«Среди миров»

      — Молодец, Смоукскрин, — слышалось в который раз от Прайма и Би глубоко в искре закипал.       Смоукскрин был хорошим ботом, прекрасным товарищем, но больно избалованным, как казалось разведчику, до похвалы. И несмотря на то, что он был благодарен элитному бойцу за спасение Оптимуса, Би всё равно иногда подбешивало его чересчур излишнее рвение. Даже разведчик в своё время не приносил столько проблем, и редкие, но дельные замечания Рэтчета и Арси это подтверждали.       Бывший телохранитель Альфа Триона постоянно напоминал Прайму о том, что Архивариус никогда не был скуп на похвалу, вынуждая Оптимуса быть как бывший учитель. Бамблби, пока не появился Смоук, хватало только взгляда, облегчённого выдоха или прикосновения Оптимуса, чтобы понять, что тот был благодарен — для разведчика это была высшая степень похвалы от Прайма. Теперь же, видя, с какой частотой Смоукскрин выпрашивал всё это, Би медленно начинал понимать, что хочет слышать от Прайма такую похвалу, которую никто и никогда не услышит.       К счастью, у Бамблби был козырь в манипуляторе, который никогда не появится у Смоука. Главная проблема Би была лишь в том, что он обещал Оптимусу не провоцировать его на подобное, пока они в эпицентре войны. Но разведчику теперь было жизненно необходимо сделать то, что он хотел. Это не займёт много времени.       Хотя… как пойдёт.       К сожалению план Би прервало время патрулирования. И Прайм, как специально, отправил на патруль с Би именно Смоука. Разведчику показалось, что это кара за его прошлые выходки, когда он вёл себя также, потому что другого объяснения он не видел.       Теперь же Би приходилось следить не только за врагами, но и за тем, что предпринимал Смоук. Иногда его решения были за гранью разумного, даже на обычных патрулях. Например, как сейчас.       В немой борьбе за первенство на дороге Бамблби, конечно же, опережал Смоукскрина на несколько метров вперёд. Разъезжая по пустынному Джасперу, они пересекли город, где не обнаружили никого из десептиконов, и направились прямиком в пустыню. Би нутром чуял, что сегодня они что-то или кого-то найдут. Зудящее чувство в искре не проходило, и не зря: пришло сообщение от Оптимуса.       — Бамблби, мы обнаружили энергонный след в нескольких километрах от вас. Десептиконов пока нет, поэтому осторожно разведайте место.       — Да, сэр, — ответил за Би Смоук и резко свернул с дороги, направляясь в каньон, куда указывали координаты. Не отставая, Би последовал за ним. И когда уже до места прибытия оставалось около двухсот метров, Бамблби обогнал Смоука и затормозил, встав прямо напротив него. Смоукскрин резко дал по тормозам, его повело, но он смог выровняться и встать прямо у самого капота разведчика.       — Би, ты что делаешь?! — вместе трансформировавшись в робо-форму, мех в возмущении наехал на разведчика.       — «Сперва разведка территории, потом — сама цель», — объяснив свой манёвр, Би поманил товарища за собой.       — Ладно, как скажешь, — пошёл на попятную Смоук, в который раз удивляясь переменчивостью разведчика: на заданиях от задорного молодого автобота не оставалось и следа. Смоука, который оставался самим собой везде и всегда, это немного пугало. Но мех без оглядки мог сказать, что восхищался Бамблби не меньше, чем Праймом.       Каньоны Джаспера были самыми обычными на взгляд элитного бойца: куча запутанных проходов меж высоких скал, низины и развалины валунов, а ещё тоннели. Координаты чётко указывали на место в глубине горы. Стоило отметить, что вход казался слишком ровным, чтобы образоваться самостоятельно.       Смоукскрин хотел было пройти вперёд, но его остановил манипулятор Би. Тот свёл надлинзовые щитки и, изменяя объективы, явно настраивал окуляры. Что видело самое лучшее зрение — по рассказам Балкхеда — Смоук не знал. Но ещё пара мгновений — и Бамблби сам двинулся в тоннель.       Извилистая пещера оказалась тёмной, но короткой. Пройдя всего около ста метров, они вышли в огромную шахту с синими кристаллами.       — «Оптимус», — связался с базой Би. — «Мы обнаружили шахту с энергоном. Десептиконов нет, но кристаллы энергона до сих пор здесь. Это как-то… странно, учитывая, что проход определённо появился искусственно».       — Найдите укрытие и оставайтесь на месте, Бамблби, — приказал Прайм. — Мы сейчас прибудем.       — Знаешь, Би, — вдруг обратился к нему Смоук, проходя дальше по шахте и подходя к одному из кристаллов в горной породе, игнорируя приказ Оптимуса, ведь здесь никого не было. — Я давно хотел тебя поблагодарить…       Не успел Смоукскрин сказать что-то ещё, как открылся граундбридж. Только вот из него вышли не Прайм с командой, а Старскрим с вехиконами. И, уставившись друг на друга, они замерли на долю секунды. Би в последний момент успел схватить Смоука за плечо, чтобы отбросить его с линии огня.       — Уничтожить автоботов! — послышался вокодер Старскрима и десептиконы открыли огонь.       — «Что они делают»?! — сердито сигналил Би, уклоняясь от выстрелов вместе со Смоукскрином. — «Он хочет здесь нас всех взорвать»?!       — Идиоты! — снова взревел Старскрим. — Да не по энергону стреляйте, а по автоботам!       — Смоукскрин, Бамблби, живо в граундбридж! — приказал Прайм по связи, и недалеко от Смоука открылся проход.       Бамблби в какой-то момент оказался зажат между валуном и десептиконами, которые ограждали его от моста градом выстрелов. Разведчик не мог ответить огнём на огонь, потому что его выстрелы могли запустить цепную реакцию и здесь всё взлетело бы на воздух, а потому он был лёгкой мишенью. Видя, как десептиконы приближались к товарищу, Смоукскрин принял решение обвалить стены пещеры на десептиконов. Он направил несколько мощных выстрелов пушки в свод шахты прямо над усмехающимся Старскримом, отвлекая последнего от Би.       Не успели выстрелы достичь цели, как из земного моста вылетел Прайм. Он расстрелял вехиконов и задел Старскрима, когда горная порода содрогнулась от выстрелов Смоукскрина. Би вскинул голову и увидел, как шахта начала обрушаться с жутким грохотом, обваливаясь на лежавших вехиконов и грозя придавить Би, если бы не подоспевший Оптимус.       Он подхватил того за манипуляторы, перехватил за туловище и на всей скорости влетел в земной мост, по пути прихватив и Смоукскрина.

***

      — Твоя выходка могла стоить жизни Бамблби и Прайму, солдат, ты это понимаешь? — отчитывал элитного бойца Ультра Магнус, пока тот виновато и хмуро глядел в сторону.       — «Ультра Магнус, он лишь хотел помочь, — попытался заступиться за друга Би. — Он видел, что меня зажимают…»       — О, ну конечно, и решил обвалить шахту с запасами энергона тебе на голову? — раздражённо перебил разведчика медик, заканчивая обследование состояния его систем. — Слава Искре, что Прайм подоспел вовремя.       — Бамблби, с твоей стороны очень похвально защищать товарища, но сейчас не тот случай. Ультра Магнус, я сам поговорю со Смоукскрином.       Никто из команды, как и всегда, не мог сказать наверняка, был ли Оптимус рассержен или нет, но Рэтчет и Би явно слышали скрываемое в его вокодере недовольство. И, не дожидаясь Смоукскрина, Прайм двинулся прочь из ангара, подальше от чужих окуляров и аудиодатчиков. Смоук же, благодарно кивнув за попытку Би помочь ему, последовал за Оптимусом.       Бамблби было ужасно любопытно, о чём же разговаривали эти двое.       Через некоторое время в ангар вернулся Смоукскрин. Вид его был загруженным и на редкость серьёзным. Под полным непонимания взглядом Би он подошёл к нему и извинился, сказав, что будет думать, прежде чем что-то предпринимать. И, кивнув самому себе, Смоук улыбнулся и покинул ангар.       Если честно, Бамблби стало стыдно. Он не смог выбраться из ловушки, в которую сам себя и загнал, а Смоук просто пытался ему помочь, за что и поплатился. Идея, конечно, была самоубийственной, но когда Би и сам не принимал таких решений? И, чувствуя иррациональные обиду и стыд, разведчик пошёл на поиски Прайма, так и не вернувшегося после Смоука.       Бамблби мог предположить, что Оптимус отправился в свой отсек, ведь тот был единственным местом на всей базе, куда многие боялись соваться, и речь не только о людях. Прайм там запирался только тогда, когда не мог справиться с чувствами, навалившимися на него, а выплёскивать их на свою команду он не хотел.       Предположение Би было верным. Обойдя для верности всю базу и все ангары, он обнаружил Оптимуса в жилой зоне для автоботов. Отсеки служили только для редкого оффлайна, в который автоботы уходили не больше раза за несколько недель, а потому здесь не было окон, только платформа, да автоматическая дверь с кодовым замком.       Оптимус сидел на платформе, и спина его была выпрямлена как никогда сильно.       — «Оптимус? — обратился к нему Би, подходя к нему. Он обошёл платформу и встал около предводителя автоботов, разглядывая того. — Всё хорошо»? — И положил манипулятор на плечевой сегмент Прайма, чуть надавливая, чтобы тот поднял взгляд.       — Нет, Бамблби, не хорошо, — сурово покачал головой Оптимус, взглянув на разведчика. — Я знал, что привязанность до добра не доведёт, и всё равно позволил себе это.       — «Ты зол?»       — Да, Бамблби, я зол. Зол, потому что думал, что твой пример научит Смоукскрина хоть чему-нибудь! А заместо этого я подверг тебя опасности, отправив с неопытным бойцом. И могли пострадать не только вы двое, но и остальные автоботы, когда я отправился за тобой, рискуя активом.       — «Ты отправился не только за мной, — поняв, что Оптимус имел в виду, Би смягчился. — Ты пошёл спасать членов команды, и если тебе будет от этого легче, думай так. И не вини Смоука: он неопытен, как раз-таки потому, что не участвовал в вылазках. Я уже говорил по этому поводу и именно я настаивал на его участии во всех более-менее безопасных миссиях».       — Но каждая миссия, будь она даже сто раз безопасной, может стать смертельной! Сегодня был обычный патруль с обычным заданием осмотреть территорию, и во что это вылилось? И даже если я буду вновь делать так, как ты сказал, Искру не обмануть. Пострадаешь ты — пострадаю и я. По-другому я не смогу, Би.       И сев рядом с Оптимусом на платформу, Бамблби так же, как и он, уставился в точку перед собой. Их судьба была одной из самых печальных: Прайму надлежало защищать всех, а не кого-то одного, и так было бы во всех вселенных.       — «Да, Оптимус, ты правильно сказал, что каждая миссия опасна, но не опаснее ли не готовить Смоукскрина к таким заданиям? — поменяв тему, чтобы не бередить раны, продолжил Би. — Мы с тобой оба знаем, что война не щадит никого. Клиффджампер, мой голос, ранение Ультра Магнуса, твои несостоявшиеся смерти… Что не убивает — закаляет, как говорят люди. Позволь и Смоукскрину, как и мне, и другим, закалиться в бою».       — Я переживаю не за Смоукскрина, Бамблби. Воспитательную беседу с ним я уже провёл, — с лёгким смешком заметил Прайм. — Я полный эгоист, Би, и понимаю, что с каждым разом отпускать тебя становится всё тяжелее, — проронил Оптимус, посмотрев в голубые окуляры. — Я с ужасом понимаю, что не могу не волноваться о тебе больше, чем обо всех остальных. Прости, Бамблби, но любить тяжело, когда ты Прайм.       Через несколько мгновений молчания Бамблби воспрял духом и твёрдо заявил:       — «Не переживай, Оптимус. Я буду любить нас за двоих. — И, поднявшись с платформы, он встал прямо напротив Прайма. — А сейчас позволь помочь тебе».       Решительно раздвинув сервоприводы Оптимуса, Би встал между ними и, впервые за много солнечных циклов деактивировав маску, невесомо поцеловал Прайма. Когда он хотел подхватить Би за бёдра, тот отвёл его манипуляторы и покачал головой.       — «Я же сказал: за двоих», — и опустил губные пластины на шейные магистрали Оптимуса, прикусывая одну. Би знал слабые места Прайма, и это было одно из них.       Температура корпуса у Оптимуса повысилась, и вентиляция заработала с новой силой, пытаясь охладить корпус и передавая вибрацию в корпус Би. Оторвавшись от шейных магистралей, разведчик опустился на коленные сочленения между расставленных серво Прайма. В такой позе Бамблби ловил особое удовольствие: возвышающийся над ним Оптимус был поистине похож на бога. И Би знал, что он сделает всё, чтобы эмоциональное состояние Прайма улучшилось.       Проводя мелко подрагивающими пальцами по бёдрам Оптимуса вверх, Би пускал слабый ток, только разжигая нетерпение партнёра. А когда добрался до стыков на паховой пластине, едва задевая броню, снова пустил ток с пальцев и дразня сильнее.       Прайм впервые за много десятилетий войны позволил разведчику делать то, что тот хотел, и ни разу не пожалел. Корпус под нежными ласками Бамблби плавился, как плавилось и сознание Оптимуса, отпуская все проблемы. Хотя бы сейчас, но Прайм позволит себе эту маленькую слабость, да и противостоять своему разведчику он не то, что чисто физически, но и эмоционально не мог. Прайм нуждался в разрядке. Нуждался в Бамблби.       Раздался тихий, но такой желанный щелчок замков на паховой броне Оптимуса. Подрагивающий джампер со смазкой на конце уже давно не получал внимания, отчего от таких непродолжительных ласк уже был горячим и пульсировал от возбуждения, накатывающего электрическими волнами.       Облокотившись руками на платформу, Оптимус расслабился, позволив своему разведчику полностью взять контроль над ситуацией. Движок тяжело гудел, вентиляция пыталась справиться с повышающейся температурой, а процессоры старались не отключиться раньше времени от перегрузки систем, ведь горячий энергоприёмник и глосса разведчика были слишком хороши.       Би сразу же взял коннектор Оптимуса почти во всю длину, чувствуя, как крупно завибрировал Прайм. Не выпуская джампер из энергоприёмника, Би сжал его основание. Разведчик глоссой облизывал чувствительный коннектор, заглатывая его дальше, зная, как Прайм любит горловые щитки Би.       — Вот так, мальчик мой, молодец, — с низким рычанием похвалил Оптимус Бамблби, обратившись к нему любимым земным обращением.       Стравив разгорячённый воздух, с которым уже не справлялась система охлаждения, Прайм положил манипулятор на голову Би, надавливая и заставляя взять глубже. Ощущая высокую температуру разведчика, узость горлового прохода и неистовую глоссу Би, Оптимус по-тихой сходил с ума. От одной и той же поступающей по чувствительным сенсорам джампера информации блоки Оптимуса перегружались — суля полным каскадным отключением. Но почувствовав, как коннектор Прайма стал пульсировать сильнее, а его электромагнитное поле стало тяжелее, Би выпустил джампер из энергоприёмника.       Услышав разочарованный выдох, Бамблби посмотрел из-под надлинзовых щитков на разомлённого Прайма. Тому нравилось, и Би мог ощутить это по электромагнитному полю, что пригвождало к полу и буквально заставляло принять коленопреклонённую позу, а ещё лучше локтёвопреклонённую.       Но не сегодня. Сегодня только Оптимус. Только его проблемы, мысли и удовольствие. И не став больше дразнить Прайма одним манипулятором, Би обхватил самое начало скрутки губными пластинами, посасывая и облизывая глоссой, размазывая проступающую смазку. А затем, перестав дразнить самый кончик, медленно взял джампер во всю длину, снова выпустил и повторил, увеличив скорость.       От скорости фрикций Прайма повело. Он сам подавался навстречу Би, почти вдалбливаясь в его горловые щитки. Сжав чужую голову и уже самостоятельно контролируя глубину и скорость вхождения джампера, Прайм подходил к своему пику. Системы перегружались, перегревались и были на грани.       Би обхватил бёдра Оптимуса манипуляторами, держась за них и позволяя партнёру насаживать его голову на всю длину коннектора. Чувствуя, как Прайм подходит к концу, Би добавил глоссу, каждый раз проходя по стволу, лаская то вправо-влево, то просто облизывая весь ствол. И спустя две-три фрикции Оптимус нещадно вдавил джампер в горловые щитки Би, не отпуская его головы и останавливаясь в таком положении.       Мощная электрическая волна, накопленная фрикциями в чувствительных сенсорах, выстрелила, прошибая весь корпус Оптимуса, и все его системы вылетели, обрушиваясь каскадными отключениями.       — Молодец, Би. Хороший разведчик, — тихо похвалил Оптимус, а затем через ослабевшие системы высвободил джампер из энергоприёмника Би. Подняв любовника, тоже ослабевшего, он посадил его себе на коленные сочленения.       Сев Оптимусу на бёдра и положив голову ему на плечевой сегмент, Би почувствовал себя как никогда лучше. Такой похвалы от Прайма больше никто и никогда не получит.       Потому что только разведчик был в самой глубине Искры Оптимуса.