них белую массу. — На хрена тебе крем? — только и спросил Гэвин, а его рука уже тянулась задрать платье, но запуталась в широком и длинном подоле. — Вообще или сейчас? — Ричард поднял брови. — Угадаешь? — Думаешь, сейчас время играть в эти игры? Да у меня в голове пусто, — простонал Гэвин и потянулся за поцелуем, точно решив взять все в свои руки. Но Ричард снова увернулся, провокационно облизнулся и хотел уже опуститься вниз, но тут его взгляд зацепился за ушки — те самые ушки от костюма Женщины-кошки, которые так понравились Гэвину. Ричард успел поймать их, прежде чем они упали со стола вслед за мелочевкой, а потом аккуратно, чтоб не испачкать кремом, надел Гэвину на голову. — Теперь ты — моя киска, — прошептал он ему в губы и укусил нижнюю. — Ты что это… О, — Гэвин прищурился. — Все-таки припомнил? — Нет, — Ричард помотал головой. — Просто я думаю, что ушки тебе очень идут. Правда. И пока Гэвин не успел что-то там себе надумать, Ричард снова опустился на колени, коротко лизнул головку и поднял глаза. — Гэвин, — сказал он мягко, — положи ногу мне на плечо. — Ему показалось, что он действительно услышал, как замерло у того в груди сердце, а потом пустилось вскачь. Гэвин смотрел на него безумным взглядом, в нем на миг мелькнул страх. — Только если ты хочешь, — добавил Ричард и медленно поцеловал Гэвина в бедро, повел губами, лаская мягко и влажно. Все время, пока Гэвин решал для себя, что он действительно хочет и может ли довериться Ричарду, тот коротко целовал тонкую горячую кожу и не отрываясь смотрел в беспокойные глаза. Бедра Гэвина дрогнули. Он перенес вес на правую ногу, а левую поднял и действительно положил ее Ричарду на плечо. И отчаянно покраснел. — Здесь только ты и я, Гэвин, — прошептал Ричард. — Доверься, я знаю, как сделать тебе хорошо. — Что, большой опыт? — в голосе Гэвина скользнула нервозность, но Ричард помотал головой. — У меня? Нет. Это вообще мой первый раз, но поверь — я точно знаю, что делать. Дыхание Гэвина сорвалось. — Ну и кто здесь прекрасная девственница? — спросил он низким хриплым голосом. Член дернулся и еще приподнялся. — О да, — мурлыкнул Ричард и облизал губы, — прекрасная — это я, все верно. И он снова взял влажную шелковистую головку в рот, обвел языком венчик, насадился глубже. Прочувствовал выпуклые венки губами, прижал твердый член языком, втянул в себя, пропуская почти до самого входа в лабораторию. А сам в это время смазанными кремом пальцами повел ниже, в промежность, и обвел по кругу сжавшиеся мышцы ануса. Гэвин рвано вдохнул, а потом вдруг обмяк, оперся на Ричарда, и палец буквально провалился сквозь расслабившиеся мышцы. — Давай, Ричи, — прошептал Гэвин и не сдержал стона, когда палец въехал в него до костяшек и погладил внутри. Ричард не останавливался. Каждый стон Гэвина, каждое его сорванное дыхание, каждый темный и жадный взгляд сносили крышу ему тоже. Система шла к черту, ее упорядоченная правильность не справлялась с тем, что бушевало внутри, и Ричард отдался эмоциям, прислушивался к реакциям Гэвина, делал все так, чтобы тот был доволен, чтоб дрожал в его руках, выдыхал его имя и просил еще. Поэтому и пальцев скоро стало два, а потом и три. И про вибрацию он вспомнил вовремя, и тогда пришлось снова пережимать член Гэвина и не давать ему закончить… кончить так быстро. И поэтому, когда настойчивый запрос завалил весь интерфейс и терпеть сил уже не осталось, Ричард осторожно вытащил пальцы из растянутого ануса, встал и, перегнувшись через пьяного от возбуждения Гэвина, скинул со столика все оставшееся на пол. А потом подхватил его под дрожащие бедра и усадил на стол. — Можно? — спросил он дрогнувшим голосом. Гэвин посмотрел шальными глазами, кивнул и раскинул ноги в стороны. А потом обнял того за плечи руками. Тонкая ткань платья порвалась в мгновение ока: Ричард разорвал подол до верха, сдвинул в сторону прозрачные трусики — Гэвин задышал чаще, глядя на его стоящий член, — а потом направил себя и толкнулся в тугое и горячее. И надавил. Стон Гэвина едва не вывернул его наизнанку, настолько он был чувственный и горячий. И пусть Ричард делал все это в первый раз, у него и мысли не возникло, что он чего-то не знает или не справится — сделать хорошо Гэвину, вот что его вело, когда он, подхватив того крепче под бедра, стал толкаться мелко и неглубоко. Гэвин закрывал глаза, кусал губы, цеплялся за плечи Ричарда так, что у того скин сходил пятнами, стонал на каждый толчок, а его налитой член с темной головкой шлепал по животу и пачкал его мутными каплями. Его сердце колотилось, он глотал воздух, он смотрел на Ричарда расфокусированным взглядом, потом закрывал глаза и шептал, шептал его имя. Столик бился о стену, в какой-то момент они задели выключатель, и лампы по периметру зеркала вспыхнули ярким светом, слепя их обоих. Ричард переступил, взялся удобнее и закинул ногу Гэвина себе на плечо. И заработал бедрами сильнее, вгоняя член до влажных сочных шлепков. Сенсоры буквально взвыли предупреждениями, но Ричард больше не отслеживал их показания: он смотрел на Гэвина, он чувствовал его, он им жил и точно поймал нужный момент. Член Гэвина был твердый и горячий, бордовая головка блестела, яички поджались, и стоило Ричарду положить ладонь и чуть сжать ее — как Гэвин содрогнулся, жалобно и громко застонал и с криком кончил. Его скрутило почти судорогой. Гэвин стиснул каменные бедра, его пресс напрягался, задница ритмично сжималась, и он стонал, снова и снова, все равно пытаясь произнести имя Ричарда. Тот поймал эти стоны губами и замер, пережидая короткую перезагрузку интерфейса, который просто не справился с потоком данных… А вообще нет — он замер, кончая вместе с Гэвином и разделяя с ним жаркое удовольствие на двоих. Гэвин обмяк, оперся спиной о стену, поморщился и отпрянул, когда одна из ламп, обрамляющих зеркало, коснулась его плеча. Ричард тут же наклонился и поцеловал, а потом переместился на шею, провел губами по щетинистому подбородку и повел носом по щеке к уху. Гэвин отчетливо хмыкнул, но пока сил на что-то другое ему не хватило, поэтому он запустил пальцы в волосы Ричарда и довольно выдохнул. И сказал чуть позже, с бессмысленной улыбкой на лице: — В следующий раз на столе будешь корячиться ты. У меня спина одна, и я ей дорожу. Ричард отстранился, покивал. — Что ж, видимо, придется. Раз уж я дорожу всем тобой. Гэвин хотел что-то спросить и даже открыл рот, но застыл и передумал, только губы его расплылись в довольной улыбке. — Я запомню, — он поиграл бровями, видимо, намереваясь свести все к шутке, но Ричард серьезно кивнул: — Я на это очень рассчитываю. А после он смотрел на чуть смущенного и довольного Гэвина, который все-же кряхтя встал и утащил их обоих на диванчик. И вот там можно было расслабиться и просто поймать момент, зависнуть между суетой, когда не надо беспокоиться и куда-то бежать, решать вопросы, а все потому, что появился тот, с кем отчего-то легко и свободно. Даже если в остальное время он заноза и совсем не подарок. Хотя… *** Ехать было недалеко, но пробки сделали дорогу раза в полтора длиннее, поэтому Ричард сполз на сиденье, положил голову на спинку и уставился в небо, которое заливал алый закат. Гэвин уверенно вел машину, на автопилот не переключался и только изредка посматривал на Ричарда, словно проверял: не передумал ли тот. — Если ты боишься, что я на перекрестке открою дверь и сбегу, то можешь и не мечтать, — губы Ричарда дрогнули в улыбке. — Именно поэтому я запер двери, — Гэвин и бровью не повел — привыкал понемногу не огрызаться на каждый чих. — Так что, считай, ты попал. — Да? — Ричард наконец повернулся, улыбнулся уже провокационно. — Я взял с собой хвост, — Гэвин хмыкнул, — для тебя. — Мне не к чему его кре… о, — понял он и выпрямился. — А ты как им шевелил вообще? — У нас разная комплектация, помнишь? Но тебе я помогу, — он поиграл бровями, — с креплением. Вот чего он не ждал, так это смеха Гэвина. Тот как раз притормозил на переходе, и пока пара стариков и их помощник андроид переходили улицу, наклонился и быстро чмокнул Ричарда в плечо. — Да и пожалуйста, — сказал он весело. — Разыграем, кто сегодня киска, в карты. Ричард чувствовал, как искрящаяся радость течет по его трубкам вместо тириума, а на интерфейсе спонтанно стали вырисовываться преконструкции того, как может пройти их вечер, а потом и ночь. И как здорово будет обыгрывать Гэвина в карты раз за разом, потом проиграть для интереса и… повторить! — Черт, совсем забыл, — Гэвин остановил машину впритык к гаражу. — Ворота заклинило еще на прошлой неделе, я вручную открываю, — он, кажется, смутился. Ричард внимательно посмотрел на его замкнувшееся лицо, потом обвел взглядом соседние дома. — Ты можешь зайти в дом и открыть дверь изнутри. Я выйду в гараже, и никто меня не увидит. «И вызову такси…» — Спятил?! — Гэвин повернулся к нему так быстро, что Ричард отпрянул. — Думаешь, я тебя стесняюсь? — А ты нет? Гэвин сжал челюсть так, что заиграли желваки. — В душе не… чаю, что заставило тебя так подумать. Обидно, знаешь ли, за твое неверие. Ричард молча смотрел на него, пока выражение лица Гэвина не смягчилось. Потом потянулся, осторожно протянул руку и положил ладонь Гэвину на щеку. И погладил. — Извини. В какой-то момент я… — Решил, что Гэвин Рид как был мудаком, так… Ричард положил пальцы ему на губы, а потом потянулся, приблизил свое лицо и выдохнул: — Нет. Я… испугался. И коснулся губ Гэвина своими, еще не вполне уверенный, что тот ответит на поцелуй. Ответил, но быстро отстранился и пытливо посмотрел Ричарду в глаза. — Не сомневайся во мне. Ладно? И тот смог только кивнуть. Гэвин вышел первым и пошел было к дому, но остановился, когда не услышал, чтобы открылась дверца со стороны Ричарда. Он непонимающе обернулся, встретился с ним взглядом и весело поднял брови. И, больше не размышляя, подошел и открыл Ричарду дверь. Тот не позволил себе довольно улыбнуться — он просто перекинул ноги в сиреневых туфлях на шпильке на дорожку и подал Гэвину руку. Тот, кажется, даже вспотел, пока держал его пальцы в своей руке и смотрел, как Ричард выходит из машины и встает в своем узком, словно перчатка, белом платье рядом. Дверцу Гэвин захлопнул, кажется, ногой, потом поторопился к двери, открыл ее, успел полюбоваться тем, как Ричард идет к крыльцу, оглядывая дом, а потом еще и запнул валявшиеся на дороге кроссовки под полку. Ричард смотрел на все это и чувствовал его волнение, а еще как волнение накрывает с головой и его самого. А ведь он здесь не в первый раз. — Ты купил пылесос? С прошлого раза здесь стало намного чище. — Эй, он у меня всегда был. Ну, или его братишка, — игриво оскорбился Гэвин, а у Ричарда на периферии промелькнула мысль из прошлого, что теперь братишка пылесосу не он — не Ричард. Он очень надеялся, что больше она не всплывет. — Не часто его включаешь? — Просто тогда, — Гэвин даже кивнул за спину, — все было по-другому. — Как это? — Ричард уже прошел в комнату и развернулся на каблуках. — Тогда ты был моим напарником, коллегой по работе. Сейчас совсем другое дело. — Коллегой и напарником, — задумчиво повторил Ричард. — Если бы ты только сказал мне об этом тогда… Гэвин явственно сглотнул. — Тогда я не мог, — сказал он тихо. — Это что-то меняет? Может, Ричарду и показалось, но вполне возможно в его голосе промелькнул страх. Ричард покачал головой. — Ну, теперь-то я знаю, каким ты можешь быть упрямым мудаком. — Да брось, я стараюсь, — Гэвин подошел ближе. — Неужели мало? — В таком случае меня бы здесь не было, разве нет? — спросил у него Ричард тихо. — И можешь не беспокоиться: если ты снова зарвешься, я тебе скажу. — Полиция нравов подъехала? — тут же расслабился Гэвин и подмигнул. — Я буду паинькой. — О да, ты будешь, — сказал Ричард с таким обещанием в голосе, что Гэвин вспыхнул, облизал губы — провокационно, вот точно! — и сбежал на кухню. — Тириум будешь? — Нет, в клубе залил полный бак, — пошутил Ричард и бросил сумку на диван. — Я тут осмотрюсь. — Ладно. — И никаких окриков: ничего не трогай? — Потрогай лучше меня, — буркнул Гэвин тихо (хотя Ричард услышал) и тут же крикнул громче: — Будь как дома! — Тогда я в спальню! И Ричард, скинув все же каблуки, пошел в сторону места, куда когда-то давно Гэвин его не пустил. Впрочем, тогда он все сделал правильно, конечно. Сейчас же было совсем другое дело. Она стояла на специальной подставке у окна, чуть дальше в углу, там, где на нее не падали прямые солнечные лучи, и Ричард, мельком оглядев ничем особо не примечательную комнату, сразу же залип. Уставился во все глаза, потому что на ней — на гитаре медового цвета — не было пыли. И была она — он это сразу понял, — словно центр, вокруг которого все здесь крутится. — Как хочешь, а я все же выпью, — Гэвин говорил на ходу, а потом замолчал, когда вошел и увидел Ричарда, сидящего на кровати с гитарой в руках. — Можно? — запоздало спросил он. — Я осторожно, правда. Не смог удержаться. Гэвин кивнул и остановился. Ричард тронул струны, и они запели даже под самыми осторожными прикосновениями. Гитара была живой, она почти дышала, не хватало только того, кто мог бы помочь ей заговорить. — Сыграй мне, — попросил Ричард, потому что не попросить об этом не мог. Ему казалось, что именно сейчас что-то изменилось безвозвратно, потому что открылась еще одна дверь, он заглянул в нее и теперь знал о человеке, о неизвестной вселенной по имени Гэвин Рид еще немного больше. Гэвин не стал отказываться, говорить, что не может, не хочет, не время… Он сделал глоток, поставил стакан на подоконник, рядом на пол сбросил рубашку и остался в футболке, а потом сел на кровать рядом с Ричардом и осторожно взял гитару у него из рук. И струны под его пальцами обрели жизнь. Гитара действительно умела петь, ее голос трогал что-то у Ричарда внутри, и он сидел, завороженно слушая музыку, которую создавал для него Гэвин. Золотые полосы закатного света падали из окна на пол и медленно ползли к кровати, а Ричард, касаясь щекой теплого плеча, понимал, что не было еще в его жизни момента лучше. Он поднял голову, легко поцеловал Гэвина в щеку и замурлыкал что-то, шевеля дыханием волосы у того на виске. Легкие заработали сами по себе, так естественно и правильно, словно активирующей их программы и не существовало вовсе, связки дрогнули, и он запел. Очень тихо, только для них двоих, и слова, рожденные сердцем, звучали в тишине комнаты, вторя музыке. О жизни, о них двоих, и о любви. You are my fire The one desire Believe when I say I want it that way