Привет из прошлого: пристань нашей юности

      Покинув отведенные ему покои, юный Вэй Ин с предвкушением крадётся к супружеским покоям взрослого себя и Лань Чжаня, чтобы ещё раз взглянуть на хмельного заклинателя. Он без препятствий добирается до заветной двери и уже готовится войти внутрь, как вдруг раздавшийся изнутри тихий стон заставляет юношу замереть на месте.       – Чего? – Вэй Ин растерянно хлопает глазами, прислушиваясь. Тишина. Показалось? Встряхнув головой, прогоняя пошлые мысли, юноша списывает всё на богатое воображение и не спеша приоткрывает заветную дверь.       Не показалось.       В образовавшуюся щель Вэй Ин, сгорая от стыда, видит обнаженную спину Лань Чжаня, прикрытую только длинными волосами, что почти не скрывают многочисленные шрамы от дисциплинарного кнута. На плечо, изгибаясь в колене, закинута нога взрослого Усяня, которую поддерживает рука Ванцзи, крепко перехватив пальцами за голень.       – Гэгэ, п-полегче…       Голос сбивается, переходя в протяжный стон от очередного толчка. Ванцзи и не думает замедляться, яростнее вбивается в податливое тело, оставляя без внимания хлопнувшую дверь.       Юноша, как ужаленный, отскакивает от злосчастных покоев. Запинается о собственные ноги и падает на спину. Новый вскрик, и Вэй Ин отползает в сторону, чувствуя, как полыхает лицо. Неуклюже поднимается на ноги и сбегает к пруду, где частенько с братом и остальными учениками плавают в жаркие дни.       В ночной тишине раздается всплеск.       Вэй Ин с головой погружается в студёную воду в желании охладить своё тело и разум. Помогает. Выныривает, рукой убирает прилипшие к лицу волосы и, коснувшись ногами берега, останавливается, бесцельно устремив свой взор на водную гладь. В воцарившейся тишине отчетливо слышно лихорадочное биение собственного сердца. Стоит только вспомнить о недавно открывшейся юноше картине, как лицо вновь опаляет жаром.       Как он мог забыть о том, чем могут заниматься супружеские пары, оставаясь наедине после отбоя? Ещё с прошлого раза должен был запомнить, что Лань Чжань не такой уж и невинный в любовных делах, каким пытается казаться. Да и сам он, Вэй Усянь, стал куда опытнее с возрастом.       – Гэгэ, – с губ юноши срывается смешок, – в будущем скучать нам с тобой явно не придётся.       Звонкий смех заглушается новым всплеском. Прежде, чем вернуться в покои, отведенные им с Цзян Чэном, Вэй Ин решает немного поплавать, чтобы окончательно остудить своё разыгравшееся после увиденного воображение.       ***       – Быть не может, – неверяще бормочет юный Цзян, всматриваясь в таблички с именем сестры. Рядом возвышаются ещё две, принадлежащие его родителям. – Как… такое возможно?       – Прошло более пятнадцати лет, как её не стало, – раздаётся за спиной, – но я до сих пор с содроганием вспоминаю тот день.       Цзян Чэн резко обернулся, встречаясь взглядом со своей взрослой версией.       – Что произошло?       – Много чего, – уклончиво отвечает старший.       – Цзинъи и остальные рассказали о войне с Цишань Вэнь. Сестра?..       – Нет, – категорично. Не в силах стоять на месте, Ваньинь подходит к алтарю, тянется к свечам и возжигает благовония, попутно рассказывая. – Война забрала жизни родителей. Во время нападения сестры не было в Пристани Лотоса, она смогла спастись и в безопасности пережила не одно сражение, помогая раненым.       – Тогда почему?       Ваньинь молча качает головой. Нельзя рассказывать. Нельзя менять прошлое, раскрывать трагические события и всё же… Эгоистичное желание высказаться самому себе оказывается сильнее.       – Сестра закрыла собой Вэй Ина, – признаётся мужчина. – Защитила его ценой своей жизни, а я… Я позволил ему умереть.       Горький смешок срывается с губ старшего заклинателя: не просто позволил умереть, он всей душой желал названному брату смерти, поддавшись дурманящим разум эмоциям.       – Не понимаю, – юноша растерянно смотрит на старшего. – Вэй Ин… умер? – Цзян Чэн ничего не понимает. Вэй Ин хоть и изменился сильно за прошедшие годы, но вполне себе живой. Так о чём тогда говорит этот человек. Разве он, Цзян Чэн, способен позволить умереть своему брату?       – Тебя ведь насторожил вид Вэй Ина, – юноша заторможено кивнул. – Когда-то это тело принадлежало другому человеку. Юноше по имени Мо Сюаньюй. Говорят, паренёк был с приветом, – мужчина покрутил пальцем у виска, намекая на проблемы с головой у названного. – Точно не уверен в причине, но этот человек совершил ритуал добровольного пожертвования тела, подарив его Вэй Ину.       – Разве такой ритуал существует? Это же тёмная практика. Светлый путь не приемлет подобные заклинания.       – В твоём времени его ещё нет, – отметил Ваньинь. – В моем времени тёмный путь уже не новость.       – Вэй Ин? – первый, кто приходит на ум.       – Кто ж ещё, – пожимает плечами мужчина. – Война отложила свой отпечаток на дальнейшей жизни каждого, кого затронула. Я слишком поздно понял, как сильно она изменила жизнь Вэй Ина, лишив его, – Ваньинь оборвал сам себя. – Не важно, – рука схватилась за то место, где билось тёплой пульсацией чужое золотое ядро. Если бы он только знал с самого начала, то… Изменил бы он своё мнение? Встал бы на сторону брата, прикрывая его наравне с сестрой?       Ваньиню жутко от того, что он не знает ответа.       – И Вэй Ин с этим согласился?       – Что? – мужчина не сразу сообразил, о чём речь. Слишком погрузился в собственные мысли.       – С жертвой другого человека.       – Его не спрашивали. Сомневаюсь, что он согласился бы, предоставь ему выбор.       Юный Цзян Чэн задумался обо всем, что услышал. Самые близкие ему люди – сестра и брат – погибнут? Даже думать об этом не хочется, но вот она, жестокая реальность, представшая перед глазами в виде табличек в Храме Предков. Становится понятным поведение Цзинь Лина при виде Яньли и подозрительное отстранение Вэй Ина к своей любимой шицзе. Он... винит себя?       – Ты сказал, что позволил Вэй Ину умереть, – Цзян Чэн сжимает руки в кулаки, обращая на старшего сердитый взгляд. – Почему? – делает шаг к мужчине, порывисто хватает его за грудки, зло встряхивая. – Почему ты это допустил?! Как ты мог потерять их?       – Сейчас тебе не понять, – шипит раздраженно, больше злясь на себя. – Мы оказались по разные стороны. Он сам решил уйти…       – Ты прав – я не понимаю! – неосознанно повышает голос. – Не понимаю, – тише добавляет он. – Мы всегда были вместе. Всегда поддерживали друг друга. Что должно было произойти, чтобы я оставил его умирать? Во что ввязался этот идиот, что я отвернулся от него?       – Он не сказал о своей проблеме и ушел, а я, – тяжелый выдох. – Позволил ему уйти.       – Если бы я… ты, – Цзян Чэн запнулся. Разговор с самим собой звучал странно. – Если бы мы не позволили ему уйти, сестра была бы жива?       Об этом Ваньинь не раз думал после признания Вэнь Нина о тайне золотого ядра.       – Не знаю. Возможно, – в голосе сквозит сомнением. – И сам Вэй Ин, скорее всего, тоже бы не умер. Из-за нашей размолвки, незадолго до его гибели, только Лань Ванцзи встал на защиту Вэй Ина.       – И всё равно не понимаю, – руки выпускают из захвата чужие одежды и обессиленно опускаются вниз, – почему мы через это пройдём…       Ваньинь по-отечески касается плеча младшего, чуть сжав в знак поддержки:       – Прошло более пятнадцати лет, а я так и не понял: почему…       ***       Вернувшегося в отведённые ему с братом покои Цзян Чэна встречает тишина. Вэй Ина нет. И Цзян Чэну даже гадать не нужно, где задержался его неугомонный братец. Наверняка донимает своим присутствием Лань Ванцзи и самого себя.       – Вот же дурак, – смотря на пустую кровать брата, устало произносит Цзян Чэн, – вечно ищет на свою задницу приключения.       – Вот тут ты прав, – неожиданно раздаётся со спины, – даже рассказывать стыдно, какие приключения ожидают мою бедную задницу в будущем.       Цзян Чэн оборачивается, намереваясь высказать всё, что думает о брате, но, увидев вид последнего, издаёт смешок.       – Ты где был?       Вэй Ин неопределённо пожимает плечами, мол, не спрашивай. С него, с головы до ног, стекает вода. В растрёпанных волосах виднеется запутавшаяся водоросль. Клановые одеяния, сбитые до неприличия, плотно облегают мокрое тело. Под ногами успела образоваться небольшая лужица.       – И всё же? – насмешливо изгибает бровь юный Цзян, разглядывая брата. – Из какого болота ты выполз, чудовище?       – С каких пор юньмэнский пруд стал болотом?       – Ты явно дальше заплыл. Или глубже.       Вэй Ин смерил его непонимающим взглядом. Вздохнув, Цзян Чэн подошел к брату и под удивлённый взгляд вытащил из тёмных волос длинную водоросль.       – К водным гулям в родственники набиваешься? – припечатав водоросль в грудь брата, спросил Цзян Чэн. – Уверен, что твой будущий муженек оценит соперника?       – Ха! У меня хотя бы муж есть, а вот тебе стоит задуматься над своим поведением, А-Чэн.       – Не начинай, – отмахнулся юноша. Отошел к кровати, не желая спорить с братом по пустякам. Не после недавнего разговора. – Всё-таки, где ты был? Я думал, ты пошел к Лань Ванцзи и взрослому себе. И переоденься уже, – с последними словами юный Цзян швырнул в Усяня полотенце, которое нашлось в комнате.       – Изначально так и было, – Вэй Ин прошел к ширме, чтобы переодеться, попутно вытирая волосы предложенным полотенцем. – Однако планы изменились, – нервно хохотнул. – Знаешь, супружеские дела и всё такое.       – Не продолжай, – ворчливо перебил его Цзян Чэн. Слушать о супружеских долгах своего брата и Лань Ванцзи ему хотелось меньше всего. – В воду полез, чтобы охладиться? – съязвил юноша, не думая, что попадёт точно в цель.       – В яблочко, – подтвердил Вэй Ин.       Цзян Чэн прикрывает глаза ладонью: лучше бы не спрашивал.       В голове вновь всплывает разговор о страшной участи Усяня в будущем. Сегодня Цзян Чэн вряд ли сможет уснуть.       – Чего такой кислый?       Вэй Ин успевает переодеться в ночные одежды и незаметно подкрадывается к брату, плюхается рядом с ним на кровать, приобнимая за плечи:       – Не парься ты так. Подумаешь, не встретил свою спутницу на тропе совершенствования. У тебя ещё вся жизнь впереди, – приободряюще подмигнул Вэй Ин. – Прекрасный, статный мужчина, в самом расцвете лет.       – Я не о том переживаю, – выдохнул Цзян Чэн, чем не мало удивил Вэй Ина.       – Эй, А-Чэн, ты не заболел? – обеспокоенно коснулся тыльной стороной ладони чужого лба. – Температуры вроде нет.       – Вэй Ин…       – Да, я!       Взгляд, который Цзян Чэн обратил на брата, выглядел разбитым. Усянь одёрнул руку, словно обжегся. И замер, показывая, что внимательно слушает.       – Вэй Ин, – юный Цзян с неким отчаянием толкает брата в плечо кулаком, – ты всегда был для меня братом, и им останешься, что бы ни произошло. Помни об этом, дубина! И, – юноша чувствует, как краснеет, – не молчи, если у тебя возникнут проблемы!       – Оу, – пораженно протянул Вэй Ин. – Чего это ты?       – Вэй Ин, я серьёзно.       – Я помню, А-Чэн, – кивает Усянь без тени притворства и веселья. – И всегда буду помнить об этом.       ***       – Он что, не собирается сегодня возвращаться? – Цзинъи обеспокоенно выглянул в распахнутое окно, высматривая в ночной тишине знакомый силуэт.       – А ты бы стал упускать единственную возможность провести время с матушкой? – философски подмечает Цзычжэнь. Юноша сидел на кровати с небольшим томиком приключенческого романа в руках.       – И то верно, – понимающе кивает Цзинъи и отходит от окна, предварительно прикрыв ставни. – Как вы думаете, – интересуется юноша, присаживаясь рядом с Цзычжэнем, – нам сильно влетит от Вэй Усяня и Ханьгуан-цзюня, когда вернёмся в Гусу?       – Кто знает, – пожал плечами юный Оуян.       Сычжуй и вовсе промолчал. Он, восседая в благопристойной позе за письменным столиком, что-то увлеченно писал, аккуратно выводя иероглифы на листе бумаги.       Цзинъи смерил его любопытным взглядом. Слегка наклонился вперёд, заглядывая в листок:       – Сычжуй, – позвал он друга, – ты чем там занят? Любовное письмецо строчишь?       – Отчет о применении талисмана «Временного перемещения в пространстве» в условиях пересечения друг с другом одной личности двух временных линий. Последствия и влияние на события прошлого данного феномена.       – Чего? – глаз Цзинъи нервно дёрнулся. От чтения оторвался и Цзычжэнь, непонимающе взглянув на Сычжуя.       – Сянь-гэ попросил изложить своё мнение в отчете о произошедшем, – пояснил Сычжуй.       – И ты решил заняться этим прямо сейчас?       – По горячим следам писать проще. Информация будет более полной и достоверной. Да и, – юноша слабо улыбнулся, – это моё наказание за провинность.       – Сычжуй, – подпрыгнул Цзинъи и придвинулся ближе к другу, обхватив его за плечи, – какое наказание? Это ведь изначально была моя идея, так почему?..       – Я, – юноша опустил взгляд, руки непроизвольно сжались в кулаки, до хруста сжимая тонкую кисть, – сказал лишнего Сянь-гэ, пришедшему из прошлого.       – О чем? – Сычжуй отрицательно качает головой. Цзинъи вздыхает, приободряюще хлопает по плечу. – В любом случае, не думаю, что Учитель Вэй будет винить тебя за сказанное. Что бы там ни было, по возвращению назад он всё равно забудет о вашем разговоре.       – Знаю, – юноша слабо улыбается, вспоминая тихое извинение отца, – вот только я буду помнить.       ***       Раннее утро встречает Вэй Ина в крепких объятиях Лань Чжаня.       – Кажется, путать чарки у несравненного Ханьгуан-цзюня постепенно входит в привычку, – беззлобно смеётся Усянь и оставляет на оголенном плече супруга легкий поцелуй.       – Мгм, – Ванцзи целует темную макушку, поглаживает волосы мужа, пропуская спутанные после сна пряди сквозь пальцы. – Я что-нибудь сделал вчера?       – Хм… Дай-ка вспомнить, – лукаво улыбается Усянь, задумчиво водя кончиками пальцев поверх выжженного на груди мужа клейма. – Тебе показалось, что меня одного мало и хотел заграбастать себе ещё и меня юного, но, благодаря жадному мне, передумал. А после, держа на руках, как принцессу, под всеобщие взгляды вынес из зала.       Ванцзи прикрыл глаза, чувствуя, как горят от смущения мочки ушей.       – Лань Чжань, а, Лань Чжань, – не унимается Усянь. Выбирается из объятий мужчины и приподнимется на локтях, нависая над мужем, – признай, ты хотел сотворить непристойности и с тем телом тоже?       Ванцзи стоически молчит.       – Лань Чжань, – просяще зовёт Усянь и рукой оттягивает щёку супруга, желая привлечь к себе внимание, – не делай вид, что не слышишь меня, гэгэ. Глупо увиливать. Я же помню, какие непристойности ты вытворял с моим юным телом в своём сне.       Ванцзи резко распахивает глаза, впиваясь взглядом в замершего над ним мужа:       – Все возможные и невозможные непристойности желаю вытворять исключительно с тобой, Вэй Ин.       – Гэгэ, – Усянь утыкается лицом в грудь мужа, прячась от чужого взгляда, – снова говоришь такие вещи, как не стыдно, – упрекает он, впрочем, не ожидая в ответ раскаяния. Удобнее укладывается на супруге, прижимается к телу так, чтобы слышать биение чужого сердца. – Он и я, мы…       – Вэй Ин, – тихо зовёт Ванцзи, – мой супруг ты. Другой Вэй Ин, – мужчина делает паузу, подбирая слова, чтобы донести свою мысль правильно, – принадлежит другому мне. И в своём будущем станет супругом того, другого меня. Я, – и замолчал. Только сердце предательски выдавало эмоции хозяина.       Усянь лучезарно улыбнулся, догадавшись о причине.       – Лань Чжань, – приподнимает голову, смотрит лукаво, – только не говори мне, что, – Вэй Ин издает легкий смешок, – что ревнуешь меня к самому себе из другого времени?       – Нет, – ровный ответ. – Не так.       – Не так? – недоверчиво переспросил Усянь, хитро прищурившись. От взгляда тёмного заклинателя не ускользнуло, как краснота смущения плавно распространилась на шею. – Тогда как?       – Юный Вэй Ин невинен.       –И?.. – протянул Усянь, испытывающе глядя на мужа. Однако Ванцзи не намерен был продолжать. Смотрел на супруга с надеждой, что тот догадается обо всем сам.       Возникшую тишину прервал звонкий смех Вэй Ина.       – Я понял, гэгэ, – отсмеявшись, прохрипел Усянь. – Ты хочешь, чтобы все мои первые разы украл юный ты, верно?       – Мгм, – подтвердил Ванцзи. – Не хотел бы, чтобы это сделал кто-то другой.       Усянь понимающе улыбнулся. Склонился к лицу супруга, нежно поцеловал в губы и вновь скользнул к груди, укладывая на неё голову.       – Я до сих пор помню наш первый поцелуй, на том дереве. И те чувства, что испытал в тот раз. Ты буквально выбил из меня дух и исчез, оставив одного справляться с возбуждением.       – Испугался мимолетной слабости.       – Потому крушил ни в чем не повинные деревья. Кстати, – вспомнил Усянь, – я тогда сказал, что у меня есть опыт. Ты испытал первую ревность еще. Поэтому заговорил про первый раз?       – Ревность не первая, – поправил мужчина. Вопрос же оставил без ответа. Значит, Вэй Ин попал в цель своим предположением.       – Я бы тоже ни на что другое не променял все те эмоции и чувства, что подарила мне каждая моя первая близость с тобой, – со счастливой улыбкой выдохнул Усянь, – как и все последующие.       Они ещё некоторое время продолжают лежать, прижавшись друг к другу. Так не хочется покидать тёплую постель, идти куда-то, да только неотложные дела требуют немедленного вмешательства. Необходимо как можно быстрее отправить гостей из прошлого в их настоящее время.       Позже, приводя себя в надлежащий вид, Ванцзи обращается к супругу:       – Ты должен поговорить с девой Цзян.       Усянь грустно усмехается. Как же всё-таки хорошо его знает муж.       – Ты не должен винить себя, – словно прочитав чужие мысли, добавляет мужчина. – Разговор нужен вам обоим. Особенно тебе.       – Я рад, что ты не ревнуешь меня к шицзе. Будь на её месте А-Чэн, вряд ли бы ты так настаивал на разговоре.       – Дева Цзян напоминает брата. Она добра к тебе и никогда не шла против тебя. У меня нет причины относится к ней иначе. Я благодарен ей за заботу о тебе.       После столь тёплых слов Вэй Ин просто обязан пересилить себя и поговорить с любимой шицзе.       ***       Все потихоньку собирались в обеденном зале для завтрака. Юный Вэй Ин сонно ковырялся ложкой в тарелке. Юноша не выспался: всю ночь его преследовали далеко не невинные сны, с участием Лань Чжаня, который… Вэй Ин хлопает себя по щекам, прогоняя наваждение и растущие в теле отголоски возбуждения.       – Всё в порядке, А-Сянь? – интересуется Яньли, обеспокоенная странным поведением младшего брата.       – Конечно, – нервно смеётся Вэй Ин и тянется за чашей с чаем. – Не стоит переживать, шицзе.       Делает глоток ароматного напитка, чтобы не ляпнуть лишнего при девушке, и почти справляется с легкой дрожью в теле. Однако, стоит взгляду зацепиться за вошедших в зал Ванцзи и взрослого Усяня, как в памяти вспыхивают вчерашние стоны. Юный Вэй мгновенно краснеет и, поперхнувшись чаем, заходится в кашле, роняя чашу из рук.       – А-Сянь? – Яньли осторожно касается плеча брата рукой, в то время, как юный Цзян со всей силы припечатывает ладонью по спине Вэй Ина.       – Да что с тобой опять? – ворчит юноша.       – Ты меня спасаешь, или добиваешь? – юный Вэй смаргивает выступившие на глазах слёзы и старается выровнять сбившееся дыхание.       – Ещё не решил, – хмуро отзывается Цзян Чэн. Видя, что брат в порядке, юноша возвращается на своё место. – С тобой одни проблемы.       Вэй Усянь, проходя мимо младшего себя, склоняется над ним и тихо шепчет: «подглядывать нехорошо». И, подмигнув на растерянный взгляд, проходит дальше, присаживаясь рядом с супругом.       Завтрак проходит без происшествий.       После завтрака оба Вэй Ина и Лань Чжань занимаются талисманом для обратного перемещения.       – Покажи, что нужно делать, – с озорством просит юный Вэй старшего, – вдруг, загребущие ручки нашего общего ученика снова захотят воспользоваться талисманом. Буду знать, как вернуться обратно.       – Я позабочусь, чтобы загребущие ручки нашего общего ученика больше никогда в жизни не прикоснулись к этому талисману, – с коварной улыбкой обещает Старейшина Илин, от чего Цзинъи на всякий случай прячется за спину рядом стоящего Сычжуя.       – Твой отец меня пугает.       Время пролетает незаметно. Вскоре, талисман был готов. Пришло время прощаться.       Видя, что супруг по-прежнему колеблется, Ванцзи подталкивает его к деве Цзян, а сам, строго посмотрев на Цзинь Лина, уходит к юному Вэй Ину. Цзинь Лин оказывается сообразительным, и, поклонившись матери, сбегает к дяде Цзяну.       – А-Сянь, – девушка смотрит на брата с нескрываемой любовью и заботой. Яньли протягивает руку и ласково касается ладонью мужской щеки. – Ты стал таким взрослым.       – Шицзе, – Усянь накрывает девичью руку своей, ластится к чужому касанию и чувствует, как к глазам подступают непрошенные слезы. – Я так скучаю по тебе, шицзе.       – Вчера ты весь день избегал меня, А-Сянь, – грустно произнесла девушка. – Я, – заметив сдерживаемые слезы Усяня, Яньли улыбнулась и, притянув брата к себе, обняла его. – Я всегда буду рядом, А-Сянь. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, поддержкой или советом.       Мужчина чуть слышно шмыгает носом и крепче обнимает девушку:       – Шицзе, – вновь шепчет он. Других слов найти не может.       – Вчера хотела сказать тебе, что очень рада за тебя. Рада, что ты встретил человека, с которым идешь одним жизненным путем. Я вижу, как Лань Ванцзи дорожит тобой.       Усянь отстраняется, чтобы взглянуть на девушку.       – Я так много хочу рассказать тебе.       – Я внимательно слушаю, – Яньли приободряюще улыбается, и Усянь, кивнув, начинает говорить, рассказывая лишь о светлых моментах прожитых лет.       И всё же, приходит время прощаться.       Прежде, чем уйти, Яньли крепко обнимает сына и говорит, что сильно любит его и с нетерпением ждёт встречи с ним в будущем.       – Как только вы окажетесь в своём времени, воспоминания о вашем небольшом приключении сотрутся, – напоминает Усянь.       – Не желаешь, чтобы мы помнили? – юный Цзян хотел бы запомнить, чтобы исправить гибель близких.       – Желаю, – честно признаётся взрослый Вэй, – но… остерегаюсь последствий. В прошлом моё упрямство и уверенность в силе привели к печальным последствиям. Изменение имеющегося прошлого может привести к куда более плачевному результату. Не пойми меня неправильно, А-Чэн, – мужчина извиняюще смотрит на юного брата, – я не хочу потерять тех, кого сумел сохранить.       – Хорошо, – соглашается Цзян Чэн.       – Рад был встретиться с тобой, шицзе, – Усянь на прощание обнимает сестру и отходит в сторону, к супругу. Подносит к губам флейту и начинает играть.       Совместная мелодия флейты и гуциня успокаивает душу, погружает сознание в некий транс. Густой туман от активированного талисмана поглощает всё вокруг, забирая юных гостей из прошлого в их время. А после рассеивается.       – Ну вот и всё, – Вэй Усянь ловко прокручивает флейту пальцами и убирает её за пояс. – Дело сделано, можно и отдохнуть. Но прежде, – смотрит в сторону Цзинъи, отчего последний боязливо сглатывает.       – Учитель Вэй, – пятится подальше от тёмного заклинателя юноша, – вы же не серьёзно?       – «Не серьёзно» что? – переспрашивает Усянь и, недобро улыбнувшись, шагает своему ученику навстречу. – Не переживай, убивать тебя не собираюсь. Знаешь ли, правилами Гусу Лань запрещено.       – Утешил, – нервно крякнул Цзинъи. И тут же вскрикнул, когда руки Вэй Усяня хлопнули по его верхним одеждам, проверяя карманы на наличие запрятанных талисманов. – Чего творишь, бесстыдник?! – и в страхе замирает, настороженно смотря на Ханьгуан-цзюня.       Мужчина, что странно, никак не реагирует на действия мужа.       – Нечего было талисманы забирать без спроса, – парирует Усянь. – Всё чисто, жить можешь. И запомни, дитя, – назидательно говорит мужчина, – воровать что-либо у Старейшины Илин опасно для здоровья. Наказание для тебя придумаю, когда вернёмся в Облачные Глубины. Обсудим его за ужином.       – Кто готовит? – чует Цзинъи, ничем хорошим для него это не кончится.       – Разумеется я, – радостно сообщает Вэй Ин. – Специально для тебя приготовлю своё фирменное блюдо.       – Хуже наказания не придумаешь, – встревает Ваньинь.       Усянь обращает внимание на брата. Тот стоит, скрестив руки на груди, всем своим видом источая серьезность и невозмутимость. Не дело это. Вэй Ин оставляет Цзинъи в покое и направляется к своей новой жертве.       Цзинъи, пока про него забыли, подхватывает под руки Сычжуя и Цзинь Лина и быстро уходит, не забыв позвать и Цзычжэня: «Валим, пока ещё чего не придумали».       – Не молчи, если у тебя проблемы, – передразнивает Усянь, остановившись рядом с братом.       – Заткнись, придурок, – раздраженно ворчит Ваньинь. – Вечно запоминаешь то, что не нужно.       – Я рад, что мы с тобой смогли помириться, А-Чэн, – искренне говорит Усянь.       – Не думай, что я скажу так же, – и пусть слова звучат грубо, Вэй Ин знает, что его брат тоже рад их прежнему общению.       – И не нужно, – отмахивается Усянь, и отходит к мужу. – Надеюсь не против, если посещу Храм Предков. Хочу поговорить с шицзе, – к кому он больше обращался: к брату или мужу? Возможно, к обоим.       Никто не противится. Ваньинь, желая дать брату возможность поговорить с сестрой наедине, предлагает Лань Ванцзи составить ему компанию за чашей чая. Вэй Ин благодарно кивает им и уходит.       ***       – Надеюсь, Вэй Усянь не вспомнит о своей угрозе, – хватается за голову Цзинъи. – Я ж помру от его стряпни!       – Не надейся, – снисходительно улыбается Сычжуй. – У Сянь-гэ плохая память, но о подобном он никогда не забывает.       – Крепись, – Цзычжэнь сочувственно хлопает друга по плечу и думает, что неплохо было бы на пару недель вернуться в родной Орден. Давненько он отца с братьями не видел. Присутствовать на грядущем ужине с Учителем Вэем при всём своём огромном уважении к нему он не хотел.       Юноши идут к той самой беседке, где отдыхали вчера, и не обращают внимание, что один из них отстал.       Цзинь Лин стоит на пристани, погруженный в свои мысли. Провожает взглядом удаляющиеся спины друзей и отчаянно сжимает в руке один из талисманов дяди.