Летопись Паладина

Главный зал Рыцарского храма, ранее утро.       Ба-бах!       Массивный деревянный стул опрокинулся, а сидевшее в нём существо взмыло к потолку, но не смогло улететь дальше, потому что кусочек её спальной мантии застрял между стулом и полом. Ни одна из свеч не горела, однако, существу хватало света от крылышек. Фея леса по имени Лосса с взлохмаченными волосами и раздражённым выражением на лице тихо бубнила себе под нос всякие непотребства о неудобстве храмовых стульев и неиссякаемом безобразии. При этом Лосса пыталась одновременно понять, что же случилось с этой деревянной махиной, и достать кусочек мантии из того же места. Да, когда феи собираются в целые стаи, они — сильнейшие существа. Феи способны убить целого гиганта, когда они вместе. Одна же, Лосса не могла даже стол поднять.       Вообще, Лоссе среди людей было неуютно. С Матиушом было как минимум спокойно, но этого мало… Хотелось как можно скорее вернуться хотя бы на свою ферму и бросать камушки в озеро. А ещё лучше — обратно в Эллиннию. Высший класс — в другое эльфийское Царство, где все по-новому. Только вот фея не знала, что ей ещё предстоит вернуться на Родину и ужаснуться…       Сейчас же фея сиюминутно решила, что обязательно попросит Матиуша Тейна заменить её и отпустить, но до конца решить, что именно скажет, она не успела.       С не менее взлохмаченными волосами и заспанными глазами, в голубой спальной рясе, лениво шагал Тейн. Вот оно как — только подумаешь о дружном враге, тут он и появляется. Всё дело в том, что Лосса попала в Дарион не по собственной воле. Она помнила шелест волшебной травы и маняще чудесный воздух Родины потому, что её увезли оттуда, когда она была не совсем маленькой, но пока ещё неспособной осознавать себя. В детстве Лосса часто слышала, что люди плохие и доверять им нельзя. Но Лосса своими глазами видела, какие люди разнообразные. И добрые, и злые, и щедрые.       И сейчас её человек (исключительно её, а не наоборот) по имени Матиуш Тейн посмотрел на неё, проговорив:       — Доброй, конечно, ночи, а… — маг зевнул, — что тут происходит? Опять не усидеть на стуле?       Его предупреждали, что с феями сложно. Но Тейн не умел подчиняться другим. С виду любитель науки, в душе — любитель-бунтарь, он слушал и слушал, да делал по-своему. Историю феи он знал досконально и взял её к себе в армию, не подумав о последствиях. Вместе с ней он забрал и её подруг.       В ту секунду массивный стул, наконец-то, вернулся в естественное положение и отпустил мантию Лоссы на волю. Фея громко-громко чихнула. Ну, настолько, насколько для маленький феи это возможно. Кое-как пригладив непослушные волосы, фея подлетела к графину с водой, налила жидкость в стакан и подлетела к Матиушу, который уже успел сесть за стол.       — Тейн, вчера я видела тебя с плохим человеком. Зачем мы водим с ним дела? — Тейн вежливо принял стакан и посмотрел на фею, как на нечто инородное. Какого чёрта она лезет? Ну… Ладно…       — О, почему же плохим? Лосса, ты же тоже… В общем, ничего ужасного. Человека его прошлое не определяет — фея, будучи НЕчеловеком, с укором взглянула поверх век мага, — да-да, и фей тоже. Демонов, вот, возможно. Но Бэнс же не демон. Сейчас для меня важно избежать этого… испытания. Не хочу я быть главным рыцарем. Мне бы с тобой в мир магии какой-нибудь отправиться и там траву собирать для лечения и испытания, — Матиуш отпил водички и вопросительно посмотрел на неё. Эта фея понимала его с полуслова. Может, поэтому Тейн и забрал её, сделав руководящей над волками, стрелками и другими феями. У неё хорошо получалось руководить, но она постоянно отнекивалась от службы. Видать, ей всего 200 лет, а по-человечьи — это 20. Молода ещё. Пусть учится.       Что-то ещё было в Лоссе. Она похожа на молодую женщину. Засыпая, Матиуш превращался в младенца и оказывался у этой чудесной женщины на руках. От неё пахло шалфеем и магией, которой так не хватало Тейну. Может, это любовь?.. И глаза у этой женщины были такими же, как у Тейна. Шоколадно-блестящими. Матиуш иногда ярко вспоминал, как эта женщина ходит рядом и говорит слова любви.       «Сын, ты прекрасен…»       «Как бы я смогла тут выжить, если бы не ты…»       «Счастье моё…»       «Как ты будешь без меня?..»       А потом… Он видел эту женщину, лежащую на постели и еле дышащую. Какой-то мужчина, почему-то, всегда в обтёсанной одежде, от которого пахло злобой, приговаривал: «Родила на мою голову! Теперь лежит, подыхает. Что делать с этим выродком?».       Матиуш даже спрашивал у Шивариуса о магии видений, которые приходят ночью. Но он не упоминал, что иногда видит свои сны вживую. Хоть он и маг, а эта каста доверх странная и необычная, он не хотел, чтобы о нём думали, как о ненадёжном человеке. Шивариус, к слову, проговорил лекцию о странной голове и наказал пить на ночь ромашку.       Эти видения достигли пика и больше не возвращались на последнем году обучения в Храме. Сон тогда был страшным. Всё было блеклым, чёрным, невыносимо злобным. Он начинался с невыносимо тусклого вечера. Женщина еле встала с кровати, со лба тёк пот. Её кожа была как у нечисти с кладбища Моршанских Топей. Эта женщина дополазала до Матиуша и говорила добрые слова, прощаясь. Матиуш начинал плакать, и женщина умирала. На последнем вздохе она говорила что-то важное… Но просыпаясь, Матиуш забывал об этом. Как бы он ни пытался вспомнить, что же говорила его мама, он не мог. Не помогала ни одна знаменитая в Дарионе практика, и сильные маги лишь крутили у виска.       Однажды Матиушу предложили, будто бы, проснуться в видении и спросить у женщины, что ей нужно. У мага получилось, но сон продолжался и шел будто по сценарию. Матиуш мог кричать на женщину или чувствовать, как его младенческая рука дотрагивается до её волос… Но мама не слышала.       А человека папу, который продал его злому колдуну, найти было невозможно. Матиуш молился никогда не встретить его, ведь пользы от этого явно не будет никому. Он с отвращением вспоминал жизнь до того, как его забрали от колдуна. Страшные вещи происходили. В приюте было в разы лучше. А в школе он встретил настоящих друзей.       Теперь нашёл и Лионну. Которая жутко напоминала ему его маму. Волшебную и манящую. Поэтому и отношения их были, скорее, как между родственниками, нежели между воином и начальником.       Лионна же, в её заботливо-беспечной манере, ответила, что тоже хотела бы отправиться в какое-нибудь тихое место подальше отсюда, от войн и испытаний, и зажить в одиночестве с Матиушом на полную, но тихую, присущую для людей магии и науки, никогда не шумящую катушку.       Через 6 часов Матиуш Тейн и его армия уже дожидались Ричарда для прохождения испытания.