I Still Haven't Found What I'm Looking For

      Фигура сидела в кресле с высокой спинкой и на мгновение сомкнула пальцы. Многолетняя практика и стальная воля позволили ему сдержать свой гнев по поводу только что услышанных новостей так, что никто в комнате не знал о его недовольстве.              Палпатин отпустил своих помощников и охранников из личного кабинета коротким и отрывистым:              — Оставьте меня, — Они без колебаний повиновались приказу и немедленно покинули комнату.              Когда дверь закрылась за последним из его гостей, он наконец откинулся в кресле, чтобы обдумать то, что ему только что сообщили. Через голокомм он получил некоторые новости, которые несколькими минутами ранее были объявлены на заседании Сената. Представитель Кашиика только что сообщил всему Сенату о нападении большой группы работорговцев на родную планету вуки.              Нападение, которое, по крайней мере, должно было быть частично успешным, было остановлено. Сказать, что это был однозначный провал, было преуменьшением, и это было не то, к чему он привык после многих лет почти беспрепятственного успеха и многочисленных побед.              Вуки были довольны тем, что им удалось предотвратить побег кораблей и что потери были невелики. С другой стороны, их очень раздражала ситуация в целом, когда рабовладельцы пытались захватить их население. И, конечно, когда вуки были раздражены, люди, как правило, теряли конечности… не говоря уже о жизнях.              Представитель вуки сделал очень резкие заявления, указывающие на то, что они не собираются пускать ситуацию на самотек. Они дали понять, что сделают всё возможное, чтобы выследить организации, которые осмелятся попытаться совершить подобное. Затем они свершат свое правосудие.              Сказать, что Палпатин был раздражен сложившейся ситуацией, было преуменьшением. Чтобы сообщить картелям о заинтересованности в большом количестве рабов-вуки и одновременно скрыть свою причастность к этой просьбе, потребовалось довольно много манипуляций с людьми через его ученика.              Мало кому из картелей удалось бы самостоятельно получить достаточное количество рабов для выполнения крупного заказа, а те, кто мог, не стали бы так небрежно подходить к делу или соглашаться на его выполнение в столь сжатые сроки. Поэтому нескольким более мелким организациям пришлось объединиться, чтобы совершить налёт на родную планету вуки.              Палпатин был доволен, потому что в конечном итоге это был его любимый вид действий; удар, который мог выполнить несколько целей.              Вуки могли бы стать отличными рабами для любого из его проектов. Они были чрезвычайно сильны, очень выносливы и могли выжить в почти любых условиях — от сильной жары до сильного холода. Как и почти всё разумные существа, они поддавались контролю с помощью разумного применения боли и угроз.              Помогало и то, что они были очень долгоживущими. Их жизни измерялись столетиями, поэтому продолжительность их жизни в качестве рабов до «истечения срока годности» была почти в десять раз больше, чем у других видов в ситуациях, требующих тяжелого или опасного труда. Один вуки за всю жизнь, если принять во внимание силу, долговечность и продолжительность жизни, вероятно, стоил 100 человеческих рабов. Было вполне уместно, что эти звери выполняли ту роль, которую Сила выбрала для них.              Однако в данный момент польза была мимолетной. Нападение нанесло бы моральный удар по вуки, последствия от чего нельзя недооценивать.              Оно же заставило бы вуки обратить внимание на укрепление своей родной планеты, поэтому их поддержка войны уменьшилась бы. Как и гуманитарная поддержка, как будто эти звери были способны на такое, поскольку вуки были вынуждены использовать больше ресурсов на своей родной планете. Они также сосредоточились бы на поисках пропавших вуки, что гораздо эффективнее ослабило бы оборону планеты.              Не менее тревожным для Палпатина было и то, что произошедшие события означали, что его информация о силе планетарной обороны вуки и их коллективной подготовке к нападению внешних сил была крайне и, возможно, опасно неточной. Звери не должны были добиться столь эффективного успеха против такого внезапного рейда, возникшего буквально из ниоткуда. Они, конечно, не должны были полностью остановить рейд, по крайней мере, горстка кораблей с рабами должны были спастись.              Палпатин закрыл глаза и внутренне проклял свое полное отсутствие информации с родной планеты вуки. Это была одна из немногих планет, на которой у него не было ни приспешников, ни шпионов.              Общество вуки было просто не из тех, где можно просто внедрить шпиона вида и ждать, пока он с помощью лжи, подкупа и манипуляций заинтересует местное правительство и начнет поставлять информацию. Это просто не сработало на этой планете, учитывая некоторые моменты её истории. Эти твари просто не приветствовали чужаков.              Палпатин стиснул челюсти, но потом сгладил выражение лица. Он знал, что его ученик подошел к делу со свойственной ему дотошностью и вниманием к деталям. В плане даже было предусмотрено разное время прибытия различных членов картеля, так что по крайней мере один или два корабля, которые уже находились на планете задолго до начала атаки, могли покинуть орбиту ещё до того, как вуки поймут, что на них напали.              Но если вуки не лгали, чтобы сохранить лицо, ни один из кораблей не сбежал. Палпатин отбросил эту мысль. Эти звери не были настолько хитры, чтобы понять ценность дезинформации. И он знал, что это не его высокомерие, он прекрасно понимал, как вуки могут воспринять даже маленькую ложь как серьезное оскорбление. Он не раз выступал посредником в спорах, потому что вуки зацикливались на случайном замечании и не давали покоя, пока их чувство чести не было удовлетворено.              Вуки, что неудивительно, уже объявили о начале допросов, которые по завершении, вероятно, приведут к стандартному для вуки правосудию над рабовладельцами.              Настало время позаботиться о том, чтобы пресечь это до того, как оно принесет им плоды.              Палпатин поднял капюшон, чтобы прикрыть лицо, и активировал несколько искажателей речи и контрразведывательных устройств, расставленных по всему кабинету. Некоторые из этих устройств были лишними, но он не был бы Дартом Сидиусом, если не был осторожен. Затем он активировал свой личный голокомм.              Прошла почти минута, прежде чем вызов соединился, хотя в этом не было ничего удивительного. Палпатин знал, что вызов перенаправлялся и сотни раз, чтобы скрыть точки передачи. Даже если бы им удалось перехватить его, а затем каким-то образом взломать сложный шифр, который он менял при каждом вызове. Тогда им все равно будет трудно отследить источник или пункт назначения передачи.              Однако голокомм подал звуковой сигнал, и на экране наконец появилось лицо его ученика Дарта Тираннуса. Или, как он был более известен, графа Дуку.              — Да, мастер? — ответил по связи изысканный голос графа. Он не пытался скрыть свое лицо, его культурные аристократические черты демонстрировали высокомерие, которое проявлялось даже через голокомм.              — Мой ученик. Нападение работорговцев на вуки закончилось плачевно. Ни один корабль не спасся, — заявление Палпатина было коротким и точным.              Граф Дуку в своей обычной манере не выказал особого шока, лишь приподняв одну бровь в знак удивления.              — Очень неожиданно, — прозвучал ровный и спокойный ответ.              — Да, — согласился Палпатин, слегка кивнув. — Нужно устранить последствия. Ликвидируй всех посредников, которые были вовлечены в переговоры и распространение информации. Их ликвидация должна быть полной.              — Эта работа уже завершена, мастер, — ответил Дуку со слабой улыбкой, — Вы заявили, что не хотели бы, чтобы всё отследили сторонники одной из сторон конфликта. Ни один из контактов, задействованных в этой операции, не был ценным, а некоторых из них уже давно пора было заставить замолчать. Их полезность была на исходе.              — Хорошо. Хорошо, — практически хмыкнул Палпатин, слегка кивнув в знак одобрения прозорливости своего ученика. — Однако это поднимает другую проблему. Вуки не могут быть слишком сильными. У меня есть планы для их расы на период после нашего возвышения, которые требуют их… труда.              Граф Дуку не ответил, он лишь слегка наклонил голову, показывая, что ожидает дальнейших комментариев или указаний Палпатина. Он не разочаровал его.              — Мы должны ускорить наши планы по нападению на их мир. Их нужно сделать податливыми до окончания этой войны. Они не должны стать оплотом силы для любого джедая. Я также не хочу, чтобы Кашиик стал источником сопротивления после нашего вознесения. Я не допущу такой возможности, — твёрдо заявил Палпатин. — Кроме того, мы должны немедленно уничтожить все неизвестные средства защиты, которые у них есть, иначе у меня не будет рабочей силы, необходимой для наших планов.              — Я думаю, мы могли бы договориться о нападении на вуки, — задумчиво ответил граф Дуку. — Будет нетрудно донести до генерала Гривуса преимущества такой кампании. Планета представляет собой цель, имеющую по крайней мере некоторую стратегическую ценность. И хотя у них есть планетарная оборона, способная отразить нападение рабовладельцев, силы вторжения — это совсем другое.              Наступила пауза, прежде чем граф продолжил. Его голос был наполнен любопытством.              — А что насчет систем, соседствующих с Кашииком? Они будут представлять собой цель после завоевания родины вуки. Их тоже следует умиротворить?              Палпатин покачал головой:              — Нет, у нас есть точная информация об их обороне. Их флоты, если они вообще есть, слабы. Они не создадут нам проблем, и я не хочу давать им дополнительный стимул для поиска способов усилить свою оборону. Мы мало знали о вуки и, конечно, не ожидали что они дадут такой отпор.              — Стоит ли нам беспокоиться о вмешательстве или помощи соседей, если мы нападем? — с любопытством спросил Дуку.              Голос Палпатина стал мягким и задумчивым:              — Нет, вуки горды и даже не подумают просить о помощи, пока не станет слишком поздно. Приоритет — их оборона, она должна быть уничтожена.              — В этом случае лучше всего оккупировать и захватить планету, — заметил граф Дуку.              Палпатин остался неподвижен, обдумывая перспективу:              — Возможно. У вуки мало союзников, и никто не будет готов предложить военную поддержку. Джедаи попытаются помочь, ещё больше напрягая свои силы и, несомненно, давая нам возможность сократить их численность.              Граф Дуку кивнул:              — Вторжение может быть организовано в течение двадцати четырех часов. Мы опередили график, подготовив большой набор уловок и атак, которые мы можем использовать для этого.              — Сделай это, — приказал Палпатин после нескольких секунд молчаливого раздумья.              — Сейчас у Республики нет ни кораблей, ни людей, чтобы оказать военную поддержку в случае неудачной атаки сепаратистов на Кашиик, — продолжил Палпатин, его голос стал звучать печально и сочувственно.              Граф Дуку кивнул:              — А как насчет вмешательства Ордена джедаев? Нужно ли мне учитывать их присутствие в своих планах?              — Согласно отчету с последнего заседания Совета, тви’лечка, рыцарь-джедай, либо уже в пути, либо будет там до прибытия основных сил, — нейтрально прокомментировал Палпатин.              — Что она там делает? — спросил граф Дуку.              — Орден пытается найти информацию о каком-то… охотнике за головами, использующем Силу, — пренебрежительно, но все же весело ответил Палпатин.              — Аурра Синг? С чего бы это вдруг, она стала представлять дополнительный интерес для Совета? — спросил граф Дуку. Ему было хорошо известно, что Орден джедаев обеспокоен судьбой бывшего падавана, который не только стала охотником за головами, но и в какой-то степени перешла на Тёмную сторону. Девушка определенно умела уничтожать джедаев. Ему также было хорошо известно, что его Учитель способствовал её постоянным побегам из различных тюрем.              — Нет, это какой-то другой охотник за головами. Очевидно, он выставил на посмешище пару мастеров-джедаев. И они решили выяснить, каким образом. Есть даже подозрения, что он, возможно, является аколитом великого и ужасного Лорда Ситхов, который повлиял и, возможно, соблазнил бедного потерянного падавана, — с хриплым смешком ответил Палпатин.              — Они продолжают прыгать на тени и гоняться за гандаркам, — с весельем заметил Дуку.              — Конечно, продолжают. Они остаются в полном неведении относительно опасностей, подстерегающих их самих, и, как я предвидел, так и будет, пока не станет слишком поздно, — сказал Палпатин, и из его горла вырвалась легкая усмешка.              — Ожидаем ли мы дальнейшего вмешательства джедаев на Кашиике, помимо этой тви’лечки? — спросил Дуку, слегка качнув головой, что было единственным подтверждением комментария его Мастера.              На этот вопрос Палпатин улыбнулся, прежде чем ответить:              — Не думаю, хотя нельзя полностью сбрасывать это со счетов. Однако у Ордена джедаев сейчас больше собственных проблем. Проблемы, которые только растут, хотя они ещё не осознают этого. И мы собираемся раздуть это пламя.              Дуку с любопытством наклонил голову, ожидая, когда Мастер продолжит свою мысль.              — Суд над Асокой Тано и последующие действия предоставили нам уникальную возможность, — став серьезным, ответил на невысказанный вопрос Палпатин.              — Я следил за судом. И ожидал, что её смерть будет быстрой. Пал ещё один джедай, — заметил Дуку.              Палпатин сдержал желание снова захихикать. Он думал точно так же, и на самом деле рассчитывал использовать её как еще один толчок, чтобы помочь юному Энакину Скайуокеру перейти на Темную сторону.              Хотя он очень тонко и отдаленно участвовал в падении молодого джедая Баррисс Оффи, тонкие внушения и подталкивания были, конечно, эффективны; но всё что произошло с Асокой Тано было неожиданным, но довольно прекрасным подарком от самой Силы. Он не ожидал, что молодая джедайка так хорошо подставит другого джедая, и что целью будет Асока Тано.              Кроме того, он годами тщательно готовил Энакина. Сначала это было просто потому, что тот возник из ниоткуда и отличился во время вторжения на Набу. Хорошие отношения с молодым героем, получившим общественное признание, всегда были полезны для связей с общественностью. Когда сила Энакина возросла, он стал возможным и неизвестным шпионом в Ордене джедаев. Однако Палпатин понял, что даже этого недостаточно и перед ним джедай, чья сила может превзойти даже его.              Он счел вмешательством Силы то, что он уже начал склонять мальчика на Темную сторону.              Что бы ни случилось с судом, Палпатин решил сыграть на этом в свою пользу.              Если бы недочеловека-падавана признали виновной, несмотря на его слова на суде, которые позволили Палпатину предстать сильным и решительным лидером, он собирался тихо вмешаться и отменить решение. Таркин уже ускорил свое продвижение по службе и поддержит его, и они не станут делать публичного заявления. А у джедаев не было специалистов по связям с общественностью, чтобы беспокоиться об этом. Конечно, если бы они обладали хоть какими-то навыками в этой области, его вознесение и манипуляции создали бы дополнительные трудности.              Но вмешаться и «спасти» ученицу Энакина после того, как Совет джедаев, по сути, отказался оказать ей какую-либо существенную помощь, было бы очень полезно для закрепления его власти над молодым человеком. Особенно если бы он сказал Энакину, что делает это потому, что доверяет его убеждениям и суждениям. Иногда, даже будучи Лордом Ситхов, находящимся в оппозиции к ним, он искренне не мог понять, о чем думали лидеры Ордена Джедаев, когда действовали таким образом.              Он знал, что его вуаль тьмы повлияла на руководство Ордена и его способность функционировать, но ведь не может же быть, чтобы некомпетентность, которую они демонстрировали, была исключительно из-за этого? Возможно, это из-за еды, или воды в их Силой забытым Храме. К сожалению, он знал, что это не так, поскольку вода и пища в храме тщательно проверялись на наличие любых инородных примесей. Палпатин знал об этом, он уже рассматривал такую возможность. Идея распространения болезни среди джедаев была очень заманчивой, но он просто не мог понять, как это осуществить, когда время от времени размышлял над этой идеей.              Шутливой мысли о подобном было достаточно, чтобы ещё больше укрепить его планы сравнять древнее строение с землей при первой же возможности.              Когда судьи признали бывшего падавана невиновным, он собирался намекнуть Энакину, что именно его слова помогли склонить чашу весов на это решение. Возможно, не совсем эффективно, но в любом случае это помогло бы ему завладеть молодым и очень сильным джедаем.              Реакция тогруты после суда даже помогла ему. Она отказалась снова вступить в Орден джедаев, что сделало её уязвимой.              Но это не имело значения, он планировал убить её, несмотря ни на что. Устранить ещё разумного что положительно влиял на Энакина было необходимо. Если бы она всё ещё была рядом, она могла бы стать для него опорой, чтобы он не поддавался своим темным импульсам. Маловероятно… но всё же возможно.              То, что она добровольно ушла из сферы его влияния, радовало Дарта Сидиуса больше, чем он мог выразить словами. Это делало Энакина гораздо более уязвимым, и Тёмный Лорд планировал воспользоваться этим фактом.              Юный джедай неоднократно втайне признавался Палпатину в своем восторге от падавана. Он считал, что она уже почти готова к испытаниям на рыцарство. Когда она станет рыцарем, он пройдет последнее испытание и получит звание мастера джедаев, как и обещал Квай Гон Джинну, мастеру джедаев, которого бывший ученик Сидиуса убил во время битвы на Набу.              Для Энакина было предметом гордости, что она будет одним из самых молодых, если не самым молодым, кто достиг этого звания в истории.              Теперь же, когда Асока покинула Орден, он будет лишен этой чести, возможно, на годы, если не больше, прежде чем найдет другого падавана и обучит его. Хотя Палпатину было хорошо известно, что Энакин скучает по своему бывшему падавану, он знал, что в глубине души юноша возмущается упущенной, для себя, возможности.              Палпатин уже прикидывал, как лучше использовать это в своих целях. Он планировал действовать в ближайшее время. Сидиус назначит Энакина членом Высшего совета в качестве своего личного представителя. Это была одна из тех ситуаций, которую нужно было протолкнуть, несмотря на всё.              Если Совет окажет Энакину эту честь и позволит ему быть его представителем, молодой человек окажется в ещё большем долгу перед Палпатином лично. Если бы юноша что-то попросил у него, это было бы потому, что он не только доверял ему и верил, но и верил что Сидиус гораздо более компетентный, чем, по его мнению, многие из нынешних магистров.              Если бы они отказались допустить его в Совет, то устроили бы ещё одну катастрофу в сфере связей с общественностью. Палпатин проследит за тем, чтобы до общественности дошла информация о том, что Совет джедаев отказывается допустить в Совет представителя Канцлера, то есть «народного представителя». Ещё больше они расстроились бы, узнав, что Энакину, Герою-Без-Страха, отказано в этой чести.              Наконец, если бы они позволили ему войти в совет, потому что подозревали Канцлера, и надеялись использовать Энакина, чтобы шпионить за ним — то это очень смехотворная идея. Мальчик мало что мог сделать. Им легко манипулировать, но Палпатин догадывался, что это означает, что они не дадут Энакину титул Мастера. Это было бы просто мелочно и оскорбительно и ещё больше вбило бы клин между юношей и Орденом.              Поначалу он планировал дождаться полномасштабного штурма Корусанта, но после недавнего провала рейда рабов на Кашиик Палпатин решил сдвинуть сроки и сделать это в ближайшее время.              Правда, он не собирался говорить об этом своему нынешнему ученику. Дуку вряд ли мог знать, что Палпатин уже выбрал ему преемника и, скорее всего, палача.              После побега Асоки Тано с Корусанта она появилась на Нар Шаддаа. За ней на луну Хаттов последовала та… джедайка-тви’лек.              Отвращение к нелюдям совершенно не скрывалось в голосе Палпатина.              — Их действия там расстроили очень многих людей. Могущественных людей.              — О? — спросил граф Дуку, для него это было новостью.              — Да, корабли контрабандистов и работорговцев исчезли вместе с экипажем. Большинство из них, как полагают, преследовали бывшего джедая, которого только что судили. За её голову теперь назначена немалая награда, назначенная множеством лиц, не имеющих никакого отношения к нашим операциям, — объяснил Палпатин.              Он не сказал о том, что такое место, как Нар Шаддаа, постоянно вызывает разочарование у их сети сбора информации. Там вся информация имела свою цену, поэтому мало чем можно было свободно делиться. Там было так много наболевших проблем, и так много людей отправлялись туда, чтобы исчезнуть или остаться незамеченными.              Палпатин отогнал эти мысли и улыбнулся:              — Почти все контрабандисты и картели работорговцев там давно недовольны Орденом джедаев. Сейчас недовольство достигло точки кипения. Я хочу, чтобы ты использовал этот инцидент для того, чтобы всё достигло крайности.              Граф Дуку нахмурился, не совсем понимая и не стыдясь признать, что в данном случае это не так.              — Мастер?              — На Асоку Тано и Эйлу Секуру, а также на Кеноби, Скайуокера и других джедаев есть довольно большая награда за голову, — объяснил Палпатин, не часто ему приходилось это делать, но в данном случае Дуку нужна была информация, чтобы стать максимально эффективным инструментом.              — Поощряй это. Я хочу, чтобы как можно больше картелей, организаций, хаттов или кого-либо еще, кто испытывает неприязнь к Ордену джедаев, объявляли награду за джедаев, охотились сами или делать и то, и другое. Я хочу, чтобы для джедаев было рискованно находиться где-либо за пределами прямого контроля Республики.              Он не упомянул, что ему было выгодно сосредоточиться на любом джедае, имеющем близкие отношения со Скайуокером. Палпатин хотел, чтобы его связи были сожжены. Он знал, что, упомянув конкретно этих троих, Дуку, скорее всего, по собственной инициативе начнет охоту именно на них. Он был ужасающе эффективен.              Граф Дуку, наконец, понял.              — Значит, за джедаями будут охотиться охотники за головами, контрабандисты и всякие отбросы. Некоторые из них будут достаточно хороши, чтобы поймать или убить нескольких джедаев. И нескольким обязательно повезет. Что ещё больше сократит ряды джедаев.              Палпатин слегка покачал головой.              — Да, но эти смерти будут почти случайными. Если все сделать правильно, то за ними будут охотиться везде, куда бы они ни пошли. Любые нейтральные, неприсоединившиеся к кому либо силы, и даже союзные космопорты, находящиеся под местным контролем, становятся смертельной ловушкой. Места, куда любой может обратиться и попытаться. За исключением мест, контролируемых военными Республики.              Дуку осенило:              — Значит, когда мы начнем наш план против джедаев, их чрезвычайно мало. Из-за их собственных действий.              Палпатин кивнул:              — Если нужно, сам назначь за них высокие награды, если те кто зол на них увидят, что за них уже назначена награда, они будут вынуждены сосредоточить свои усилия на охоте или назначить свои собственные награды за их головы.              — Я устрою это, Мастер, — сказал граф Дуку, медленно усмехаясь. У него не было проблем чтобы сделать это. Он обладал несравненным богатством, и эта война помогала пополнить его казну, так что он не беспокоился. Вполне возможно, что ему доставят джедая, не прилагая к этому никаких усилий.              Голос Палпатина снова наполнился фальшивой грустью и сожалением:              — Я, конечно, попытаюсь связаться и установить контакт с теми, кто назначил награду. Но… боюсь, что мои переговоры с частными лицами о том, что они делают со своими деньгами, в данном случае потерпят неудачу, особенно когда они будут вне влияния Республики.              — Возможно, тем более Сенат должен рассмотреть вопрос о предоставлении вам более высоких полномочий, — ответил Дуку кивком, выражение его лица снова стало серьезным.              Палпатин кивнул, но выражение его лица стало ещё более серьезным, когда ему напомнили о другой полученной им информации, с которой нужно было разобраться.              — У меня также есть ещё одна… небольшая проблема. Я пошлю информацию о ней прямо сейчас. И хочу, чтобы эта группа разумных, осталась жива. Мне нужно знать, кто они, почему они исследуют там местность и откуда у них вообще эта информация. Мне нужно, чтобы этим занимались твои самые эффективные исполнители.              Голос Палпатина был серьезным, когда он нажал несколько кнопок на своем кресле, отправляя файл с личного датапада, который он носил с собой.              Граф Дуку не ответил сразу, лишь приподнял бровь, просматривая только что отправленный ему файл.              — Нар Шаддаа… — размышлял он, читая файл. — Это как-то связано с присутствием там бывшего падавана Скайукора?              Палпатин колебался, ему самому пришла в голову та же мысль. Однако эта ситуация возникла уже после того, как они покинули планету. Если бы они каким-то образом так глубоко копнули под него, они бы ни за что не ушли.              — Эту мысль нельзя полностью отбросить, но я сомневаюсь, что это так. Это слайсер высокого мастерства.              Дуку кивнул в знак согласия, обдумывая прочитанное:              — Если я пошлю туда аколитов, им будет мешать то, что мы назначим награды за головы джедаем. Никто из них не был умен настолько, чтобы я поверил в их способности.              Глаза Палпатина сузились от оправдания, которое привел его ученик.              — К чему ты клонишь?              Граф Дуку не колебался, несмотря на гнев на лице своего Мастера.              — Я просто спрашиваю, что приоритетнее. Если понадобится, я могу послать несколько акалитов с несколькими эскадрильями дроидов и после чего затереть все следы, или я могу подождать с объявлением награды за головы джедаев до окончания этой миссии.              Палпатин слегка расслабился. Дуку был высокомерен, но он также очень хорошо понимал в стратегии. Конечно, не так хорошо, как сам Сидиус. Однако это не помешало Палпатину принять предложение. В конце концов, Дуку высказал верную мысль.              — Нет, мы должны ударить по джедаям, пока кинжал входит в масло. Помочь подготовить их уничтожение. Этот слайсер, менее приоритетный, — сказал Палпатин, ему не нравилось это делать, но это было необходимо. Окно для разжигания пламени недовольства общественности будет существовать достаточно ограниченное время.              Дуку кивнул:              — Очень хорошо, я начну планировку. Наш десант должен высадиться на Кашиик в течение дня.              После нескольких минут молчания Дуку заговорил снова:              — У меня есть еще одно предложение, как справиться со слайсером.              — О? — поинтересовался Палпатин.              — Нам нужен кто-то более опытный, чем аколиты, если они надеются избежать охотников за головами и получить то, что мы ищем, — заявил Дуку, его тон был слегка осторожным.              — Кого ты имеешь в виду? — спросил верховный канцлер.              — Вентресс, — коротко ответил Дуку, в его голосе прозвучала нотка колебания. В конце концов, его учитель приказал убить её.              — Ах да, твоя бывшая ученица. Та самая, которую ты не смог убить, — ответил Палпатин, его голос был резким, но в нем слышалась насмешка.              — Она выдержала испытание. Это только свидетельствует об её мастерстве и силе, — ответил Дуку. — И с тех пор она только выросла. Но ей не хватает… направленности.              — Я говорил тебе, что она становится слишком могущественной. Это была лишь небольшая причина, по которой мы хотели от неё избавиться, — коротко ответил он.              — Да. Я в курсе. Но, как я уже говорил, она не настолько могущественна, чтобы ее нельзя было контролировать. Её разум всё ещё в растерянности, и это позволяло легко держать её на поводке. И если она сорвется с поводка, то я убью её лично, — ответил Дуку. — Больше не придется отвечать за неудачи других.              Палпатин сцепил пальцы, обдумывая предложение своего ученика. Он должен был признать, что Дуку прав. То, что Вентресс была непредсказуема, пока Сидиус вынашивал планы против джедаев, могло быть проблематично. В то же время он знал, что его ученик верит в эту молодую женщину и её потенциал.              Он также знал кое-что, чего джедаи, похоже, так и не поняли. Ученикам нужно было больше свободы, чтобы совершать собственные ошибки. Особенно когда они довольно стары и с таким опытом, как у Дуку. Если он начнет показывать слишком много недовольства, это тоже может привести к проблемам.              — Насколько я знаю, она была на Корусанте. Как ты планируешь вернуть её? — спросил Палпатин. Действительно, она была на планете во время суда над Асокой, где Энакин выследил её после того, как маленькая тогрута была замечена в сговоре с ней.              — Она скоро вернется ко мне, — уверенно ответил граф.              Палпатин ответил не сразу, но всё-таки поверил заявлению своего ученика.              — И, я снова смогу взять её к себе в ученики, а затем пошлю за этим слайсером, так как у нее хватит мастерства выжить, несмотря на препятствия, поставленные на пути, — Дуку добавил, приняв молчание своего Мастера за разрешение продолжать.              — А если я не дам разрешения? — тихо спросил Палпатин, после того как пауза затянулась почти на минуту.              — Тогда я лично убью её, когда она столкнется со мной, — легко ответил Дуку, пренебрежительно пожав плечами.              Дарт Сидиус обдумал это, постукивая пальцами друг о друга, пока обдумывал последствия. Ему очень хотелось, чтобы Дуку немедленно убил Вентресс. Она могла представлять угрозу для его конечной цели. Но в данный момент ни один из их других аколитов не был готов к важной миссии, тем более такого масштаба. И Палпатин действительно хотел знать, почему слайсер пытался искать некоторые из этих терминов. Где он мог найти эту информацию и, что не менее важно, зачем?              — Очень хорошо, — коротко согласился Тёмный Лорд. — Ты можешь забрать ее обратно, если сможешь контролировать, но я возлагаю на тебя ответственность за её действия. Если она станет угрозой или будет выглядеть как помеха, я ожидаю, что ты избавишься от неё навсегда.              Дуку кивнул головой в знак признательности:              — Она согласится снова служить мне или умрет.              — А слайсер? — спросил Палпатин.              — Вентресс должна быть в состоянии скрыться или уничтожить любых, обычных, охотников за головами, которые встанут на её пути. Я также пошлю ещё несколько оперативников, чтобы прикрыли её, — заявил граф Дуку.              Палпатин довольно долго смотрел на Дуку, его заявление прямо противоречило его опасениям за жизнь Вентресс.              Призрак улыбки промелькнул на лице Дуку в ответ на невысказанный вопрос.              — Если она позволит какому-то сброду захватить её, то, очевидно, недостаточно хороша, чтобы быть ситхом.              — Хорошо. Я хочу, чтобы этот слайсер выжил. И хочу знать, что он знает и, что не менее важно, как он это узнал. Не подведи меня, мой ученик, — сказал Палпатин, прежде чем отключить голокомм, протоколы, чтобы полностью стереть любые следы разговора из различных систем, подключенных к его офису, уже автоматически включились в тот момент, когда он отключил вызов.              Сидиус откинулся в кресле и ещё раз обдумал свои действия. Он вздохнул, мысленно прогоняя различные действия. Гигантская шахматная партия, требующая, чтобы фигуры находились в определенных местах и уничтожались в определенном порядке.              Его бывший учитель, Дарт Плэгас, давно научил его искусству поддерживать вуаль тьмы, скрывающую его от врагов. Он также показал ему, как скрыть свою деятельность от джедаев. Его учитель обычно искажал и подтасовывал способность джедаев искать руководство Силы.              Он был заинтересован только в том, чтобы скрыть свои исследования, эксперименты и присутствие. А Палпатин, действительно мыслил масштабно, он расширил эту способность и покрыл Силу тьмой. Пострадал весь Орден джедаев, все они потеряли способность получать любые, кроме самых туманных видений Силы. Только тот, кто был готов принять тьму, имел шанс увидеть хоть что-то. Это фактически уничтожило Орден джедаев.              Чем больше успехов он добивался, доводя джедаев до смерти из-за его заговоров, тем сильнее становилась его способность скрывать себя.              Но теперь что-то изменилось. В последние несколько дней его видения, были несколько затуманены, и не были такими четкими, как в последние тридцать лет.              Это не было не в первый раз. За последние два десятилетия его вуаль иногда смещалась и даже исчезала, поскольку некоторые планы иногда срывались, из-за воли случая. Однако на этот раз его способность предвидеть будущее, скрываясь от глаз врагов, не просто дала сбой, она оступилась и заставила его встать на колени.              Это также не было беспрецедентным. За последние несколько десятилетий такое случалось несколько раз. Два самых заметных случая произошли во время вторжения на Набу и похищения сына Джаббы Хатта.              В первом случае Палпатин хотел, чтобы Торговая Федерация захватила планету и принудила к заключению мирного договора. Затем он планировал использовать это для давления на канцлера Валорума.              Он не предусмотрел ни побега королевы с планеты, ни её прибытия на Корусант. Но для него всё сложилось как нельзя лучше. Её эмоциональное обращение к Сенату сделало возможным то, о чем Сидиус даже не мечтал, и он полностью сместил Валорума с его должности и заменил его.              Во второй ситуации, по его замыслу, должен был погибнуть сын Джаббы, превратив Внешние Кольцо в опасное место для джедаев и Новой Республики. Его ученик должен был подстроить всё так, чтобы джедаи выглядели ответственными за всё.              К сожалению, вмешательство юного Энакина спасло сына криминального лорда. Это усилило возможности джедаев передвигать свои армии через Пространство Хаттов.              Однако это дало некоторое преимущества ситхам. Присутствие Республики на территориях Внешнего кольца всегда было довольно слабым. Даже с разрешения Джаббы другие были не в восторге от того, что огромные армии проходят через их территорию. Тем самым, иногда засовывая свой нос, куда не надо, делая то что раньше оставались незамеченными — довольно очевидным.              Он также был ответственен за несколько десятков стычек на разных планетах между Сепаратистами и силами Республики, эти стычки привели к дальнейшему истощению ресурсов Республики, а также к гибели нескольких джедаев, что ещё больше ослабило Орден.              Так что даже иногда ошибки с вуалью Тьмы всё равно помогали продвигаться к его конечным целям.              Палпатин даже мог точно определить момент, когда это началось на этот раз. Это произошло сразу после суда над Тано и её отказа вновь вступить в Орден. И также совпало со странными возмущениями в Силе, которые, по-видимому, происходили в непосредственной близости от неё перед тем, как она покинула планету.              Однако само по себе это не вызывало у него беспокойства.              В прошлом происходило то же самое, когда более эзотерические пользователи Силы сталкивались с джедаями. Обычно это были разумные с парой-тройкой трюков, которые даже не подозревали, что используют Силу, и если бы их заметили в детстве, то обучили бы. Без этого всё сводилось к удаче, которая помогала им тем или иным образом в определенных обстоятельствах.              Он мрачно усмехнулся. Джедаи всегда удивлялись, когда их попытки уследить за такими разумными срывались. Регулярно поступали сообщения об исчезновении людей. Это было довольно точно, люди действительно исчезали. Иногда сами по себе, но обычно Палпатин заставлял их исчезнуть, чтобы получить доступ к их способностям. Он дистанционно проводил эксперименты, стремясь понять различные способы проявления Силы, а также стремясь повторить достижения своего бывшего Мастера в попытках победить Смерть.              Это был главный вызов для человека, который называл себя Дартом Сидиусом. Он должен был сделать ещё один шаг вперед в работе своего Учителя и полностью обрести бессмертие. Он уже предпринял несколько шагов, чтобы обеспечить себе выживание, углубившись в потрепанные манускрипты ситхов, чтобы найти подходящие идеи. Чаще всего он находил неполные ритуалы. Затем он применял свои собственные знания и владение Силой, чтобы довести их до совершенства.              Таким образом, он брал все знания, которые мог получить, из самых разных источников, живых или мертвых. Палпатин чувствовал, что за его действиями стоит сама Сила, потому что некоторые источники знаний, которые он приобретал, порой казались ему буквально упавшими с неба.              Поэтому его не беспокоили случайные проблемы. Сама Сила поддерживала его стремление править, а не оставаться слабым, как, казалось, хотел Орден джедаев. На самом деле, небольшие всплески Силы просто привлекали его внимание к событиям, практически приглашая его использовать свой блестящий тактический ум, чтобы использовать их для продвижения своей собственной цели.              Палпатин был доволен. Он знал, что будет в будущем, он видел его.              Орден джедаев падет.              Республика падет.              Ситхи откроют новую эру, отомстят джедаям за давнее поражение и будут править.             

***

             Асока неожиданно проснулась. Она не была уверена, что именно так резко разбудило её, но у неё осталось странное ощущение от того, какие образы попали в её сон. Она попыталась определить, что за странное чувство она испытывала. Это было похоже на предчувствие приближающейся бури, ещё отдаленной, но уже совсем близкой и направляющейся в её сторону.              Тогрута быстро огляделась, приспосабливаясь к окружающей обстановке. Она лежала на одной из самых удобных кроватей, на которых когда-либо лежала. Кровати в Храме Джедаев всегда были плоскими и неудобными. Всегда шла речь о том, что джедай не должен поддаваться отвлекающим факторам и преодолевать их.              Эта кровать была полной противоположностью, она была мягкой, и Асока обнаружила, что ей нравится просто лежать на ней. Она искренне недоумевала, почему ей именно её, а Гарри лежал на раскладушке, которая находилась возле импровизированного склада. Её также очень заинтересовали как, Сила, казалось, была… в матрасе, если не сказать больше, чтобы описать эффект того, как она, казалось, естественно текла под ней.              Кровать стояла в углу дома Гарри. С двух сторон были стены дома, с двух других сторон комнату отгораживали книжные полки, которые поднимались довольно высоко. Там, где полки смыкались, была небольшая прореха, служившая входом. Асока огляделась и увидела, что Эйла лежит на второй кровати в нескольких футах от неё и всё ещё спит.              Асока была уверена, что так и есть. Судя по тому, что она была обнажена и раскинулась на кровати, откровенно выставляя всю себя напоказ, рыцарь-джедай определенно ещё спала. Тогрута покраснела, увидев это довольно экзотичное зрелище, которое, вероятно, смутило бы тви’лечку, если бы она знала, что Асока смотрит на неё. Затем тогрута покраснела ещё больше, думая о том, что Гарри оказал на неё большее влияние, чем она ожидала.              Она также прокляла свое собственное физическое развитие по сравнению с тем, что демонстрировала старшая джедайка. Асока определенно поздно созрела, хотя за последний год её тело расцвело, но ни в коем случае не так, как у тви’лечки, которая была старше её чуть более чем на десять лет. Несмотря на это, в последнее время она всё больше и больше стеснялась этого факта, что полностью противоречило тому, что джедаи в детстве вдолбили ей в голову, что внешность ничего не значит, при изучении Силы. Сама Асока не была обнажена, как её соседка, но была одета в длинную простую белую рубашку.              Изначально она не собиралась спать в ней, но, когда Добби проводил их к кроватям, он сказал, что если она оставит свои вещи, то он их почистит и вернёт. Учитывая, что она уже несколько дней ходила в одном и том же наряде, она не преминула воспользоваться этой возможностью, но не хотела спать обнаженной.              Добби либо был готов к этому, либо был очень проницателен, так как предложил ей то, что он назвал «ночной рубашкой». Это была просто очень длинная рубашка, которая спадала до бедер. Взгляд на прикроватную тумбочку показал, что ее обычная одежда сложена возле кровати, и определенно выглядит чистой.              Взглянув на кровать, на которой лежала Эйла, она увидела, что одежда рутианки тоже лежала на столике рядом с ней, но там же лежала и длинная ночная рубашка. Очевидно, она отказалась от неё, но Добби оставил её на всякий случай. Асока запоздало сообразила, что Эйла, скорее всего, проигнорировала рубашку, потому что её голова, скорее всего, не пролезла бы в отверстие для головы. Асока поняла это, и вместо этого просто разорвала верхнюю часть, чтобы её голова легко пролезла.              Оглядевшись по сторонам, она поняла, что в округе едва светло и она не знает, день сейчас или ночь. Тусклый свет синего пламени и полное отсутствие света от звезды системы очень дезориентировали её. Поскольку её обязанности перед Республикой заставили её побывать во множество миров, она обнаружила, что её тело легко адаптируется. Её график сна был очень гибким, но обычно у неё было под что подстроиться. Здесь, внизу, у неё не было такой роскоши.              Она не удивилась, что проснулась раньше Эйлы. Рутианка бодрствовала дольше её, осматривая всё вокруг, хотя они не нашли ничего более интересного, чем портреты в кабинете. Асока решительно отложила осмотр, когда открыла наугад одну из книг с полок, и та закричала на неё.              Пришел Добби и отчитал её за это. Эффект от этого был несколько ограничен множеством шляп, надетых на его голову. Но она пообещала больше ничего не трогать. Вскоре после этого Добби проводил её до кровати.              Асока откинулась на подушки и посмотрела на темный потолок. Ей не хотелось вставать. Отчасти именно из-за удобной кровати, а отчасти потому, что она могла использовать это время, чтобы продолжить сортировку своих воспоминаний. Конечно же, Асока, как и велел ей Гарри, вывела на передний план множество воспоминаний, большинство из которых касались Гарри Поттера.              Каждый раз, когда они получали немного больше информации о нём, это только заставляло её думать о новых вопросах, ни на один из которых, казалось, никогда не было ответа. Насколько она могла судить, он никогда не лгал, и Асока должна была признать, что не очень-то и расспрашивала его о его жизни. Она была гораздо больше заинтригована магией и тем, что Гарри мог сделать.              Картины двух мертвых женщин также были одними из самых странных вещей, которые она видела в своей жизни. Само их существование противоречило всем постулатам Кодекса джедаев, которые ей вдалбливали в голову с трехлетнего возраста.              Не их существование. Они казались очень похожими на голокроны — вещи, хранящие огромное количество данных чтобы обучать других, в которых, казалось, содержались личности и опыт их создателей.              Асока не стала допытываться о его истории, потому что уважала его личное пространство. Она принимала то, что он говорил добровольно. Но новые подробности, вместо того, чтобы добавлять новые кусочки к головоломке, казалось, продолжали расширять и запутывать её.              Дело было не в том, чем были картины, а в том, что они представляли.              Оплакивание мертвых: против кодекса джедаев.              Хранить какие-то вещи, в память о мертвых: против кодекса.              Обвинять себя в том, что не остановил смерть других: против кодекса.              Сам акт Брака: против кодекса. Хотя она знала, что делались исключения.              И всё же Асока не чувствовала никакой опасности или подозрений, что Гарри может быть Тёмным. Она могла признать, что его способности пугали её, а непринужденность, с которой Добби признался в казни команды целого корабля работорговцев, была более чем тревожной.              Но никто из них никогда не демонстрировал никакого другого поведения, которое могло бы сигнализировать об их падении. Они оба излучали определенную безжалостность по отношению к преступникам, но это само по себе не располагало к переходу на темную сторону, тем более что ни один из них пока не нарушил ни одного закона.              Кроме того, он постоянно шутил над Эйлой и домогался ее. Казалось, он предвкушал и смаковал каждую возможность подразнить и подколоть её бывшего коллегу-джедая и, похоже, всё ещё друга. В те несколько раз, когда она действительно видела, как Эйла «давала отпор», Асока не думала, что видела Гарри более счастливым.              По крайней мере, теперь она знала, откуда взялось такое поведение. Девушка на картине с розовыми волосами была самой большой кокеткой, которую она когда-либо видела. И казалось, совсем этого не стыдилась.              Асока вздохнула, она отсортировала большинство своих воспоминаний. Все, кроме событий последних нескольких недель, начиная с ужасающих обвинений в предательстве и заканчивая сегодняшним днем. Она должна была просмотреть их, просто она ещё не была готова. Тогрута знала, что это, скорее всего, причиняет ей ещё большую душевную боль — не справиться должным образом со своими эмоциями, связанными с недавними событиями, особенно с помощью средств, которые предоставил ей Гарри — это было просто что-то, с чем она ещё не готова столкнуться.              С некоторой неохотой она поднялась с кровати и быстро оделась, наслаждаясь ощущением чистоты одежды. Затем она наконец вышла в основное помещение. Взглянув на койку Гарри, она поняла, что он уже встал.              Его поиски не заняли много времени.              Там было две большие кучи маленьких коробок. Одна была аккуратно и упорядоченно сложена. Другая была похожа на небольшую гору мусора.              Между двумя кучами находился большой сундук. Гарри в данный момент наполовину был в сундуке, наполовину вне его, и разговаривал с Добби. Домовик был одет в совершенно другую одежду: черные брюки и пиджак, а под пиджаком — чисто белая рубашка. В пальцах он держал что-то вроде палочки, только из конца палочки торчало несколько больших серых перьев. На голове у него была черная шляпа с плоским верхом.              В момент приближения Асоки он так энергично тряс головой, что шляпа буквально вертелась у него на голове.              — Добби не виноват. Хозяину Гарри Поттеру следовало бы лучше организовать свои вещи.              — Всё было в порядке, когда его в последний раз сортировали, но это было целую вечность назад! Когда мы только переехали в этот дом! — Раздался голос Гарри из сундука. — Не моя вина, как много мусора было накидано сверху.              — Хозяину Гарри следовало прислушаться к совету Добби и провести реорганизацию, когда он складывал в них всё, чем владел, — сказал Добби, покачивая в знак протеста палочкой с перьями в руке.              — Добби, я просто брал все, что видел и на что мог претендовать. Мне не очень хотелось тратить время на то, чтобы все это упорядочить, — вздохнул Гарри и вылез из сундука. — Когда я это делал, меня немного беспокоило «время».              — Ничего подобного. Хозяин Гарри просто был слишком ленивым, — громко проворчал Добби. — И хозяин Гарри не позволил Добби отсортировать до нашего отъезда. Как будто день задержки имел бы значение.              — Добби… — раздраженно проворчал Гарри.              — Госпожа Дафна права насчет хозяина Гарри Поттера, когда говорит, что организация — не самая сильная сторона хозяина Гарри, — с самодовольной ухмылкой добавил Добби.              — Хорошо, я обещаю, Добби, что в следующий раз, когда мы будем складывать вещи, если по какой-то причине мы не будем торопиться, я дам тебе время, чтобы организовать всё самому. Достаточно справедливо? — с сарказмом сказал Гарри, сел на место и плотно закрыл ящик.              Добби нахмурился на Гарри, как бы проверяя его серьезность, а затем кивнул.              — Добби запомнит это, хозяин Гарри!              — Добби… ты уже давно не называл меня так часто Хозяином. Не мог бы ты вернуться к тому, чтобы называть меня Гарри? — со вздохом попросил Поттер и махнул рукой на сундук, и тот уменьшился до размеров всех остальных маленьких сундучков вокруг него.              — Хозяин Гарри сказал, что это потому, что Добби единственный живой человек, который называет его Хозяином, поэтому Добби не должен этого. Но теперь мисс Мокрая называет его Мастером, так что Добби может снова называть Хозяина Гарри Поттера Хозяином! — Маленький домовой эльф слегка покачивался, и его подбородок упрямо вздернулся.              Гарри вздохнул, сопротивляясь желанию удариться головой об твердую поверхность, но решив, что спорить в данный момент не стоит, и взял в руки уменьшенный сундук. Он знал, что может приказать Добби, и домовик перестанет это делать, но Гарри старался сводить приказы к абсолютному минимуму и обычно отдавал их только для того, чтобы избежать хаоса. Чем меньше приказов он давал Добби, тем больше чувствовал, что Добби может быть самим собой.              — Все это — книги по зельям, в основном начального и среднего уровня, базовые инструкции. Остальное — дубликаты того, что уже есть на полках. Я должен когда-нибудь заняться их сортировкой.              Он передал сундук Добби.              — Хотя это не совсем приоритетная задача. Наш задний сад ещё не так велик, и мы не собираемся тратить запасы на некоторые зелья, тем более что у меня есть довольно обширный запас готовых зелий, или нет… — Он неуверенно замолчал, глядя на большую кучу сундуков.              Добби послушно взял сундук и прикрепил к нему этикетку, а затем с помощью конца палочки, которую он держал в руках, что-то написал, после чего аккуратно добавил ее в общую кучу сундуков.              Гарри наугад притянул к себе еще один сундук из большой неорганизованной кучи. И конечно же, это был один из тех, что лежали в середине, что вызвало небольшую лавину в, так как половина сундуков, казалось, сдвинулось, а несколько упали вниз с миниатюрной горки. Гарри, казалось, не обратил на это внимания, схватив сундук, а затем поднял глаза и увидел, что Асока смотрит на него.              — Эй! Доброе утро! Или… что бы там ни было. Ты выспалась?              — Да, — согласилась Асока, кивнув головой, — А ты?              Гарри рассеянно кивнул, ставя маленькую коробку на пол:              — Я спал просто отлично. Но это нормально, я просто слишком устал.              Прежде чем Асока успела спросить об этом замечании, Гарри расширил сундук и открыл его.              — Если ты хочешь позавтракать, просто попроси Добби, он принесет тебе что-нибудь.              Асока почти рассеянно кивнула при мысли о завтраке, но ей было интереснее узнать, что делал Гарри.              — Что ты делаешь?              Гарри на несколько мгновений залез в сундук, прежде чем отпрянуть.              — Ба, да это же все безвкусные украшения семьи Блэк.              Гарри с отвращением закрыл сундук.              — Кучка показушников, — он уменьшил сундук и небрежно бросил его через плечо Добби, который поймал его. Через мгновение на нем появилась этикетка, и Добби добавил его в одну из стопок.              Гарри вызвал ещё один сундук, и открыл его.              Асока наблюдала за, казалось бы, небрежным использованием магии и спросила.              — Что ты ищешь?              — Я ищу… — рассеяно начал отвечать Гарри, прежде чем открыл сундук, а затем отпрянул назад с выражением триумфа на лице: — Это!              Он полностью открыл крышку сундука и развернул его, чтобы показать Асоке.              Тогрута дважды моргнула: внутри сундука была лестница и, казалось, очень глубокая комната, окруженная коробками. Она была настолько глубокой, что в тусклом свете дома Гарри не было видно дна лестницы.              Асока снова моргнула и осторожно спросила:              — Здорово? Но, что… это?              — Ну, я надеюсь, что одна из палочек, которые находятся здесь, подойдут тебе. Тогда я смогу начать учить тебя! — тихонько хихикая, ответил Гарри.              — О! — воскликнула Асока, выглядя удивленной и довольной, но затем выражение лица сменилось обеспокоенным. — А что, если ни одна не подойдет?              — Давайте… перейдем этот мост, когда до него дойдем, — слегка поморщившись от этой мысли, прокомментировал Гарри.              Асока выглядела обеспокоенной ответом, но затем кивнула, решив не давить на него в данный момент.              — Как… ты узнаешь, когда одна из палочек подойдет?              Гримаса Гарри сменилась широкой ухмылкой.              — Увидишь!              Эта ухмылка определенно не добавила Асоке уверенности.              Гарри перепрыгнул через край сундука и спустился вниз, прежде чем остановиться, а затем снова взобрался на несколько ступеней, чтобы высунуть голову над краем сундука и посмотреть на Добби.              — Добби, мы подбираем палочки. Ты на уборке!              Добби слегка вздохнул, а затем щелкнул пальцами и другие сундуки поплыли прочь от сундука, в котором в данный момент был Гарри.              Через несколько мгновений Гарри снова появился, но уже с коробкой. Он открыл её, и внутри оказалась палочка. Поттер осторожно достал её из коробки и протянул Асоке.              После секундного колебания Асока Тано взяла палочку в руку и замерла с озадаченным выражением лица. Она повернулась к Гарри с растерянным взглядом, не зная, что делать.              Гарри подождал секунду, а затем весело провозгласил.              — Ну давай, взмахни ей! — Только чтобы тут же нырнуть в багажник, когда она помахала ему рукой.              К сожалению, она стояла лицом в его сторону, когда взмахнула палочкой. Из кончика немедленно вырвался шар света, пролетел сквозь пространство, в котором только что находилась голова Гарри, и ударил в стену, вырвав из неё большой кусок и вызвав почти громоподобный взрыв.              Асока с открытым ртом смотрела на разрушения. Взмахнув палочкой, она почувствовала непроизвольный прилив Силы. Но она явно не ожидала такого результата.              — Что за чёрт?! — крикнул Гарри, нерешительно поднимая голову от сундука и перевел взгляд с Асоки на дыру в стене неподалеку.              Эйла прибежала к ним, держа в руке световой меч, хотя тот и не был активирован. Асока была поражена тем, что она нашла время надеть длинную ночную рубашку, которую Добби оставил рядом с кроватью. Ей пришла в голову мысль понаблюдать за тем, как Гарри, посмотрел на её подругу, но больше на шоу, на котором, она будет в первом ряду.              Ночная рубашка полностью скрывала бедра Эйлы, но открывала вид на длинные синие ноги, и она определенно видела, как глаза Гарри проследили за ногами и на его губах появилась благодарная ухмылка. Она почувствовала легкий прилив ревности, но, к счастью, любой комментарий, который он собирался сделать, был прерван Эйлой.              — Что происходит? На нас напали? — спросила Эйла, оглядываясь по сторонам в поисках признаков нападения, её световой меч был наготове.              — Только если считать нападением, что Асока пытается снести мне голову с плеч, — ворчливо ответил Гарри, поглаживая свои волосы.              — Ты сказал, взмахнуть! — громко ответила Асока. Она осторожно держала палочку, стараясь не двигать рукой, не желая, чтобы случилось что-то ещё.              — Не в меня! — надувшись ответил Гарри.              — Тогда, возможно, вам следует быть более четким в своих указаниях, Мастер, — покровительственным тоном, ответила Асока.              Гарри закатил глаза и выхватил палочку из её всё ещё неподвижной руки.              — Что здесь происходит?! — громко спросила Эйла, хотя её позиция стала менее оборонительной, из-за реакции Гарри и Асоки.              Гарри посмотрел в её сторону и невинно улыбнулся, хотя его взгляд снова переместился на её ноги:              — Доброе утро, Синяя. Выспалась?              — Да, — коротко ответила Эйла, на её щеках появился слабый румянец, но она ещё не заметила взгляда Гарри, — Что происходит?              — Асока очень неопытна в обращении с палочками, — ответил Гарри с абсолютно невинным выражением лица. — Я уверен, что с практикой станет лучше. Это нормально для новичков.              — Сейчас же, она ещё учится, — Гарри ухмылялся ещё шире, пытаясь не засмеяться, в то время как Асока просто закатила глаза.              Эйла не потрудилась ответить, она просто закатила глаза, как и Асока несколькими мгновениями ранее:              — Я спрошу еще раз, Гарри. Что вы двое делаете?              — Мы подбираем палочки для Асоки. Хорошо, что ты не спишь! А то я могу снова потерять этот чертов сундук, — Гарри ответил, выражение его лица оставалось все таким же веселым, и его нисколько не беспокоило раздражение в выражении лица тви’лечки.              — Хозяин Гарри не будет терять сундуки. Добби наклеивает этикетки, — угрожающе размахивая палочкой, выкрикнул Добби.              Гарри кивнул, а затем, казалось, снова стал серьезным, осматривая стену, в которую полетел взрыв Асоки. Он задумчиво рассматривал дыру, прежде чем прийти к какому-то решению.              — Хм. Надо поменять планы.              — Что? Я думала, мы подбираем мне палочку? — растерянно, и немного разочарованно сказала Асока.              Гарри согласно кивнул:              — Да, но лучше выйти наружу, иначе исправление нанесенного вами двумя ущерба потребует больше, чем одно или два заклинания. А если вы забудете и рассеянно махнете рукой в сторону моей лаборатории зелий, или если палочка не будет вести себя направленно в ответ на взмах, я не уверен, какой результат может быть. Так что лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Тем более, что я неравнодушен к этой планете. Мне бы не хотелось быть ответственным за то, что она раскололась пополам.              При виде шокированных лиц Гарри махнул рукой.              — Я шучу. Ничто в лаборатории зелий не должно быть настолько разрушительным… неважно, как оно смешивается или какая магия к нему применяется… я думаю, — неуверенно проговорил Гарри. — Иногда никогда не знаешь, что получится из той или иной смеси. Я перестал удивляться, что Невиллу удавалось сделать, даже когда он стал взрослый.              — Идём наружу, — приказал Гарри, вылез из сундука и начал левитировать его за собой.              Асока быстро последовала за ним, а Эйла сделала один шаг, прежде чем вспомнила, где она находится, и главное — в чем.              — Я присоединюсь к вам через минуту, пойду надену свою обычную одежду.              Гарри оглянулся, ещё раз пробежался глазами по её ногам, а затем коварно усмехнулся:              — О, не нужно переодеваться из-за меня! Кроме того, не похоже, что так видно больше, чем обычно.              Эйла ничего не сказала в ответ на поддразнивание Гарри, но Асока была уверена, что то, как она ушла, означало, что Гарри выиграл этот раунд.              Поттер смотрел, как она уходит, с забавной ухмылкой, а потом безразлично пожал плечами и вышел из дома, Асока шла прямо за ним. Она огляделась вокруг и была немного дезориентирована. Снаружи дом был освещен точно так же, как и внутри, — в нижнем лесу Кашиика не было ни солнечного света, ни чего-либо ещё, единственное, что освещало местность, — это странные голубые огоньки.              Гарри поставил сундук на землю и на мгновение присел на него, прежде чем позвать:              — Добби? Как насчет того, чтобы попытаться ограничить ущерб?              Миниатюрное существо появилось, огляделось вокруг и кивнуло в знак согласия. На этот раз он был одет в совершенно другой наряд. Асока увидела, что на нем, похоже, были какие-то доспехи. У него была мягкая нагрудная защита, по размеру не уступавшая Добби, так что она волочилась по земле, когда он стоял. На ногах у него были поножи, которые казались твердым пластиком. На голове была маска с металлическими прутьями, в центре которой было пространство для глаз. На одной из его рук была толстая перчатка, которую он многократно открывал и закрывал.              Гарри секунду смотрел на этот наряд и только покачал головой.              — Не-а. Я не собираюсь спрашивать, почему ты это одел или где ты это взял.              — Если хозяин Гарри собирается подбирать палочки, то Добби должен защитить себя и окружающее пространство! — Домовой эльф выглядел довольным собой. — Так хозяин Гарри не повторит инцидент в Букисвинском дворце.              — Букингемском. — поправил Гарри. — Это было один раз. Королева настояла, чтобы мы подбирали палочки там. Даже она согласилась… так что это была не моя вина, — Гарри, не оборачиваясь, покачал головой.              — Это не помешало Добби попросить помощи у других домовых эльфов, чтобы привести всё в порядок! — приходя в ужас от воспоминаний, ответил Добби.              — Это нужно было сделать быстро, — ответил Гарри и отвернулся, проигнорировав недовольный хмык домового эльфа. Он переключил внимание на Асоку, которая с весельем наблюдала за всем происходящим.              — Ладно, на этот раз, когда будешь махать своей палочкой, просто махай в сторону от дома, — сказал Гарри и спустился по лестнице в ящике. Мгновение спустя он взобрался обратно и окинул Асоку взглядом. — И, пожалуйста, не размахивай ей в мою сторону.              Смущенное выражение лица Асоки померкло, и она вскрикнула:              — Гарри! — Это помогло остановить его от спуска по лестнице, так как он, удивленно посмотрел на неё.              — Ты можешь объяснить, что происходит, чтобы я поняла? — тихо спросила Асока, её внимание на мгновение отвлекла Эйла, выходящая из дома, которая была снова одетая в свою стандартную черную кожу.              Гарри на мгновение выглядел подавленным, понимая, что придется объяснить, что происходит во время подбора палочек, и что, по его мнению, лишало его некоторого удовольствия. Но он кивнул, понимая е желание узнать.              — Конечно. Я постараюсь найти для тебя палочку, которая подходит тебе больше всего.              — Ты уже говорил об этом раньше, — ответила Асока с оттенком недовольства на лице, — Но я не понимаю, что это значит.              — Каждая палочка отличается от другой. Они сделаны из древесины разной длины, которая обладает разными свойствами, и у каждой есть сердцевина. Большинство из них — это различные части магических животных, и это всё составляет фокусирующий элемент для твоей магии, — терпеливо объяснил Гарри, его тон стал похож на тон хорошо знающего свой предмет, учителя. — Комбинации обеспечивают различные эффекты и настройки, и по-разному реагируют на магию разных людей. Даже одинаковые палочки, сделанные из одного и того же дерева, с одинаковой сердцевиной и одинаковой длины, могут иметь совершенно разные свойства.              — Почему? — спросила Асока, обдумывая слова Гарри.              — Честно говоря, я не знаю. В одной из моих многочисленных бесед с человеком по имени Гаррик Олливандер, у которого я учился делать палочки, он сказал мне, что палочки — это то же самое, что и люди, — увидев выражение лиц Эйлы и Асоки, Гарри поспешил объяснить. — Они не разумны… по крайней мере, не в том смысле, в котором вы могли бы ожидать. Но… как и люди, они представляют собой нечто большее, чем сумма их частей. У каждого из них своя индивидуальность и свои сильные стороны. Фокус в том, чтобы найти соответствие между магией и личностью человека с палочкой.              — Я не понимаю, зачем нам вообще нужна палочка, — с сомнением сказала Эйла. — Я имею в виду, что мы не используем палочку, чтобы использовать Силу, и мы видели, как ты делаешь много вещей без неё.              — О! Гарри, ты должен сделать для неё демонстрацию со светом и водой! — сказала Асока, практически подпрыгивая с озорной ухмылкой на лице.              — Хорошо, одну секунду, — Гарри слегка поморщился от такого предложения, но согласился, что Асока права. Втайне она задавалась вопросом, не разочарован ли он тем, что не обольет Эйлу водой, пока она в белой ночной рубашке, которую ей предоставил Добби.              Он повысил голос и позвал:              — Добби! Не мог бы ты принести одну из моих палочек?              — Я думала, ты носишь свою палочку с собой, — заметила Асока с легким недоумением.              Раздался хлопок, и мгновение спустя палочка оказалась в протянутой руке Гарри. На лице Гарри появилось умиленное выражение, когда он почувствовал знакомую связь. Прежде чем он повернулся к Асоке.              — Да, но та дрянная палочка, которой я пользовался, была уничтожена во время боя.              — Если это была плохая палочка, почему ты её использовал? — спросила Асока.              — Плохой выбор слов, — Гарри ответил с гримасой. — Она была не столько дрянной, сколько плохо подобранной для меня.              — Если соответствие так важно, как ты говоришь, почему ты тогда использовал её? — с любопытством заговорила Эйла.              — Потому что это была первая палочка, которая хотя бы частично подходила мне, которую я успешно сделал из материалов, не найденных на моей родной планете. Но я всё ещё изучаю различные виды древесины, в то время как мои поиски магических существ не оказали необходимый результат, — Гарри слегка вздохнул. — К сожалению, из-за того, что она плохо подходила, я проталкивал через неё слишком много магии, и она сгорела. Вот почему я был так ограничен и неэффективен во вчерашнем бою. Мне следовало бы просто бросить палочку и колдовать без неё, но я этого не сделал.              Это заявление повисло в воздухе на несколько долгих мгновений, пока Эйла и Асока размышляли над ним, гадая, так ли он определил неэффективность, и как именно может выглядеть эффективный и ничем неограниченный Гарри.              — Эта палочка, — продолжил Гарри через мгновение, держа в руках отполированный темный предмет, который появился в его руке, — не первая моя палочка, но она у меня уже очень давно. Это одна из немногих палочек, которые соответствуют моей магии. Поскольку она хорошо подобрана, чтобы сжечь её, как вчера, потребовалось бы феноменальное количество энергии, пропущенной через неё за очень короткое время.              — Я все еще не понимаю, зачем вообще нужны палочки, — после длительной паузы ответила Эйла. — Зачем их вообще использовать, если можно использовать Силу и без них?              — Ну… отчасти это помогает сосредоточиться и тренировать магию, помогает сосредоточиться на тонкостях манипуляций… — сказал Гарри, — Но дело также и в магическом «шуме», который она подавляет.              — Покажи ей, как ты показал мне, Гарри! — Асока ухмылялась и подпрыгивала от возбуждения. Гарри только улыбнулся.              Эйла была удивлена волнением Асоки, но так как это была именно тогрута, а не Гарри, подозрений не возникло.              Двадцать минут спустя, после демонстрации, она попеременно смотрела то на Гарри, то на Асоку. Демонстрация была захватывающей, особенно потому, что Эйла могла почувствовать разницу в зависимости от количества используемой Силы… или магии. Ей было гораздо менее приятно, когда Гарри выпустил на неё воду, и Асока тут же разразилась хихиканьем.              Гарри оставил её стоять там и смотреть на них обоих в течение десяти секунд, прежде чем высушил её взмахом руки. Это был интересный опыт — быть окутанной Силой и согретой ей же. Это ощущение показалось ей знакомым после того, как она почувствовала его, падала по воздуху накануне битвы. Ощущение Силы, окружавшей её, было по-своему уникальным для Гарри.              — И именно поэтому мы используем палочки, — простодушно заявил Гарри, забираясь обратно в сундук.              Асока наклонилась вперед и наблюдала, как он взял коробочку, казалось, наугад, затем открыл её и достал палочку, осторожно протягивая её ей. Она осторожно взяла палочку и, вспомнив, что произошло ранее, намеренно отвернулась от него и взмахнула перед собой. На этот раз вместо шара энергии из палочки вырвался кусок земли диаметром около метра и полетел, словно выстрел из пушки, вертикально в небо.              Гарри откинул голову назад и молча смотрел, как кусок исчезает из виду в темноте деревьев над головой.              — Не-а, — Он выхватил палочку и, взглянув на Эйлу, покачал головой и положил ее обратно в коробку.              — Давай посмотрим, что ещё у нас есть, — Гарри снова спустился в сундук. Прошло несколько минут, когда он поднялся обратно, и когда он это сделал, он нес ещё десять коробок.              — Некоторое время я делал палочки в качестве хобби. У меня очень хорошо получалось делать их, особенно палочки с экзотическими стержнями. К сожалению, это не дало умение подбирать палочки других людей, — Гарри слегка покачал головой. — Честно говоря, я понятия не имею, как старик Олливандер так быстро подбирал людям палочки.              Гарри хихикал, ставя все коробки на край сундука.              — Однажды я подменял его, пока он уезжал в двухнедельный отпуск в середине года. За две недели у меня было около дюжины клиентов. У меня ушло несколько часов на то, чтобы найти всем, кроме одного, подходящую пару. Хотя одному из них понадобилось всего около пяти минут.              — Так что, в общем-то, я просто беру их наугад, — Он открыл оранжевую коробку с незнакомыми письменами его родного мира, которые не узнали ни Эйла, ни Асока.              — Эта палочка принадлежала моему другу, — сказал Гарри, на его лице появилось задумчивое выражение, когда его глаза, казалось, уставились на что-то вдалеке. — Вначале он был немного застенчив, хотя я думаю, что большинство из нас были такими же.              Асока слегка кашлянула, чтобы скрыть смешок при мысли о том, что Гарри был застенчивым.              — Но в конце концов у него было сердце льва, — сказал Гарри, обратив внимание на не понимающие взгляды слушателей. Он слегка покачал головой. — Это животное на моей родине считалось символом храбрости. Таким образом… сердце льва, мужественное сердце.              — Его звали Невилл, — он слегка улыбнулся и посмотрел на Асоку, — Я уже как-то упоминал его. Это его я оставил его с его будущими женами… и именно его бабушка потом меня возненавидела.              Эйла выглядела озадаченной, а Асока слегка захихикала, прежде чем взмахнуть палочкой, и в земле перед ними образовался кратер. Гарри быстро забрал палочку и предложил её Эйле, которая получила почти такую же реакцию.              — Откуда ты знаешь, что чужая… палка сработает для нас? — спросила Эйла. Несмотря на демонстрацию Гарри, было очевидно, что идея палочки для Силы показалась ей более чем глупой.              — Палочка, а не палка, — исправил Гарри, и закатил глаза, — И как я уже говорил Асоке, я не знаю, но я надеюсь, что это произойдет, так как не знаю, когда, я хотя бы начну собирать части для сердцевин, для палочек, которые могли бы вам подойти.              Гарри бросил на Эйлу пронизывающий взгляд, затем взял одну из коробок и достал палочку.              — Вот, это может тебе подойти. Эта палочка принадлежала моей названной сестре. Она была верной, храброй, и умной.              Эйла выглядела довольной и удивлённой чередой комплиментов. Но затем Гарри продолжил.              — Она также редко доверяла другим людям. И всегда считала, что знает больше, чем те, кто её окружает. Конечно, её спасало, что почти всегда она действительно знала больше остальных. Она регулярно задавала самые раздражающие вопросы, — Гарри ухмыльнулся Эйле. — Но как только она вынимала палочку из задницы по поводу авторитетов, а это случалось лишь в нескольких ситуациях, на грани жизни и смерти, она становилась просто потрясающей.              Эйла нахмурилась и выхватила палочку из его рук, а затем взмахнула ею, посылая луч света через всю поляну. Свет взорвался, и исчез в темноте леса.              — Нет. Чёрт, а я думал, личность могла бы подойти тебе идеально, — - пробормотал он, театрально вздыхая, и нырнул обратно в сундук.              Он начал перебирать палочку за палочкой. Сами палочки вызывали интересные реакции, что несказанно забавляло Гарри. Немного позже, Асока заставила половину территории вокруг них вспыхнуть. Но Гарри погасил пламя взмахом руки.              Эйла посмеялась над Асокой, но её смех прекратился, когда та же палочка снесла её с ног порывом ветра.              Палочки вызывали самые разные реакции: одна стреляла огнем, другая начинала издавать громкий воющий звук, когда её брали в руки. Другая палочка ничего не делала, когда Эйла взмахнула ею, но когда это сделала Асока, рутианка оказалась подброшенной вверх, несмотря на то что тогрута взмахнула ею не в её сторону.              Это рассмешило и Гарри, и Асоку.              Смех Гарри прервался, когда следующая палочка, которой взмахнула Эйла, перевернула сундук и отправила его внутрь. Эйла и Асока были немного удивлены, обнаружив, что внутри сундука всё еще был порядок и коробки с палочками не разлетелись повсюду. Гарри повезло меньше, так как он улетел далеко вглубь.              Он немного поворчал, когда вернул сундук на место и прилепил его к земле с помощью чар прилипания, возблагодарив при этом чары несокрушимости за то, что на сундуке остался лишь небольшой след.              Гарри осторожно забирался обратно в сундук, когда Эйла наконец спросила.              — Гарри, как мы узнаем, если одна из этих с… палочек подойдет нам?              — Поверь мне, ты узнаешь, — уверенно заявил Гарри, и расплываясь в задумчивой улыбке, — Конечно, некоторые из этих реакций являются новыми даже для меня, но я думаю, что это хороший знак.              Конечно, как будто его слова были пророческими, реакции палочек стали ещё более необычными. Как ни странно, они происходили, когда Гарри передавал палочки от людей, чьи имена он знал.              Когда он передал им палочку женщины по имени Полумна, перед палочкой вспыхнули различные образы существ, которых никто из присутствующих не смог опознать, и палочка затихла. Эта палочка заставила Гарри задумчиво замолчать, пока он её рассматривал.              Время от времени Гарри давал комментарии к палочкам, когда давал их им в руки. По крайней мере, казалось, таким образом, он вспоминал человека. И Асока, и Эйла находили увлекательным то, что он рассказывал о людях, с которыми жил.              Некоторые комментарии были очень глубокими и задумчивыми.              — Эта палочка принадлежала Колину Криви, легко возбудимому ребенку, и самому большому фанату местных героев. Он любил фотографировать, у него был талант делать снимки и улавливать суть людей в моменты эмоциональной нестабильности, хотели они этого или нет.              Другие комментарии были менее выразительными.              — Эта палочка принадлежала Симусу Финнигану. Он мог заставить взорваться что угодно.              Несмотря на общие сомнения, Эйла очень заинтересовалась людьми, которых Гарри упоминал, каждый рассказ, казалось, давал небольшое представление о нем самом.              Однако очень быстро начала вырисовываться кое-что общее. О каждом из этих людей говорилось в прошедшем времени или прямо говорилось, что они ушли из жизни.              Конечно, удивительная реакция возникла, когда он дал им попробовать палочки от пары, которую он называл Фред и Джордж, но он не был уверен, какая палочка кому принадлежит, поскольку, очевидно, как и их владельцы, они были идентичны. Гарри передал им палочки одновременно, и когда Эйла и Асока взмахнули ими, одежда, которая была на них, тут же исчезла.              Ни одна из двух женщин сначала не заметила этого, так как была совершенно ошеломлена произошедшим с другой. Только когда каждая из них осознала, что обе в шоке смотрят на тела друг друга, до них дошел весь смысл произошедшего.              Эйла первой посмотрела вниз и тут же издала крик, пытаясь и не пытаясь прикрыться руками, как могла. Асока сделала то же самое, после чего на её лице появилось растерянное выражение: она всё ещё чувствовала свою одежду, просто не могла её видеть.              Тем временем Гарри уставился на них, совершенно потрясенный тем, что произошло. Результат впервые, честно говоря, впервые по-настоящему его поразил. Взрывы, вспышки света, громкие звуки и другие случайные события не пугали его и редко заставляли удивленно поднимать бровь. Однако это было что-то новое.              Асока также заметила, что среди откровенного шока на его лице, его глаза мелькнули на фигуру Эйлы, а затем на её собственную, прежде чем его голова скрылась в сундуке, чтобы отвести взгляд, хотя, скорее всего, это был жест вежливости, но это было полностью разрушено, когда послышались звуки смеха.              — Гарри! — возмущенно прокричала Эйла.              Конечно, это только усилило смех. Через несколько секунд над крышкой сундука показалась рука Гарри с палочкой, которой он махнул в их сторону. Асока почувствовала покалывание Силы и посмотрела вниз, когда её одежда снова была видна, она оглянулась и увидела, что с Эйлой произошло тоже самое, хотя смех продолжался ещё несколько мгновений, прежде чем раздался голос Гарри.              — Вы… на вас появилась одежда? — просмеялся он.              — Да, Гарри, всё в порядке, — ответила Асока, закатывая глаза.              Гарри осторожно приподнял голову и увидел одну крайне раздражённую тви’лечку, смотрящую на него сверху вниз, и веселую тогруту, которая пыталась сдержать улыбку, но не смогла.              — Клянусь… Я никогда не видел, чтобы палочки делали это раньше, — защищаясь, ответил Гарри. — Хотя я должен был ожидать, что палочки, этих двух извращенцев, сделают что-то подобное.              Затем он начал задорно хихикать, искренняя улыбка украсила его черты лица:              — Даже через столько времени, они всё равно умудряются устраивать розыгрыши.              — Если что-то подобное случится снова, я думаю, что просто закрою тебя в сундуке, — скрестив руки обиделась Эйла. Она заметила оценивающий взгляд Гарри, но не могла сильно злится, так как смотрел не очень долго, и всё исправил.              — Вполне справедливо, — безразлично пожав плечами, ответил Гарри. Хотя и не мог контролировать реакцию палочек.              — Что именно это было, Гарри? — любопытно спросила Асока. Шок прошел, и она действительно хотела знать, что произошло. Последствия того, что можно что-то сделать невидимым, но оставить видимым то, что было под этим, сразу же бросилось в глаза.              — Не знаю, как это получилось, но случайная магия, которая была выпущена из палочки, было выборочным дезиллюминационным заклинанием, которое каким-то образом попало только на одежду. Я не уверен, что смог бы так просто это сделать, так как нужен очень сильный контроль.              Он замешкался и коротко поджал губы:              — Ладно, это не совсем так. Я мог бы это сделать, но сделать это так, чтобы я не заметил, и не сработало в тот момент, когда я коснулся палочек, а затем сфокусировать это только на одежде человека, не зная заранее, что на нем будет надето, это… невероятно сложная работа с чарами. И это не то, о чем я мог бы подумать.              — Так это не ты сделал? — защитно скрестив руки на груди, уточнила Эйла.              Гарри закатил глаза:              — Вы почувствовали всплеск магии друг от друга, когда взялись за палочки, так?              Когда они обе медленно и осторожно кивнули, он продолжил:              — Добавьте к этому, что это были палочки-сестры, принадлежащие паре невероятно ярких и талантливых близнецов, и вы поймёте мои слова, что палочки пускай и не разумны, но очень близки к этому. В некотором смысле… палочка будет учиться у волшебника, которого она выбрала.              — Очевидно, эти две палочки научились подшучивать над людьми и решили, что на вас двоих слишком много одежды, — с усмешкой закончил он.              — Значит, это можно повторить в будущем, да? — снова спросила Асока. На недоверчивый взгляд Эйлы и Гарри она быстро пояснила: — Я имела в виду превращение чего-то конкретного в невидимое. Я бы хотела сделать невидимым свой световой меч или бронепластину, если бы хотела быть незаметной.              Кивнув в знак понимания, Гарри снова повернулся к сундуку и сказал:              — Да, ты определенно сможешь сделать что-то подобное. Это чары пятого или шестого курса, если мне не изменяет память. Они становится ещё более эффективными, если использовать их с чем-то.              Обсуждение заглохло, так как Гарри ускорил темп перебирания палочек. Хотя они заметили, что он всегда аккуратно укладывал их обратно в коробки, не поддаваясь искушению складывать палочки в кучу, пока они их пробовали.              Несмотря на свои сомнения и скептицизм, Эйла первая нашла свою. Гарри протянул ей палочку, и в тот момент, когда она взмахнула ею, из кончика вырвались ярко-синие, красные и фиолетовые искры, создав краткий фейерверк. Все трое присутствующих смотрели несколько мгновений.              — Наконец-то! Наконец-то! — воскликнул Гарри с ухмылкой и исполнил небольшой танец: — Конечно, это было одно из самых ярких зрелищ, которые я когда-либо видел от тех, кто впервые подбирает палочку… но это означает, что это отличное совпадение!              — Кому принадлежала эта? — спросила Эйла, держа палочку перед своим лицом и глядя на нее почти благоговейно. Несмотря на слова Гарри, она сомневалась на протяжении всего процесса, и её комментарии становились всё более язвительными и едкими.              Но сейчас, держа в руках эту безобидную на вид безделушку, она не могла отрицать связь, которую чувствовала. В её руке было тепло и уютно. Она медленно повертела её в руках, рассматривая со всех сторон.              Гарри все еще ухмылялся, глядя на палочку. Он поднял коробку и взглянул на название.              — Это принадлежало женщине по имени Виктуар Уизли              — В ней волосы ее прабабушки по материнской линии, а древесина — кедр, — уточнил он, когда его глаза приобрели все более знакомый далекий взгляд человека, который витает в воспоминаниях. — Она была дочерью брата моего первого человеческого друга. Этот человек был бесстрашным искателем приключений и разрушителем проклятий. И также она была дочерью женщины, которая всю жизнь боролась за то, чтобы её воспринимали как умную и хитрую девушку, которой она была, а не как абсолютную секс-бомбу, из-за её внешности.              Ни одна из девушек даже не подумала сделать какие-либо замечания на комментарий Гарри, по тону голоса было видно, что он очень заботится обо всех, кого упоминает.              — Виктуар взяла лучшее и худшее от обоих родителей. Красивая, умная, немного сорвиголова, из-за чего её отец очень рано поседел, и бесстрашная перед лицом опасности. Она была вспыльчивой, как оба её родителя. Об истериках в их доме ходили легенды, — Улыбка Гарри была тоскливой с намеком на грусть.              Эйла выглядела так, словно хотела расспросить больше и узнать, что с ней случилось, что вызвало такое выражение лица Гарри.              Однако Гарри уже вынырнул из своих воспоминаний и вернулся в глубины сундука, чтобы достать ещё что-нибудь для Асоки.              После нескольких минут молчания тогрута обратилась к нему:              — Гарри, я хотела спросить с тех пор, как мы начали. Почему у тебя так много палочек от стольких людей?              — Да, почему? — спросила Эйла мгновение спустя, хотя её голос стал более напряженным. — Признаюсь, я думала, что это шутка… но после того, как я нашла это… и почувствовала связь, которая просто появилась это… это кажется очень личным, — Она с трудом подбирала нужные слова.              Через минуту Гарри высунул голову из сундука с очередной стопкой коробок, и заговорил:              — В конце первой войны, в которой я участвовал… я победил Темного Лорда, который терроризировал страну, в которой я вырос. Мое понимание магии было таким… ограниченным. Палочки и их хитросплетения сыграли такую большую роль в последней битве, что я заинтересовался историей, стоящей за ними, и магией, которая в них заключена.              — Один мастер по изготовлению палочек позволил мне изучать их, копаться в его мозгах и узнавать от него всё возможное о палочках. В конце концов он научил меня секретам их изготовления и позволил экспериментировать с их созданием, — с нежной улыбкой объяснил Гарри, протягивая Асоке другую палочку, которая тут же взмахнула ею, а затем вздрогнула от холодной воды, появившейся из ниоткуда.              Гарри едва приподнял бровь, высушив её взмахом руки и тем же движением выхватив палочку из руки.              — Честно говоря, в нашем обществе стало довольно известно, что я проявляю значительный интерес к палочкам.              — Это заняло около месяца, так как общественность практически повсюду следовала за мной после того, как я победил Темного Лорда, — сказал Гарри и глубоко вздохнул. — Очень много людей, которых я едва знал, начали присылать мне свои старые палочки, которые сохранялись в их семьях, в знак благодарности за мою роль в той ужасной войне.              — Мои друзья и родственники поступали не лучше, и, как правило, завещали свои палочки мне, когда уходили из жизни, так как чувствовали, что должны мне что-то, и знали, что я не хочу или не нуждаюсь в деньгах, — на Гарри появилось пустое выражение, но через мгновение он опомнился.              И Эйла, и Асока были поражены тем, что этот взгляд так отличался от всех остальных, когда терялся в воспоминаниях. В других случаях он, казалось, просто терял себя, и просто о чем-то размышлял. В этот раз, пусть и ненадолго, на его лице промелькнуло выражение абсолютного отчаяния, но затем оно быстро сменилось выражением вынужденной апатии.              Асока и Эйла обменялись взглядами, но прежде чем они успели высказать свои мысли, Гарри передал Асоке другую палочку, и процесс продолжился.              Прошло больше часа, и Асока уже начала терять надежду. Гарри начал перекладывать палочки из её руки в руку так быстро, что перестал обращать внимание на коробки и тем более объяснять, кому принадлежит палочка, и теперь он просто наугад хватал разные коробки. Вокруг них было множество кратеров, обугленной травы от случайных заклинаний, несколько участков, заполненных жидкостью разного цвета.              Внезапно Асока взмахнула самой последней палочкой, и вместо очередного взрыва, детонации, беспорядочного крика или обливания неизвестной жидкостью, раздался взрыв — из конца палочки фонтаном посыпались яркие красные, зеленые и желтые искры.              Асока задохнулась и усмехнулась, чувствуя, как тепло от связи скользит по её палочке. Было даже ощущение счастья от самой палочки, которую она держала в руках. И ощущение эйфории, и она едва сдерживалась, чтобы начать прыгать. Ей даже не понадобилось, чтобы Гарри сказал ей, как она воскликнула:              — Она подходит!              Гарри ухмылялся и выглядел довольно облегченным.              — Я рад, что мне не пришлось перебирать прям всё палочки. Но мы бы сделали это, если бы было необходимо, — Он улыбнулся Асоке, наслаждаясь её восторгом, пока она продолжала разглядывать свою новоприобретенную палочку.              Гарри бросил взгляд на коробку, из которой достал её, и выражение его лица застыло, прежде чем улыбка немного спала. Счастье всё еще было, но теперь оно смешивалось с меланхолией, когда он удивленно смотрел на палочку в руке Асоки.              — Гарри, — тихо сказала Эйла. Её внимание переключилось с восторженного лица Асоки на лицо Гарри как раз вовремя, чтобы увидеть, как он взглянул на коробку и выражение его лица изменилось. Несколько мгновений она смотрела на него, видя, возможно, самое искреннее и уязвимое выражение, которое она когда-либо видела у него.              Он с усилием оторвал взгляд от палочки, посмотрел на Эйлу и поднял бровь в бессловесном ожидании.              — Кому принадлежит эта палочка? — тихо спросила она, чувствуя, что если она будет слишком давить, он замкнется.              Гарри колебался, и на мгновение, которое растянулось в вечность, его глаза встретились с глазами Эйлы, словно оценивая. Он слегка наклонил голову, и на его лице мелькнуло выражение, похожее на одобрение, а Эйла вдруг почувствовала глубокое понимание того, что она только что прошла какое-то испытание. Асока перевела взгляд со всё ещё искрящейся палочки обратно на Гарри, и выражение её лица мгновенно стало озадаченным.              Они оба смотрели, как Гарри закрыл глаза, вспоминая, кому принадлежала эта палочка, а затем снова открыл их и посмотрел вдаль.              — Жила-была маленькая девочка, — когда он начал говорить, его тон был тихим и торжественным, а глаза блуждали туда-сюда, не задерживаясь ни на одной конкретной точке, так как он явно пытался подобрать слова так, словно говорил что-то чрезвычайно важное. — Она выросла во времена войны, когда люди в магическом обществе относились с крайним предубеждением к «новой крови».              Увидев их лица, он пояснил:              — Были люди, которые считали, что единственные, кто заслуживает пользоваться магией — это те, чья родословная прослеживается на сотни, если не тысячи лет. Остальные… не достойны даже жить, не говоря уже о том, чтобы обладать магией.              Даже не видя их лиц, он сказал:              — Да, тошнотворно, я знаю.              — Эта девочка росла и училась в школе на фоне неспокойных времен и войны против Темного Лорда и его последователей, которые терроризировали страну, убивая волшебников первого поколения, которых они уничижительно называли грязнокровками, — с отвращением в голосе, сказал Гарри.              — Но несмотря на все это, эта девушка… Она была вспыльчивой, темпераментной и упрямой, не позволяя опасностям и угрозам, под которыми она жила, сдерживать её. Она была неестественно одарена как в зельях, так и в чарах, — продолжил свою историю Гарри, и на его лице появилась слабая улыбка, прежде чем она сменилась хмурым выражением лица, — Она была очень умна, приближаясь к уровню гения, но ей приходилось постоянно бороться за признание в мире, который смотрел на неё свысока из-за её происхождения.              — В конце концов, она вышла замуж. Она и её муж, вместе со всеми друзьями, присоединились к военным действиям против Тёмного Лорда. Это были темные времена… целые семьи были стёрты с лица земли или остались одни наследники, — голос Гарри стал мрачным, он покачал головой, его глаза обводили ямы и трещины на земле взад и вперед.              — В конце концов, она забеременела, родила ребенка, и ей сказали, что теперь Темный Лорд будет преследовать всю её семью. Не потому, что они нанесли ущерб ему и его последователям во время войны, а потому, что было дано пророчество, в котором говорилось, что ребенок, которого они только что родили, однажды сможет победить Тёмного Лорда, — тон Гарри слегка изменился, в нем появились следы горечи.              — Они скрывались, но их убежище было выдано одним из их самых близких и старых друзей, который переметнулся на другую сторону, — сказал Гарри, прежде чем наконец поднял глаза от травы, на которую смотрел, чтобы посмотреть на девочек, которые цеплялись за каждое сказанное слово. — В конце концов, в праздничную ночь на них напал сам Тёмный Лорд.              — Сначала умер муж женщины, — эмоций было слишком много, как будто он говорил, что-то из рассказывал много-много раз, и что очень сильно на него повлияло. — Затем Тёмный Лорд поднялся в комнату, где находилась женщина со своим ребенком. Она умоляла Тёмного Лорда пощадить ребенка и убить её вместо него.              Гарри вдруг сморщился, и с отвращением проговорил:              — На самом деле Тёмный Лорд собирался пощадить её. Так как обещал её одному из своих последователей в качестве военного трофея за верную службу, но она разозлила его настолько, что он решил её убить.              — Но Темный Лорд совершил ошибку. Он недооценил её ум, — мрачно улыбнулся Гарри. — Причина, по которой она хотела чтобы убили сначала её, заключалась в том, чтобы женщина могла целенаправленно пожертвовать своей жизнью в древнем и запрещенном ритуале крови, её душа и магия прикрепились к сыну, чтобы защитить ребенка от магии того, кто убил её.              — Таким образом, убив женщину, он попытался убить её сына одним из самых темных проклятий, которые у нас есть, с подходящим названием «Убивающее заклятие». Угадай с трех раз, что оно делает, — взглянув на Асоку, сухо сказал Гарри.              — Оно… убивает, — тихо прошептала она.              Голос Гарри был мягким, но очень эмоциональным.              — Каждый раз. Без исключений. На самом деле, за всю его историю никто не пережил его, если оно правильно применялось. В тебя попадают, ты умираешь. Всё. Конец. Твоя душа вырвана из твоего тела. Но ритуал этой женщины защитил её сына. Он заблокировал ранее неблокируемое убивающее проклятие и перенаправило его прямо на Темного Лорда.              — Таким образом полностью уничтожив его тело.              Эйла и Асока были очарованы рассказом Гарри. В его голосе звучали сильные эмоции, совершенно не похожие на те, что они когда-либо слышали раньше. Когда стало ясно, что он закончил говорить, в его глазах снова появился тот взгляд в даль. Эйла и Асока обменялись ещё одним взглядом, прежде чем тихо заговорила тогрута, выведя Гарри из задумчивости.              — Как ее звали? — спросила Асока. Возможно, она и не понимала магию в том виде, в котором ее видел Гарри, но это не делало эту историю менее впечатляющей. Она считала правильным узнать имя женщины, которая совершила такой невероятный поступок, защищая своего собственного ребенка. Ни одному джедаю не было позволено иметь детей. Материнство было для них чем-то недоступным.              — Её звали… Лили, — тихо сказал Гарри.              Гарри слегка покачал головой, давая понять, что тема закрыта, и вылез из сундука.              — Вы обе получили свои палочки, теперь мы переходим к самому сложному — посмотреть, насколько вы способны использовать магию так, как это делаю я.              Асока и Эйла посмотрела друг на друга из-за внезапной смены темы. Никто из них не собирался забывать только что рассказанную историю и её серьезность для Гарри. Рассказ об этой конкретной палочке был гораздо более подробным, чем любой другой, который он им рассказывал.              Редко можно было услышать какую-то историю о мире Гарри, до сих пор он лишь изредка давал описания конкретных людей или небольшие истории о них. Хотя, если честно, с тех пор, как они начали перебирать палочки, он упомянул гораздо больше людей, чем за всё то время, что он был рядом с Асокой до этого момента. Но он никогда не говорил о сообществе, из которого он пришел, или о том, какие убеждения и политика там царили.              Их прервал тихий хлопок, когда Добби вновь появился перед Гарри со скрещенными руками в редком проявлении раздражения:              — Мастер Гарри обещал закончить организацию, или пройдет столько же времени, сколько в прошлый раз, прежде чем он снова возьмется за это!              Гарри слегка вздохнул и закатил глаза:              — Да, Добби.              Добби только покачал головой, пробормотав что-то похожее на «сумасшедший ленивый хозяин», после чего кивнул в сторону дома и снова исчез.              Гарри закатил глаза, в его тоне слышались нотки веселья и недовольства:              — Чертов домовик. Можно подумать, что он тут главный.              Он бросил на место, где только что был Добби, затем вздохнул и повернулся обратно к Эйле и Асоке, которые наблюдали за ними.              — Ладно, Добби будет очень настойчив. И наверное, он прав. Я даже не уверен, что находится в некоторых сундуках, и если я не сделаю это сейчас, то неизвестно когда вообще сделаю.              На ошарашенное выражение лица Асоки Гарри покачал головой.              — Но это не значит, что ты можешь отлынивать.              — Я хочу, чтобы ты попробовала левитацию, — заявил Гарри, а затем, увидев замешательство на лице Асоки, добавил. — Я знаю, что ты можешь делать это без палочки. Но я хочу, чтобы ты попрактиковалась в использовании палочки. Так ты будешь делать то, что тебе знакомо, и одновременно узнаешь, что такое фокусировка магии.              — Я хочу, чтобы ты привыкла к этому ощущению. Как только ты освоишь это. Мы действительно начнем двигаться вперед, — наконец усмехнулся Гарри, стряхивая с себя меланхолию, которая, казалось, овладела им.              — Хозяин Гарри Поттер специально отвлекается, а мисс Мокрая ему помогает, — сказал Добби, когда снова появился и подозрительно оглядел сначала Гарри, а затем Асоку, прежде чем снова исчезнуть.              — Вам лучше уйти, Мастер, а то Добби может отравить твою еду или ещё что-нибудь, — Асока тихонько хихикнула.              Гарри закатил глаза и, посмотрел на двух женщин, прежде чем направился к дому.              — Ага, отравлен домовым эльфом. Давненько такого не случалось.              Так два пользователя Силы остались наедине друг с другом снаружи со своими новыми палочками. Они с озадаченным выражением лица наблюдали за резким уходом Гарри.              — Ты когда-нибудь чувствовала что-то подобное, когда держала в руках меч? — тихо спросила Асока у тви’лечки, благоговейно проводя пальцами по палочке в своей руке.              — Нет, — тихо призналась Эйла, вновь обратив свой взгляд на палочку в своей руке. — Я никогда не чувствовала этого раньше. Это… как будто она всегда должна была быть у меня. То есть, она выбрало меня именно сейчас, но ждала меня всю жизнь.              Асока несколько мгновений смотрела, как Эйла держит свою палочку, а потом её взгляд перешел на её собственную палочку. Её глаза медленно сузились. Он метался между палочкой и дверью в дом, куда только что ушел Гарри. Она резко развернулась на каблуках и направилась обратно в дом.              — Куда ты идешь? — спросила Эйла, когда поняла, что ее спутница внезапно куда-то пошла, и поспешила за ней.              — Я хочу получить ответы, — решительно сказала Асока.              — Ответы о чем? — недоуменно спросила Эйла, но все же последовавшая за младшей женщиной в дом.              — Эта палочка, — сказала она, подняв её вверх, не потрудившись оглянуться. — Я собираюсь пойти спросить у тех портретов, могут ли они рассказать нам больше о первоначальной владелице этой палочки и о войне, в которой она участвовала. Я ещё… никогда, не видела Гарри таким напряженным, я хочу узнать почему.              Эйла быстро зашагала за ней, чтобы не отстать от подруги. Они вошли в дом и, оглядевшись, обнаружили среди кучи сундуков один большой. Он был открыт, но Гарри нигде не было видно. Однако они могли слышать его голос.              — Этот сундук вечно расширяется… Почему, во имя Мерлина, он вообще здесь?! — Голос доносился как будто из сундука.              — Хозяин Гарри поручил Добби собрать всё, чем он владел. Добби собрал все, — ответила маленькое существо.              — Добби, что я могу делать с унитазом, который ни к чему не подключен? — с недоверием в голосе, спросил Гарри.              — Хозяин сказал забрать всё, в том числе и кухонную раковину, — упрямо ответил Добби.              Наступила пауза и раздался стон.              — Где-то здесь есть кухонная раковина, не так ли?              Голос Гарри затих, пока девушки пробирались обратно через книжные полки. Асока пробиралась, сосредоточившись на своей цели, а Эйла всё ещё следовала за ней. Они вернулись в кабинет, в котором находились предыдущим вечером.              Две женщины на портретах, казалось, замерли, когда они подошли ближе.              — Я хотела спросить, могу ли я задать вам несколько вопросов, — без предисловий начала Асока.              Дафна слегка покачала головой:              — Я уже сказала, что мы не собираемся больше рассказывать вам о Гарри.              Асока покачала головой:              — Мои вопросы не о Гарри, не совсем о нем.              — Гарри только что подарил нам палочки, и мне было любопытно узнать, кому они принадлежали изначально, — дипломатично сказала она.              Это вызвало поднятые брови у обоих портретов.              Тонкс озадаченно нахмурилась.              — Он дал вам палочки, которыми пользовались другие, вместо того чтобы сделать их самостоятельно?              Эйла кивнула и заговорила.              — Да, он сказал, что не хочет рыскать по галактике в поисках магических существ, пока не найдет подходящие, — рутианка сохраняла вежливый тон, она пыталась поговорить с портретами в течение довольно долгого времени накануне вечером. И хорошо знала, что у них есть свои характеры, и похоже, она не сильно понравилась Дафне.              Асока кивнула, снова подхватывая разговор:              — Поэтому нам, естественно, было любопытно, не могли бы вы рассказать нам об их бывших владельцах.              Тонкс кивнула, а Дафна была более сдержанной, хотя обе смотрели на двух женщин с большим интересом. Дафна заговорила, задумчиво постукивая себя по подбородку.              — В старых чистокровных семьях обычно хранили палочки прошлых поколений. Часто они заставляли детей пробовать попробовать палочки членов семьи, надеясь, что они подойдут. У меня была палочка моей прабабушки по материнской линии.              — Зачем им это делать? — спросила Асока, Гарри не упомянул об этом.              — Ну, во-первых, они всегда надеялись, что ребенку может подойти палочка особенно могущественного члена семьи, что означало больше возможностей в будущем — ответила Дафна.              — Хотя это также может означать сродство к определенным вещам, — добавила Тонкс. — Сказать семье, что ребенок может быть особенно способен к тому, или иному подвиду магии, хотя Олливандер был не сильно эффективен в этом. Но проблема с Гарриком заключалась в том, что он не продавал палочку никому младше одиннадцати лет. Семейная палочка дала бы им знать об этом раньше.              — Это правда. Хотя, всегда было интересно узнать историю человека, у которого была твоя палочка. Я помню, как пыталась узнать всё, что могла, о своей прабабушке, — кивнув в знак согласия, заявила Дафна, а затем её взгляд сфокусировался на Эйле. — Так чью палочку ты получила?              Эйла посмотрела на Асоку, которая слегка кивнула в знак поддержки:              — Моя принадлежала женщине по имени Виктуар Уизли.              Тонкс и Дафна улыбнулись. Но Тонкс ответила первой:              — О, маленькая Виктуар была настоящей маленькой колючкой. Она родилась за год до окончания войны с Волдемортом.              — Она была дочерью наших с Гарри друзей, — сказала Тонкс. — Билла Уизли и Флер Делакур. Я помню их свадьбу, хотя меня пригласили скорее для безопасности, чем из-за близких отношений с семьей. Это пришло позже.              Дафна кивнула.              — Некоторое время она шла по стопам своего отца, Уильяма, работая в качестве разрушителя проклятий. Но её настоящий талант заключался в работе с людьми. Она очень хорошо разбиралась в людях и утверждала, что может соблазнить любого.              — И ей это нравилось, — добавила Тонкс, покачав головой, — Если я помню, она даже пыталась соблазнить Даф и Гарри.              — Ей было очень обидно, что единственным человеком, которого она не могла соблазнить, был Гарри, — согласилась Дафна, немного посмеиваясь; редкая улыбка промелькнула на её лице.              — О да, она была та ещё кокетка, — тихо засмеялась Тонкс. — Она всегда очень расстраивалась, когда Гарри делал вид, что он не понимает её намерений. И делала всё, что угодно, только не раздевалась и не запрыгивала к нему на колени.              — Его поведение полностью ставило её в тупик. Однажды я спросила его об этом, и он сказал, что слишком сильно чувствует себя её родным дядей, чтобы ему это нравилось, — объяснила Дафна, и портрет покачал головой. — Но Виктуар была противоположностью застенчивости и сдержанности. Она была виной постоянных скандалов для клана Уизли.              — В целом, ее мать была в ярости почти что всегда, и винила влияние своей сестры Габи. Хотя Флер всегда, казалось, забывала, что она была почти такой же упрямой и непокорной, — добавила Тонкс с ухмылкой на лице, — Молли, бабушка Виктуар по отцовской линии, была постоянно в ужасе. Летом между шестым и седьмым курсами между ней и её родителями даже произошла ссора.              — О да. Я почти забыла об этом, — задумчиво произнесла Дафна, — Кажется, её родители рано вернулись из поездки, и обнаружили в постели с другим студентом. Я не уверена, кто из её родителей был больше расстроен, и не уверена, что ужаснуло их больше. Тот факт, что они застали свою дочь занимающейся сексом с другим студентом, факт, что это происходило в их доме, или тот факт, что студентка была женщиной.              — Я всё ещё верю, что Флёр была больше расстроена. И, вероятно, потому что они были в положении, которое было гораздо более веселым, чем когда-либо мог попробовать такой ханжа, как Билл, — фыркнула Тонкс и покачала головой. — В любом случае, в итоге она осталась с нами до конца того лета.              — Это расстроило некоторых Уизли, — прокомментировала Дафна, — но Гарри сгладил ситуацию, указав на то, что она уже совершеннолетняя, и разве они не рады, что она находится в безопасном месте, а не гуляет сама по себе… или с Близнецами?              — Да, это был всего лишь один из многих скандалов, которые, как клялся Билл, стали причиной того, что он поседел на десять лет раньше своего отца, — продолжала Тонкс, — Даже когда она немного остепенилась, она пошла наперекор условностям и поселилась с женщиной, да ещё и магглой. Они, и парни, с которыми они развлекались, казались счастливыми, хотя никто из них не задерживался надолго.              Дафна пожала плечами и встретила взгляд Эйлы.              — Виктуар была человеком, который игнорировал общественные нравы и то, какой она должна была стать по мнении общественности. Она прокладывала свой собственный путь и не извинялась за это.              Эйла слегка нахмурилась:              — Что с ней случилось?              Дафна нахмурилась и посмотрела на Тонкс, которая пожала плечами.              — Понятия не имею. Ничего до того, как наши картины были написаны.              Эйла пожевала губу, обдумывая то, что ей сказали.              — Знаешь… — предположила Дафна, задумчиво постукивая себя по подбородку. — Ты можешь спросить Гарри… у него где-то есть портрет Виктуар. Зная его, он, вероятно, находится в одном из сотни сундуков. У него много портретов, мы — единственные двое, которые он повесил.              — А как же моя палочка? — нетерпеливо спросила Асока, держа её в руках, чтобы подчеркнуть вопрос, она была рада, что эти две женщины были более откровенны, когда речь заходила о других темах, помимо Гарри.              — Чья она? — спросила Тонкс, глядя на палочку, зная, что она вряд ли узнает палочку по одному только виду.              — Она принадлежала женщине по имени Лили, — ответила Асока.              — Какая у неё была фамилия? Я знала нескольких женщин, которым в конце концов дали это имя, включая мою дочь, — спросила Дафна, её взгляд теперь был более сосредоточен на палочке, но не подавал признаков узнавания.              Асока и Эйла помрачнели. Портреты упомянули о наличии детей предыдущим вечером, и ни одна из них не знала, что делать с этим откровением. Это просто было. Ещё более тревожным было то, что Гарри вообще не намекал и не говорил об этом.              Асока посмотрела на палочку, затем на женщину:              — Гарри сказал, что женщина пожертвовала своей жизнью, чтобы защитить своего ребенка от Темного Лорда, который охотился на них, и это защитило ребенка от проклятия, которое, как предполагалось, было неблокированным.              Дафна и Тонкс замерли, расширив глаза от шока. Они уставились на палочку, а затем друг на друга. Ни одна из них ничего не сказала, и, судя по их взглядам друг на друга, они явно не решались уточнить что-либо ещё.              Заговорила Эйла, прежде чем они успели что-то сделать, тем более что обе женщины определенно узнали, кто это был.              — Он рассказал нам о ней довольно много. О том, как на неё смотрели свысока из-за её крови.              — Чистокровные идиоты, — усмехнулась Тонкс.              Дафна подняла руку.              — Чистокровные и люди с убеждениями чистокровных могут быть идиотами. Но не всё из нас были ими. Не надо рисовать всех чистокровных одной и той же кистью.              Тонкс закатила глаза на старый аргумент и простой, знакомый ответ. Вместо этого она посмотрела на Эйлу и Асоку, а затем кивнула головой в сторону Дафны:              — Блондинка была чистокровной. Моя мама тоже была чистокровной, но её выгнали из семьи за то, что она вышла замуж за магглорожденного.              — Я просто хочу знать о ней больше. Гарри рассказал нам только эти факты и то, что она была очень умной, а потом сменил тему, — сказала Асока, умоляюще глядя на картины. Она чувствовала, что Сила подталкивает её к чему-то важному.              — Но это было гораздо больше информации, чем он дал нам о ком-либо ещё, — добавила Эйла, — Или, по крайней мере, казалось, что она значила для него гораздо больше.              Дафна и Тонкс обменялись долгим взглядом, после чего Тонкс слегка пожала плечами.              — Лили, которая первой владела палочкой, которую ты держишь в руках, родилась Лили Эванс. Она вышла замуж за одноклассника, о котором, даже если его жизнь оборвала война, ходили легенды, как о блестящем авроре… Джеймса Карлуса Поттера.              Эйла и Асока нахмурились, но прежде чем они смогли собрать воедино все части, Тонкс продолжила.              — Лили была матерью Гарри.              — Гарри… много чего знает, о своих родственниках и знакомых. Это всегда было очень важно для него. Он всегда был в курсе того, что происходило в жизни людей и в их семьях, — голос Дафны был мягким, но под ним чувствовалась холодность.              Тонкс кивнула:              — Он старался не забывать дни рождения и важные события в жизни близких ему людей, такие как юбилеи и тому подобное. Ему нравилось узнавать больше об истории людей и их характере. Он даже получил несколько маггловских степеней, когда изучал людей и их разум.              — Одним из тех, о ком он всегда мечтал узнать больше, была Лили Поттер. Но после определенного момента он просто не смог это сделать, — гневно сказала Дафна.              Асока и Эйла внимательно слушали, желая узнать больше. Это был первый раз, когда они услышали хоть что-то о прошлом Гарри. Задним умом они прекрасно понимали, как джедаи отнесутся к подобным связям.              Асока, однако, не могла не спросить.              — Почему он не мог?              Голос Дафны мог приморозить их к полу:              — Два человека сделали абсолютно все, что было в их силах, чтобы стереть любые записи или воспоминания о ней. Один из мелкой ревности, переросшей в ненависть, а другой — в своих собственных целях.              — Кто? — спросила Эйла.              — В данный момент это неважно, — сказала Тонкс, прервав любой ответ Дафны на этот вопрос, — Важно, почему. Гарри был объектом пророчества, и люди пытались направить исполнение пророчества в соответствии со своими желаниями и выгодой.              Дафна почти сразу же подхватила тему, гнев всё ещё звучал в её голосе:              — Часть этого требовала, чтобы Гарри был… выращен как оружие. Одноразовое оружие, у которого была одна цель. Он рос без любви и без настоящей семьи. Они не хотели, чтобы он к чему-то привязывался.              Асока и Эйла удивленно посмотрели на них.              — Единственная информация, которую взрослые обычно давали ему о его матери, это то, какой благородной и умной она была, а также постоянно повторяли ему, что она умерла за него, — Тонкс сказала это с легкой насмешкой в голосе.              Дафна, наконец, посмотрела на Тонкс за то, что та выдала слишком много, отрезав ей возможность выдать ещё больше:              — Гарри воспитывали так, чтобы он был одноразовым. Его бросили в конфликт, о котором он почти ничего не знал, ещё до того, как стал подростком. То, что он в конце концов выжил, а не умер как маленький мученик, сделало многих людей несчастными. Это всё, что вам нужно знать.              Эйла и Асока потеряли дар речи. Казалось, что оба портрета взаимно решили больше ничего не говорить, снова погрузившись в полную неподвижность.              Асока восприняла это как сигнал к уходу. Ей не хотелось, чтобы Гарри искал её и обнаружил их здесь, разговаривающими с портретами. Она схватила Эйлу за руку и потащила почти не сопротивляющуюся рутианку прочь.              Ничего не происходило, пока та тащила её к входу в дом, который оставался открытым.              — ДОББИ! Какого черта? Я знаю, что прошло уже много времени, но я совершенно уверен, что в какой-то момент мы избавились от всех маггловских пыточных устройств, которые собирала семья Блэк! Я отчетливо помню это, довольно разумное, использование Адского Пламени.              — Это не пыточные приспособления, эти собирала госпожа Дора! — ответил Добби.              — О… Хм… — красноречиво ответил Гарри. Возникла короткая пауза, а затем он удивленно сказал: — Можно подумать, что после всего этого времени я знал все её причуды. Но это многое объясняет…              Его голос стал веселым, когда раздался звук сдвига тяжелого металла.              — Интересно, как это должно было быть использовано… не говоря уже о том, где, — Наступила пауза, а затем раздалось громкое жужжание, сопровождаемое металлическим звоном. — О, эй, батарейки всё ещё работают. Вот это да.              Все остальное, что могло быть сказано, было прервано, когда эти двое вышли обратно на улицу, хотя Асока не спешила закрывать дверь. Разговор был слишком тяжелым для двух пользователей Силы, чтобы справиться с ним так легко, они всё ещё не отошли от всех откровений.              Они оба молча стояли возле дома.              — Ого, — сказала Асока наконец. — Ещё одно дитя пророчества, прямо как Скайуокер.              — Жены, дети… родители, — скорчив гримасу, серьезно сказала Эйла. — У него слишком много привязанностей. Это небезопасно.              Асока повернулась и посмотрела на нее таким взглядом, что Эйла слегка опешила. Через несколько мгновений Асока ничего не сказала, только покачала головой и, отвернувшись от своей спутницы, пошла в сторону леса.              Эйла, сузив глаза, смотрела ей вслед,. Судя по тому, как Асока повела плечами, она была не на шутку расстроена.              Однако вместо того, чтобы заговорить, Асока не обернулась, а подняла палочку и указала на что-то на земле.              Когда Эйла поняла, что Асока не собирается ничего говорить, она придвинулась к ней ближе, её тон стал более мягким.              — Асока, ты знаешь, что я права. Даже его мать… Для пользователя Силы быть настолько эмоционально привязанным…              Она прервалась, когда Асока повернулась к ней лицом со спокойным выражением лица.              — Конечно, ты права. Эмоции, которые он проявляет, и привязанности, которые у него есть, опасны.              Эйла кивнула в знак согласия, хотя задумчивое выражение не покидало её лица, потому что она не знала, что с этим делать, и почему Сила направила её по этому пути. Она почувствовала облегчение от того, что Асока согласилась с ней.              Она была настолько погружена в свои мысли и так рада, что Асока согласилась, что совершенно не заметила предупреждения Силы, когда Асока быстро ударила её по лицу.              Эйла в шоке вскрикнула, её рука потянулась к щеке. Это была отнюдь не слабо.              — Я — ТРУП, ты это понимаешь? — Асока практически тряслась от гнева. Эйла удивленно моргнула, увидев, как несколько кусков камня и обломков от их предыдущих экспериментов с палочками поднялись и закружились в воздухе, а молодая тогрута уставился на неё.              — Отбросив на мгновение Гарри… без эмоциональных привязанностей я труп! — повторила она. И не дав Эйле времени ответить сказала. — Мой Мастер… или бывший Мастер, я думаю. Тот, о ком многие в Совете думают, что скрывают свое мнение… но большинство смотрит на него свысока, потому что он «слишком сильно привязывается к людям». Он был эмоционально привязан ко мне и верил.              — Это он нашёл доказательства моей невиновности, когда Республика хотела меня казнить! В то время как Совет Джедаев собирался сидеть сложа руки и позволить им это сделать! — Асока слегка фыркнула. — Конечно, ведь они не были ко мне эмоционально привязаны, помнишь? А какие были привязанности у той, кто подставил меня? Да. Правильно, никаких.              — Затем появляется Гарри, который осмеливается иметь привязанности к людям. Но у него нет никакой конкретной привязанности ко мне. И что он делает? — потребовала Асока. — Спасает меня. Дважды.              — Тот самый Гарри, о котором ты говорила, что должна последовать за ним, и учится у него, из-за того, что если ты этого не сделаешь все кто тебе дорог умрут! — Асока посмотрела на подругу. — И ты говоришь, что привязанности — это проблема! Определись уже, чёрт тебя дери!              Асока указала на дом, хотя её сапфировые глаза не отрывались от глаз Эйлы, а голос стал очень тихим, с ледяным спокойствием.              — Ты слышала, что они сказали?              Эйла нахмурилась и наклонила голову с озадаченным выражением, хотя заметила, что камни позади Асоки успокоились.              — Ты слышала, как Гарри был воспитан? — уточнила Асока в ответ. На лице Эйлы появилось растерянное выражение, но Асока продолжила. — Гарри вырос нелюбимым и без какой-либо привязанности. Звучит знакомо?              У Эйлы отвисла челюсть.              — Ты же не хочешь сказать, что Орден джедаев воспитывает детей, чтобы они стали оружием.              — А разве нет? Детей учат бою и стратегии, не любят и говорят, что привязанности — это плохо, отправляют на войну, когда они едва подросли, а потом, как показал мой случай, рассматривают как одноразовое оружие, когда это удобно, — голос Асоки был суров. — Скажи мне, чем это отличается.              Эйла была полностью выведена из равновесия словами Асоки, но её ответ прервали.              — Я так понимаю, вы разговаривали с портретами моих жен, — раздался сзади сухой голос Гарри.              Обе женщины повернули головы и увидели Гарри, прислонившегося к стене со скрещенными руками, спокойным выражением лица и поднятой бровью. Обе женщины выглядели виноватыми. Асока открыла рот, чтобы извиниться, но Гарри отмахнулся от неё прежде, чем она успела начать:              — Я предполагал, что рано или поздно вы столкнетесь с ними.              — Гарри, я думала, ты занимаешься организацией сундуков, — сказала Асока, всё ещё выглядя виноватой.              Гарри выглядел смущенным и объяснил:              — Мы наткнулись на сундук с вещами для хобби одной из моих жен. Теперь я знаю, откуда она взяла некоторые из своих средств ментальной защиты в её разуме. Добби будет долго разбираться с этим. Есть вещи, о которых мне лучше не знать.              Гарри покачал головой и снова сосредоточился на Эйле и Асоке. Сначала он обратился к Асоке.              — Ты работаешь над своей окклюменцией, как я понимаю?              Асока заколебалась и слегка кивнула.              — Каждую свободную минуту, и даже когда я могу уделить этому совсем немного внимания.              — Это… впечатляет. Мне потребовалось некоторое время, чтобы дойти до того момента, когда я смогу так распределять свое внимание, — Гарри наклонил голову и посмотрел на нее. — Ты приближаешься к своим нынешним воспоминаниям.              — Да, — без колебаний призналась Асока, хотя её удивило, откуда он узнал.              — Продолжай в том же духе, только помни, что эмоции от более травмирующих и недавних воспоминаний будут сильнее, поскольку, даже не переживая их заново, во многих случаях ты приходишь к чему-то, когда воспоминания становятся более отдаленными. Более недавние воспоминания будут более сложными для понимания, — улыбаясь объяснил Гарри, — Как только ты разберешься с ними, нужно будет решить, как далеко ты хочешь зайти. Доверяешь ли ты мне войти в твой разум, чтобы проверить твою защиту и помочь тебе укрепить её, или нет.              — Я доверяю вам, Учитель, — немедленно ответила Асока, прервав всё, что собиралась сказать Эйла. На этот раз в её словах не было сарказма.              Гарри покачал головой.              — Это легко сказать, не зная, что на самом деле стоит на кону. Ты должна помнить, что, когда я нахожусь в твоём сознании, я могу и, вероятно, увижу почти все воспоминания, а также любые мысли, которые придут тебе в голову. Это… очень интимно. Уединения почти нет.              Асока нахмурила брови, но слегка приподняла подбородок, давая понять, что не передумает.              — Тем не менее, пока ты сортируешь свои воспоминания, твои эмоции и воспоминания, скорее всего, будут ближе к поверхности и, вероятно, их будет сложнее контролировать чем обычно, — продолжил Гарри. Эйла выглядела так, словно собиралась что-то сказать, но Гарри перевел взгляд на неё и сузил глаза: — Это не значит, что все её утверждения и восприятия неверны.              Гарри поднял руку, чтобы предотвратить спор:              — Я так же не говорил, что она права. Из того, что я знаю и что мне говорили, я бы сказал, что истина где-то посередине.              — Как это всегда и бывает, — Гарри слегка вздохнул и провел рукой по лицу, на мгновение приняв невероятно усталый вид. На их недоуменные взгляды он покачал головой и грустно улыбнулся: — В каждой истории всегда есть три стороны. Твоя сторона, их сторона и правда.              Гарри легко пожал плечами, а затем снова сосредоточил свое внимание на Эйле, которая выглядела так, словно захотела прочитать лекцию.              — Однако, прежде чем мы сможем сделать с тобой что-то из этого, тебе нужно подумать, и понять кто ты и чего ты хочешь. Ты захотела полететь с нами, но почему ты здесь?              — Если ты хочешь уйти, я хочу получить от тебя клятву прямо сейчас, а затем отведу обратно на поверхность. Уверен, вуки будут рады организовать для тебя транспорт, — В голосе Гарри не было злости, но он был твердым и серьезным.              Это заставило Эйлу замолчать и прервало её слова. Она вздохнула и посмотрела в темноту полога деревьев. Рутианка решила сказать правду, зная, что Гарри реагирует на это гораздо лучше. Но ей все равно потребовалось несколько мгновений, чтобы разобраться в собственных мыслях.              — Я не хочу уходить. Но… это нелегко. Внезапно найти кого-то вроде тебя.              — Я получила видение, более понятное, чем у меня было в течение многих лет, которое ясно говорит мне, что я должна присоединиться к вам. К кому-то, кто кажется ходячим противоречием. И нарушает все правила, как я их понимаю, налево и направо, — вздохнула она и опустила плечи, а затем посмотрела на Гарри, выражение её лица умоляло о понимании. — И который, похоже, не что иное, как огромная загадка, и тот, кто наслаждается сохранением этой загадки и дальше в тайне.              — Я не знаю, как это объяснить, каково это — чувствовать, что всю твою жизнь перевернул кто-то из мира, о котором ты ничего не знаешь, — она крикнула, наконец-то дав волю своему разочарованию.              Гарри наклонил голову, задумчиво глядя на ее заявление.              — Ну, я могу возразить и сказать, что я не хотел ломать твою жизнь. И не делал этого специально. Ты сама захотела полететь с нами.              — И я могу сказать, что прекрасно знаю, каково это, когда кто-то появляется из мира, о котором ты ничего не знаешь, а затем полностью меняет всё, что знаешь о жизни, — Гарри грустно улыбнулся, — Но не буду.              — И вот опять! — крикнула Эйла, в отчаянии вскидывая руки вверх. — Перестань быть таким загадочным.              Гарри в защитном жесте поднял руки и слегка хихикнул.              — Прости, это сила привычки. Я хотел сказать, что знаю, каково это, когда тебя держат в неведении. Ты хочешь получить ответы. Спрашивай, но я не обещаю рассказать тебе всё. Некоторые секреты должны остаться секретами. Но я не буду расстраиваться из-за того, что ты спрашиваешь.              Эйла и Асока не смогли скрыть удивления на своих лицах.              — Правда? — прошептала Эйла.              Гарри кивнул, а затем усмехнулся.              — Но не сейчас. Подумайте о своих вопросах и о том, что ты действительно хочешь знать. Сначала я хочу научить тебя, что такое Магия.       

***

             Девочки, казалось, перебирали вопросы, которые хотели задать. Однако это не мешало им интересоваться магией. Он не удивился тому, как быстро они освоили заклинание левитации. В конце концов, это было одно из первых, чему их научили в детстве.              Асока заметила, что для левитации предметов, особенно нескольких, требуется гораздо больше усилий и концентрации, чем при использовании палочки.              Гарри кивнул.              — Один из моих лучших друзей, Рон, левитировал дубину тролля с помощью этого заклинания в 11 лет. Я любил этого парня, но он точно не был любителем сосредотачиваться, ибо не мог сконцентрироваться на чем-то, что действительно важно. Если он смог сделать это в 11 лет, то сможет и большинство, приложив немного усилий.              Эйла немного нахмурилась:              — Это… похоже на обман, — она неуверенно посмотрела на свою палочку.              Гарри задумчиво наклонил голову.              — Точно на обман? Или тебя беспокоит, что всё получается так, что кто-то, не имея всех твоих тренировок, силы воли или базового понимания своей магии… или Силы, как ты это называешь, может сделать это?              Тон Гарри не был снисходительным, он был искренне любопытен. Эйла выглядела озадаченной.              — Я имею в виду, у тебя уязвленная гордость? Ревность? Зависть? Обида? — Гарри слегка надавил.              Эйла немедленно ответила:              — Джедаи не чувствуют таких вещей. Такие вещи ведут на темную сторону.              Но он точно уловил, что Асока недоуменно смотрит то на палочку в своей руке, то на Эйлу, то на Гарри.              — Действительно, тогда что же ты чувствуешь сейчас, что тебя завело в тупик?              Всё, что она могла сказать, было прервано, когда Добби появился рядом с Гарри.              — Хозяин Гарри, пользователь магии пытается прорваться сквозь защитные чары.              Гарри быстро повернулся к Добби и сузил глаза:              — Его не остановила защита от намерений? Я ничего не почувствовал.              Добби покачал головой.              — Пользователь магии не был остановлен внешними защитными чарами.              Гарри задумчиво нахмурился, а затем сосредоточенно закрыл глаза. Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы почувствовать поблизости пользователя магии, хотя он предположил, это был пользователь Силы.              Тем более что он не пытался скрыть свое магическое присутствие.              Гарри даже не концентрировался. Для него было естественным ослаблять бдительность вблизи своего дома. Он покачал головой и на мгновение нахмурился, а затем пожал плечами.              — Ну, если его не остановила защита от намерений. Пойдем посмотрим, что ему нужно.              — Хозяин Гарри Поттер хочет, чтобы Добби активировал защиту Мародеров? — с нетерпением спросил Добби.              Гарри покачал головой:              — Нет, все в порядке.              Добби нахмурился в знак неодобрения и недовольства отсутствием осторожности у своего хозяина.              Гарри вздохнул.              — Ладно, если он будут плохо себя вести, я даю тебе слово, что ты сможешь научить его хорошим манерам.              Это значительно развеселило Добби.              Гарри больше ничего не сказал, просто направился по тропинке прочь от дома. Эйла и Асока быстро шагали за ним. Гарри прошел мимо того места, где тропинка была освещена.              Он все дальше уходил от света поместья и всё глубже погружался в джунгли, когда остановился перед двумя огромными корнями. Они переплелись между собой и не давали им пройти дальше. Гарри достал палочку и без единого слова взмахнул ею, и два корня медленно скрутились и разошлись.              Группа услышала характерный звук светового меча, когда корни начали скручиваться и двигаться. Медленно корни втянулись, и на вновь открывшемся пути появился замаскированный джедай с зажженным синим световым мечом.              Его свет освещал пространство, которое, как заметили остальные, до этого освещалось только магическим пламенем вокруг, и неестественный свет светового меча на время ослепил их.              Гарри поднял бровь, так как, несмотря на плащ, который был сильно испачкан и потрепан от путешествия по лесу. Было легко определить, что стоящий перед ним разумный — женщина, несмотря на капюшон, скрывавший лицо в тени.              Через мгновение Эйла узнала фигуру.              — Мастер Шаак Ти, что вы здесь делаете?