Возвращение домой

Весна. Пусть и холодная, но нежная, ароматная, прекрасная. Ветровку колышет слабый ветерок с запахом сирени, тёмные пряди волос притягивают солнечный свет, взгляд цепляется за каждый кустик, дом и площадки в поисках ностальгических мест, а ноги неловко обходят лужи. На ржавых каруселях раскручивается парочка девочек в ярких куртках, у каждой на спине большой ранец, уже поздно, а они еще не дошли до дома. В одном из дворов был каток для хоккея, огражденный деревянным бортиком. Резво перепрыгнув через борты, на поле вступили мальчишьи ноги и начали хрустеть тонким льдом и расширять проталины. Ромка с Егором в эти годы занимались точно тем же, от того на душе стало как-то веселее и легче. И ничто не могло испортить это чувство. Ни разбросанный повсюду мусор, ни собачье дерьмо, ни вонючие пьяницы, ни типичные надписи на всех более-менее плоских поверхностях о том кто лох, кто чмо и кто кого да в какое место. В какой-то момент Рома увидел знакомую девятиэтажку с мозаичным рисунком голубя мира на одной из стен. «Тут жил Егор.» — промелькнуло в голове мужчины. Когда друзья перешли в седьмой класс, родителям Егора приспичило переехать. Теперь мальчишкам нельзя было перекидываться приветствиями и новостями через перегородку балкона, перестукиваться по батареям и перебегать из квартиры в квартиру каждый час. Но это никак не помешало их дружбе и не уменьшило количество совместных игр и ночевок. Рома, ведомый нежными чувствами, обогнул это здание несколько раз, посидел на лавочке у второго подъезда, робко заскрипел качелями и через какое-то время заметил сетевой магазин в зелёно-красной расцветке. После рассказа жены о сегодняшнем ужине для детей мужчине не хотелось травиться перекусом в виде пельменей и лапши быстрого приготовления, поэтому тот смело направился в сторону овощей. Собрав в корзину все составляющие для блюда, Роман направился на кассу. В магазине было от силы два покупателя, поэтому на кассе обошлось без очередей. Но как только Роман выгрузил из корзины продукты тело будто перестало слушаться. Знакомая рука со шрамом на предплечье в виде полумесяца взяла и просканировала булку хлеба. Кассир лениво пробил покупки и взглянул на покупателя, готовясь задать типичные вопросы про пакет, карту магазина и способ оплаты, но вместо этого округлил глаза и медленно улыбнулся. Русые волосы, густые брови темнее волос на голове, шрам на руке и маленький шрамик у левого угла рта, и что самое главное глаза, серые с темным коричневым центром прямо вокруг зрачка, из-за чего кажется, что зрачки всегда расширены. «Это он. Это точно он. Иначе быть не может.» — ладони вспотели, а сердце застучало так громко, что испугало своего хозяина. Роман точно знал как был заработан этот шрам. В пятом классе кое-кто разбил портфелем окно в классе при этом ещё и умудрился сам порезаться об осколки. Естественно этот инцидент повлёк за собой крики учителей и вызов родителей в школу. Этим счастливчиком был Егор. Он хотел раскрутить свою сумку и, как в той игре с кольцами и колышками, накинуть лямку прямо на шею Ромке. Только у них бы хватило мозгов на эту глупость. — Ромка, ты что ли? — кассир несколько раз моргнул, будто после этого старый друг мог раствориться в воздухе, как фантом. — Егор! Вот это встреча! — Подожди, я сменщицу позову и поговорим. — он быстро рассчитал товарища и нажал кнопку звонка в зале- Ксюха! Ксюша! Сядь на кассу! Когда на место за кассой села молодая девушка, мужчины отошли ко входу. — Ну вообще не изменился! Я сразу тебя узнал! — засиял Егор, схватив друга за свободную от пакета руку. — Глаза такие же грустные-грустные. Вот только постарел слегка. — Да ты тоже постарел, вон сколько морщин. Ой, что это, лысеть что ли начал? — в шутку начал рассматривать голову друга Рома. — Эй! Ну как же! Врешь ты всё! Ну надолго к нам? — Нет, оформлю квартиру к продаже и домой. — Продаешь значит, а маму куда? В столицу увезешь? — Мама… — Роман вздохнул. — Померла она. — Что?! Как так? Недавно ее видел! Вот буквально… Месяц назад! — Ну вот. В прошлый четверг… Тётя позвонила… Я не успел приехать ни на похороны, ни на поминки… — Рома быстро стёр скопившиеся в уголках глаз слезы. — Из-за работы этой, пропали все пропадом. Я же один среди владельцев остался. — Каких владельцев? — А, ты же не знаешь. Я несколько лет назад с товарищами ресторан открыл. Дельце выгодное, но вытягивает все силы и нервы. То поставки не поставки, то ревизор, то СЭС, официанты лажают, поваров хороших не найти… В этом месяце вообще кухня чуть не сгорела из-за одного олуха, еле как от пожарки откупился. Налетели, как коршуны, нашли какие-то фантомные нарушения… Было три хозяина, остался только я. Ну что только обо мне, развел тут скукоту, ты-то как? — Ой, да у меня все ещё скучнее. После школы в колледж поступил, закончил с поварским образованием, но устроиться не получилось. С тех самых пор работаю тут. Егор хотел рассказать ещё много всего, но в магазин заходило все больше и больше покупателей. В итоге мужчины договорились встретиться после работы у Ромы дома. На улице уже стемнело. Роман решил сменить маршрут до дома и свернул в более оживленные дворы. Тут и фонарей больше, и риск попасть в криминальную историю меньше. Более красивые дворики, более яркие и большие площадки с горками, лесенками, паутинкой и всевозможными качелями да каруселями, все вокруг новое, незнокомое, от того становится безразлично скучно, пока взгляд не ловит железный «скелет» ржавой будки с надписью «ремонт обуви». Это то место. Да. Это оно. Рому накрыли воспоминания, будто это было вчера. Глупые мальчишки… Спустя три часа догонялок и шуточных драк мальчики были загнаны неожиданным дождем под козырек разгромленного и разграбленного ларька, где раньше маме ремонтировали каблуки. Дверь заварили жители, чтобы там не ошивались бродяги и наркоманы, но «умельцы» в отместку оторвали щиток, прикрывавший окошечко. Внутри было грязно, на полу лежали осколки разных цветов и парочка шприцев с загнутыми иглами. — Классно. — произнес Егор и поднял одину из игл. — Брось сейчас же! Вдруг СПИД схватишь?! — Рома шлепнул друга по руке и тот выбросил находку. — Брось ты, отец говорит нет никакого СПИДа. Его американцы придумали, чтобы лекарства продавать. Да и тем более я же аккуратно. В этой будке было темно, воняло мочей и было тесновато. Но в мальчишеском разуме это было настоящее секретное убежище. Вскоре местные жители потеряли интерес к этому строению, тогда-то оно и было оккупировано малолетними любителями приключений. «Логово» было прибрано, подметено, и теперь там можно было найти несколько колод карт, футбольный мяч, велосипедный руль, собачий череп, сигареты отца Егора и неизвестно где найденный эротический журнал. Изначально подобные «взрослые» вещи вызывали только смех и недоумение, но с возрастом… Выражение «ха-ха там сиська» превратилось в смущенное и неловкое «убери это». Особенно тяжело было Роме, ведь, несмотря на наставления местного священника, матери и патриарха в телевизоре, подростковое тело не хотело слушаться хозяина, оно совершенно не боялось наблюдения Бога и наказания за грязные дела. Егору было проще, его родителям вообще не было дела до старшего сына, естественно до тех пор, когда тот не начинал быть слишком борзым. Но и тогда дело заканчивалось просто отцовской поркой, а потом о мальчишке опять забывали. Однажды Егор нарыл где-то еще один журнал и предложил вместе посмотреть, но идея не удалась, ведь тот с каждой новой страницы заглядывал в глаза Роме и серьезно спрашивал: — Чувствуешь что-нибудь? Что-то странное? Будто чешется, или щекотно, или в туалет хочешь? — Н-нет. — смущенно ответил друг. — Хм, странно. Я тоже ничего не чувствую, но Вадик говорил, что будет. Может мы что-то делаем не так? — А как надо? — Не знаю, может штаны снять? — продолжал Егор все таким же серьезным тоном, но слегка покраснев. — Не-не-не! — быстро замотал головой друг. — Думаю дело не этом. — А в чем? — Может мы ещё не так сильно выросли… — Да куда ещё расти?! Уже пятый класс на носу! А Вадик дисками своими клялся, что уже дрочит давно. — ненадолго в «секретном штабе» повисла тишина. — Взрослые обычно ещё целуются. Может дело в этом? — А с кем тут целоваться? Из воспоминаний вырвал звук сирены на соседней улице, в унисон ей завыли собаки. «Нечего тут долго торчать, ещё ужин готовить.»