Кроме любви твоей мне нет моря

Ранним утром в Париж прилетели самые важные участники показа — модели. Весь день Лаура провела с ними, Марию практически не дергала, поэтому девушка продолжала усиленно учить стих. Она предлагала прочесть его Лукиной, но директриса ссылалась на большое количество работы. По итогу за репетицию стихотворения и готовность подруги отвечала Анна. — Всё отлично получается, Машка! — Аня старалась подбодрить девушку. — Ты только не бойся, выдавай больше эмоций, все-таки такой стих! — Я даже не стала ничего выбирать, это просто первое же произведение, которое пришло мне в голову. — Все происходит не просто так, подруженька. Вселенная, все дела. Всё, пойдем собираться, начало уже через два часа. Сборы происходили в номере Марии. Девушки вели себя как подростки: на весь этаж орала громкая музыка, а они носились по номеру, подпевая своим любимым трекам, успевая при этом наносить макияж, например. Финальные образы могли бы стать достойными участниками показа! По регламенту все участники-организаторы модного вечера должны быть облачены во все белое. Поэтому Анна надела соответствующего цвета платье с V-образным вырезом и тонкими бретелями. Подол его, благодаря множеству страз, сверкал и переливался почти всеми цветами радуги. Мария же была облачена в белоснежный классический комбинезон, на рукавах которого был длинный разрез от самого локтя, это создавало классный эффект, как у Самурая. На штанах от бедер тоже были разрезы, но их можно было контролировать с помощью молнии. Девушки зафиналили свои образы ювелирными изделиями и, взглянув на бардак, который они развели за время сборов, махнули на него рукой и покинули номер. — Оля пишет, что встречаемся в зоне фуршета, — печатая ответ, сообщает Аня. Вечером украшенная площадка казалась еще более волшебной: свет софитов, бархат, красная ковровая дорожка для гостей, ленты и гирлянды, а на фоне — Эйфелева Башня. Показ проходил буквально в десяти метрах от неё. Девушки встретили своих коллег за одним из столиков и взяли по бокалу с шампанским. — Ну что, за успешный показ? — предложил тост Ваня. Все тут же его поддержали, громко чокаясь бокалами и поднимая их вверх. Через пару минут к ним подошла и директриса: нижняя челюсть Марии распахнулась в удивлении, но подруга оперативно ткнула её локтем в бок. Лукина действительно выглядела шикарно, впрочем, как и всегда: строгий костюм тройка, конечно, белого цвета, черная рубашка и, едва заметная, но добавляющая элегантности, черная бабочка. Начальница немного подвинула Марию в сторону, едва касаясь руками талии, от чего сердце девушки затрепетало. Лаура же, взяв свой бокал, сказала: — Хорошая работа, все молодцы. Самое тяжелое уже позади, остается хорошо открыть показ? — под радостные возгласы бокалы коллег снова взмыли в воздух. — Пятиминутная готовность, Товарищи. Мария, проходите за кулисы, вас ждут организаторы. Аня, поможешь? — Конечно, — девушки ушли к сцене, а Алькоровцы, во главе с директрисой, поспешили пройти поближе к месту действий. Француз, достаточно низкого роста, произносил вступительную речь уже стоя у самого края подиума. За кулисами визажистка с ярко-красным ирокезом (блондинка очень удивилась) немного поправила ей макияж, а звукорежиссёр передал девушке микрофон, поясняя, что слишком близко к губам его держать не стоит. — Ну что, ты готова? — подруга взяла Машу за руку. — Куда уж мне деваться, все помню, вроде бы. — Не переживай, я же помню, ты рассказывала мне, как обожаешь читать стихи. Покажи свой талант всем! — Но не на французском же, блин! Ладно, если что, от стыда полезу на Эйфелеву башню, — подруги захихикали. Ведущий объявил тему показа и пригласил к себе блондинку. Она шла по ковровой дорожке под все еще не утихающие аплодисменты. (Следующий ниже стих она читает на французском) Мария слегка скомкано, но вполне уверенно приветствует гостей. Находит в толпе поддерживающий взгляд подруги и начинает: — Владимир Маяковский, Лиличка, — она кротко выдохнула и продолжила. — Дым табачный воздух выел, — плывя по ряду сидений, она искала хоть один заинтересованный взгляд. Ведь всегда проще выступать, глядя в глаза кому-то одному. Неведомым образом, снова и снова взгляд её останавливался на Лукиной. Большая часть стихотворения уже была рассказана. Брюнетка внимательно его слушала, не отвлекаясь ни на что, приложив пальцы правой руки к вискам. — Не надо этого, дорогая, хорошая, давай простимся сейчас. Все равно любовь моя — тяжкая гиря ведь — висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Было видно, что коллеги Марии не понимают ни слова. Ей всецело внимали, кроме французов конечно же, только Анна и Лаура. И Мария продолжала. Уже привыкшая к публике, она даже активно жестикулировала, иногда прикрывая глаза от переизбытка чувств. — Если быка трудом уморят — он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Анна продолжала завороженно наблюдать за выступлением подруги. Коллеги продолжали шептаться. Маша продолжала читать. А у Лауры в этот момент остановилось дыхание. Казалось даже, что вся жизнь в один миг встала на паузу. Перед ней перестало существовать всё на свете, кроме Маши, стоящей на фоне Эйфелевой башни. — Кроме любви твоей… — как в бреду прошептала брюнетка, — Кроме любви твоей, мне нет моря! — чуть громче положенного, вскрикнула она и сорвалась с места, буквально бегом направляясь к кулисам. Этот возглас донесся и до блондинки. Она немного замялась, но эта пауза отлично вписалась в момент и строки продолжили свой размеренный ход. Уже у самого выхода на сцену Лаура опомнилась и остановилась. — Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг, — с губ блондинки выпорхнули последние слова стихотворения. Зал на миг замер, а после, скидывая с себя дымку задумчивости, взорвался громкими овациями. Они не прекращались несколько минут, заставляя Марию широко улыбаться и делать небольшие поклоны таким благодарным слушателям. — А о чем стих хоть? — шепнул Иван на ухо Анны. — Да ну тебя, — она аккуратно вытирала тонкие дорожки слез, стараясь не испортить макияж. Блондинка наконец развернулась, чтобы уйти с подиума. Только она скрылась за ярко-алыми шторами кулис, как кто-то дернул её за руку, буквально влепляясь в объятия. Там было достаточно темно, поэтому девушка ни за что бы не догадалась, кто же это, если бы не парфюм, который она давно умела определять еще с верхней палубы. — Маша… — шептала брюнетка, — Маша, Маша, Машенька! — она беспорядочно покрывала лицо девушки поцелуями. — Лаура Альбертовна, а что происх… — Я всё вспомнила, Маша! ВСЁ! Эта фраза из стихотворения! Я же тебе говорила её, когда делала предложение руки и сердца! Кроме любви твоей мне нет моря. Это… это поставило всё на свои места. Я помню тебя, Маша! Я тебя люблю! — Я не могу в это поверить, — по щекам блондинки покатилась крупная слезинка, которую Лаура быстро стерла большим пальцем, — Ты… ты и правда все вспомнила? И Лаура поцеловала её. Так нежно и так невероятно трогательно, что у Марии тоже все словно встало на свои места. К ней вернулся недостающий элемент её пазла, без которого картинка была просто ничем. И, конечно, Мария ответила, внимая родным губам. Захваченные трепетом момента, они уже не обращали внимания ни на что вокруг: ни на слегка писклявый голос ведущего, ни на то, что показ вообще-то был уже в самом разгаре и мимо них каждую минуту одна за другой проходили модели. Они не могли. Не могли надышаться друг другом. Не могли насладиться моментом. Казалось, даже вечности за этими кулисами им было бы мало. — Давай сбежим, м? — не разрывая тактильного контакта, почти в самые губы шепчет Лукина, — Ну к черту всех и всё. — Да, — вторит шепотом блондинка и девушки исчезают с мероприятия, словно их никогда здесь и не было. Сбивая ноги, но не отпуская руки друг друга ни на миг, они влетают в номер Маши, кажется, сбив швейцара по пути. Сердца их колотились, норовя выскочить из грудной клетки, лишь бы быть еще ближе. Но куда ближе? — Я не могу поверить своему счастью… Может, это всё мне снова снится? — Машенька, прости меня за то, что тебе пришлось пережить с моим исчезновением, — она сложила их руки в замок, — Там… на корабле… Я понимала, что просто не успею сойти с судна. Мне было важно, чтобы экипаж успел эвакуироваться. И я знала, что ты ни за что меня не оставишь, поэтому, сделала вид, что все в порядке и идет по плану. Но, видимо, у этого мира были на меня свои планы и каким-то чудом я выжила. Меня нашли у берега на обломках и, — она резко схватилась за виски. — Тебе плохо? Лаура? — Маша обеспокоенно села передней на колени, вглядываясь в глаза. — Когда приходят воспоминания, голова болит, почему-то… — женщина выглядела растерянной. — Перестань, ты можешь мне ничего не объяснять, главное, что мы снова нашли друг друга, все остальное не важно. — Прости, прости меня, Маша! — Тшш, все хорошо, я прощаю тебя, слышишь? — она прижала голову брюнетки к своей груди, поглаживая волосы в успокаивающем жесте, — Прощаю. И люблю. Все сомнения, которые до этого роились в голове и сердце Марии тут же исчезли. Их выгнала оттуда любовь. Девушка видела перед собой самого родного и важного человека в её жизни. Это была все та же Лаура. И никакие катастрофы, потеря памяти или ночи, полные проклятий — ничто не смогло их разлучить. Их сердца вновь обрели друг друга.