***
Ludovico Einaudi – Ascent (Day 1)
Из умиротворенного состояния Чонгука внезапно вырвала немного грустная мелодия, которую кто-то по соседству исполнял на фортепиано. Вообще он уже хотел закончить перерыв и вернуться к работе, но всё же решил постоять минуту и послушать. Достаточно быстро мелодия завладела всем его вниманием, и парень погрузился в мир фантазий. Музыка звучала плавно и будто убаюкивала, то немного ускоряясь, то замедляясь, волнами растекаясь под кожей. Каждая последующая нота рождала новые яркие образы, дополняла картинку, заманивала дальше от реальности. Чонгук еле сдерживался, чтобы не убежать обратно в комнату к мольберту для запечатления возникших идей. Он никогда не был фанатом или ценителем классической музыки. В его плейлисте нашлось бы не более десятка классических произведений, которые смогли запасть ему в душу с первых нот и которые он слушал, когда очень сильно уставал, и отдыха требовало не только тело, но и душа. Однако звучащая мелодия настолько завладела им, что Чонгук потерял ощущение времени и стоял, не шевелясь и улыбаясь наверняка очень глупо. Как только звук оборвался, и наступила тишина, Чону показалось, что его резко вытащили за волосы из глубин вод и бросили ошарашенного на землю. Первая мысль, что посетила его – узнать название композиции, автора и, конечно же, кто играл сейчас. Из соседей Чон знал человек пять-шесть. Одна часть квартир в доме пустовала, так как он был новым, а другая сдавалась в аренду, жильцы менялись часто, поэтому знакомиться и запоминать всех не было смысла. А из постоянных жителей его подъезда никто до этого не увлекался игрой на музыкальных инструментах. Так что, скорее всего, это был кто-то из новых соседей, чей переезд Чонгук не заметил. «Ладно, выясню это позже, – сделал он мысленно себе пометку. – А пока видения не выветрились из головы, надо срочно возвращаться и рисовать!» К счастью Чонгука, вдохновение не покидало его следующие несколько дней, в течение которых, выходя утром на балкон, а иногда и вечером, он наслаждался игрой соседа на фортепиано. Благодаря этому юный художник смог завершить курсовую работу и подготовить несколько идей для будущих картин. И вот, успешно сдав проект и получив высокий балл, Чонгук возвращался из университета в приподнятом настроении, размышляя о том, как наконец сможет выспаться на выходных, погулять и посмотреть новые фильмы, премьеры которых он пропустил из-за большого количества заданий по учёбе. Погруженный в приятные размышления Чон зашёл в лифт и, когда двери начали закрываться, услышал со стороны входа в подъезд просьбу подождать и не уезжать. Чонгук нажал на кнопку открытия дверей, а через несколько секунд перед ним появился молодой мужчина. Согнувшись пополам, одной рукой он схватился за дверь лифта, а другой опёрся о колено и тяжело дышал. Пока мужчина переводил дыхание, Чон рассматривал тёмную макушку перед собой и длинные пальцы рук, размышляя, что кажутся они ему слишком знакомыми. – Ох, спасибо, – выдохнул мужчина и поднял голову. – Тэхёёён?! – воскликнул Чонгук, кажется немного громче, чем стоило. И как только он мог не узнать его сразу же, ведь столько рисунков было сделано! – Вот это встреча, – Тэхён расплылся в улыбке. – Рад снова тебя видеть. – Да уж, неожиданно. Что Вы тут делаете? – парень постарался перебороть удивление и говорить спокойнее. Не может же быть, чтобы Тэхён жил с ним в одном доме. Таких удачных совпадений жизнь Чону пока что не преподносила. – Живу. «Да ладно… Неужели судьба существует?» Ким зашёл в лифт, продолжая улыбаться: – Тебе на какой этаж? – Седьмой. – Мне тоже. – О, так значит мы с Вами соседи! – Чонгуку нужно очень срочно ущипнуть себя. – Здорово! – улыбка Тэхёна стала в 32 зуба. Похоже, он искренне доволен таким соседством. Широкая улыбка нового соседа напоминала по форме сердечко и, смотря на неё, парень почувствовал, как в груди растёкся маленький комочек радости, заставивший и его уголки губ приподняться. Двери лифта закрылись, и он начал движение вверх. – Давно Вы здесь живете? – полюбопытствовал Чонгук. Где-то в глубине сознания маячила мысль, что Тэхён может оказаться тем самым соседом, что играет на фортепиано. Но торопиться с выводами не стоило, ведь нет никаких доказательств, и кроме Кима в дом мог заехать еще кто-нибудь, так как на этаже 22 квартиры, из которых около половины не имело постоянных жильцов. – Дней десять. Пришлось переехать поближе к работе, – мужчина засунул руки в карманы длинного кардигана и опёрся спиной о заднюю стену кабины. – Только, похоже, это не помогает, потому что сегодня я снова опаздываю, – он тихо посмеялся. – Забыл по рассеянности важные документы, и вот пришлось возвращаться. Еще раз спасибо, что подождал. – Да не за что. Чонгук повернул к нему голову, желая ещё сказать что-нибудь подобное, что такое со всяким бывает и в этом нет ничего страшного, но невольно остановил взгляд на губах Тэхёна, которые тот облизнул на выдохе. После вынужденной пробежки дыхание мужчины ещё не пришло окончательно в норму, и было заметно, как поднимается грудь на глубоких вдохах. Через пару секунд, ничего так и не произнеся, зато активно покраснев, Чонгук отвернулся и уставился на свои ноги. Чёрт, он же ни разу в жизни не залипал на мужские губы, так что это тогда за странная реакция с его стороны? Но это правда было красиво и соблазнительно. Слава богам, глаза Тэхёна в это время были прикрыты. Лифт остановился на нужном этаже, и двери открылись, выпуская пассажиров. Тэхён, ища на ходу в сумке ключи, извинился за спешку, сказал ещё раз, что рад был увидеться, а затем скрылся за дверью квартиры, расположенной справа от квартиры Чона. И всё-таки, Тэхён оказался тем самым соседом, ведь после долгого анализа Чонгук пришёл к выводу, что мелодия звучала именно из этой квартиры.***
Вернувшись в комнату, Чонгук понял, что легче не стало. В этот раз, как он и предполагал, свежий воздух ему не помог. Парень тяжело вздохнул и окинул взглядом комнату. Рядом со входом, на полу, который в первый же день после переезда Чона был заляпан краской, валялась грязная одежда. Вокруг кровати блестели от солнца полупустые, разорванные упаковки от снеков и бутылки из-под соджу, а сама постель выглядела так, будто её обыскивали полицейские из отдела по борьбе с наркотиками, желающие во что бы то ни стало найти крупную заначку травки и доказать виновность парня. Рядом со столом и под ним теперь лежали рассыпанные листы с эскизами, а у противоположной от стола стены грустил пустой мольберт, окруженный разбросанными и забытыми кисточками, карандашами и тюбиками краски. Творческий беспорядок являлся синонимом имени юного художника, но этот хаос, устроенный им за три недели, был даже для него масштабным и нагонял ещё большую тоску и чувство безысходности. Остановив взгляд на мольберте и вспомнив о сообщениях Джунёна про последний день подачи работ, Чонгук решил не тратить больше время на бесполезные попытки не думать о Тэхёне, а вместо этого вложить пока что имеющиеся силы в создание картины. Кое-как заставляя себя двигаться, парень собрал с пола тюбики масляной краски и кисточки, достал из рядом стоящей тумбы чистые инструменты, палитру, растворители, салфетки и разложил всё на высокой табуретке, что служила подставкой вместо столика. Затем юный художник доковылял до шкафа, наверху которого хранились чистые холсты разных размеров. Закончив все необходимые приготовления, Чонгук сел напротив установленного на мольберте белого холста. В голове не было ни одной достойной идеи для картины, которую можно было бы представить на таком крупном, значимом мероприятии, как юбилей университета. Да и какие могут быть идеи, если всё, о чем он думал последние три недели – это Тэхён. Парень повернулся к столу и снова взглянул на оставленные им на полу эскизы. Обычно, когда он смотрел на свои старые творения, они казались ему не такими хорошими, как сразу после завершения. Восторг и удовольствие от проделанной работы не застилали глаза, и он мог легко разглядеть все недочеты. Очень редко случалось, что Чонгук оставался удовлетворен работой, смотря на нее некоторое время спустя. Но эскизы с изображением Тэхёна до сих пор выглядели очень удачными и красивыми. Может быть, тогда написать его портрет? Всё равно навряд ли какая-нибудь иная идея сможет пробиться через тернии нескончаемых и прочно засевших в мозгу воспоминаний о нём. Парк, в котором они познакомились, стал одним из любимых мест для их встреч. Поэтому Чонгук решил сделать портрет на фоне листвы и неба. Выдавив от души по полтюбика краски каждого нужного цвета, он стал замешивать мастихином на палитре титановые белила с зеленым кобальтом и фтало голубой, пока не получились подходящие оттенки. Затем добавил льняное масло, чтобы краска быстрее высохла на холсте, и плавными движениями начал покрывать холст большими мазками. В месте, где будет лицо, он нанес слой белил, а дальше, двигаясь от центра к краям, вразнобой стал добавлять различные оттенки зелёного и голубого. Создание подложки, на основе которой затем будет рождаться картина, хотя и была важным этапом, не требовала большой аккуратности. Для Чонгука этот этап работы был наподобие разминки перед марафоном. Каждый раз, нанося мазок за мазком, он чувствовал, как тело расслабляется, сердцебиение замедляется, и «страх белого листа» отпускает его сознание, давая ему возможность отключиться от реальности и постепенно погрузиться в процесс. Взявшись за портрет Тэхёна, Чонгук понимал, что это только увеличит поток воспоминаний. Но, возможно, это как раз поможет сотворить ему шикарную картину и заодно отпустить всё, поэтому Чон решил просто смириться и позволить памяти нести его на своих волнах. А та, получив зелёный сигнал, тут же перенесла его в теплый сентябрьский день, проведенный с Тэхеном на пикнике.***
После того, как Чонгук понял, что его новым соседом, так волшебно играющим на фортепиано, является Тэхён, ему ещё больше захотелось узнать его поближе и подружиться. Ему пришла мысль угостить Кима чем-нибудь вкусным. Например, вафлями, которые получались у него лучше всего остального, что он пытался готовить. Проснувшись пораньше в субботу, Чонгук направился в магазин за продуктами. На входе у касс он заметил Кима, раскладывающего покупки из тележки в пакет. Воспользовавшись шансом, парень подошел к нему и поприветствовал. Они обменялись обычными фразами относительно неожиданной встречи и её места, а потом Чонгук предложил помочь упаковать продукты, на что мужчина согласился. Когда они закончили, и Тэхён уже собирался уходить, Чон вспомнил про угощение. – Тэхён, я хочу спросить. То есть предложить, – на пару секунду он запнулся, подбирая слова. – Если Вы не против, я хотел бы пригласить Вас на небольшой пикник в парк. Я знаю одно красивое место у пруда… А еще я собирался испечь вафли. Внутри Чонгука всё немного сжалось от волнения, и он надеялся, что внешне это незаметно. До этого все встречи происходили случайно, и он не был уверен, что мужчина согласиться. Даже если он всегда улыбался Чону, это могла быть элементарная вежливость или привычка вести себя дружелюбно с другими людьми. – Мне нравится это предложение, – не раздумывая ответил Тэхён. – Я согласен! Когда ты хочешь сходить? Вот так легко согласился? Приятно. – Сегодня вечером Вы свободны? – уже увереннее произнес довольный парень. – Да. В 7 будет удобно? – Да. Я тогда зайду за Вами. – Отлично, договорились. Но знаешь что, Чонгук, обращайся ко мне на ты. Ты же учишься в университете? – Чон кивнул. – Какой курс? – Третий. – А я окончил универ год назад, значит у нас не такая большая разница в возрасте. Можешь называть меня хёном, только не выкай больше, – улыбнулся Тэхён, – а то начинаю чувствовать себя стариком. – Хорошо, хён, – ответил Чонгук, расплываясь в улыбке. Они распрощались, и парень, напевая что-то незатейливое и веселое себе под нос, отправился на поиски необходимых ингредиентов для вафель и начинки к ним. В назначенное время Чонгук зашел за соседом, и они пошли в парк. Так как Тэхён переехал в этот район недавно, он не успел еще подробно изучить всё в округе. Когда парень привел его к пруду, он был приятно удивлен новому открытию. Ему нравилось гулять и почти каждый день он старался найти для этого время. Мужчине удалось за короткий период изучить большую часть парка, но до этого места ни разу не доходил, так как оно располагалось в глубине парка и к нему вела одна узкая тропинка. Здесь было уединенно. По периметру пруда росли березы и клёны, а недалеко от берега плавали утки, время от времени ныряя в поисках еды. Вдоль пруда стояли такие же скамейки, как у фонтана, но людей почти не было. Также чуть подальше от воды в зарослях отцветших розовых кустов виднелась беседка. Пока Тэхён любовался природой, Чонгук успел расстелить плед, достать из рюкзака термос с чаем, вафли и фрукты. – О, вот это пир, – восхитился Тэхён, приземлившись на противоположной стороне пледа. – Кстати, есть какой-то повод или это просто так? – Не то, чтобы была весомая причина, – замялся Чонгук: непонятно было, как лучше объяснить свой порыв и с чего начать. – Ну…Во-первых, честно говоря, мне просто хотелось бы с тобой подружиться. – О, поэтому ты решил пойти хитрым путём и покорить меня сладостями? – с коварной улыбкой спросил Тэхён и откусил вафлю с ванильным кремом, а в это время кончики ушей Чона покраснели. – Ммм! Ты правда сам их сделал? Это очень вкусно! – Спасибо! – парень был рад видеть такую реакцию. – Да, меня мама научила. Из сладкого я больше всего люблю её вафли. Она готовила их на завтрак в выходные дни. А после поступления в универ и переезда от родителей, мне редко удается проводить время с семьей. Вот я и попросил маму научить меня готовить вафли, чтобы самому делать их, когда буду очень скучать по дому. – У тебя замечательно получается, – ответил Ким, с удовольствием жуя угощение. – Очень рад, что тебе понравилось. Попробуй и эту тоже, – протянул он Тэхёну еще одну вафлю, скрученную в трубочку и начиненную ягодным джемом. – Правда, пожалуй, это единственное, что мне удается приготовить вкусно. Я не силен в кулинарии. – Я тоже. Максимум могу рамен сварить. И то не гарантирую, что не спалю кастрюлю. Парни одновременно засмеялись. Чонгук поначалу переживал и думал, что его стряпня может не понравится. Он вполне мог от волнения добавить лишнего сахара или еще с чем-нибудь перемудрить. Но всё оказалось намного лучше, чем он ожидал и, теперь ему было спокойно и хорошо. Он не думал, что с Тэхёном будет так легко общаться, и что у них получится быстро найти общий язык. Пока они не были знакомы, и Чонгук тайком рисовал его, Тэхён казался ему взрослым и серьезным, поэтому поначалу парень использовал в общении формальную речь. И даже когда мужчина попросил обращать неформально и называть хёном, Чону все равно было немного некомфортно. Но теперь, смотря на смеющегося от души соседа, он видел в нём такого же парня, как и он сам. Насмеявшись, они съели еще по одной вафле с чаем. Тэхён пока жевал, не переставал издавать нечленораздельные звуки от удовольствия, а Чонгук ярко улыбался и старался не подавиться из-за этого. – А какая вторая причина пригласить меня на пикник? – доев вафлю, спросил Ким и довольным сытым котом откинулся назад, опершись на руки. – Что? – на мгновение растерялся Чонгук, а потом вспомнил, что недоговорил. – Ааа…это…ну, не так давно, когда я отдыхал на балконе, услышал красивую мелодию и она мне очень понравилась. Даже вдохновила. Я тогда делал курсовой проект, и работа застопорилась. А та музыка породила столько ощущений и идей, что я буквально за один вечер всё закончил. Хотя до этого целую неделю сидел ломал голову. А потом в итоге ещё получил высший бал на потоке, – Чонгук рассказывал очень эмоционально, но под конец в очередной раз засмущался. Он не любил говорить о своих успехах в учебе, даже если они были вполне заслуженными. Он почесал затылок и мельком взглянул на Тэхёна. Тот внимательно слушал его. К облегчению Чонгука, он не заметил ни в его мимике, ни в выражении глаз никаких негативных эмоций, какие иногда он замечал у однокурсников, получивших низкие и по их мнению несправедливые оценки, или у приятелей родителей, которые не могли в ответ также похвастаться успехами своих детей и взирали на Чонгука с легким пренебрежением и неверием, что он действительно способен учиться на «отлично». Глаза Тэхёна излучали только искренний интерес и мерцали теплом. – Потом, – продолжил парень, – я еще несколько раз слышал эту мелодию, и мне стало интересно узнать кто же играет. Сначала я не был уверен, что звук идет из квартиры на моём этаже, потому что играть могли также соседи сверху и снизу. А позже, когда я всё-таки смог определить квартиру, встретился с тобой в лифте и картинка сложилась. Так что, хён, – Чонгук украдкой взглянул на Тэхёна, – это моя благодарность тебе за вдохновение. – Так ты не только художник, но и Шерлок Холмс, – вновь пошутил над парнем Тэхён, заставляя того в неизвестно который раз засмущаться, а потом серьезнее добавил: – Спасибо, Чонгук. Хоть это немного излишне, но мне очень приятно. И да, ты прав, я занимаюсь музыкой и в настоящее время работаю над созданием саундтрека к дораме. Чонгук замер, не долив в кружку чай из термоса и посмотрел огромными глазами на Тэхёна. – Ого! Так та мелодия, что я слышал, будет звучать в сериале? Тэхен кивнул. – Вау! Никогда не встречал людей, занятых в киноиндустрии! – Да я в ней ещё не особо задействован. Это первый раз, когда я занимаюсь подобным, – Тэхён отпил немного чая, заботливо налитого ему Чонгуком. – Я лишь в прошлом году окончил университет. Сначала был вариант поработать учителем в музыкальной школе, но моей мечтой всегда было писать красивую музыку и стать известным кинокомпозитором, как Джон Таунер Уильямс, и дарить людям прекрасные воспоминания. Обожаю его музыку! Особенно в фильме «Один дома», а про Гарри Поттера вообще молчу! – Чонгук улыбнулся и закивал головой, соглашаясь с Тэхёном. – Но я отказался от преподавания, потому что работа с детьми требует много затрат: как сил, так и времени, – Тэхён вздохнул и отвернулся к пруду. – Я боялся, что при таком раскладе у меня не получится заниматься сочинением музыки, поэтому я предпочел работать у одного знакомого в магазине, а вечером иногда выступал с друзьями в баре. Потом двоюродный брат предложил мне поработать над созданием музыки к дораме. Он – помощник продюсера. Однажды на семейном вечере он услышал одно из моих сочинений, и оно ему очень понравилось. А месяц назад его команда искала композитора для нового проекта, и он решил показать режиссеру и главному продюсеру то произведение. Причем сделал это втайне от меня! Но, к счастью, им тоже понравилось и, вот меня пригласили. – О, это так здорово! Думаю, что этот саундтрек станет очень популярным. Говорю тебе, как дорамщик со стажем. Тэхён слегка застенчиво улыбнулся. – Это было бы очень классно, – он мечтательно вздохнул. – В таком случае у меня будет шанс заключить выгодный контракт и ещё на шаг приблизиться к осуществлению мечты, – он повернулся к Чонгуку и посмотрел в глаза. – А ты о чём мечтаешь? – Я особо не размышлял об этом, – задумчиво произнёс парень, пожимая плечами, и сел поудобнее, подтянув к животу ноги. – Наверное, стать известным художником и разбогатеть. Я рисую сколько себя помню и мне всегда приносило это удовольствие, но родители считают мой выбор профессии не серьезным, хотя и стараются во многом меня поддерживать, – Чонгук приобнял себя за колени и уперся в них подбородком. – Хочу доказать им, что живописью тоже можно много и стабильно зарабатывать. Но больше этого мне очень хочется, чтобы мои картины как можно большему количеству людей приносили удовольствие, радость, счастье. Хочу, чтобы, смотря на них, они чувствовали умиротворение или находили для себя что-то особенное, а может быть кто-нибудь даже испытал бы вдохновение, как я от твоей музыки. – Так значит наши мечты похожи. На этих словах Чонгук повернул к нему голову, и их взгляды встретились. Тэхён тепло улыбался ему, а в глазах отражалось закатное солнце, делая их еще ярче и прекраснее. Чон так и застыл, не в силах прервать зрительный контакт и перестать глупо и счастливо улыбаться в ответ.***
– Да, наши мечты похожи, Тэхён. Но теперь я мечтаю лишь о том, чтобы снова увидеть тебя…прикоснуться… поговорить... – прошептал парень, откладывая на табуретку мастихин с палитрой.