бамбл-кофе

Как же. Чертовски. Холодно. Нет уж, в этот раз она точно запросит плату за сверхурочные. Или попросит договориться о замене обогревателей в лаборатории. Постоянную полутьму, военных с лицами-кирпичами (и гнущих в отвращении губы), писк лабораторных крыс — всё это она может стерпеть. Но вот долбаный холод раздражал с каждой минутой всё больше. Настроение у Коё было скверное, и отчасти из-за этого она и осталась до конца смены. Обычно ей не прельщало после работы в лечебнице ехать на базу министерства обороны (на метро, а потом ещё и на маршрутке — вот обязательно нужно было устраиваться в пригороде Йокогамы?) и приезжать домой уже после полуночи, но сегодня медсестра пошла на это добровольно. Ей нужно было занять мысли хотя бы чем-то, а мелодичная бумажная работа и звон расставляемых по местам препаратов помогал отвлечься. Коё поёжилась и вздохнула. Иногда (довольно часто в последнее время) она задавалась вопросом, в какой момент её жизнь свернула не туда. Когда конкретно расплывающиеся перед глазами конспекты по биологии, вечеринки с запахом сакэ и наброшенными на плечи чужими кожанками, семейные посиделки и драки с младшим братом заменились на пустую съемную квартирку, заполнение миллионов карточек пациентов, изнуряющую дорогу, крепкий кофе на бегу, усталую фотографию на военный пропуск и сухие телефонные разговоры. Рыжий школьник, оставшийся в Токио, прав всё-таки не был: Коё по-прежнему нравилась её работа. Клиника, в которую она пришла ещё зелёной практиканткой и так и осталась, стала отличной возможностью совмещать работу на благо общества и дальнейшее самосовершенствование. Медсестра Озаки привязалась и к персоналу, и к пациентам, и даже к двум горгульям (которых никто не любил и которые спелись, кажется, только благодаря этому) — старшей медсестре и администратору. Избалованностью бы было жаловаться на достаточно уютную и недорогую квартирку, которую девушка снимала. С хозяйкой они сразу поладили, хотя та периодически и предлагала квартирантке завести кота или канарейку, чтобы не было так одиноко (в первый раз, когда зашёл такой разговор, Коё едва не нахамила старушке в ответ). И, конечно, была «Вита». Проект, спонсируемый министерством обороны и возглавляемый главврачом одной из именитых клиник города. Про Мори Огая однажды даже была написана статья в газете, а это в глазах Коё приподняло мужчину на несколько ступеней. Правда, когда девушка была с ним не знакома, она была о враче лучшего мнения. Ёсано сказала, что такая уж у Мори специфика. Она вообще часто называла своего начальника и давнего наставника «специфичным» человеком — и никогда не объясняла, что имеет в виду. Проект был направлен непосредственно на возможности спасти теряемые во время разных процессов жизни. Когда Коё впервые услышала об этой идее, она сразу высказала своё желание помочь — даже была готова стать волонтёром. Ёсано с таким воодушевлением рассказывала обо всём на том самом обеденном перерыве год назад… Год назад. Даже больше года. Много прошло времени с момента торжественного начала «Виты». И, как это всегда бывает, многое изменилось. Поначалу все горели идеей: в штабе было много сотрудников, все высказывали свои добавления и гипотезы, даже рядовые военные поддерживали коллег и внедрялись в их работу. Почти каждую неделю случались продвижения. Мори трепетно относился к своим подчинённым. Коё никогда не забудет, какого это: ощущать, что врач тебя похвалил. А ещё не забудет их первый корпоратив. Тем не менее, впоследствии всё перестало казаться таким безоблачным. Постепенно — невозможно было такое заметить — начальство начало мрачнеть. Продвижения уменьшались, пока не превращались в сплошные тупики и ошибки. Некоторые сотрудники начинали покидать проект, не выдержав накаляющейся обстановки или потеряв былой энтузиазм. Им урезали бюджет. Интересующихся военных стало меньше, а негативно настроенные заполонили базу, как вирус наполняет душную комнату. Сам Мори начал темнеть. Коё всегда считала его не слишком добрым, но спокойным, уравновешенным человеком, знающим своё дело. Как только дела стали хуже, начальник начал срываться. Он часто злился, мог ударить по столу или пнуть коробку. Обычные проблемы с гневом — Коё не судила, сама с такими росла — но в случае с Мори всё автоматически становилось хуже. Дергающаяся жилка на лбу, суженные зрачки, дрожащие руки и хриплый смех, пока он пытается успокоиться. Одна из их ценных сотрудниц, одарённая практикантка, уволилась в день, когда Мори захотел поговорить с ней в своём кабинете. Напряжение, казалось, росло даже среди маленьких лабораторных крыс. А Ёсано… Ёсано. Ёсано занимала отдельную ветвь в размышлениях медсестры, закупоривающей образцы и складывающей бумаги в папки. Ёсано, Ёсано, Ёсано. Всё это было неправильно. Ёсано была её начальницей, отчасти благодаря ей Озаки радушно приняли в психиатрической клинике и отчасти из-за неё бывшая практикантка и осталась. Коё почти ничего не знала о Ёсано. Та была не из тех, кто делился. Спустя некоторое время Коё поняла, что «Вита» — то, что ей доверили. Проект был строго засекречен. Коё не рассказала о нём родителям. Они часто звонили и спрашивали, не реже ли стала дочь общаться потому, что у неё появился молодой человек. «Говорят, юноши в Йокогаме все красавцы!», — делилась мама. «Надеюсь, ты привезёшь его познакомиться с семьёй», — добавлял папа. А Ёсано была девушкой. Ёсано курила сигареты с вишнёвым вкусом, зимой носила строгое чёрное пальто, закатывала глаза, когда мужчины ей что-то объясняли, и подмигивала Коё, проходя в коридорах. Она была скрытной, бывала грубой и порой перебарщивала с вином. Всё это было неправильно. Совсем некстати, но и совершенно не вольно Коё вспомнила их последний разговор. Лишь подумав о нём, девушка вздохнула и попыталась сильнее запахнуться в медицинский халат. Так наивно и глупо. Ёсано подвозила её с работы. Они обе думали, что лишь потому, что по пути, и обе знали, что Ёсано живёт в другой стороне. Девушки подъехали почти вплотную к нужному подъезду. На улице стемнело, и проулки были пусты, лишь пятнистая кошка вылизывалась, сидя на ступеньке. В машине пахло персиковой жвачкой и спиртом, аромат которого не выветривался из волос медиков. Коё пора было поблагодарить старшую и выйти. Надо было напрячься и вспомнить, осталась ли у неё лапша с грибами. Ёсано опустила руки с руля. Она могла бы уже и вежливо кашлянуть — ей ещё круг до дома делать. — Ёсано-сан. — собственный голос едва не пропищал, и Коё быстро укусила себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы собраться. Что она, тринадцатилетняя девочка что ли? — Что-то же происходит. Ёсано тогда ей не ответила. Но и не перебила. Она молчала, смотря прямо перед собой и будто забыв, что не одна в машине. Всё, о чём могла думать Коё, это о том, что она не отрицает. — Вы тоже это заметили. — голос Коё не дрогнул, потому что она бы не позволила. Ёсано бросила на неё быстрый взгляд. Не спросила, о чём речь. — Я думала… Думала, может мы сможем… — Коё-сан. — будто и не перебила. Ёсано мягко улыбнулась. Она была спокойна. Её взгляд дрожал, как бушующие волны. — Мы с тобой взрослые люди. Это не было «нет». Это не было «да». Это не было «мне надо подумать». Это было тем, чем было. Коё вышла из машины, зашла в свою квартирку и упала на кровать. Лицо оказалось в подушке. Она не чувствовала себя отвергнутой. Коё чувствовала себя просто жалкой. Закрывая длинные стеклянные шкафчики и уж слишком погрузившись в воспоминания, медсестра переборщила и шкафчик затрясся. Девушка резко выдохнула, отходя от стекла подальше. Холод пробирался все дальше, оставляя за шиворотом ледяные поцелуи. Коё подумала, что стоит побыстрее закончить с уборкой, закрыть лабораторию и вызвать такси до дома. Не самая разумная трата денег — маршрутки ещё ходят — но полуторачасовой поездки девушка не выдержит. Мама всегда говорила ценить себя. Тело — это храм и прочее. Коё вспомнила, что Ёсано ещё не уходила с базы: она разбиралась с какими-то делами в соседнем крыле. «Не буду с ней прощаться», — фыркнула себе под нос медсестра. Она понимала, что это несерьёзно. По-детски. Коё набралась смелости и предложила Ёсано прояснить их отношения (которых и не было), а та её сразу пресекла. Никаких ложных надежд. Никакой фальши. Коё знала, что Ёсано не любила фальшь. Даже, когда ей приходилось прибегать к лжи или притворству, ненависть к этому сочилась из девушки. «Во всяком случае, она не вытерла об меня ноги», — с неожиданным облегчением подумала Коё, завязывая мусорный пакет. — «Я была честна, и она была честна». Так оно и должно быть. Из-за резкого звука чуть не пострадали крысы, клетку с которыми Коё почти опрокинула. Девушка сразу нахмурилась: она не была уверена, что хоть раз слышала этот звук. Дверь в лабораторию всегда открывалась аккуратно — и никогда не распахивалась вот так, ударяясь о соседнюю стену. Коё нахмурилась сильнее, когда увидела, что в лабораторию вошла Ёсано. Она никогда не носилась и не хлопала дверьми. — Коё-сан. — на выдохе произнесла Ёсано. Коё обернулась. Волосы начальницы растрепались, а пропуск, который все сотрудники прикалывали к белым халатам, перекосился. Под халатом проглядывал фиолетовый вельветовый брючный костюм, который Коё на Ёсано очень нравился, но она ни разу этого не говорила. — Коё-сан, это конец. — Что? — мысли о костюме (к сожалению) вылетели из головы. Коё подошла ближе. — Что случилось? — Мори. — Ёсано вдруг посмотрела по сторонам. Проверила, поставили ли в лаборатории камеры. Изначально министерство собиралось заняться ими, но Мори постоянно переносил установку и, как позднее выяснилось, дал несколько взяток, чтобы этого не произошло. — То, что мы думали. Это правда. Несмотря на отсутствие видеонаблюдения, Ёсано говорила крайне осторожно. Всё, что касалось Мори Огая, она делала осторожно. — Сигма-кун? — Не только. — Ёсано сорвалась с места, принявшись наматывать круги по лаборатории. Коё испугалась. Она никогда не видела свою начальницу такой… беспорядочной. — Сигма жив. Остальные… Коё промолчала, но, видимо, шок отразился на её лице. Они предполагали ещё давно, но… это было слишком. Мори заходил слишком далеко. Вспомнилось доброе лицо работящего парня. Ода как-то рассказывал Коё, что хочет стать писателем. Коё тогда ответила, что купит его книгу взамен на автограф. В кармане халата у медсестры лежало колечко из резинок. Его сплела Сакура-чан, младшая сестрёнка Оды. Коё резко перестало быть холодно. Её бросило в липкий жар. Ёсано дышала прерывисто. — Это не то, что мы задумывали. — Ёсано остановилась и резко замотала головой. Коё поняла, что она близка к истерике. — Он убивает людей, Коё, я… — Я поняла. — перебила её медсестра. Адреналин разогрел её голову. — Ты сказала, что это конец. Значит, конец. Мы уйдём. — Ты думаешь, это так просто?! — Ёсано резко усмехнулась. Сердце Коё сжалось. Сколько бы она ни уверяла себя, что всё это неправильно, она не могла спокойно смотреть на Ёсано Акико в отчаянии. — Сотрудники уходили и раньше… — Нет. — отрезала Ёсано. — Нет, ты не понимаешь. Они уходили. Мы не сможем. Мори, он… — Он что? — Коё сделала ещё один шаг вперёд. Ёсано не заметила или не придала значения. Или не возражала. — Мори меня не отпустит. Он знает, где я живу. Он выяснит, где живёшь ты. Я не могу, он… — дыхание Ёсано оборвалось. Коё резко схватила старшую за руку. Это было невежливо и непрофессионально, но Коё все равно это сделала. — Ёсано-сан, посмотрите на меня. — Ёсано послушно посмотрела. Её глаза были цвета синяка. — Мы подписывали бумагу о неразглашении. Военные будут на нашей стороне, даже тот усач, если мы обрисуем ему ситуацию. Мори ничего не сделает, он просто поехавший на своей идее муж… — Ты не понимаешь! — Ёсано резко вырвала свою руку и отшатнулась. Это ударило по Коё больше холода, усталости и факта, что их босс убивает людей за их спинами. — Он не какой-то поехавший мужчина. Ты просто не знаешь, кто такой Мори Огай. «Да, куда мне», — чуть не вырвалось у Коё. Она сдержалась и промолчала. Не увидев реакции, Ёсано снова начала лихорадочно двигаться по лаборатории. Коё стояла с опущенной рукой и молчала. Она подумала, что у Ёсано много недостатков. Она часто бывает резкой. Иногда перегибает палку в шутках. Коё ничего не знает о её семье, лишь то, что мать умерла. Ёсано не рассказала, что за история у неё с Мори — а она точно есть. Когда один из практикантов Мори позвал Коё на свидание, Ёсано сказала, что ей стоит пойти. Ёсано игнорировала Коё. Не говорила важные вещи Коё. Всё не так, как должно быть. Но… Но Ёсано. Внутри Коё что-то щёлкнуло в гребанный первый день, когда она увидела свою наставницу, и не переставало щёлкать всё это время. Именно поэтому Коё, мать его, не допустит, чтобы Ёсано была в отчаянии из-за сумасшедшего маньяка. — К… Коё-сан? — Ёсано остановилась лишь потому, что удивилась. — Что ты делаешь? Коё молча развернулась, прошагала к закрытому на железный замок шкафу и быстро открыла его. Всем старшим сотрудникам выдавалась связка ключей, отворяющая все помещения, отведенные «Вите». Кроме кабинета Мори — от него ключ был только у самого мужчины. Чувствуя взгляд Ёсано на своей спине и втайне наслаждаясь им, Коё достала оттуда запечатанный пакет. Это были формулы. Формулы, которые они тестировали на крысах. Должны были тестировать на крысах. — Забираю то, без чего Мори продолжать не сможет. — Коё не закрыла шкаф, а быстро подошла к своей сумке и положила туда пакет. Ёсано была в шоке. Этим Коё тоже втайне наслаждалась. — Это сумасшествие! — вскоре очнулась Ёсано и подошла к ней. — Это же очевидно, что мы украли формулы. Мори просто натравит тех головорезов, и… — Не натравит, если мы уничтожим формулы. — в который раз оборвала Коё старшую. — И военные его не поддержат. Они уже его ненавидят. — Нет. — Ёсано быстро помотала головой. — Мори просто уб… — Я не спрашиваю. — рявкнула Коё. Она почувствовала, что злится, но прекрасно знала, на кого. — Я не спрашиваю, что он там сделает, и мне плевать, почему на самом деле ты до усрачки его боишься. Ёсано не перебивала. — Ты спросишь, что я делаю? — шея у Коё начала гореть. Странно, учитывая, что пять минут назад она гибла от холода. — Я тебя спасаю. Я хочу это сделать, и я это сделаю, и мне похуй, что ты моя начальница, а ещё я знаю, что где-то там, внутри, тебе тоже нет до этого дела. Коё резко выдохнула. Она надеялась, что говорила не так громко, как звучала в собственной голове. Ёсано застыла. Не перебила и не возразила. Медсестра поняла, что вдруг перешла на «ты» с семпаем, но какое сейчас дело. — Ты не можешь знать. — тихо сказала Ёсано. — Что внутри меня. Озаки не стала спорить. Если Ёсано так на этом настаивает, она больше не будет поднимать эту тему. Они будут просто начальницей и просто подчинённой. «Дай мне тебе помочь», — взмолилась девушка. — Вот, что мы сделаем. — продолжила Ёсано. Её голос и интонация пришли в норму, но Коё заметила тень улыбки на лице. — Мы отключим сигнализацию — я недавно сделала дубликат магнитного ключа Мори — выйдем из закрытого аварийного выхода, избавимся от формул и разъедемся. И ты больше никогда об этом не заговоришь. Коё против воли улыбнулась. Ёсано не сказала ничего хорошего, а последняя часть и вовсе убила блестящую бабочку внутри неё, но Коё улыбнулась. — Только позволь сменную обувь забрать. — ответила она. — Мне очень нравятся те туфли.

***

В силу небольшого опыта работы, у Коё не было много отпусков. Но, даже из тех, что были, этот был самым тревожным. Девушка хотела поехать к родителям — наконец-то обнять маму, послушать папины истории, узнать, что нового у Чуи — но испугалась, что если за ней будет погоня, то она приведет их прямо в родительский дом. Коё даже не сказала никому про свой отпуск. Чуя часто присылал ей мемы и спрашивал, как дела, но девушка отзывалась односложно, чувствуя себя самой ужасной сестрой в мире. Ёсано сказала, что им нужно залечь на дно для безопасности, и Коё послушно это сделала. Уехала в маленький прибрежный городок, сняла там комнату. Ходила каждый день на пляж, читала книги, на которые давно не было времени, играла с местными детьми и помогала хозяйке с её ОКР. За весь месяц девушка ни разу не связалась с Ёсано. По просьбе самой старшей. Коё порывалась позвонить ей двадцать пять дней из тридцати. В остальные пять девушка злилась на себя, что не может держаться. И на Ёсано, которая не могла даже весточку послать, что в порядке. В первый же день возвращения на работу они встретились у клиники — и обнялись. Коё мысленно перенесла воспоминание о том, как Ёсано первая обхватила её руками, о её сильно сжимающих руках и тонком запахе вишнёвого табака, и запечатала его в конверт внутри себя. Оставалось жить лишь с ним, потому что вскоре Ёсано начала заметно избегать её. Не было больше переглядок в коридорах, совместных обедов и чаепитий, мимолётных касаний во время разговоров по работе. И Коё это устраивало. Главное: «Вита» закрылась. Ёсано вывалила эту радостную новость в тот же первый день, почти сразу после объятий. Министерство обороны не смогли спонсировать провальный проект вечно, поэтому все работы вскоре после их побега прекратились. Мори, очевидно, вернулся в свою больницу, так ничего и не получив. Коё сразу поинтересовалась, что делать с приёмным сыном Мори, который наблюдался в их клинике, но Ёсано туманно отозвалась, что проблемой это не станет. И Коё ей поверила. Поверила, потому что она даже не смела надеяться на такой позитивный расклад. Все их приключения наконец завершились. Прошло уже несколько недель, и Дазай неоднократно появлялся в клинике — никаких действий со стороны его опекуна не наблюдалось. Ёсано и Коё спокойно продолжали свою жизнь, такую, какой она была до сумасшедшей работы на военных. Всё приходило в норму. И, хотя Коё не привыкла к резкой смене на ледяные отношения начальницы и подчинённой, она приспособится к этому. В конце концов, ничего не было. Было просто отсутствие «нет». Потепление в Йокогаму пришло раньше обычного. Коё даже улыбнулась тёплому воздуху, ударившему в лицо, когда она вышла из клиники. После закрытия «Виты» девушка особенно ценила то, что возвращается домой засветло и всего лишь на одном автобусе. Ёсано, очевидно, больше её не подвозила, да и часто засиживалась допоздна — даже старая старшая медсестра удивлялась, почему врач вдруг сделалась трудоголиком. Коё об этом совсем не думала. Это не то, о чём должна думать приятельница или подчинённая. Медсестра поправила сумку на плече и зашагала увереннее, решив, что закажет пиццу на ужин, потому что может себе это позволить. — Коё-сан. — шагов не было слышно, как будто никто за ней не шёл и тем более не бежал. Коё быстро обернулась, обнаруживая за спиной Ёсано. Ветер чуть потрепал чёлку врача, а в остальном она выглядела как всегда: строго и сногсшибательно. Строго сногсшибательно. — Ёсано-сан? — удивилась Коё. — Что-то не так? — Ты спешишь? — быстро спросила Ёсано. Коё заметила, что взгляд сине-фиолетовых глаз перебегает слишком быстро. Видимо, уже так потеплело, что в пальто стало жарко. — Нет. — ей некуда было спешить. Она была одна в этом городе, а на ужин её ждала ещё не заказанная пицца. — Коё-сан, я… — Ёсано шагнула ближе и сделала паузу. — Я поняла, что так и не извинилась перед тобой. А должна была. — О чём вы говорите? — Коё сконфуженно усмехнулась. Её ключицы горели. — Вам не за что… — Подожди, Коё-сан. — мягко остановила её Ёсано. Коё замолчала. — Я втянула тебя в проект, опасность которого осознавала сразу. Точнее, не опасность самого предприятия, а опасность, которую представляет собой Мори-сенсей. Я знала, что он за человек, но всё равно позвала тебя за собой. Это… поступок, о котором я жалею. Пожалуйста, прости. Прежде, чем Коё успела уронить челюсть в совсем не приглядном виде, Ёсано коротко поклонилась перед ней. — Ёсано-сан, что же… — девушка невольно шагнула ближе к собеседнице, хотя уверяла себя, что не станет. — Тут нет вашей вины! Я добровольно пошла на участие в «Вите», и… Одного взгляда Ёсано хватило, чтобы Коё снова замолчала. Девушка выпрямилась и немного сощурила глаза, как будто присматриваясь. Коё заметила, что они стоят гораздо ближе, чем ожидалось. — И ещё. — Ёсано коротко выдохнула. — Я… струсила. Нужно было сразу это признать, я знаю. Коё почувствовала, что у неё вспотели ладони. «Ужас какой, я что, тринадцатилетняя девочка?!». — Как ты думаешь, сможешь дать мне ещё один шанс сделать всё правильно? — Ёсано улыбнулась. Её улыбка абсолютно внезапно была хрупкой. Тогда Коё не услышала «да» и не услышала «нет». Сейчас же она тоже не услышала ничего конкретного — но готова была пожертвовать чем угодно ради того, что услышала. — Да. Коё кивнула, а потом кивнула ещё раз, и в третий раз, просто потому, что Ёсано кивнула в ответ. — Тогда. — Ёсано вдруг повела взглядом в сторону и звякнула ключами от машины, которые были в её руке. — Надеюсь украсть вас на этот вечер, Коё-сан. Коё больше не ждала пустая квартира и ещё не заказанная пицца. Её ждала машина Ёсано, ужин вместе с Ёсано, любимое вино Ёсано, тёплая кожа Ёсано, впервые увиденная, впервые доверенная, квартира Ёсано. Ёсано.