За пять минут до пробуждения Гигантомахии
— Я все еще думаю, это плохая идея, — скрипит Шигараки, убирая от лица бинокль. — Нахрена мы вообще в это вписались? — Не хочешь убить двух зайцев одним ударом? — пофигистично кивает ему Даби и делает последнюю затяжку. Он бросает сигарету в траву и жестко проводит подошвой по земле. — Скорее, это сделает Махия. — Не говори мне, что будешь отсиживаться в стороне. Только посмотри, какой простор для практики, — Даби указывает рукой в сторону, на два часа, и Шигараки довольно усмехается. Толпа цветастых костюмов и несколько «пачек машин» затаились в километре у въезда в город. — И каков план, мистер прирожденный лидер? — Хочу начать с курицы, несущей золотые яйца. Самая ценная фигура на шахматной доске — не король, а королева. И в данной ситуации королева отсиживалась в тени, ожидая момента, чтобы защитить искалеченного фонтанирующего кровью неудачника со съехавшей короной. Ее величество Исцеляющая девочка, которая скучающе восседает на импровизированном троне. — Как в старые добрые? — подмигивает Шигараки Даби и тот криво улыбается, проводя рукой по волосам и открывая свой безумный лик палящему солнцу. — Как в старые-добрые.***
«Группа Y, повторяю, группа Y — покинуть город», — голос в рации обращается к директору Незу. Самое время эвакуировать несовершеннолетних учеников академий. Бакуго с Мидорией ожидаемо выражают отказ, но Фэтгам берет их под руки и закидывает в один из фургонов. Несколько машин покидают поле зрения Шигараки и Даби, вовремя затаившихся за парой кустов. И все бы ничего, если бы не любопытство, которое, как известно, убило кошку. — Шото! — Даби без предупреждения выпрыгивает из импровизированного укрытия и раскидывает руки в разные стороны. Студент, который не успевает сесть в фургон, останавливает ногу на перекладине и встает в позицию. — Даже не думай, — кричит на Тодороки Мисс Шутка и едва не пинком заталкивает его в пустой фургон, давая водителю понять, что нужно срочно выжимать газ. — И снова нас прервали, — говорит Даби и на кончиках его пальцев загораются ледяные языки пламени. Но женщина не реагирует, она до последнего провожает машины взглядом и выдыхает, только когда понимает, что Даби, в общем-то, не собирается бросаться в погоню. — Насколько этично использовать детишек? Бесплатная трудовая сила, как это в духе системы образования! — пламя подсвечивает выкрашенные черным лаком ногти, а Шигараки невпечатленно складывает руки на груди и смотрит на женщину, которая торопливо что-то нашептывает человеку по ту сторону рации. — Твоя причуда — смех? Не утруждайся, я посмеюсь сам. От души. Без помощи второсортного клоуна, вроде тебя, — он срывается с места и Шигараки сжимает переносицу пальцами. Драма-тайм — воистину. На сцену выходит дива, которая окрасит траву черным и не успокоится, пока не превратит живые тела в пепел. Мисс Шутка пытается активировать причуду, но, как догадывается Томура, безумия в нем столько, что ни один ее прием не сработает. Лучше бы попыталась двигать телом. Сбежать. Прибегнуть к оружию дальнего боя. — Ты водишь, — говорит Даби, настигая ее и на мгновение убирая огонь. Он похлопывает женщину по плечу и через секунду все ее тело охватывает адское пламя. Она пытается бежать в сторону медпункта, но ее ноги подкашиваются. Даби этого мало. Он продолжает сжигать женщину дотла, перегибая со своим лимитом. — Почему… ты… не… смеешься? — спрашивает он, раз за разом отправляя шары пламени в ее и без того горящее тело. — Какого хуя ты кричишь? Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись! — Оверкилл, — подходит к нему Шигараки, смотря, как догорает женщина. Или правильнее сказать — то, что от нее осталось. — Кстати, — говорит Томура и выплевывает на землю Чупа-чупс, высматривая паникующий вдали медицинский персонал. — Хочешь тайну? — Валяй. — Я не упоминал, что у меня — безумный кинк на медсестер? Пять пальцев — ровно столько, чтобы сжать в кулак. Пять пальцев — столько нужно, чтобы дать другому «пять». Пять пальцев — когда все фаланги Шигараки касаются другого, человек моментально рассыпается серым пеплом. — Один, два, три, — говорит Даби, будто высчитывая комбо-атаку в игре. И чем больше убийств подряд, тем сильнее будет его финальный рывок. — Десять… пятнадцать… — Отдам тебе должное, ты круто прокачался, — подмечает Даби. Поэтому он устало достает сигарету из пачки и подкуривает собственным пламенем. — Фэтгам, — заверяет огромного раздутого героя Шигараки и бросается тому на спину. — Слишком медленно, здоровяк. Видел бы ты, от какой махины мне приходилось спасаться последние месяцы… — Спасаться — так и знал. У тебя не было шанса выдать хотя бы одну успешную атаку, — подстебывает его Даби. — По сравнению с ним — ты гребанная анорексичка, — бросает Фэтгаму Томура, но герой не отвечает: он старается прокричать что-то неразборчиво, но его тело тает на глазах и ссыпается в серую кучу. Шигараки падает прямо в нее и разочарованно смотрит на свои штаны. — Какая мерзость. — Кто остался? — Даби не докуривает, подмечая впереди несколько героев, готовящихся к контратаке. — Это недоразумение? — Даби выплескивает волну пламени, зажимая неудачников к палатке. Она моментально загорается и мерзкий запах тлеющей ткани бьет злодею прямо в нос. — Минус два. — Не забывай о занозе в нашей заднице. А вот и ты. Если бы не ты… сколько бы героев осталось? А сколько учеников UA забыли бы, что такое жизнь без инвалидной коляски? — Даби смотрит на зашуганную женщину, держащую в руке шприц, и кладет ей руку на голову, похлопывая несколько раз. В ее глазах застывает шок и ужас, но Шигараки намеренно сдерживает причуду. — Сколько тебе лет, девочка? Не пора ли оставить этот бесконечный бег и… передать привет вашему хваленому богу? Визг застывает в горле у Исцеляющей девочки и тут же обрывается. Она рассыпается с головы — хватает легкого дуновения ветра, чтобы развеять то, что от осталось от миниатюрной героини. — Как думаешь, они успели предупредить героев? — бросает Даби Шигараки на пути к главной дороге. — А не похуй ли? — отвечает Шигараки и растворяется в потоке едкого смеха. Герои-неудачники, готовые к чему угодно, но только не к появлению главных мерзавцев Лиги, уже столпились, точно группис. Но никто из них не горел желанием сделать шаг навстречу. Зато горел желанием Даби, который потерялся в безудержном веселье. Бесконечная волна убийств — что может быть приятнее очищения локаций от слабеньких монстров, когда ты — давно разменял восьмидесятый уровень? — Какие же вы жалкие, — констатирует Шигараки, расправляясь с очередным героем. — Даби, не хочешь присоединиться к веселью? — Раз уж ты у нас мисс совершенство, поберегу свои силы. — Одобряю. Как-никак — тупо наедаться салатами перед главным блюдом. Даби закатывает глаза — очередная шутка со вторым дном, отсылающая к Старателю. Но негодование не длится долго. Он не может не оценить ловкость Шигараки, с неприкрытым восторгом следя за тем, как из толпы, состоящей из ста человек, перед злодеями не остается ничего, кроме серого пепла, сливающегося с сухим асфальтом. — Как думаешь, Дабс, — начинает Шигараки, складывая руки на груди и неопределенно смотря вперед, в сторону «башни» Ре-Дестро, — где сейчас твой женишок? — Завали. — Ой, Дабс, — парень обнимает друга через плечо и широко улыбается своей больной улыбкой, — не делай вид, что все это, все, что мы сейчас делаем, — холодный расчет и желание поиметь геройское общество. Ты скорее выбрал бы сидеть в Логове и допивать остатки нашего бухла… — Заткнись. — Ты делаешь это ради него? Особый план спасения твоей дамы из беды? Не думай, что я осуждаю. Даже наоборот — тебе давно пора засунуть хоть куда-нибудь свой член, — Шигараки отходит на шаг и указывает указательными на свой пах. — Не испытывай мое терпение. — Ой, ну все-все. Я рыба, — говорит Даби и зажимает рот рукой, смеясь сквозь пальцы. — У нас гости, к слову. — Я буду рад испытать на этих лузерах свою причуду. Тем более, что мне наконец-то становится весело.Wild Wild Pussycats — поражение. Вош — поражение. Мануал — поражение. Мистер Брэйв — поражение. Мистер пластик — поражение. Онима, Кидо, Хаунд, Бабблгерл, Йороимуша…
Чем больше героев Шигараки посылает на тот свет, тем безумнее блеск в его глазах и тем шире улыбка на лице. Его скулы сводит, в ушах звенит, в голове приятно кружит и он не видит перед собой абсолютно ничего. Томура выглядит так, будто только сейчас осознал свою ценность. Только сейчас по-настоящему понял, насколько великолепна его причуда. Он падает на землю и седые волосы закрывают лицо. Изо рта стекает слюна, а мышцы приятно сводит. Его тело начинает сдавать, но ему плевать. Если надо — он будет использовать причуду даже после своей смерти. Восстанет из мертвых и превратит в серое ничто собственный гроб. — Это… это божественно. Божественно! — восклицает он и обнимает себя обеими руками, раскачиваясь и едва не плача от благоговения. — Я бог, ты видел? Я невероятен! — Да-да, — отвечает сухо Даби, пытаясь сдержать трепет ужаса от наблюдаемой картины. Шигараки совсем ебанулся, но не в этом ли смысл? Даби заметил, что когда Шигараки один за другим стирал героев в отравленный порошок, он выкрикивал какие-то имена. Потом начал обращаться к отцу, матери, бабушке — что бы это ни значило. И чем бы дитя не тешилось. В какой-то момент Шигараки встает и, пошатываясь, задирает голову, игнорируя палящие прямо в глаза лучи солнца. Он смотрит не моргая на ближайшую к Земле звезду. Он не говорит ни слова и даже больше не смеется, но Даби застывает на месте и в его животе что-то неприятно переворачиваются практически до боли. Волосы злодея — в мгновение ока белеют. — Кто сказал, что у нас есть лимиты, Даби? — начинает босс и поворачивается к другу, все еще не восстановив равновесие. — Кто вообще придумал, что у моей причуды есть стоп? — он не продолжает. С детским задором, будто затеял сыграть в салки, он касается рукой кинотеатра, и впервые за все время он не стирает прахом человека. Он уничтожает гребанное здание целиком. — Твою мать, Шиги! — кричит Даби и отбегает на несколько метров, не уверенный до конца, что не станет следующей жертвой Томуры. — Расслабься, чувак, — отмахивается босс Лиги, звуча, точно порядком набрался. — Оставайся здесь, если не хочешь случайно сдохнуть от моей руки, ха-ха, — говорит он и изо рта его вылетают слюни. — Да-да-да, — говорит он выше и оглядывается по сторонам, точно что-то забыл. — Оставайся здесь, у нас новый план. Твоя задача, — он вытягивает палец и едва не тычет Даби в подбородок, — дождаться нашего малыша Махию и составить ему компанию. Я же пока поиграю в героя. Всегда было интересно, как проходят патрули улиц! — Даби бросается вперед и по очереди шлепает здания пальцами, будто на бегу раздает своим друзьям со двора «пять». Пугающая картина застывает перед глазами Даби. Но он не чувствует страх. Не ощущает ужас. Не хочет повернуть назад. В глазах Даби стоят кровавые слезы, а в холодных зрачках — зажигается неподдельная в своей искренности детская надежда. — У нас и правда есть шанс, — шепчет он сам себе и засовывает в рот очередную сигарету. — Сегодня мы отправим всех этих ублюдков в ад.