Я - лжец!

Минуло два дня с того момента, как Кокичи приняли в семью и за это время успело много чего случиться. Например, он начал много пакостить и построил более или менее доверительные отношения с Шиничиро просто сказав ему, что у него классный байк, а отсюда началась большая тирада про гопников, которую Ома благополучно прослушал, но смотрел заинтересованными глазами и часто кивая головой. После этого Шиничиро стал по-дружески смотреть на него и даже временами заботиться о сиротке. С Манджиро же всё обстояло ещё лучше! Они быстро сдружились и стали не разлей вода, просыпаясь вместе, кушая и даже стали ходить на тренировку в семейное додзë стали вместе. Кокичи даже переселили к брату, на что оба отреагировали положительно. Сано младшему понравилось слушать разные истории от Омы перед сном, которые, скорее всего, были много приукрашены его ярким воображением. Хотя сегодня ночью произошла одна интересная ситуация, которая показалась ему до жути печальной. Манджиро стало жалко Кокичи. Той ночью маленький блондин проснулся от всхлипов из соседней кровати. Ома снова видел кошмар из его прошлой жизни, что очень сильно било по нему. Снова и снова, раз за разом чувствовать ту самую угнетающую атмосферу, противный запах крови, пропитавший стены здания и громкий школьный звонок. Тело обнаружено. Это всегда пугало юного лжеца, но чем сильнее он боялся, тем более сумасшедшим казался в глазах других, ведь за маской веселья он всегда прятал скорбь. Вот и здесь его поймали с поличным, снова направив дуло пистолета к виску мальчика. — Кокичи, что-то случилось? Ты плакал во сне… Тогда лжец почувствовал дикое желание провалиться сквозь землю. Он ослабил бдительность и теперь Манджиро видел его обнажённым, где роль одежды играло враньё. Дотронувшись до глаза, мальчик и впрямь почувствовал мокрые дорожки капелек солёной воды, что скатывались по детской щеке, а повязка промокла насквозь. — О, так я тебя разбудил?! Ура, как я и задумывал! Стоило только пролить крокодильи слёзы и ты уже сидишь как на иголках! Сказал Ома, вытирая слёзы и ярко улыбаясь. И, конечно, новоиспечённый брат ему не поверил, поэтому младший слез с кровати и забрался под одеяло к одноглазому. Никто ничего не говорил, но заснули они в обнимку и на удивление, на этот раз Кокичи видел приятный сон с радостно смеющимися одноклассниками, что шли в противоположную сторону от него и махали ему на прощанье, после чего их поглотил белый туман. Может, это к лучшему? Но он не хочет их забывать… Вот так вот Манджиро и принял Кокичи в круг близких для него людей, хоть абсолютный и много чудил. С Эммой же всё было немного сложнее. С тех пор как она разочарованно посмотрела на него, Ома обязательно где-то да пошалит, помешает девочке. То ночью в дверь постучит, то расчёску спрячет, а Эмма обижалась. Кокичи нравилось её выводить, а сестра ненавидела своего нового брата всё больше и больше. С дедушкой прошлый лидер ладил отлично. Сам старик был очень добрым и понимающим, а мальчик чувствовал от него тепло родительской любви, за что он обязательно скажет ему спасибо… Когда-нибудь. И вот, сегодня снова был день тренировки в додзё, которое и занимало большую площадь дома. Наш маленький негодник решил прийти на тренировку, хотя и планировал после сбежать, но внезапно Кокичи захотелось веселья в его «скучной» жизни. И он не прогадал. В начале тренировку старик гонял его по всему додзё, а под конец, когда другие только пришли и занимались разминкой, Кокичи с закрытым омутом лёг звёздочкой на колени к брату, тяжело дыша. — Джиро-чан, я устал. Я умру от усталости! Дедушка такой жестокий, Джиро-чан! Устало тянул Ома, открыл глаз и начал искать поддержку в лице брата, пытаясь отдышаться. Но вот только вместо предполагаемого блондина он увидел незнакомые черты лица, которые никогда не видел: тёмные волосы и удивлённые карие глаза, что при свете блестели золотом, как у дикого зверя. Или он просто сошёл с ума и ему кажется? — О, а ты кто? Кокичи непонимающе посмотрел на паренька, явно не ожидая такой подставы. Поглядеть на мальчика Оме не дали, ведь в ту же секунду его скинули с колен и он больно ударился затылком об пол, издавая сдержанные крики боли и мычание. — Эй, Сано, это что за пацан?! Начал говорить парнишка на повышенных тонах, тыкая в одноглазого пальцем. Кокичи же недовольно посмотрел на зверька, как мысленно окрестил его абсолютный из-за клыков, а после переполз и положил голову на колени к брату, что в тот же момент начал крутить в руках волосы одноглазого. — Это мой брат, Баджи. Тот самый «Баджи» сначала посмотрел на Кокичи, а после на друга, не находя в них ни одной одинаковой черты во внешности. — Я — родной братишка Джиро-чан! И да, мне 6 лет, чтоб ты знал! Меня зовут Кокичи Ома и я… Ай! Больно, Джиро-чан! К сожалению, лжеца остановили щелбаном от брата, что сразу же в первом предложении услышал ложь. Ома недовольно буркнул что-то себе под нос и взялся за лоб, проливая крокодильи слёзы. Манджиро же только усмехнулся поведению брата и лениво стал объяснять ситуацию своему другу, что заняло минут 10. — Хэй, зверюшка, как тебя звать то? Небрежно спросил Кокичи, явно недовольный тем, что он не знает имя собеседника. Точнее знает, но не услышал от него лично. Баджи же на это разозлился, скаля зубы, гневно вещая: — Зверюшка?! Вообще-то я Кейске Баджи, врун! Это только раззадорило Ому, но на лице вместо хитрой улыбки появились слёзы и сморщенные брови, показывая обиду. Кокичи поднялся и обнял брата, хныкая в плечо и говоря что-то по типу: «Джиро-чан, он назвал меня врунишкой» или «Братик, он плохой!». Манджиро лишь обнял брата и шутя соглашался с ним со всем, что он скажет, а Баджи просто не понимал такой реакции, не ожидая, что он заплачет и даже почувствовал некий укол совести за свои слова. В своей грубой манере, запинаясь, он поспешил успокоить лжеца: — Хей, из-звини, я не хотел тебя обижать, я просто… Пока Кейске подбирал слова для успокоения парня, Кокичи отпрянул от брата и встал на ноги перед мальчишкой, закидывая руки за голову и безмятежно улыбаясь. — Ни-ши-ши, купился! Ты прав, я — лжец и лучше тебе запомнить это! И тут брови Баджи нахмурились, гневно смотря на этого идиота, что похоже страдал раздвоением личности. Позже, когда парни уже валились с ног, их отпустили и стоило выпить несколько больших глотков воды, как энергия будто снова восполнилась. Переодевшись, Эмма и Шиничиро пришли обратно, чтобы пожелать братьям удачи, пока старик помогал одному из своих учеников со стойкой и составлением удара. — Кейске, вот это у тебя классное телосложение в твоём то возрасте! Сказал Шиничиро, чуть завистливо смотря на тело паренька, с которого ручьём валил пот, но при этом очень довольного. — Шиничиро! Воскликнул Баджи, заставляя старшего врасплох и нервно оглядываться, в поисках своего кошмара. — Дурак, не так громко! Начал ругать того Шиничиро, но его страх ходит быстро, поэтому дедушка хотел уже схватить внука за руку, как тот скрылся из виду тренера. — Шиничиро! Он всегда делает глупости и постоянно прогуливает! Кейске, не становись таким же! Начал негодовать старик, при этом давая Баджи наставления. Бедный ребёнок не знал, что ответить, поэтому заикаясь согласился с тренером. Дед так бы и продолжил причитать, но вот младший внук в полёте бьёт по подушке ногой, после снова встал в стойку и снова выполнил удар. Эмма, что стояла возле входа, с блеском в глазах смотрела на брата, а Ома с криком побежал на Манджиро. — Вааай, Джиро-чан, ты такой крутой! Быстро жестикулировал Кокичи, показывая своё восхищение, в то время как Баджи недовольно смотрел на своего тренера. — Учитель… Почему Манджиро не посещает тренировки? Он настолько крут? Недовольно спрашивал Кейске, в то время, как старик посмотрел на него, как на глупого, будто это само собой разумеющееся. — Он гений. Не удивительно, он же мой внук. И дед ушёл, а Баджи, разминая кулаки, подошёл к Манджиро с предложением поединка, на что блондин отказался, даже не воспринимая Кейске всерьёз. Эмма, выглядывая из-за дверей, мылась у порога, что и заметил зверёнок. — Эй, а что это за девочка? Не успел Сано открыть рот, как это за него сделал Кокичи, выглядывая на Эмму из-за плеча Баджи. — А, я знаю её! Это девочка из соседнего двора, которая… Ай, Джиро-чан, больно! Это было знакомое чувство дежавю. Почувствовав руку на своём затылке, Ома вновь недовольно уставился на брата, что уже рассказывал Баджи, что это их сестра. Парнишки позвали Эмму, что медленно подошла к ним, иногда спотыкаясь. Тема разговора началась с обсуждения семей, в которой Кокичи благополучно отмалчивался, пока не спросили прямо. — Ооох, мои были очень влиятельными людьми! Мама была главой мафии, а отец владельцем порта, где перевозили наркотики и нелегальное оружие! Но их убили на задании. В глазах Омы плясали черти, но можно сказать, что всё же здесь есть частица правды. Мама руководила офисом, а отец был капитаном на корабле в прошлом, пока не уволился. Кокичи безмятежно улыбнулся, а в глазах появилось веселье, скрывая великую скорбь по родителям, которую он впервые почувствовал за этот день. Баджи и Эмма не понимали энтузиазма Кокичи, снова списав всё на ложь, не понимая, как с ним можно вести разговоры, в то время как Манджиро посмотрел на него проникновенным взглядом и в одно мгновение его глаза стали смотреть на него по-доброму. Он подошёл к брату и обнял его, успокаивая под непонимающими взглядами и дабы разрядить обстановку, Баджи подметил, что имя сестры друга было похоже на иностранное, на что светловолосый согласился, не замечая взгляды сестры, в которых так и читалось: «Собратья по разуму». — Тогда я буду Эдвардом, ака «Эдо»! Ляпнул Баджи, а Манджиро его активно поддержал, называя себя Майклом, ака «Майки», а Кокичи окунулся в воспоминания о моменте убийственной игры, что всё никак не хотели его отпускать. Эмма посмотрела на парней удивлёнными глазами. Тут же малыши начали бегать и говорить что-то на английском языке с жутким японским акцентом, весело смеясь. Бесились мальчики долго, но под вечер уже разошлись, так как Баджи пора было идти домой. Два брата пошли в раздевалку, а сестра осталась. Ома переоделся быстро и пока он ждал Манджиро, то и сам не заметил, как начал засыпать, опираясь спиной на стену. Сегодня было весело. Кокичи погрузился в крепкий сон, надеясь не проснуться от очередного кошмара.