Шоколадная крошка

— Хаккай дергает привязанными руками и может только беспомощно смотреть на треснутый экран мобильного — его выбил из рук и раздавил ногой один из одноклассников. Успело ли произойти соединение звонка.... Кто знает? — «Хей, давайте посмотрим, что скрывает идеальный Шиба?» — с парня срезают пиджак, а после рубашку. Хаккай вздрагивает от холодного воздуха по позвоночнику и стыдливо отводит взгляд в пол, опуская голову. На спине ещё свежие синяки не очень сексуального характера, а шея и плечи искусаны, словно тот побывал между любовью и ненавистью. Хотя, так и было. — Кого-то такой вид пугает, кого-то — откровенно забавляет. Не бывает идеала. Бывают хорошо замаскированые изъяны. И у Шибы их, оказывается, много. «Я хочу добавить» — кто-то тянется к карманому ножу, ещё несколько человек вторят ему, доставая зажигалки и маркеры. — Хаккай в панике и всё, что он может сделать — это беззвучно повторять молитвы, выученные под влиянием брата. Нет, сам Хаккай ни разу не был верующим. Но вера ассоциировалась с Тайджу, а Тайджу — с защитой. Его Бог, его опора не оставит его в подобном положении. — Хаккай сам не замечает, как по щекам текут горячие слезы, но он не кричит. Слишком привык к боли, чтобы сейчас ещё больше показывать свою слабость перед каким-то там ножом. Не в печень и на том спасибо. Дверь содрогается. Ещё раз. Слетает с петель. — «Я думал, она запрета.» — спокойно проходит Тайджу. В красном плаще и с телефоном в руке. — «Хаккай, почему ты не брал трубку? Я волновался.» Младший кривит губы в улыбке и не своим голосом извиняется. — Опускает голову и закрывает глаза, не желая слышать чужих криков, пока Тайджу буквально сходит с ума. Ломает парты и окна, чужие зубы. Рвёт верёвки, словно бумагу. Накидывает на плечи Хаккая свой плащ. «Поехали домой.»