I Still Haven't Found What I'm Looking For

      Нажав кнопку отключения от голокома, Эйла почувствовала, как на неё начинает накатывать усталость: события последних нескольких дней окончательно навалились на нее. Прошло уже пять минут с момента завершения конференции, а рутианка всё ещё не встала с места второго пилота, которое она использовала для общения с Высшим советом.              Ей отчаянно хотелось задремать или хотя бы утонуть в небытии медитации. Невероятно длинный день, наполненный опасностями и потрясениями, истощил все её силы. Однако ей предстояло сделать ещё много всего, прежде чем она сможет позволить себе отдохнуть.              Эйла сделала то, что должно было стать самой трудной частью её, теперь уже, самостоятельной миссии. Она полагала, что заставила Высший совет отказаться от наблюдения за Гарри, а также позволила себе и дальше следовать за… ним?              Но только сейчас она поняла, что ей предстоит самая сложная задача. Она должна была убедить Гарри позволить ей остаться с ним и Асокой после прибытия на Кашиик. И она не имела ни малейшего представления о том, как начать этот разговор.              Он не доверял ей. Это было само собой разумеющимся. Гарри предполагал, что она шпионка, потенциальная убийца и/или потенциальная похитительница Асоки Тано. Это только то, что он сказал ей в лицо, но она задавалась вопросом, есть ли у него ещё поводы недолюбливать еë.              Эйла знала, что, вероятно, была преждевременна в своем докладе Совету. Она говорила так, словно её решение отправиться в эту авантюру было уже решенным, словно она была уверена, что сможет довести дело до конца. К сожалению, в данный момент была очень велика вероятность, что Гарри вышвырнет её сразу же после приземления и скажет ей: «Не позволь трапу ударить тебя, когда он будет подниматься».              Как, во имя Силы, она могла убедить его разрешить ей остаться?              Внезапно её осенила шальная мысль. Может быть, лучше начать с малого?              — Минни? — неуверенно спросила Эйла, через коммлинк, который, был подключен непосредственно к дроиду.              — Да, мисс Секура? — после короткой паузы ответил дроид.              — Разговор, который я только что вела, на корабле сохранилась запись? Если нет, то можешь сохранить её на случай, если Гарри захочет просмотреть её позже? — спросила Эйла. Она была поражена, когда узнала, что протокольный дроид Гарри может перемещаться между странным устройством, которое она видела, и кораблем в целом.              Гарри сказал, что это просто для удобства, чтобы дроид мог выполнять различные задачи, требующие связи или информации в реальном времени. Дроид не мог управлять никакими механическими аспектами корабля.              — Корабль автоматически сохраняет все исходящее и входящее вызовы, которые были совершены в течение 72 часов, хотя они, как правило, происходят нечасто. Так что ваш предыдущий вызов был сохранен и доступен ещё 71 час и 49 минут, мисс Секура, — своим чопорным женским голосом ответил Дроид.              Эйла с облегчением кивнула. Она поверить не могла что рада, что все разговоры по голокому записываются, потому что она и не подумала о записи сеанса связи с Советом заранее.              — Сделай одолжение, не можешь сохранить файл на постоянной основе, пока я не попрошу удалить его?              Наступила короткая пауза, прежде чем Минни прямо ответила:              — Файл сохранен, но он будет удален не только по вашей просьбе, но и мисс Тано или мистера Поттера, поскольку у них больше полномочий, чем у вас.              В случае необходимости она могла доказать Совету, как много она сделала, используя эту запись. Затем Эйла поняла, что она может понадобиться ей, чтобы начать разговор и тем самым доказать свои доводы.              Она слегка вздохнула и поднялась на ноги. Она заметила, что пернатое животное, которое никогда не покидало кабину, смотрит на неё. Хотя Эйла не могла сказать, что у него появилось выражение лица или что оно изменилось, ей показалось, что теперь птица смотрит на неё с меньшей злобой. Конечно, это могло быть просто её воображение, из-за чувства вины после того, как она решила спасти ситуацию, сохраняя разговор с Советом.              Она вышла из кабины и побрела в глубь корабля. Она тихо двигалась по грузовому отсеку. Через каждые несколько метров она останавливалась и оглядывала койки. Все бывшие рабы спали, большинство из них свернулись калачиком, но просто, спокойно спали. Эйла чувствовала, что Сила поет здесь как-то иначе, чем раньше, но рутианка не могла увидеть ничего необычного, кроме всё ещё расширенного пространства. Её разум всё ещё не мог с этим смириться.              Она бесшумно прошла по грузовому отсеку, не желая никого из них будить, и направилась к задней части корабля, мимо комнат, которые в настоящее время использовались в качестве карцера.              Она прошла в заднюю часть, к двигателю, и остановилась, когда проходила мимо комнаты сбоку. Дверь была открыта, и Эйла увидела Гарри, прислонившегося к стене со скрещенными руками.              Асока ходила взад-вперед по небольшому пространству. Эйла видела, как шевелится её рот, как Асока бурно жестикулирует, но ничего не слышала. Она также обратила внимание на то, что комната была заставлена полками с инструментами, датападами и другими предметами, и все они заметно дрожали.              Эйла подумала, не сделал ли Гарри с Асокой то же самое, что и с ней ранее. Он лишил её возможности издавать какие-либо звуки, как он это сделал, она всё ещё пыталась понять.              Но Асока, казалось, не замедлялась и не показывала, что она не в состоянии произнести слова, поэтому Эйла была уверена, что происходит что-то другое.              Гарри, в свою очередь, прислонился к стене, скрестив руки, наблюдая за тем, как девушка двигается взад-вперед, но, похоже, ничего не говорит.              Он даже не поднял глаз, чтобы поприветствовать джедайку, когда она появилась на пороге комнаты.              После минутного колебания Эйла вздохнула и шагнула в комнату, она почувствовала небольшую волну Силы, и как только она переступила порог, раздался взрыв разнообразных шумов.              — Её просто отдает под опеку бывшего Мастера… никакого суда, никакого наказания. Ничего. Из-за нее я чуть не погибла! — разразилась тирадой Асока, и тви’лечка от испуга остановилась на середине шага, когда звук ударил ей по ушам. Она огляделась вокруг и заметила, что чувства её не обманывают: все вокруг тряслось, но почему-то не издавало никаких звуков.              Асока явно не замечала и не обращала внимания на это, и на то, что здесь присутствует Эйла, и продолжала свою тираду, вскидывая руки вверх для подчеркивания своего возмущения.              — Она намеренно подставила меня! Должна же быть хоть какая-то благодарность за то, что я спасла ей жизнь!              Гарри поднял бровь на это заявление, казалось, не замечая присутствия Эйлы, что заставило джедая-тви’лечку задуматься, не является ли она невидимой, учитывая что её тупо игнорируют.              Асока сделала глубокий вдох, явно готовая продолжить свою тираду, но Гарри поднял палец в универсальном знаке, приказывая ей остановиться.              — Эта девушка… ты спасла ей жизнь?              Асока была поражена внезапным прерыванием своей тирады и с удивлением обнаружила, что тяжело дышит. Она не осознавала, насколько сильно потеряла контроль над собой, пока кричала. Но вмешательство Гарри вернуло её внимание к нему и его вопросу, а не к всепоглощающему чувству предательства, которое она испытывала в данный момент.              — Да, я спасла ей жизнь.              Джедайка огляделась вокруг; все трясущиеся полки остановились, как по команде, в тот самый момент, когда Гарри привлек её внимание. Ни Гарри, ни Асока даже не взглянули на них, оставив Эйлу в очередной раз в замешательстве.              Выражение лица Гарри было сосредоточено на Асоке, его тон был спокойным и любопытным:              — Можешь рассказать мне об этом инциденте?              Асока наклонила голову, это было пронято как согласие, но в нем было достаточно вопросительного тона, чтобы не быть прямым требованием, но это было близко.              — Ну… когда нам вместе нужно было уничтожить литейный цех дроидов на Джеонозисе. Мы устроили несколько взрывов, пока были вместе заперты в танке, и я смогла подключить к нему энергоячейку, чтобы Скайуокер смог нас вытащить.              Гарри нахмурился.              — Хм. Это немного спорно, должна ли она тебе долг жизни, ведь ты спасала и свою жизнь.              Асока пребывала в некотором замешательстве, её немного удивила формулировка Гарри.              — Ну, ещё был случай, когда нам пришлось иметь дело с мозговыми червями. Это паразиты, которые могли проникать в твой разум и контролировать тебя, — пояснила она, видя озадаченное выражение лица Гарри.              — Неприятно, — скорчив гримасу сказал Гарри.              — Баррисс была атакована червяком, когда попала в ловушку, расставленную зараженными солдатами. Мой старый Учитель сказал мне, что паразиты не переносят низких температур, поэтому я вывела из строя систему температурного контроля.              Асока нахмурилась, вспоминая этот инцидент.              — Баррисс напала на меня, и когда контроль червя ослаб, она умоляла меня убить ее, я… не смогла.              Асока упустила голову, она всё ещё сомневалась в правильности своего выбора, зная, что из-за её нежелания убивать товарища паразит мог распространиться дальше.              — Я отказалась и убила червя, когда он вышел из ее рта, оставив её в живых.              — Это, гораздо больше похоже на условия при котором возникает долг жизни, — нахмурившись, сказал Гарри. — И даже после спасения её жизни, Баррисс все равно не помогла тебе, когда ты была на грани смерти. И, вероятно, повторила бы все это с каким-нибудь другим падаваном или джедаем, если бы твой бывший Учитель не поймал её с поличным и не заставил во всем признаться.              Асока была шокирована этой мыслью. Она никогда не задумывалась о том, что сделала бы Баррисс, если бы ей всё сошло с рук. Её мысли вернулись к судебному процессу, когда она посмотрела на несколько метров, разделявших обвиняемого и свидетеля, и увидела… взгляд Баррисс Оффи и выражение её лица.              Её бывшая подруга была почти неузнаваемой. В её выражении лица сочетались фанатизм, отвращение, омерзение и печаль. Оно оставляло впечатление, что Оффи безумна. Асока задалась вопросом, были ли семена этого безумия всегда, или что-то произошло, чтобы довести её до такого состояния.              Она медленно кивнула, вынужденная признать, что вполне вероятно, что если бы Баррисс всё сошло с рук, то сумасшедшая джедайка сделала бы что-то похожее с кем-нибудь другим. Асока слегка вздохнула, и горечь вновь наполнила её голос:              — Похоже, что у её действий не будет никаких последствий. Военные не хотят её судить, а джедаи, похоже, не будут её наказывать. Они просто всё заметут.              В глазах Гарри появился странный блеск:              — После того, что произошло на твоем суде, они, вероятно, не заинтересованы в том, чтобы снова облажаться перед всем миром. Мы позже рассмотрим влияние и возможные последствия наличия долга жизни для пользователя магии через некоторое время.              Гарри повернулся, чтобы посмотреть на Эйлу:              — Поскольку среди нас есть маленькая шпионка, и то, что я собирался сказать, подпадает под «обучение». Мы не хотим давать ей больше информации, чтобы она могла доложить об этом своим мастерам.              Когда его внимание впервые сосредоточилось на ней, Эйла слегка поморщилась от колкого замечания о «маленькой шпионке». Она даже покраснела от того, как он выделил слово «мастерам». Он придал этому слову столько негативного оттенка, что она почувствовала отвращение.              Через мгновение рутианка поняла, что не сможет использовать запись для укрепления своей позиции. Она ей понадобится, чтобы занять хоть какую-то позицию. Она слегка выпрямилась и оборвала всё, что он ещё собирался сказать.              — Минни сказала, что корабль записал весь мой разговор с Советом. Я думаю, что в конечном итоге будет лучше, если ты узнаешь всё сам.              Единственным признаком удивления на лице Гарри была приподнятая бровь. В остальном он несколько секунд, нейтрально смотрел на неё. Эйла почувствовала, как по её позвоночнику пробежала дрожь: ей показалось, что он напрямую изучал ее душу в течение кратчайших мгновений.              После минутной паузы он слегка наклонил голову, решив подыграть тви’лечке, и обратился к кораблю:              — Минни, — в пустоту сказал Гарри.              — Да, мистер Поттер? — Ответ прозвучал через несколько секунд через динамики в маленькой комнате.              — Не могла бы ты воспроизвести аудиозапись последнего разговора по голокомму? — спросил Гарри, переводя взгляд с Эйлы на Асоку, которая слегка поникла, её руки гладили лекку, а на лице появилось выражение покорности.              — Конечно, мистер Поттер, — через динамики прозвучал голос Минни.              Наступила минутная пауза, а затем разговор с Советом, который так расстроил Асоку и раздражал Эйлу, был воспроизведен от начала до конца.              Джедайка наблюдала за реакцией Гарри и Асоки, хотя тогрута уже слышала часть разговора. И она всё ещё выглядела обиженной, когда проговорилась судьба Баррисс. Но обида постепенно проходила, когда она с интересом слушала остальную часть обсуждения, которую пропустила, когда выбежала.              Эйла была удивлена тем, что Гарри почти никак не отреагировал на весь разговор. Единственный раз, когда он проявил хоть какую-то реакцию, это ободряюще посмотрел на Асоку. В остальное время он просто закрыл глаза и слушал. Его лицо как будто бы было сделано из камня.              Когда всё закончилось, Асока всё ещё сидела в углу, хотя, по крайней мере, на этот раз её гнев был сдержан любопытством, когда она смотрела на Эйлу. Глаза Гарри были по-прежнему закрыты.              Прошло больше минуты, а в комнате всё ещё была тишина. Эйла подумала, не заснул ли он. Хотя, по правде говоря, его закрытые глаза и задумчивая поза жутко напоминали Йоду. Этого было достаточно, чтобы она с любопытством посмотрела на Асоку.              Тогрута нахмурилась, а затем громко щелкнула пальцами, чтобы прервать тишину комнаты.              Словно по команде, глаза Гарри открылись, и он пристально посмотрел на неё.              — Интересно.              Сначала она решила, что речь идет о её видении или о том, что она не всё сообщила Совету, но была удивлена, когда он заговорил.              — Руководство вашего Ордена раскалывается, и формируются разные стороны, — покачав головой сказал Гарри.              Эйла покачала головой и не согласилась:              — Не совсем. Хотя я признаю, что собрания обычно не бывают… такими спорными, это не было чем-то из ряда вон выходящим. Разногласия и обсуждения происходят постоянно.              — Возможно, ты так думаешь, но ты обманываешь себя. Что не так уж удивительно, большинство из них тоже не понимают, что происходит, — насмешливо ответил Гарри, на этот раз в его тоне не было оскорбления, скорее он казался… усталым.              Его голос стал тише, когда он покачал головой:              — Я видел это раньше, разные стороны и точки зрения, причем те, у кого меньше всего власти, кричат громче всех. Это обычно приводит к тупику, в котором очень мало реального прогресса, пока выполняются повседневные задачи. Тем временем более старшая, уважаемая и, вероятно, более влиятельная фигура пытается удержать ситуацию в порядке, чтобы всё не развалилось на куски. Всё это происходит в то время, как враг прокладывает себе путь внутрь и использует те маленькие трещины, которые кажутся такими мелкими и ничтожными для общества в целом, но важны для их врагов, чтобы развалить всю группу.              При этих словах глаза Эйлы и Асоки расширились, и они обменялись взглядами. Не нужно было прилагать особых усилий, чтобы понять, что именно это и происходило в Совете. Они и раньше слышали теории заговора и подозрения относительно происходящих событий, но ничего подобного не было сказано так открыто. Гарри, казалось, не замечал или не заботился о том, какой эффект произвели эти слова.              — Интересно, что среди них было двое, которые показались мне искренне недовольными Эйлой, и двое, которые казались очень недовольными Орденом, один из которых, как я полагаю, был бывшим Мастером Асоки? — вопросительно закончил он, взглянув на Асоку и получив кивок согласия.              — Тот, с дефектом речи, был единственным, кто казался отрешенным по поводу всего этого. Хотя он казался главным. Так что… — Гарри пожал плечами.              Асока фыркнула и попыталась скрыть свой смех кашлем, а Эйла издала звук, похожий на удушье:              — Это Йода, Гранд магистр Ордена джедаев.              — Мне без разницы кто он, — апатично пожал плечами Гарри и снова посмотрел на Эйлу. Он выжидательно поднял бровь.              На лице рутианки появилось озадаченное выражение лица:              — Что?              Гарри наклонил голову:              — И это все?              Она надеялась, что, показав Гарри запись, не только заставит его довериться ей, но и сделает её просьбу очевидной. Эйла практически изложила её в разговоре с Советом и надеялась, что он уже обдумывает её. Сила подсказывала ей, что присоединиться к ним абсолютно необходимо. Смерти, которые она видела и чувствовала, тяготили её. Но на данный момент она отбросила эту мысль.              Эйла пожевала губу, прежде чем решиться.              — Я… хочу остаться с вами, не только до Кашиика, но и за его дальше… куда бы они вы ни отправились.              — Зачем? — безразлично спросил Гарри.              Эйла слегка вздрогнула. Хотя она не почувствовала враждебности в его тоне, она также не смогла обнаружить любопытства. Гарри казался совершенно незаинтересованным в этой идее. Она несколько раз открывала рот, прежде чем жестом указала на один из динамиков, который только что воспроизвел для неё запись.              — Ты только что всё слышал!              — Какую часть? — Гарри покачал головой: — Я слышал кучу людей, у большинства из которых было искаженное чувство приоритетов. Все они были нетерпеливыми, не пытались понять друг друга, и среди всего, что они сказали было очень мало здравого смысла.              Эйла действительно не могла поспорить с этой частью.              — Я слышал почти убийственный уровень «всепрощение» и вторых шансов, предоставленных тому, кто пытался подставить другого джедая в его собственных преступлениях, — В голосе Гарри прозвучало особое презрение, когда он это сказал.              Эйла слегка вздохнула:              — Не могу не согласиться, хотя я бы сказала, что все совершают ошибки и заслуживают второго шанса.              — Где был их «второй шанс», когда обвинили Асоку? — ответил Гарри. — Ты даже не можешь сказать, что не согласна, и сама подвергла сомнению мотивы Ордена.              У Асоки было странное выражение лица. Это было сочетание печали по поводу случившегося, согласия с Гарри в его позиции и странного удовольствия от того, что кто-то, кого она знала совсем недолго, так явно прикрывал её.              — Что бы ты хотел, чтобы они сделали? — возразила Эйла. — Ты бы заставил их просто изгнать её?              — Разве не так они поступили со мной? — вмешалась Асока, её голубые глаза сверкнули.              Эйла покачала головой: спорить с Гарри в надежде, что он поймет её точку зрения, было трудно. А с Асокой, которая, как она думала, могла быть бывшим союзником, но сейчас явно против нее, её работа только усложнилась.              — У них не было выбора в случае с тобой. Канцлер и Сенат заявили, что им нужно, чтобы ты, как главный подозреваемый, предстала перед судом.              — Значит, Орден джедаев просто выгнал меня, чтобы я могла предстать перед судом?! — взорвалась в ответ Асока.              — У них не было выбора! — защищаясь, ответила Эйла. — Сенат и военные не могут отдать под суд члена Ордена Джедаев.              — Значит, джедаи, за исключением моего Мастера, просто бросили меня! — сплюнула Асока.              — А что они должны были сделать? — спросила Эйла. — Они были зажаты между молотом и наковальней.              — Почему это? — спокойно спросил Гарри, а в его тоне сквозило неподдельное любопытство.              — Они должны были отдать Асоку на суд, — слегка сглотнув, когда в ее тоне прозвучало поражение, сказала Эйла. Ей пришлось защищать действия, которые она сама считала неоправданными. — Единственным вариантом было бросить вызов Канцлеру и Сенату.              — Так почему же они этого не сделали? — спросил Гарри. — Насколько я понимаю, ваш Сенат не контролирует Орден.              — Это правда, — ответила синяя тви’лечка, прежде чем её плечи полностью опустились: — Эта война… она все меняет. Существует мнение, что джедаи являются частью причины, по которой она длится так долго. От нашего относительного бездействия в самом начале, до продолжающихся с тех пор противостояний. Граф Дуку как лидер Сепаратистов — бывший джедай. Джедаев также обвиняют ситхи, охоту на которых мы не скрываем.              — Общественность не понимает различий, — добавила Асока, удивив Эйлу тем, что она, по крайней мере, частично поддержала её. — Они не видят, что между ситхами и джедаями есть различия.              — Конечно, нет, — легко согласился Гарри. — Для случайного наблюдателя они кажутся двумя сторонами одной медали, которые иногда можно отличить только по цвету мечей. А для обывателя это одно и то же — странные способности и множество слухов и домыслов, связанных с мистикой. Так что они не видят разницы.              Эйла довольно кивнула, что хотя бы на счёт чего-то, что она сказала, не потребуется его убеждать.              — Совет находится в очень шатком положении. По правде говоря, только слава о некоторых героях, таких как Оби-Ван Кеноби, Энакин Скайуокер и да, до этого суда и трагедии, Асока тоже была героем войны. Это заставляло общественность молчать. Но все может легко измениться, — Она прервалась, так как глаза Гарри сузились, пока она говорила.              Он повернулся и несколько долгих секунд смотрел на Асоку. Выражение его лица было нечитаемым, но затем появилось отвращение:              — Хитрый ублюдок… — пробормотал он.              Асока выглядела растерянной, хотя его взгляд не был сосредоточен на ней, скорее он, казалось, что-то понял.              — Что? Кто хитрый?              — Я не уверен, — признался Гарри. — Но кто бы это ни был, похоже, что моему старому директору можно было поучиться у него манипуляциям.              — А? — красноречиво сказала Эйла на внезапную смену темы, её равновесие снова нарушилось.              — Ну, если бы я был параноиком или любителем делать ставки, я бы сказал, что все было отлично подстроено, — сказал Гарри. — Орден джедаев либо выдаст Асоку, либо столкнется с общественным резонансом за защиту одного из своих.              Эйла кивнула:              — Это то, что я только что сказала. Это совпадает с нашими подозрениями, что Темный Лорд, которого мы ищем, близок к Сенату и контролирует его.              — Но вы не зашли достаточно далеко, — покачал головой Гарри в ответ и усмехнулся. — Я даже не подумал об этом. Кто бы это ни делал, он, вероятно, вел очень долгую игру. Поэтому он рассчитывал на то, что Орден будет делать то, что легко, а не то, что правильно. Но даже если бы они этого не сделали, он получил бы то, что хотел. Асока предстала перед судом. Публика любит своих героев. Но ещё больше они любят видеть, как этих героев уничтожают.              — Это довольно циничная точка зрения, — вмешалась рутианка.              — Возможно, но это правда. В конце концов, публика начинает возмущаться действиями героев. Потому что они не видят борьбы, боли и трагедии, с которыми приходится сталкиваться героям. Обычно это не показывают. Вместо этого рано или поздно они становятся для общества постоянным напоминанием о том, кем они могли бы быть, или о том, кто лучше их, — тихим голосом ответил Гарри.              — Конечно, есть одна вещь, которую публика любит даже больше, чем видеть, как герой падает — это видеть, как герой преодолевает испытания, и торжествует. Даже, если публика является частью этих испытаний, — сказал Гарри и слегка поморщился.              В его голосе прозвучала нотка неодобрительного восхищения.              — Если предположить, что это не было просто гигантским совпадением, тот, кто это подстроил, не мог проиграть. Канцлер и Сенат сели в лужу. Джедаи тоже недалеко ушли, и единственные, кто вышел из этой ситуации в хорошем виде, это Энакин и Асока.              — Кто в галактике может манипулировать такими вещами? — спросила Асока.              — Я не знаю, — ответил Гарри, пожав плечами после задумчивой паузы.              Голос Эйлы был тихим, хотя было легко понять, что она встревожена.              — Если ты прав, то это ещё одно доказательство того, что джедаи должны найти этого Темного Лорда.              — Если джедаи умны, то они внимательно изучат все связи с любым из главных игроков во всей этой игре: Асока, её мастер, мастера, которые настаивали на изгнании, члены Сената, которые настаивали на суде, военные офицеры, которые делали то же самое. Хотя никто из них не является так называемым Темным Лордом, некоторые из них, безусловно, его марионетки. Вопрос в том, где находятся ниточки, и кто за них дергает?              — Если они это делают, то ты не должен удивляться, почему они так заинтересованы тобой, — ответила Эйла.              — А я и не удивлен, я сказал Асоке, что ты придешь, но решил, что это скорее из-за гордости, учитывая тот факт, что я публично выставил на посмешище тех двух джедаев, чем из-за того, что я могу быть так называемым «ситхом», — Гарри покачал головой: — Мы отклонились от темы. Несмотря на всё это, это не оправдывает того, что они испортили жизнь Асоке, а затем, по сути, помиловали настоящего виновника.              — Как я уже сказала, Совет проявил милосердие и дал ей второй шанс под строгим наблюдением её бывшего Мастера, — ответила Эйла.              — Милосердие к виновному — это предательство по отношению к невиновному, — с твердостью в голосе сказал Гарри, жестом указывая на Асоку. — У предательницы был второй шанс, третий и четвертый, пока Асока всё больше и больше находилась на грани смерти.              Эйла слегка кивнула:              — Я уже говорила, что не совсем согласна с догматами Ордена.              Гарри кивнул в знак согласия, и Эйла тут же попыталась продолжить.              — Тогда ты также слышал, почему я хочу пойти с тобой!              — Нет, этого я не слышал, — твёрдо ответил Гарри.              Тви’лечка выглядела смущенной, она задавалась вопросом, слушал ли он ту же голозапись, что и она:              — Но… мое видение и всё такое.              Гарри покачал головой и пояснил:              — Я слышал, почему ты думаешь, что должна пойти со мной. Но не слышал почему ты желаешь пойти со мной.              Эйла выглядела ошеломленной, прежде чем смогла ответить почти тем же тоном:              — Я хочу, чтобы ты учил меня, как Асоку. Я готова дать ту же клятву, которую ты заставил дать её.              Гарри удивленно моргнул, затем откинулся назад и провел рукой по лицу. Ему пришлось напомнить себе, что из всего, что он узнал, Орден джедаев ничего не знал о магически обязывающих контрактах или клятвах.              — Ты не знаешь, что просишь.              Эйла открыла рот, чтобы ответить, но Гарри успел её оборвать.              — Нет. Ты действительно не знаешь.              Гарри жестом указал на Асоку, которая слегка выпрямилась из-за внезапного внимания к ней.              — Мы с ней провели последние несколько дней, обсуждая обучение, которое она получила от вашей… Религии? Организации? Культа? Я не совсем уверен, как правильно это назвать.              — Хотя есть некоторое пересечение на базовом уровне, в том, что касается использования «Силы». Такие вещи, как левитация и то, что вы называете «обманом разума», хотя ваша версия довольно ограничена. Остальное полностью отличается от того, с чем я сталкивался.              — Как это? — спросила Эйла. Это был первый раз, когда Гарри действительно говорил о своих способностях, поэтому ей не терпелось узнать все, что можно.              После нескольких минут паузы Гарри начал медленно говорить, хотя у него не было намерения, в деталях, описывать свое обучение:              — Джедаи, похоже, сосредоточились почти исключительно на использовании того, что вы называете «Силой», для физических целей. Улучшение скорости, зрительно-моторной координации, силы. Вещи, которые затем могут быть увеличены на короткие периоды времени, если вы сосредоточитесь на этом направлении. Иногда вы применяете телекинез, и эти две области, похоже, являются основным направлением вашего культа.              — В несколько меньшей степени это естественно для моего народа. Повышенные рефлексы и тому подобное. Как правило, это проявляется только у спортсменов или тех, кто очень глубоко погружается в магию и действительно добивается чего-то большего, — выныривая из своих размышлений, сказал Гарри.              — По правде говоря, после разговора с Асокой я не уверен, что ты способна обучаться у меня, — сказал Гарри, пожав плечами в знак не совсем искреннего извинения.              Эйла нахмурилась и посмотрела на Асоку. Она всю жизнь сталкивалась с подобным. И не могла не задаться вопросом, не причисляла ли девушка её к остальным членам Совета, даже после того, как услышала весь разговор. Однако выражение лица Асоки показало, что она была озадачена этим заявлением не меньше, чем Эйла.              — Я не говорила, что Эйла не может обучаться у тебя! — запротестовала Асока.              — Ты не говорила о ней конкретно. Но ты рассказывала о многих других вещах, — терпеливо объяснил Гарри. Когда Асока всё ещё выглядела смущенной, Гарри слегка вздохнул. — Кто, по-твоему, самые могущественные джедаи в Ордене джедаев?              Асока открыла рот, чтобы ответить, но Гарри быстро покачал головой.              — Мы уже говорили об этом, Асока. Я хочу услышать мнение Синей.              Асока закрыла рот и слегка кивнула, переключив внимание на Эйлу, которая, со своей стороны, выглядела озадаченной этим нелогичным, для неё, вопросом:              — Эм. Есть несколько сильных, но с точки зрения способностей к Силе, это магистр Йода. Он, пожалуй, самый могущественный в Ордене, и у него почти тысячелетия опыта.              Гарри коротко приподнял бровь при упоминании его возраста, а затем покачал головой:              — А после него, поскольку он явно старше всех, кто обучался в вашем Ордене?              — С точки зрения мастерства? Наверное, мастер Винду или мастер Кеноби… Хотя я бы сказала, что бывший мастер Асоки… Энакин Скайуокер не сильно отстает от них в мастерстве, и у него есть потенциал стать гораздо более могущественным, — Эйла нахмурилась, потому что не понимала, к чему ведет эта серия вопросов.              Гарри похоже не удивился и кивнул.              — Это примерно то, о чем, на днях упоминала Асока, во время нашей поездки на Нар Шаддаа. Рад видеть, что есть некоторый консенсус. А каково общее мнение об Энакине Скайуокере?              — Это зависит от того, кого ты спросишь. Публика его любит. Он — герой войны, чьи похвалы он заслужил. Войска, кажется, сплачиваются вокруг него, — озадаченно ответила Эйла.              Гарри слегка вздохнул и покачал головой.              — Нет, я спрашиваю, каково общее мнение его коллег. Как к нему относятся те, кто состоит в Ордене?              Эйла взглянула на Асоку, зная, как яростно та защищает своего бывшего Учителя.              — Он… очень искусен, особенно для такого молодого человека. Он может быть импульсивным, безрассудным и эмоциональным и часто привязывается к разным вещам. Но иногда кажется, что он находится в гармонии с Силой, как никто другой, и список его достижений говорит сам за себя. Не зря его называют «Героем-без-страха».              — СМИ и общественность постоянно выдают разные титулы, и именно через дефис… и к тому же очень глупые. Приятно видеть, что некоторые вещи никогда не меняются, — тихо пробормотал он, но оба наблюдателя услышали его. Он покачал головой и снова сосредоточился на Эйле. — А каково мнение на счёт Асоки Тано?              Асока подняла голову на этот вопрос, на её лице появилось любопытство.              Эйла бросила взгляд в её сторону, а затем снова посмотрела на Гарри:              — Я не понимаю… почему ты спрашиваешь?              — Повесели меня, — без малейшей доли юмора в голосе ответил Гарри.              — Хм… я бы сказала, что очень похоже. Асока невероятно похожа на своего старого учителя. Она достигла удивительных вершин для разумного её ранга и возраста. Она не так сильна, как Скайуокер, но, опять же, его сила якобы превосходит даже Йоду. Тем не менее, она очень искусна, — тщательно подбирая слова, сказала твилечка.              Эйла заметила выражение гордости на лице Асоки и немного поморщилась от того, какой эффект произведет её последующее высказывание.              — Но это касается обоих сторон, её также описывают как наглую и безрассудную малолетку, как и её Учителя. И это безрассудство, в прошлом стоило людям жизни.              Асока поморщилась и опустила глаза, прекрасно понимая, что её собственное высокомерие уже стоило жизни многим солдатам-клонам. Это было то, что всё ещё тяготило её и мучило чувством вины по сей день.              Гарри переключил свое внимание с тви’лечки грустно улыбнулся Асоке.              — Поверь мне, ты не единственная, кто совершал такие ошибки. Я знаю, каково это. Война часто ставит людей на позиции, к которым они не совсем готовы. Ты можешь только учиться на этом и двигаться дальше. Стань лидером, которым тебе нужно быть, усваивая уроки по мере их поступления.              Асока слегка нахмурила брови, глядя на него. Она была удивлена, когда не увидела в его словах упрека или нотаций, а просто понимание её боли. Это было то, что ей нравилось в Гарри. Он никогда не пытался скрывать что-то, или притворяться, когда говорил с ней о чем-то серьезном.              Гарри снова повернулся к Эйле, и она удивилась, что не увидела в его выражении лица никакого осуждения. Он не обиделся на неё за то, что она сделала такие замечания или констатировала факт.              — Это всё, что они думают?              Эйла взглянула на Асоку, зная, что они уже обсуждали это в прошлом.              — Обычно ее считают слишком страстной и эмоциональной, и у неё проблемы с привязанностями, которые она формирует.              — Опять же, как и её Учитель, — закончила она.              — И вот здесь-то и кроется проблема. Ты перечислила эмоции и привязанности как оскорбления, — немедленно, с отвращением, ответил Гарри.              — Эмоции и привязанности могут привести к Темной стороне, — ответ Эйлы был почти рефлекторным, поскольку это была одна из главных мантр Ордена джедаев.              Гарри покачал головой:              — Могут привести… ключевые слова. Если ты проживешь всю жизнь, никогда не испытывая взлетов и падений. Если ты никогда не испытывал сердечных страданий, потери родственников, зависти к крутой игрушке друга детства, которую ты хотел бы иметь, то как ты будешь реагировать, будучи взрослым, которому никогда не приходилось иметь дело с этими вещами, когда ситуация будет намного тяжелей? Как ты отреагируешь на смерть кого-то, кого ты знаешь?              — Смерть — это не то, что нужно оплакивать. Она просто означает, что человек свободен и может стать единым с Силой, — ответила Эйла, снова вспомнив одну из мантр Ордена.              — Вау, напомни мне, чтобы я никогда не полагался на тебя в спасении кого-либо для меня. Если тебе всё равно, будут они жить или умрут, ты бесполезна, — покачав головой в легком недоумении, заявил Гарри. — Отсутствие эмоций означает, что ты больше не живешь. Ты — дроид. С таким же успехом я могу запрограммировать одного из них на выполнение твоих функций.              — Орден джедаев не отрицает существование эмоций, он лишь не позволяет им управлять тобой, — ответила Эйла, это не первый её спор про эмоции. — Дроиды не могут чувствовать Силу.              — Орден не имеет понятия о жизни. Они отрезали себя от неё, — коротко ответил Гарри. — Вы, джедаи, закрылись в себе, чтобы не попадать в ситуации, которые могут вызвать негативную эмоциональную реакцию. То, с чем нормальные люди, по крайней мере, эмоционально здоровые, учатся справляться в детстве и подростковом возрасте.              — Религия вашего Ордена решила полностью избежать этой ситуации и засунуть всех в цирковой номер с натянутым канатом. Конечно, добавь сюда «Силу», и этот номер будет выполняться на высоте 100 метров в воздухе со страховкой в виде тепловых детонаторов. Пока вы все надеетесь, что никогда не уроните ни одного, или, не дай Мерлин, не упадете.              — Я понимаю, что я сделал выводы только с рассказов, которые слышал от Асоки, хотя ваше мнение, кажется, хорошо совпадает. Энакин Скайуокер и Асока — лишь два примера. Как бы ни были они «страстны», они сильны и невероятно успешны на этой войне. Хотя, конечно, когда Асока рассказывала мне, она изо всех сил старалась преуменьшить свою роль в происходящем, — язвительно заметил Гарри, покачав головой, и посмотрел на неё, когда она покраснела и опустила глаза.              — Они сделали это, не отрезая себя от жизни. Привязанности друг к другу… к другим. Страсть. Сострадание. Эти вещи, на которые, ваш Орден, смотрит свысока, временами были их силой, — жестом указывая на Асоку, сказал Гарри.              — Да, но именно эти вещи могут привести их на Тёмную сторону. Они становятся помехой в битве и могут повредить их рассудок, — ответила Эйла, а в ее тоне появилась нервозность, поскольку Гарри открыто высказывал идеи, очень похожие на пропаганду ситхов.              — Твоя жизнь не обязательно должна на 100% подчиняться доктринам твоего Ордена. Не зря во время войны у солдат есть отпуск, и у них должны быть строгие временные ограничения в боевых действиях. Иначе они перегорают или у них развивается целый ряд проблем, таких как посттравматический синдром или ещё хуже, — со вздохом заявил Гарри, — Когда ты не в бою, нет необходимости избегать привязанностей. Однако ваш Орден смотрит на них за это свысока.              — Но… они рискуют перейти на Темную сторону. Привязанность может исказить суждения и заставить джедая ценить одного человека или вещь выше других. От этого страдает, Общее Благо, — сказала Эйла, а затем моргнула. Глаза Гарри потемнели, и все его выражение лица стало жестким.              — Общее Благо, — Гарри как будто выплюнул эту фразу, и абсолютная ненависть, которой он её окрасил, была очень заметна, намного больше, чем в любой другой момент разговора. — Слишком много жизней было принесено в жертву и потеряно из-за этой фразы, чем из-за любой другой в истории. В основном потому, что люди, не понимающие истинного её смысла, использовали её для оправдания своих действий.              — Но ведь это правда! — возразила Эйла, ее тон становился всё более страстным по мере того, как философия Гарри все больше и больше отражала то, что она видела у ситхов. — Они формируют привязанности, а затем начинают принимать решения, жертвуя другими, чтобы защитить то, что для них важнее всего.              — Дальше все становится только хуже. Их мышление искажается. Они начинают фокусироваться на других вещах. Их переполняет страх потерять тех, кто важен, или мстят, когда те, кто важен для них, неизбежно потерян. Эти эмоции могут легко сделать их уязвимыми для Темной стороны, — решительно заявила рутианка.              Гарри фыркнул:              — Как и сострадание у камня. Без сострадания нет морали. По твоей логике джедай никогда не должен улыбаться, смеяться, хмуриться или раздражаться. По самой природе примера, который ты использовала, твой Орден заставляет вас подавлять свои эмоции, так что, если вас пошлют на самоубийственную миссию, твои коллеги-джедаи не должны рисковать, спасая тебя, так как они рискуют быть заклейменными как зло.              — Это неправда. Просто запрещено позволять эмоциям управлять нами, — качая головой ответила Эйла, — И какова же твоя альтернатива? Просто потакать своим эмоциям?              — Ну, признание того, что они есть, — это неплохой первый шаг, — ответил Гарри.              — А когда эти эмоции становятся извращенными? Или, когда их невозможно контролировать? — спросила Эйла и указала на Асоку. — Она только что, прямо тут, кричала и поддавалась своим эмоциям, и все вещи тряслись в реакции на её эмоции.              Асока выглядела удивлённой, но Гарри, казалось, совершенно не беспокоился.              — Человек должен справляться с эмоциями по мере их поступления. Они не должны ждать, пока эмоции переполнят их, потому что, когда это случится, может произойти что-то ужасное.              — А когда они не могут ждать? Что тогда? Они выбирают легкий путь и становятся на Темную сторону. У Тёмной стороны есть способности и навыки, которые так заманчивы что, поддавшись своим эмоциям, они жаждут их. Поверь мне. Я знаю. Эти способности, сила и мысли, они так эгоистичны и кажутся полезными… они так заманчивы, — горячо сказала Эйла.              Гарри кивнул:              — Так и есть. Но позвольте мне спросить вас обоих. Если вы солдат, бросите ли вы все при первых признаках неприятностей на миссии и позволите своим эмоциям захлестнуть вас?              Асока и Эйла отрицательно покачали головами, и Гарри продолжил:              — Тогда зачем тренированному солдату позволять себе ставить эмоции на первое место в ситуации, когда он находится под давлением, когда на кону стоят жизни? Если это так, то это потому, что кто-то другой всё испортил заранее, или солдату не дали всего необходимого для успеха.              — Тебе не нравится, что Асока выплеснула свои эмоции. Что она тогда должна была сделать? Закрыться в себе? Ничего не говорить о том, что жизнь вывалила на нее кучу дерьма? — повернувшись к рутианке, с вызовом на лице спросил Гарри. — Нет, она пришла сюда, нашла слушателя и высказала свои претензии. Я ничего не могу сделать с этими проблемами, и она это знает. Но именно тот факт, что она сделала это, позволяет ей преодолеть их.              — Но она… — начала Эйла, но Гарри прервал её.              — Да-да, она заставила вещи дрожать, — беспечно развел он руками. — Мы называем это неконтролируемой или случайной магией. У наших детей бывают такое, когда они испытывают сильные эмоции. Это нормально. Та боль и гнев, которые она почувствовала, должны куда-то деться, верно? И что с того, что она что-то подняла в воздух? Если она закроется в себе, она просто погрязнет в этом, а это будет медленно отравлять её разум.              Он безразлично махнул рукой в сторону нескольких ящиков, которые были перевернуты и помяты, и они поднялись и вернули свою первоначальную форму, а затем опустились на полки.              Он повернулся к Асоке:              — Чувствуешь себя лучше?              Асока заколебалась, а затем кивнула:              — Я чувствую, что с меня как будто сняли небольшой груз. Он всё ещё там, но уже не стоит во главе всего.              Гарри кивнул:              — И он не исчезнет, пока ты не закончишь работу над тем, о чем мы говорили.              Он повернулся к Эйле, которую немного отвлекла случайная демонстрация магии, но которая уже переключилась на Гарри, когда его внимание было обращено на неё.              — Похоже, ты хочешь что-то сказать, если судить по тому, как ты увлечена этим спором. Я, конечно, не говорю, что ты специально выплескиваешь свои эмоции на меня, но тебе нужно найти кого-то, с кем ты сможешь это делать, иначе ты столкнешься с теми же проблемами.              Лицо Эйлы ожесточилось при этих словах, которые, очевидно, затронули что-то глубоко личное для нее, поэтому тема была закрыта. Возникла пауза, прежде чем Гарри тихо ответил, его голос был твердым, но мягким.              — Кто-то однажды сказал мне, что только наш выбор показывает, кто мы есть на самом деле, гораздо больше, чем наши способности.              — У меня смешанные чувства по поводу старика, который мне это сказал. На самом деле, долгое время я презирал его и считал, что он сам является Тёмным Лордом, — сказал Гарри, и на его лице появилась невеселая улыбка. — Он сделал так много решений в моей жизни, которые были «во имя Общего Блага», что, по сути, означало «Благо всех, кроме Гарри».              Горечь в улыбке Гарри немного угасла.              — Со временем я понял, что, как и многое в жизни, всё не было таким уж черно-белым. Он не был таким хорошим, каким он себя воображал, или таким садистом, каким я его себе представлял. Как и большинство людей, которые не являются абсолютными злобными засранцами или святыми, он существовал в оттенках серого, справляясь с событиями так, как мог или как считал нужным, обычно в самой скрытной безжалостной манере, необходимой для достижения своих целей. Возможно, он действовал в более темных оттенках серого, но они всё равно были серыми.              Гарри покачал головой:              — Как бы я ни относился к этому человеку, в его словах о выборе есть доля правды.              Увидев сомневающийся взгляд Эйлы, Гарри жестом указал в сторону трюма.              — У меня там куча отморозков — охотников за головами и работорговцев. Я могу просто пойти и казнить их всех. Мне даже не придется использовать магию или стрелять из бластера. Я просто нажму кнопку, введу код авторизации, и корабль отправит их в космос.              — Для этого мне даже не нужны никакие особые способности. Я также могу просто взять бластер и начать стрелять, или просто остановить работу систем жизнеобеспечения и дать им задохнуться, — бесстрастно перечислял Гарри, — Я выбираю не делать этого. Неважно, какие эмоции я испытываю. Не имеет значения, какими способностями я могу обладать или не обладать. Я делаю этот выбор, и именно он показывает кто я есть.              — Я… в какой-то степени понимаю твою точку зрения. Но всё ещё думаю, что позволять себе потакать этим эмоциям опасно. Но… Я не уверена, какое отношение все это имеет к тому, что я не могу учиться у тебя, — пытаясь вернуть разговор к первоначальной теме, сказала Эйла.              — И именно поэтому я не буду тебя учить, — слегка покачав головой, сказал Гарри. — У тебя просто ничего не получится.              От этих слов Эйла потеряла дар речи и почувствовала себя так, словно ей дали пощечину. Хуже было выражение лица Гарри. Это был взгляд, полный жалости и презрения.              Он слегка покачал головой, а затем слегка кивнул Асоке.              — Мы продолжим занятия через некоторое время, а я пойду проверю наших гостей, — Затем он двинулся к выходу из комнаты, полностью игнорируя Эйлу.              Она почувствовала, как внутри неё все сжалось. Это было не чисто физическое ощущение, оно также имело оттенок Силы.              Джедайка точно знала, что если он выйдет из комнаты, то решение будет окончательным. То ужасное видение, осуществится, и она ничего не сможет сделать, чтобы остановить его. Эйла почувствовала, как потеряла самообладание, когда он прошёл мимо неё, как будто её не существовало, она даже не была ему помехой.              Она отреагировала и шагнула перед ним, оказавшись прямо между ним и выходом.              — Нет! Это неприемлемо. Я не сдамся просто так. Я не позволю тебе вот так отмахнуться от меня. Я не позволю! — на грани крика, сказала она.              Она встретилась взглядом со твёрдым взглядом зеленых глаз. Он был выше её почти на целую голову, и этот факт ещё больше подчеркивался тем, что Гарри был так близко. Эйла никогда раньше не была с ним так близко и поняла, что так, он выглядит гораздо более устрашающим.              Особенно сейчас.              Его изумрудно-зеленые глаза, казалось, вихрились энергией. Это было настолько же завораживающе, насколько и пугающе, и на мгновение Эйла подумала, а что она вообще может сделать?              Находясь так близко к нему, она стала слегка дезориентирована. Обычно она могла сказать, что чувствуют люди вокруг неё. Но Гарри был другим. Он был абсолютно пуст. С таким же успехом он мог бы быть камнем.              — Я не отпущу тебя, пока ты не разрешишь полететь с вами, — заявила она, желая, чтобы её голос не дрожал так сильно и не имел оттенка отчаяния.              Гарри нахмурился, его голос стал холодным и опасным.              — Ты думаешь, что можешь заставить меня учить тебя?              Чувства Эйлы кричали ей об опасности, но она не обращала на них внимания. Это было слишком важно. Она не могла допустить, чтобы то видение осуществилось.              — Я не позволю тебе уйти только потому, что я чего-то не понимаю! Должно же что-то быть.              — Почему я должен беспокоиться об этом? — спросил Гарри с презрением в голосе, не отступая и не делая никаких движений, чтобы приготовиться к схватке.              Голос Эйлы повысился, и она указала пальцем прямо в лицо Гарри, её вспыльчивость сочеталась с отчаянием донести до него свою точку зрения.              — Потому что я это видела! Если ты этого не сделаешь, то все, за что я боролась, будет уничтожено. Все, кого я знаю, умрут!              Голос Гарри был абсолютно безразличным и ледяным, когда он смотрел на нее. Но также, в нем появились насмешливые нотки:              — Что случилось с «нет привязанностей»? Те, кто уходит из жизни… ну, по твоим словам, их не нужно оплакивать. Они просто «соединяются с Силой», так?              — Джедаи умрут! Мои друзья. Невинные люди… дети… умрут! — ответила Эйла, видение всей той тьмы в её сознании снова застилало её взор. Она шагнула вперед и посмотрела на Гарри, стоявшего практически нос к носу с ней, когда между ними оставалось меньше дюйма пространства. Она почувствовала, что теряет самообладание, и изо всех сил пыталась сохранить его, но уже проигрывала битву. В её сознании ужас смерти за смертью, предательства и тьмы заполнил её, и не только её разум, но и её эмоции.              Глаза Гарри буравили её, не отступая ни на шаг от её вторжения в его личное пространство. Его тон не менялся.              — Невинные люди и дети умирают все время. Что делает этих особенными? Какая разница если они умрут?              — Мне не всё равно, чёрт возьми! — Эйла с криком физически толкнула его в грудь с такой силой, что его тело слегка отклонилось назад, а она подалась вперед и уставилась на него, все её тело содрогалось от эмоций.              На мгновение выражение лица Гарри стало пустым, и наступила тишина, когда эти слова повисли в воздухе.              Эйла беспокоилась, что зашла слишком далеко, почти доведя дело до физической конфронтации. Одно из главных правил дипломатии и переговоров заключалось в том, что никогда не следует доводить дело до физического насилия. Она поморщилась от того, как легко её контроль над собой ослаб и как легко она сорвалась.              Гарри слишком легко манипулировал ей, и она потеряла самообладание, и теперь у неё не было шансов остаться с ними. Снова раздались крики предательства и боли детей и джедаев. Их боль, маленький лучик света полностью исчез, и тьма с радостью заняла его место. На мгновение она почувствовала, как внутри неё зарождается отчаяние.              Отчаяние сменилось растерянностью, когда выражение лица Гарри изменилось.              То, что раньше было холодным и презрительным, сначала стало пустым, а затем сменилось нежной улыбкой, и всё его поведение изменилось.              — Хорошо, — просто сказал он.              Эйла нахмурилась, а затем моргнула, когда поняла, что он сказал.              — А? — красноречиво ответила она.              Гарри выглядел искренне довольным и, оглянувшись на Асоку, официальным голосом, пронизанным магией, сказал:              — Асока Тано, Эйла Секура освобождается от клятвы секретности, которую ты мне дала. Клятву от неё мы получим позже.              Асока моргнула, почувствовав легкое колебание Силы, когда смысл этих слов дошел до неё.              Гарри снова повернулся к Эйле, на его лице появилась нагловатая ухмылка.              — Хорошо, Синяя, мы поговорим о твоей клятве после того, как ты узнаешь от Асоки всё, что тебе нужно знать о ней и её последствиям.              Гарри погладил её по голове и сказал:              — Добро пожаловать на Гриффиндор, — затем протиснулся мимо неё и вышел в трюм.              Она повернулась и смотрела, как он уходит, совершенно обескураженная тем, что только что произошло. Её прежний гнев и отчаяние настолько сменились растерянностью, она с трудом пыталась осмыслить происходящее. Перепады настроения Гарри вызывали у нее дрожь в руках.              Эйла, совершенно не понимая, как ей следует реагировать, обратилась за разъяснениями к Асоке.              — Что… только что произошло?              Асока выглядела уставшей, особенно после эмоционального потрясения, которое она испытала, став свидетелем последнего предательства Совета, но на её лице была легкая улыбка, когда она проходила мимо Эйлы.              — Я думаю, ты только что прошла небольшой тест.              — Тест? — вытаращилась она на спину Асоки, но та не ответила и, оставила Эйлу одну.              Тви’лечка смотрела, как она уходит, с озадаченным выражением на лице. «Что он мог проверять, и как я прошла?»              Она вспомнила, что произошло, в частности, его анализ неудач Ордена и разговор о расколе внутри. Она попросила об обучении и вызвалась принести клятву, но получила резкий отказ, и это было сделано таким образом, что Асока тоже пришла в замешательство.              Потом он заговорил на другую тему, о том, что именно Скайуокер и Асока считались сильными и успешными. Почему? «Потому что они были безрассудными, эмоциональными существами».              Она не понимала этого, и именно здесь она окончательно запуталась. Её разум остановился, когда эта мысль, наконец, оформилась. Неужели всё так просто? Он только что объяснил, что эмоции необходимы. Было ли проявление сильных эмоций тем, чего он хотел?              Или всё было еще проще? О чем он спрашивал? «Какая разница, если они умрут?» В отчаянии она дала самый что ни на есть честный ответ, который, как она только сейчас поняла, противоречил многим основным положениям Кодекса Джедаев, даже если бы они хотели сделать вид, что это не так…              «Мне не все равно!»              Она еще не совсем понимала, что именно в этом заявлении заставило его изменить свое мнение. То ли, то, что она громко и сердито выразила свое мнение? Может быть, она заявила, что ей не все равно, и она привязана к существам, которые также служат в Ордене? Сейчас она была не ближе к пониманию его логики, чем тогда, когда начала размышлять над его действиями и словами.              Всё, что она понимала, — она останется с ними.              С пониманием, что она останется на борту «Гриффиндора», её ноги подкосились.              Прошедшие несколько дней настигли её в один момент. Начиная с почти полной катастрофы на Нар Шаддаа и заканчивая способностями Силы, о которых она и не мечтала, душераздирающей сценой разговора Гарри с рабами, встречей с Советом, и заканчивая тем, как ей удалось отстоять свое место на корабле.              Она почувствовала, как по её лицу потекли слезы, когда она поняла, что её не выгонят и не прикажут покинуть корабль, который обещал потенциально открыть путь в будущее, не связанное со смертью всех, кого она знала… включая её саму.              Она с трудом взяла себя в руки, пытаясь успокоиться, но всё слишком внезапно навалилось на неё. Первый всхлип наконец прорвался наружу.              Эйла поднесла руку к голове, и слезы покатились, пока она пыталась успокоить бурю эмоций. Видение так сильно подействовало на неё, смерть стольких разумных, умирающих, от того, что их предали, от боли и агонии. Она чувствовала их всех. Не последним была её собственная смерть. Страх, боль, разбитые надежды и мечты, которые приходили с каждой смертью. Ощущение погружения во тьму, а затем… пустота. Ужасающе.              Она едва успела обдумать это видение, как её подтолкнули к тому, что её нужно попытаться остаться на корабле, а потом поговорить с Советом джедаев, и накричать на Гарри. У нее не было времени всё обдумать. Она отсекла свою реакцию на видение, сосредоточившись на текущих проблемах. Но сейчас, оказавшись совсем одна на чужом корабле, все это разом переполнило её.              — Возьми, — сказал мягкий голос.              Она вздрогнула от неожиданности, когда в комнате появился кто-то ещё, кого она даже не почувствовала. Эйла вздрогнула от того, что кто-то может увидеть ее в таком состоянии, и быстро потерла глаза, даже зная, что это бесполезно. Многие из магистров Ордена жестоко отчитали бы её за такую потерю самообладания.              Она подняла глаза и слегка вздрогнула. В нескольких дюймах от неё стоял Гарри. Он стоял на коленях и протягивал ей чистый кусок тонко сшитой ткани. Это действие было настолько неожиданным, что Эйла, ничего не понимая, просто смотрела на него.              Гарри улыбнулся доброй улыбкой, протянул руку вперед и на удивление нежно провел тканью по её щеке.              Она не шелохнулась, хотя на её лице промелькнула хмурая улыбка, так как даже прикосновение не вызвало у неё никакого отклика на его эмоции. Для эмпата это смутило её еще больше. Она так привыкла чувствовать прилив эмоций при прикосновении. Это рассказывало ей о людях, их мыслях и намерениях.              Она часто ощущала все что чувствовал человек: счастье, благодарность, гнев, обман, хотя обычно это всегда сопровождалось влечением или похотью. Но не с Гарри. Он всё ещё был для нее абсолютно пустым местом.              Он продолжал осторожно вытирать слезы, которые всё ещё были на её лице и собирались на подбородке. Она взяла у него кусок ткани, чтобы начать вытирать свое лицо, и сделала ещё один спокойный вдох, проклиная себя за то, что вздрогнула.              — Мне жаль. Я джедай… Я не должна вот так… выходить из себя.              Гарри слегка фыркнул, повернулся и сел рядом с ней на землю. Хотя вместо презрения или раздражения, которые были раньше, на его лице теперь отражалась грусть.              — Как я и сказал. Ты — живое существо. Знаю, это может шокировать, но эмоции — это нормально.              Поскольку она ничего не ответила и отвернулась, Гарри осторожно, но настойчиво повернул её голову к себе, чтобы заглянуть в глаза.              — Ты не переходишь на Темную сторону и не собираешься захватывать галактику из-за того, что твои эмоции взяли над тобой верх, в чрезвычайно стрессовой ситуации, когда ты сидела одна на корабле незнакомца после того, что можно было бы обозначить как очень длинный день.              Эйла слегка улыбнулась его шутке, но результат все равно был лишь временным. Она чувствовала себя неудачницей. Ни один джедай не вел себя так, по крайней мере, насколько она знала. Её всегда называли эмоциональной, и ее эмпатические способности этому не способствовали, но терять самообладание, вот так — это точно не по-джедайски.              Гарри спокойно уселся, прислонившись спиной к стене, наблюдая, как Эйла старательно избегает его взгляда. Он не хотел доводить её до того, чтобы она сломалась. Он просто старался вывести её на эмоции, пытаясь заставить её увидеть лицемерие её заявлений и догматов Ордена в целом.              Ему не составляло труда довести кого-то до слез, если того требовала ситуация. Но… кратковременный взрыв эмоций — это то, чего он ожидал, а не полный крах, как сейчас.              — Ты хочешь поговорить об этом? — мягко спросил он.              Эйла посмотрела на него и нахмурилась вместо того, чтобы задуматься о том, почему она должна открыться и рассказать свои самые сокровенные тайны и совершенно незнакомому человеку, она проговорила:              — Почему ты ведешь себя так по-разному?              Гарри наклонил голову с легкой улыбкой на лице, давая ей продолжить.              Эйла сделала простой жест рукой, уточняя свой вопрос:              — Всего минуту назад ты был… холоден и… тебе было абсолютно всё равно.              Гарри приподнял бровь, на его лице появился намек на улыбку:              — Ты имеешь в виду что я не проявлял эмоций.              Эйла слегка вздрогнула от этого заявления и тут же сдулась. Безэмоциональность не была тем состоянием, к которому стремились джедаи. Их целью всегда была безмятежность, но в конечном итоге эти понятия не сильно отличаются. В любом случае, ей редко удавалось достичь чувства безмятежности, особенно из-за эмоций, которые она постоянно ощущала от других с помощью своей эмпатии.              Ей было так же трудно не поддаться своим низменным инстинктам и эмоциям, когда она сталкивалась со стрессовой ситуацией. Обычно ей удавалось контролировать себя, чтобы не оказаться в таком состоянии, но Гарри задел её несколько слабых мест.              Обычно она упрямилась и справлялась с собой, и никогда не теряла самообладания в присутствии других. Ей всегда удавалось держать это в себе, её личный стыд никогда не становился достоянием общественности. До сих пор.              На этот раз она не смогла сдержаться и почувствовала, что её губы дрожат. Она закрыла глаза так плотно, как только могла, надеясь, что если она ничего не видит, то никто не увидит её в ответ.              Она, не думая, затаила дыхание, а потом, когда легкие сдались и она больше не могла терпеть, она начала задыхаться, чтобы потом только с ее губ сорвался всхлип. Эйла приложила руку к голове, пытаясь сдержать внезапно нахлынувшие эмоции.              Она никогда так не теряла самообладания. Никогда.              Но… все эти смерти. Шокированные выражения лиц. И на краткий миг ей показалось, что судьба Ордена и вселенной зависит от неё, что она должна предотвратить этот ужас, и что она потерпит неудачу. Это было хуже, чем всё, что она уже видела.              У нее никогда не было такого видения. Это разрушило её равновесие.              Гарри осторожно обнял её за плечи. Эйла напряглась, но потом слегка расслабилась: он был теплым и успокаивал её, а пространство вокруг них было холодным, и ей не нужно было справляться с наплывом эмоций. Она вздрогнула, прежде чем позволила себе хоть немного найти утешение в разумном, который был рядом с ней.              Голос Гарри был мягким и успокаивающим, когда он начал шептать ей на ухо:              — Отвечая на ваш вопрос, я все еще довольно… раздражен из-за тех рабовладельцев. Твоё присутствие и ложь, никак не помогли. Затем всё поменялось, и ты начала просить меня показать то, что, насколько я могу судить, никто другой, с кем ты, скорее всего, столкнешься, не сможет сделать. И всё это после того, как ты призналась, что шпионила за мной.              Она обдумывала его слова, стараясь не обращать внимания на то, что по ее лицу текут слезы. Действительно, этот день никак нельзя было назвать «нормальным», и то, что она здесь, несомненно, всё осложнило. То, что ему пришлось иметь дело с джедаем, который на фоне всё остального, что-то кричал о видении, несомненно, только ещё больше взбесило его.              — Что касается видения, которое ты получила, я не был полностью уверен, что это не просто манипуляция, чтобы подобраться ближе и продолжать шпионить за мной и Асокой, — словно читая ее мысли, продолжал Гарри, — поэтому мне нужно было знать, насколько ты честна.              — Мне нужно было узнать тебя настоящую, и ты удивишься, когда узнаешь, что люди могут рассказать о себе, когда их вывести из себя, — сказал Гарри и усмехнулся.              — Ты имеешь в виду, когда ты их злишь? — устало сказала Эйла, подняв на него глаза и чувствуя, как Гарри снова вытирает только что появившиеся слезы.              — Ну… разозлить, вывести из себя, возбудить. Всё из этого может сработать, — ответил Гарри, на его лице появилась небольшая улыбка. — Можно ещё напоить, но это также может исказить личность. Поэтому я стараюсь избегать этого.              Эйла моргнула и подняла на него глаза, на ее лице отразился шок от замечания о возбуждении. На мгновение она задумалась, знает ли он о последних двух моментах ее видения, и слегка покраснела. Но выражение его лица было слишком веселым, он не смотрел на неё с пониманием. Она легонько толкнула его локтем, и ей удалось слабо улыбнуться.              Гарри воспринял толчок с юмором. Потом его выражение лица стало более мрачным, хотя голос оставался мягким.              — Я признаю, что намеренно пытался спровоцировать тебя. Поэтому я нажимал на те места, которые казались мне чувствительными. Я прошу прощения, по крайней мере, за то, как я это сделал и к чему это привело.              — Так ты этого не хотел? — растерянно спросила Эйла.              — Я этого не говорил, — твёрдо ответил Гарри. — Я не говорил, что сожалею о том, что я сказал, только о том, как я это сделал.              Когда Эйла посмотрела на него, пытаясь понять, что он говорит, Гарри продолжил:              — Эйла, я знаю, что ты едва меня знаешь. Ты не знаешь моей истории. Ты не знаешь, что я обсуждал с Асокой или чему её учил. Но я ясно дал понять, что мне очень не нравится ваш Орден джедаев. Я вижу много вещей, которые совершенно нелогичны или просто мне не нравятся. Я признаю, что предвзят, и пока не увижу контраргументов, это вряд ли изменится, — честно заявил Гарри.              — Но не думай, что я не понимаю, что ты сделала для того, чтобы оказаться здесь, и, судя по тому, что я слышал из записи, ты немного манипулировала Советом, чтобы подтолкнуть их к ситуации, когда они позволят тебе остаться здесь, — мягко сказал Гарри.              — Момент, который я не понимаю, — это причина. Мне нужно это понять. Без провокации. — Наступила короткая пауза: — Ты хочешь рассказать мне об этом?              Эйла нахмурилась, она могла прочитать искренность в его тоне и глазах. Она слегка наклонила голову, её взгляд был устремлен в пол.              — Ты слышал, как я упоминала о своих видениях на Совете.              Это был не вопрос, а утверждение, поэтому Гарри ничего не сказал в ответ.              — Я не шутила, когда сказала, что у меня было видение возможного будущего. Оно показало мне, что произойдет, если я не останусь с тобой, — её голос немного дрожал, но она изо всех сил старалась сохранять спокойствие. — Я видела ужасные вещи. Видела смерть почти всех людей, которых я знаю и, да, о которых даже забочусь.              — Я видела их смерти. Чувствовала их смерть. Я чувствовала эмоции, которые они испытывали, когда их жизнь утекала из их тел. Я чувствовал, как они исчезали и соединялись с Силой, каждый из них был в агонии и чувствовал небывалое предательство. Один за другим, а их были сотни. В том числе почти все, кого я знаю. Десятки детей, которых я знала в храме, — она снова вздрогнула и почувствовала, как рука Гарри ободряюще сжала её за плечо.              — Потом я увидела свою собственную смерть, и я почувствовала каждую частичку боли, смятения и ужаса, которые испытывали остальные, увеличенную в сотни раз. Я почувствовала всё в тот момент, когда умерла. Теплота песка, и боль от бластерных болтов, попавших в мое тело.              — Я видела и чувствовала все это в течение нескольких секунд. Я не могу сейчас закрыть глаза и не видеть, как они все смотрят на меня, не чувствовать того, что чувствовали они, — Слезы начали падать снова, когда её мысли снова обратились к тому леденящему душу видению, которое она так хотела забыть.              Она подняла на него глаза, не представляя, насколько беспомощной она выглядела в этот момент, но Гарри просто обнял её, чтобы она чувствовала себя в комфорте.              — Это единственная область, в которой вы, Джедаи, превзошли меня. Видеть будущее.              — Мне сказали, что у меня нет Внутреннего Глаза, чтобы видеть такие вещи, — сухим и саркастическим тоном, ответил Гарри, — Конечно, потом та же женщина иногда врезалась в стену. Так что… её мнение о «Внутреннем Глазе» было в лучшем случае сомнительным.              Эйла рассмеялась при мысли о том, что провидица может врезаться в стену, и только потом, наконец, поняла, откуда взялись платки, так как увидела, как он наколдовал один из воздуха с помощью кратчайшего возмущения Силы. Однако на этот раз он протянул его ей, что позволило ей сохранить часть своего пошатнувшегося достоинства.              — Ты знаешь, как заставить кого-то чувствовать себя лучше, не так ли? — высморкавшись тихо сказала она.              Гарри коварно усмехнулся.              — Неправильное использование юмора и сарказма. Это один из моих многочисленных недостатков моего характера.              — Асока говорила что-то об этом. Хотя, когда заходила речь об этом, я отчетливо помню, что речь шла о груди зелтронки, — язвительно сказала Эйла.              Гарри слегка фыркнул:              — Я отказываюсь комментировать это, так как могу скомпрометировать себя. И я не считаю, что ценить красоту — это недостаток.              Она закатила глаза и пробормотала:              — Извращенец, — но это не помешало ей ещё больше погрузиться в его объятия. В этом было что-то успокаивающее.              После продолжительного молчания, минут, он спросил:              — Чувствуешь себя лучше?              Эйла кивнула и улыбнулась, действительно чувствуя себя лучше, чем до своего эмоционального взрыва.              — Хорошо. Иначе мне пришлось бы открыть свои запасы шоколада, — с облегчением сказал Гарри.              — Твои запасы шоколада? — повторила Эйла.              Гарри кивнул:              — Временами это более эффективно, чем успокаивающие чары, особенно для женщин.              На поднятую бровь Эйлы он продолжил:              — О да, у меня есть разные виды шоколада на случай непредвиденных обстоятельств. Шоколадные батончики для немедленного решения проблем. У меня есть шоколадные чипсы для замены печенья и выпечки. Есть шоколадное мороженое, когда нужно охладиться. Шоколадный крем для тортов, шоколадный порошок для горячего шоколада, когда мне нужно согреться, и шоколадный сироп для… — Гарри резко прервал объяснение.              Эйла подняла бровь и уставилась на него, недоумевая, почему он остановился:              — Шоколадный сироп для чего?              Гарри коварно усмехнулся:              — Может быть, когда-нибудь я покажу тебе, Синяя.              Джедайка несколько раз моргнула, а затем слегка сузила глаза.              — Я не буду в безопасности ни минуты рядом с тобой, не так ли?              Гарри только рассмеялся в ответ, прежде чем отстраниться и встать, а после протянул ей руку, чтобы она сделала то же самое.              — Пойдем, я проверю наших гостей, нам ещё предстоит долгий путь, прежде чем мы доберемся до Кашиика.              Эйла взяла Гарри за руку и позволила ему подтянуть её к себе. Она была благодарна, что он не стал лезть в её мысли или пытаться заставить её говорить. Он просто позволил ей следовать за ним в грузовой отсек. Поттер заметил, что она устала, и подтолкнул её к одной из неиспользуемых кроватей. Джедайка устала эмоционально и физически настолько, что не стала возмущаться.              Следующие несколько часов она провела, наблюдая, как Гарри разговаривает с несколькими рабами, которые недавно проснулись. На этот раз он делал это без заглушающего заклинания вокруг них. Хотя она продержалась всего несколько минут, прежде чем провалиться в успокаивающей сон.              Большинство рабов были измотаны, но, казалось, не собирались тратить время на сон, и сидя на своих кроватях тихо разговаривали. Эйла знала, что, хотя они спали на кроватях, это были, вероятно, первые свежие постели за долгое время, и, возможно, первый хороший сон.              На этот раз Эйла просыпалась, не просто сосредоточившись или перебирая в уме «магию» Гарри. Она провела довольно много времени, наблюдая за ним более беспристрастным взглядом, и поняла, что Гарри, похоже, был очень опытен или уже был в похожей ситуации.              Он двигался медленно. Говорил мягко и спокойно. Не повышал голоса и не показывал гнева. Гарри сидел на полу рядом с кроватями, предоставляя каждому собеседнику свое пространство. Это также давало им возможность почувствовать некую власть, просто сидя выше его. Он ободряюще кивал, когда они говорили. И не вступал в физический контакт ни с кем из них, даже когда они начинали плакать. Он позволял им свободно утешать друг друга. Но не дрогнул, когда они начали робко его обнимать. Уже одно это делало намного лучшим, чем джедаи, которых она знала.              В течение следующих нескольких дней гиперпространственного путешествия она всё больше и больше знакомилась с тем, как Гарри взаимодействовал с рабами. Большую часть этого времени Асока провела в кабине пилота, лишь изредка возвращаясь, чтобы поговорить с Гарри. Ей было интересно, когда Гарри спит, потому что казалось, что он встает раньше неё и ложится спать после нее. У неё почти не было времени поговорить с ним о его «магии», потому что он почти всегда находил время, чтобы утешить недавно освобожденных рабов. Некоторые из них приходили к нему по отдельности, чтобы поговорить, другие были достаточно смелы, чтобы приходить группами.              Наконец Эйла дала им больше пространства и направилась в кабину, куда некоторое время назад ушла Асока. Тогрута провела последние несколько дней в тишине и одиночестве. Эйла видела её лишь изредка, но в те дни девушка, похоже, спала по другому графику, чем рутианка, поэтому они мало общались. Эйла уважала потребность девушки в самоанализе и ценила то, что ни Асока, ни Гарри не требовали подробностей о видении, которое, как они теперь знали, у неё было.              В последний день их гиперпространственного путешествия Эйла отправилась на поиски бывшего падавана, намереваясь поговорить с ней немного больше, чем те несколько мимолетных бесед, которые они вели в предыдущие дни. За последние несколько дней Гарри тоже не разговаривал с Асокой больше нескольких раз, но в основном потому, что большую часть времени он проводил с рабами. На самом деле Эйла поняла, что за всё это время она ни разу не видела его нигде, кроме как с рабами.              Асока не сводила глаз с проплывающих мимо гиперпространственных линий. В кабине не было слышно ни звука. Когда Эйла села в пилотское кресло рядом с ней, Асока слегка моргнула и легко улыбнулась.              — Что ты делаешь? — с любопытством спросила Эйла, она уже много раз видела, как Асока была сосредоточена на чём-то другом, но рутианка сконцентрировала внимание на других вещах, обсуждении того, что сделал Гарри, и обсуждении её собственной Клятвы, которую она дала нервно дала.              Но что бы она ни делала, это определенно не было похоже на медитацию. Слишком много активной сосредоточенности.              — Это дисциплина магии, над которой, как сказал Гарри, я могу начать работать, называется Окклюменция, — сказала Асока, после чего ненадолго задумалась, а затем добавила: — Приятно, что я могу сказать это кому-то.              Эйла наклонила голову:              — Что такое Окклюменция?              Асока усмехнулась:              — Это способ защитить свой разум от атак и тонких манипуляций. Это также помогает лучше запоминать и сосредотачиваться. Гарри сказал, что джедаи делают только первый шаг, учась очищать свой разум. После этого ты должен создать в своем разуме что-то вроде безопасного пространства, конструкцию из чего угодно, и начать организовывать и сортировать свои воспоминания.              — Сортировка воспоминаний? — с любопытством спросила Эйла, подумав, что эта возможность защищать свой разум определенно была для неё привлекательна. Когда-то её воспоминания были стерты из-за воздействия глиттерилла, когда она попала в плен. Секура и по сей день не смогла вернуть все свои воспоминания, но сортировка воспоминаний — этого она не поняла.              Асока нахмурилась, рассеянно поглаживая свою лекку.              — Это трудно объяснить, и Гарри пришлось показать мне, как это делается. Но… я ментально вхожу в свое ментальное пространство, и стараюсь организовать, и рассортировать свои воспоминания, и при этом, стараюсь их защитить.              — Гарри объяснил, что, когда всё будет завершено, единственными людьми, которые смогут получить доступ к моим воспоминаниям, буду я или те, кому я разрешу это сделать. Он также сказал, что это очень поможет в наших дальнейших занятиях, хотя ещё не объяснил, как именно.              Асока выглядела немного смущенной.              — На самом деле мы, практического ещё ничего не делали по другим направлениям, хотя он провел несколько практических демонстраций.              — И что же он продемонстрировал? — вспоминая то, что она уже видела, спросила Эйла.              — Просто попроси Гарри продемонстрировать «магический шум» и убедись, что он выберет демонстрацию с водой, — сказала Асока, примерно коварно усмехнулась, вспомнив это. Затем выражение её лица стало более серьезным. — Остальное мы будем делать медленно, в данный момент он придумывает план на ходу.              — Я думала, ты сказала, что это более формальное и структурированное обучение, — нахмурившись, возразила Эйла.              Асока кивнула:              — Так и есть, но Гарри сказал, что видел, как этому обучают только в юном возрасте, когда он ещё был студентом, или примерно в моем возрасте, когда у кого-то есть основы во всех различных областях магии. Он никогда не видел, чтобы обучали людей постарше, у которых уже есть некоторый опыт в использовании магии, но нет понятия о том, что Гарри называет основами.              — Значит, он корректирует то, чему его учили с учетом нашего предыдущего обучения? — спросила Эйла.              — Частично, — нерешительно кивнула Асока, — Хотя Гарри сформулировал это как «корректировка, включающая депрограммирование всего того идиотизма, которому меня учили». Но у него с собой нет материалов для обучения, относящегося ко всему этому. У него, где-то на Кашиике, есть убежище, о котором он намекал, это была основная причина, по которой мы отправляемся туда.              — Тот факт, что они крайне не любят рабство, это только бонус, — слегка усмехнулась Асока.              Эйла задумалась над всем этим:              — Формальное образование в области манипулирования Силой.              Она снова посмотрела на Асоку, любопытство быстро взяло верх:              — Что ещё ты видела, кроме телепортации, уменьшения и увеличения комнаты?              — Я видела, как он меняет одну вещь на другую, это искусство он называет трансфигурацией, — после паузы, перебирая пальцами начала перечислять Асока. — Я видела, как он приклеивает вещи к стенам, это является одним из видов заклинаний, относящихся к категории «чары». Конечно, ещё он буквально создавал что-то из ничего.              Эйла слегка кивнула, она сама была свидетелем этого, когда он создавал носовые платки.              — Это искусство, отличается от трансфигурации и называется колдовством, — слегка уточнила Асока. — Сначала я подумала, что он как-то трансфигурирует воздух в новый материал, но он пустился в длинные объяснения того, как все работает, от которых у меня голова пошла кругом.              — Объяснение того, как работает Сила? — не в силах сдержать удивление в голосе спросила Эйла.              — Ага, — весело ответила Асока, её внутреннее спокойствие, которое было результатом её медитации и практики окклюменции, теперь исчезло. — Это как астрофизика Силы.              — То есть… это как изучение того, что Сила может и чего не может. Есть какие-то теории и правила? — спросила Эйла и с любопытством наклонила голову.              Асока нахмурилась и заколебалась, прежде чем ответить.              — Я не… не знаю, он не рассказал мне так много. Скорее, это исследование различных способов использования Силы.              Эйла наклонила голову в другую сторону, и на ее лице появилось озадаченное выражение.              — Я не понимаю разницы. Мы должны не «использовать» Силу, а следовать её руководству.              — Гарри говорил мне много раз, что он не верит, что есть что-то, чего не может сделать магия.              Асока подняла руку, чтобы прервать последующее заявление Эйлы.              — Он говорит, что есть вещи, для которых Магия не должна использоваться. И есть последствия для определенных действий. И что Магия может и требует плату за злоупотребление своим даром.              Эйла слегка кивнула, у нее были похожие мысли по поводу Силы. Злоупотребление может убить джедая. Многие в прошлом погибли, используя Силу до такой степени, что буквально сжигали свои тела, но это почти всегда случалось для защиты других. Пользователи Темной стороны также имели тенденцию расплачиваться телами за свои действия.              Это было немного зловеще для Эйлы, поскольку она задумалась о последствиях. В голове рутианки промелькнуло воспоминание о клятвах, о которых объясняла Асока ей несколько дней назад, перед тем, как она дала свою.              — Клятва — это обязательство. А дать клятву и скрепить ее магией — это намного больше, — пыталась объяснить Асока. — Магия рассматривает нарушение клятвы как оскорбление и требует за это плату. Так что если бы я рассказала тебе об этом до того, как Гарри разрешил мне, то цена, которую мне пришлось бы заплатить, — это моя связь с магией или Силой.              — Но… что, если бы ты проговорилась? Или если бы кто-то заставил тебя это сделать? Например… на допросе или что-то в этом роде? — нахмурив брови спросила Эйла.              — Магия сама по себе поможет защитить секреты. Она не позволит мне просто проговориться. Что касается допроса, то окклюменция защитит меня от тех, кто пытается «извлечь» эти знания, — обнадеживающе сказала Асока.              Её выражение лица сменилось дразнящей ухмылкой.              — Только… убедись, что Гарри не попытается всунуть в клятву требования показать грудь.              Асока продолжала и продолжала, не подозревая, что Эйла вспомнила их предыдущий разговор.              — У людей Гарри было множество способов заставить людей выдать свои секреты, многие из них невольно, а также способы изменения воспоминаний.              — Он учит меня бороться с ними, а потом сказал, что научит некоторым из них, — Асока слегка пожала плечами, возвращаясь к обсуждаемой теме. — Хотя кое-что из того, о чем мы говорили, безумно абстрактно, например то, что он называет гаданием, которым, по его словам, Гарри не может научить.              Асока слегка рассмеялась:              — Он всё ещё ошеломлен тем, как часто джедаи обращаются к Силе в надежде увидеть будущее. Гарри сказал, что у него нет к этому таланта, и очень немногие из его народа когда-либо по-настоящему умели это делать.              — С другой стороны, что-то вроде трансфигурации — это совершенно другое. В этом плане, основы имеют смысл.              Асоку прервали звуки птицы, которую Эйла до сих пор видела только на спинке кресла и вскользь на плече Гарри. Птица всегда была молчаливым наблюдателем, и обе женщины как бы забыли о её присутствии.              Птица внезапно спрыгнула с кресла на плечо Асоки. Тогрута слегка вздрогнула, ожидая почувствовать когти, но птица, казалось, быстро устроилась на её плече.              Асока слегка вздрогнула, а затем улыбнулась.              — Привет, девочка, ты впервые так добра ко мне.              Птица надменно взъерошила перья, но ничего не ответила, хотя издала довольный звук, когда Асока осторожно начала гладить её перья на груди.              — Это Хедвиг. Она, из родного мира Гарри, и, по его словам, относится к виду сов, они спят днем, а охотятся ночью.              — У Гарри, конечно, интересные питомцы, — вслух подумала Эйла.              Хедвиг тут же неодобрительно ухнула в сторону Эйлы.              Асока прошептала:              — Она предпочитает «компаньон», хотя Гарри называет её «фамильяром». По моему опыту, лучше всего обращаться с ней просто как с разумным существом.              Сова коротко ухнула, и Асока добавила:              — А Гарри сказал, что безопаснее всего просто считать её самой умной на корабле.              — Хотя, если мы говорим о домашних животных, я думаю, Хедвиг считает Гарри своим домашним животным, — с легким хихиканьем сказала Асока, хотя её слова были подкреплены одобрительным уханьем птицы.              Эйла попыталась сопоставить птицу со своими нынешними знаниями о Гарри, но не увидела связи. Он казался очень сложным человеком, не поддающимся никаким попыткам описать и классифицировать его простым способом. Эйла нахмурилась от того, насколько широким был набор его навыков из того, что она видела:              — Определенно любопытно узнать, какое хобби у Гарри, если дроид, похожий на библиотекаршу, и эта странная птица являются его спутниками.              — Не забудь Добби, — с ухмылкой добавила Асока, продолжая поглаживать перья Хедвиг.              — Да… Я понятия не имею, что думать о Добби, — призналась Эйла.              — Всё это заставляет меня задуматься, чем он занимается в свободное время. Гарри не похож на обычного охотника за головами, и я не видела ничего, что можно было бы расценивать как контрабанду, — сказала Эйла.              Асока рассмеялась:              — Я понятия не имею, чем он занимается. Гарри определенно не проводит много времени в качестве охотника за головами. Он сказал, что зарегистрировался только после того, как кто-то предложил ему место в гильдии после того, как он «случайно» спас жизнь какому-то парню в баре. После этого охотник за головами использовал свои полномочия, чтобы отшить местную полицию, и это, очевидно, заинтриговало Гарри. Он сказал, что в конечном итоге это была единственная причина, по которой он это сделал, это чтобы иметь возможность избегать местных правоохранительных органов, когда захочет.              — У него нет потребности в деньгах. Похоже, он просто идет туда, куда его несет поток, — Асока слегка нахмурилась, пока устно обдумывала некоторые из его проблем. — Единственная что у него общего с охотниками за головами — это то, что он ищет какие-то вещи. Вот почему мы были на Нар Шаддаа.              Увидев любопытный взгляд Эйлы, Асока уточнила.              — Он выполнял кое-какую работу, а в награду за это попросил слайсера, кое-что найти. Гарри заплатил ему десять тысяч вперед, и ещё двадцать тысяч, когда слайсер упомянул об охотниках за головами, ошивающихся вокруг корабля и в других местах.              — А потом пообещал 500 тысяч кредитов, если он сможет найти информацию о конкретном человеке из списка, — нахмурившись, сказала Асока. — Хотя… он, похоже, был совершенно застигнут врасплох фразой, что этого человека можно найти.              Эйла моргнула, это было довольно много, независимо от того, что он искал.              — Кого Гарри ищет?              — Без понятия. Он не говорил об этом. Хотя я и не спрашивала. Он не лезет в мою жизнь или в то, что я делала раньше. Так что я вроде как проявила такую же вежливость, — Асока слегка пожала плечами.              — Может ты хоть имя знаешь? — с любопытством спросила Эйла.              Асока наклонила голову и села к корабельному компьютеру, ища данные, к которому у неё был доступ, чтобы посмотреть, может в нём есть какая-то информация.              — Если он не сказал тебе, ты уверена, что тебе стоит искать? — спросила Эйла. Она всё ещё помнила его неприязнь к ней, когда он считал её шпионкой. Она определенно не хотела, чтобы её обвинили в шпионаже после этого.              — Он сказал мне, что ему нечего там скрывать. Все важные секреты у него в голове, — пожав плечами сказала тогрута. К счастью, Асоке потребовалось всего около тридцати секунд работы с компьютером, чтобы понять, что организованность определенно не была сильной стороной Гарри. По крайней мере, не в том смысле, который она могла бы определить.              Она читала рецепты причудливых блюд и напитков. Файлы о планетарных геологических исследованиях и исторических местах. Была даже папка с тезисами, название которой заставило Асоку моргнуть:              — Глубокое теоретическое исследование психологического воздействия длительного пребывания молодежи в затворническом доиндустриальном обществе через изучение реакции на стрессовые ситуации с акцентом на обеспокоенность смертельной опасностью.              — Это так же организованно, как слизь на заднице хатта, — проворчала Асока.              — Асока! — сказала Эйла, пораженная тем, что только что произнесла молодая женщина: — Ты была на Нар Шаддаа меньше суток, когда ты начала говорить, как заядлый контрабандист?              — Неважно, «Синяя», — со смехом, сказала Асока. — Побудь здесь немного дольше, и ты увидишь, как расширяется твой словарный запас.              — Я не хочу вести себя как жалкий контрабандист, — ответила Эйла.              — Действительно, — сказала Асока, как будто соглашаясь с этой мыслью.              — Нет, она больше похожа на высокооплачиваемую танцовщицу, — раздался голос Гарри из дверного проема.              Эйла повернула голову и увидела Гарри, прислонившегося к дверной раме, со скрещенными руками и выражением веселья на лице, хотя его взгляд метнулся к Хедвиг, и он был немного удивлен дружелюбием совы.              Её глаза сузились, а на лице промелькнуло раздражение.              — То, что я тви’лек, не делает меня танцовщицей.              — Я сказал это не из-за твоей расы, а из-за твоего облегающего черного кожаного костюма с вызывающими вырезами, — с широкой ухмылкой на лице сказал Гарри.              Эйла опустила взгляд на наряд, который всё ещё был на ней, и выругалась про себя, почувствовав, что краснеет. Её декольте, казалось, говорит само за себя.              — Это слишком стереотипно, — тихо пробормотала она.              — Так ты не умеешь танцевать? Ты двигаешься так, будто у тебя когда-то были уроки танцев, — с легкой ухмылкой ответил Гарри. — Я могу распознать это, когда вижу, а большинство хороших танцоров посещали официальные уроки танцев.              — Да, я брала уроки танцев в прошлом. Мне часто приходится проникать в места, где для входа, нужно было стать танцовщицей или рабыней, — слегка пожав плечами, сказала Эйла.              — Я не думал, что джедаи будут посылать женщин соблазнять мужчин, чтобы найти улики или убить кого-нибудь, — нахмурившись, сказал Гарри. — Соблазнение и устранение кого-то должно противоречить их морали.              Она сначала покраснела при этой мысли, а затем сердито ответила:              — Я не выполняю миссии по соблазнению для Ордена джедаев.              Гарри поднял бровь и прошел в кабину, Эйла встала из пилотского кресла, и он без комментариев, сел туда. Он взглянул на время и понял, что скоро они подойдут в Кашиик.              Он оглянулся на Эйлу и криво усмехнулся.              — Синяя, ты же понимаешь, что мы летим на планету, где большинство жителей ходят голыми. Где ты планируешь взять сменную одежду?              Эйла нахмурилась, но прежде чем она успела ответить, Гарри замешкался, а затем заметно просветлел:              — Если, конечно, ты не собиралась перенять местные обычаи и ходить голышом! Если так, то я полностью одобряю.              Рутианка засмеялась, так как игривость Гарри выбила ее из колеи. Асока разразилась хихиканьем, что привлекло внимание Эйлы.              — Что насчет Асоки? На ней меньше одежды, чем на мне!              — Я не одета в черную кожу, — с наглой ухмылкой ответила Асока.              Эйла сразу же покраснела от этого, а затем бросила предательский взгляд на девушку, которая ответила так как только она могла.              Гарри взглянул на Асоку, которая тоже немного покраснела:              — Ну, мы собирались остановиться и купить ей одежду на Нар Шаддаа, но тон разговора местных «Убейте джедая» как бы отменил эти планы. Так что нам придется постараться найти для неё одежду, или, думаю, она может последовать твоему примеру и просто ходить голой.              — Я не собираюсь ходить голой! — крикнула Эйла.              Она бы начала более длинную тираду, но заметила как Гарри подмигнул покрасневшей, но ухмыляющейся Асоке. Эйла слегка надулась, стараясь не обращать внимания на свой румянец от поддразнивания Гарри. Она намеренно сменила тему.              — Асока пыталась найти список людей, который ты дал слайсеру, чтобы узнать, кого ты ищешь.              Гарри посмотрел на них с приподнятой бровью, бросив взгляд на обратный отсчет, тикающий до выхода из гиперпространства.              — Мы искали, потому что ты сказал, что там могут быть исторические личности, и мне интересно, есть ли в архивах джедаев упоминания о ком-то из этих людей? — объяснила Эйла.               — Нет, — легко ответил Гарри, начав готовиться к выходу из гиперпространства.              Эйла нахмурилась:              — Откуда ты знаешь?              — Я проверял два или три года назад, — Гарри слегка пожал плечами.              — Ты… влез в архив джедаев? Для чего тогда тебе понадобилось нанимать слайсера? Любой, кто смог бы это сделать, стал бы легендой, — с недоверием спросила Асока.              Это была правда, никому ещё не удавалось взломать систему безопасности архива. Говорили, что джедаи изначально использовал Силу, чтобы придумать основу системы безопасности.              — Нет, — сказал Гарри, — я просто вошел внутрь и проверил записи. Ничего не нашел.              У Асоки и Эйлы от удивления раскрылся рот. Гарри, казалось, этого не увидел, когда он протянул руку вперед и плавно вывел корабль из гиперскорости над планетой Кашиик.              Гарри направил свой корабль в сторону планеты, в том направлении, где, как он знал, находился город Рвукррорро. Он открыл голокомм, чтобы подать сигнал о своем приближении, и нахмурился, когда вызова не последовало.              — Хм. Странно. Никакого вызова от диспетчеров.              Гарри продолжал двигаться к планете, хотя чувствовал, как внутри него нарастает ощущение, что что-то не так.              Асока, очевидно, тоже это почувствовала, потому что, оправившись от шока, стала проверять сканеры.              — Гарри… Я вижу… несколько больших кораблей в городе, но они в стыковочных отсеках…              Гарри взглянул на дисплей, на который она смотрела, и нахмурился.              Асока тоже нахмурилась:              — Эти корабли атакуют поселения вуки.              Гарри уставился вперед, как будто оттуда он мог увидеть город и корабли возле него. Хотя его озабоченность не помешала его пальцам быстро перебирать консоль управления, как будто у них был свой собственный разум.              — Сканеры распознали корабль как трандошанский… корабль рабовладельцев. Это… рейд рабовладельцев, — мрачно сказала Асока.              Гарри замер всего на секунду, прежде чем его пальцы пронеслись над консолью ещё быстрее, чем раньше, и корабль ускорился по направлению к планете. Его лицо было сосредоточенным, но он язвительно заметил:              — Знаешь, Асока… Я думал, что я единственный, кому так не везет. Но с тех пор, как я встретил тебя, мой «синдром спасения людей» срабатывал чаще, чем за множество лет до этого.