14-й год правления императора Чэнхуа

Когда они прибыли во дворец Цяньцин, всех проводили в боковой зал. — Господа, присядьте ненадолго, — пригласил императорский слуга. — Его Величество сначала желает побеседовать со вторым министром. Хотя в Империи Мин, в отличии от эпохи Тан или Сун, власть министров Кабинета была ограничена и их положение не было столь почётным, императору всё же приходилось соблюдать привычные церемонии. Если бы на приём пришли простые чиновники, им пришлось бы стоять и ждать снаружи. Министрам же нужно было предоставить возможность присесть и выпить чаю. Однако сейчас соблюдение церемоний мало кого волновало. Все мысли в их головах крутились вокруг вопроса, для чего император их вызвал, и что им делать, если Его Величество спросит их мнение о наследном принце. Предполагалось, что Кабинет министров представляет собой единое целое, и не должно было сложиться ситуации, когда министров вызывали бы, чтобы они выступили поодиночке. Но сейчас император именно так и поступил. Видимо, потому, что знал об имевшихся среди них разногласиях, и планировал переубедить их и сломить их сопротивление по одному. Это было смешно и досадно — такой великий человек, как император, опустился до подобной уловки! Но если дело касалось наследного принца, было ясно, почему он так поступил. Наблюдая за тем, как невозмутимо держатся Вань Ань и его сторонники, Тан Фань почувствовал беспокойство. Примерно через полчаса вышел Лю Цзи. На лице его застыло странное выражение, не поддающееся описанию, однако в присутствии Вань Аня и остальных министров Тан Фань не решился подойти к нему с расспросами. Лю Цзи, ни на кого не глядя, сел и прикрыл глаза, будто старый монах, погрузившийся в медитацию. После Лю Цзи в зал один за другим вошли Пэн Хуа и Инь Чжи. Их аудиенция заняла совсем немного времени — во всяком случае, намного меньше, чем Лю Цзи. И хотя их лица оставались спокойными, на них читалось удовлетворение. — Его Величество желает говорить со старейшиной Лю, — пригласил императорский слуга. Лю Цзянь встал, поправил одежду, окинул взглядом Тан Фаня и остальных министров и последовал за слугой в зал приёмов. Тем временем Вань Ань обратился к Тан Фаню: — Жуньцин, я слышал, что прошлой ночью ты разоблачил остатки секты Белого Лотоса? — Всего лишь подозреваемых в связях с сектой, — ответил Тан Фань. — Я сообщил об этом в Императорскую стражу. Это дело требует тщательной проверки. Инь Чжи усмехнулся: — Тан Фань, ты хоть и старейшина Кабинета, но слишком близок с Императорской стражей, личной охраной Сына Неба. Возможно, ты выполнял чей-то приказ или имел иные скрытые мотивы? — Брат Инь бросается серьёзными обвинениями. — Лицо Тан Фаня осталось невозмутимым. — Императорская стража отвечает за розыск и поимку государственных преступников. Разве ты, брат Инь, как и я, обнаружив следы секты Белого Лотоса, не поспешил бы доложить об этом, и не стал бы ничего скрывать? Инь Чжи хмыкнул: — А может, кто-то просто жаждал отомстить за личную обиду? — Мне ничего не известно ни о каких обидах. Прошу брата Инь объяснить понятнее. Они препирались некоторое время, пока не увидели, как Лю Цзянь возвращается в сопровождении слуги. Если лицо Лю Цзи после того, как тот вышел от императора, было просто странным, то лицо Лю Цзяня исказила гримаса. Что ему сказал Его Величество? Тан Фань и Сюй Пу тревожно переглянулись. Но Лю Цзянь не смотрел им в глаза. Он избегал смотреть и на остальных, уселся в стороне, и было заметно, как он тяжело дышит, будто только что закончил сложный спор. Заметив это, Сюй Пу заволновался, но когда служитель пригласил его, у него не осталось выбора, кроме как последовать за ним. Тан Фань тем временем взял себя в руки и больше не пытался ни с кем переговариваться — ни словами, ни взглядами. Он опустил веки и попытался расслабиться. Инь Чжи собирался сказать ему ещё что-то, чтобы задеть, но увидев эту картину, просто прикрыл рот. Вскоре Сюй Пу вернулся. Его лицо исказилось ещё сильнее, чем у Лю Цзяня, он заметно побледнел и нетвёрдо стоял на ногах. Открыв глаза, Тан Фань сразу заметил его состояние и шагнул к нему, чтобы поддержать. Сюй Пу вдруг схватил его за рукав и взмолился: — Жуньцин, ты должен убедить Его Величество остановиться! Слова Сюй Пу всех настолько ошеломили, что даже слуга, собиравшийся пригласить к императору Тан Фаня, замер на месте. По общему мнению, Сюй Пу всегда был добродетельным человеком, но не умел красиво говорить. Возможно, он хотел бы защитить наследного принца, но совершенно не умел спорить. Он был слишком мягок для этого и предпочитал сидеть и помалкивать. Обычно он спокойно занимался своими делами и не высовывался в отличие от Тан Фаня, хотя тот и занимал самое низкое положение в Кабинете министров. Клан Вань потому и согласился с его назначением в Кабинет министров, что понимал: такой человек, как Сюй Пу, не представляет для них угрозы. Никто не ожидал, что этот кроткий добряк может так взорваться, если загнать его в угол. Столкнувшись с таким всплеском эмоций, Тан Фань не знал, что ему ответить Сюй Пу. — Почтенный Цяньчжай… Лю Цзянь поспешил на помощь и поторопил Тан Фаня: — Ступай скорее, Жуньцин. Я останусь здесь. Тан Фань кивнул и поспешно последовал за слугой, который позвал его к императору. Император, казалось, немного похудел с тех пор, когда Тан Фань видел его несколько дней назад. Хотя заседания Двора проводились каждый день, однако император недавно заболел — использовать слабое здоровье как причину неявки на эти заседания было отличным оправданием. — Этот чиновник приветствует Ваше Величество. Доброго здравия и долгих лет Вашему Величеству. Тан Фань сложил руки и приветствовал его поклоном. За исключением заседаний Большого Двора и праздничных церемоний, министрам не требовалось становиться на колени, чтобы приветствовать императора. — Не нужно церемоний, министр Тан. Садись, — велел ему император слегка охрипшим голосом, перемежавшимся приступами кашля. — Благодарю Ваше Величество. В отличие от многих старейшин Кабинета министров, между Тан Фанем и императором никогда не было близких отношений. Двор порекомендовал Тан Фаня на нынешнюю должность, проголосовали все Шесть Министерств, и император согласился с их решением. После того, как Тан Фань занял место в Кабинете министров, у него было не так много возможностей поговорить с императором наедине. В основном, он попадал на приём вместе с остальными членами Кабинета. Мнение императора о Тан Фане не было ни хорошим, ни плохим. Он знал, что этот человек обладает способностями, но не умеет вести себя как придворный. И если бы сегодня император не решил переговорить с каждым из министров наедине, ему бы и в голову не пришло позвать Тан Фаня. Лицо императора было на редкость доброжелательным. Он долго обсуждал с ним незначительные вопросы и спрашивал, как ему служится в новой должности в Кабинете министров. Те, кто не знал истинных целей этого разговора, должно быть, прослезились бы от благодарности за такую заботу. Однако Тан Фань сохранял серьёзность, отвечал вежливо и прямо, в нём отсутствовало привычное воодушевление молодого придворного, и вскоре императору стало скучно. Такой нудный разговор был пыткой и для правителя, и для подданного. — В последнее время часто случались небесные явления. Должно быть, министр Тан тоже слышал об этом. — Император наконец потерял терпение и перешёл к делу. Вот оно! Тан Фань выпрямил спину. — Да, этот чиновник слышал. И читал то письмо, что Ваше Величество велели доставить в Кабинет министров. Император слегка наклонился вперёд, почти не сдерживая нетерпения: — И что ты об этом можешь сказать? — Прошу прощения у Вашего Величества, этот чиновник глуп, — Тан Фань поджал губы. — Этот чиновник не совсем понимает, что имеет в виду Ваше Величество. — Астрономическая палата сообщила, что причина этих небесных знамений находится в Восточном дворце. — Неужели Ваше Величество хочет сказать, что Восточный дворец?.. Императору надоело ходить кругами: — Нужно прислушиваться к предупреждениям небес. Мы собираемся раскаяться в прежних ошибках и сменить хозяина Восточного дворца. Что ты об этом думаешь, министр? После этих слов Тан Фань больше не мог продолжать строить из себя придурка. Он встал и церемонно сложил руки: — Могу ли я осмелиться спросить у Вашего Величества, что не так с наследным принцем? Император уже начинал терять терпение. До Тан Фаня ему уже задавали этот вопрос Лю Цзянь и Сюй Пу, и повторение одних и тех же слов, будто хождение по кругу, раздражало императора. Но чтобы не затягивать решение вопроса и убедить министров Кабинета в необходимости свергнуть наследного принца, приходилось терпеливо объяснять им всё одному за другим. Министры династии Мин больше, чем в прошлые эпохи, придерживались древнего закона о наследовании трона старшим сыном. Всем известно, каким могущественным был Чжу Ди, но даже ему не удалось сместить наследного принца и отдать трон принцу Хань, который нравился ему намного больше. И хотя сейчас власть клана Вань гораздо сильнее, чем у любой из влиятельных семей периода Юнлэ, сам император далеко не так силён, как был Юнлэ, и ему необходимо сначала заручиться поддержкой Кабинета министров. — Наследный принц уже больше десяти лет занимает Восточный дворец. Он никогда не обладал репутацией доброжелательного человека. И до сих пор ничего не добился. Что это, если не недостаток добродетели? — сказал император. — Нынешние небесные знамения — это предупреждение о том, что нужно вовремя исправить ошибку. — Хотя принц и является наследником престола, но он по-прежнему остается подданным Вашего Величества. Будучи подданным, он должен соблюдать приличия и не переступать черту, отделяющую подданного от правителя. — Тан Фань старался объяснять спокойно в надежде донести свою позицию. — Из-за этого наследный принц и не добился никаких успехов, но именно в этом состоит его долг. Почему же Ваше Величество им недовольны? Он подразумевал, что это правильно, что принц не имел значимых достижений, в противном случае он мог бы затмить собой императора, и люди говорили бы о принце больше, чем о Его Величестве. Разве того устроило бы подобное? Слова Тан Фаня безжалостно вонзились в душу императора и чётко выразили его позицию: Я против свержения наследного принца. Император начал сердиться. — Тан Фань, поскольку тебе известно слово «долг», ты должен понимать, что император всегда повелевает своими подданными, а они подчиняются. А ты только и делаешь, что вступаешься за наследного принца! Разве в этом заключается долг министра? Тан Фань совсем не испугался его гнева. Он снова поклонился и сказал: — Прошу Ваше Величество простить этого чиновника. Этот чиновник с ранних лет изучал труды мудрецов. И хотя не могу сказать, что обладаю великими познаниями, но истины о небесах и земле, о почтении к родителям, учителю и правителю усвоил хорошо. В тех трактатах ничего не сказано о небесных явлениях и сверхъестественных силах, потому что Великий Учитель полагал, что человеку не дано познать волю небес и суть небожителей, так что не стоит попусту обсуждать это. Частые небесные знамения, конечно, могут быть предупреждением, но возможно ли трактовать их, полагаясь лишь на мнение Астрономической палаты? Боюсь, они могут иметь и другие причины. Все в Поднебесной знают, что на принце нет никакой вины. Этот чиновник просит Ваше Величество изменить своё решение! Император прикрыл глаза. Всё, о чём сказал сейчас Тан Фань, и раньше заставляло его испытывать сомнения. Но теперь он решился, и никакие уговоры не могли поколебать его в этом решении. Зал погрузился в тишину. Даже императорский слуга, стоявший чуть в стороне, старался не дышать, жалея, что не может укрыться за занавесом. У императора было слабое здоровье и он нуждался в том, чтобы кто-то постоянно прислуживал ему. Этот слуга с детства рос во дворце, и его верность не подлежала сомнению. Но это не значило, что он готов выслушивать такие разговоры. Из поколения в поколение во дворце передавалось правило: чем больше ты знаешь, тем хуже будет твой конец. Разве влиятельный евнух Хуай Энь был сослан Его Величеством в Нанкин не потому, что позволил себе слишком глубоко влезть в политические вопросы? Через некоторое время слуга услышал, как император медленно проговорил: — Я хочу построить новый Восточный дворец. Сможешь подготовить указ от моего имени? Сердце слуги невольно ёкнуло. Он подумал о том, как ответит старейшина Тан. И даже задумался как бы ответил сам, если бы был старейшиной Таном. Если этот ответ вызовет гнев императора — хотя у этого императора характер намного мягче, чем у многих его предшественников, и последствия будут не столь ужасны — но, вероятно, ему придётся проститься с должностью в Кабинете министров и в будущем лишиться малейшего шанса снова туда войти. Слуга подумал, что будь он на месте старейшины Тана, то выбрал бы меньшее из зол: не составлять указ для Его Величества, но и не упираться больше в вопросе свержения наследного принца. Пока он размышлял над этим, Тан Фань сказал: — Прошу Ваше Величество простить этого чиновника. Не могли бы Ваше Величество передумать? Нет, теперь Его Величество обязательно разозлится! Слуга очень нервничал. Он слышал, что о старейшине Тане говорили, будто он более тактичный и не такой вспыльчивый, как старейшина Лю. Почему же он выбрал такой неудачный ответ? Правильно говорят, что благородный муж не должен стоять у покосившейся стены. Благородный муж должен стремиться к удаче и избегать беды — это тоже верно. Но в этом мире всегда есть вещи, которые необходимо сделать, даже если точно знаешь, что делать их не следует. Император был явно раздражён, даже голос его изменился. — Тан Фань, не думай, что раз ты так дружен с Суй Чжоу, то ради его репутации я тебя не трону! Лю Цзянь такой, ты такой, даже Сюй Пу такой — все верно служите наследному принцу! Все ждёте, что я скоро отправлюсь к предкам, чтобы заслужить милость у нового дракона?! — Ваше Величество несправедливы к этим чиновникам, — спокойно возразил Тан Фань. — Все эти чиновники безусловно преданы Вашему Величеству. Именно поэтому мы должны исполнить свой долг как министры. А долг министра состоит в том, чтобы давать советы, дабы уберечь Ваше Величество от непоправимых ошибок. Вспомните, как Ваше Величество сами выбрали наследного принца. В гареме тогда было немного детей, и когда Ваше Величество увидели принца, то должно быть, очень обрадовались. Родная мать наследного принца рано умерла, и теперь Ваше Величество — единственный, на кого принц может положиться. Что же будет с ним, если Ваше Величество от него откажется? — Можешь идти, — холодно буркнул император. Тан Фань слегка повысил голос: — Ваше Величество! — Вон отсюда! Сдавшему от страха слуге ничего не оставалось, кроме как выйти вперёд и торопливо прошептать: — Пожалуйста, остановитесь, старейшина Тан! Тан Фань посмотрел на императора. Тот выглядел усталым. В уголках глаз залегли глубокие морщины, и он совсем не был похож на сорокалетнего мужчину в самом расцвете сил. Скорее, можно было подумать, что он ровесник драгоценной супруги Вань. Вид так рано постаревшего императора заставил Тан Фаня испытать смутное беспокойство. Тан Фань не стал больше задерживаться. Он опустил глаза, почтительно поклонился и следом за слугой вышел из зала. Лю Цзянь и Сюй Пу с тревогой ожидали его в боковом зале. Увидев приближающуюся фигуру Тан Фаня, они, не утерпев, встали со своих мест и устремили к нему взгляды, полные нетерпения. Тан Фань без лишних слов понимал, что их беспокоит. Он слегка качнул головой. На лицах Лю Цзяня и Сюй Пу отразилось разочарование. На обратном пути мысли и эмоции у всех были разными. Вань Ань с Пэн Хуа шли легко, весело переговаривались и смеялись. А Лю Цзянь и Сюй Пу выглядели такими мрачными и унылыми, будто недавно похоронили родственников. Тан Фань не рыдал, как совсем недавно Сюй Пу, но чувствовал себя не намного лучше. Он прекрасно понимал, что все возможности переубедить императора исчерпаны, и тот остался непоколебим в своём решении свергнуть наследного принца. В Кабинете министров только Лю Цзянь, Сюй Пу и Тан Фань были категорически против отстранения наследного принца. Однако их значимость в Кабинете министров была самой низкой. Как только второй министр Лю Цзи согласится лишить титула наследного принца, решение будет принято окончательно. Судя по тому, как сегодня выглядел Лю Цзи, он не выразил своего согласия, но и от возражений воздержался. Зная его характер, можно было предположить, что он ответил так же, как и Ли Цзи, когда Тан Гаоцзун свергнул императрицу Ван и заменил её императрицей У. Он сказал императору: «Это семейные дела Вашего Величества, зачем спрашивать о них посторонних?» Тан Фань и его соратники не могли сами как-то повлиять на ситуацию. Так что, если не случится никаких неожиданностей, наследный принц будет свергнут. То, чего не смог сделать даже Сын Неба Юнлэ, удалось нынешнему императору. Тан Фань горестно вздохнул, не зная, смеяться ему или плакать. Остальные министры не разделяли его странного настроения. Лю Цзянь и Сюй Пу весь день вели себя беспокойно и, дождавшись дневного перерыва, зашли к Тан Фаню и спешно увели его за собой. Вань Ань не стал их удерживать. Как бы то ни было, вопрос с наследным принцем был решён. Как бы Лю Цзянь с товарищами не сопротивлялись этому, они ничего не могли изменить. К тому же, клан Вань заручился поддержкой некоторых цензоров, и если бы кто-то направил доклад с возражениями, Вань Аню удалось бы урегулировать это дело. — Неужели мы действительно бессильны на это повлиять? — вздохнул Сюй Пу. — Я сейчас же пойду к наследному принцу! — подумав немного, Лю Цзянь резко развернулся, чтобы уйти. Тан Фань и Сюй Пу схватили его за одежду, чтобы удержать. — Что ты сможешь сделать, даже если пойдёшь туда? Убедишь наследного принца самого обратиться к Его Величеству? Это только всё испортит. Люди подумают, что принц в сговоре с министром строит коварные планы! Лю Цзянь рассердился: — Что люди подумают? Значит, только эта банда Ваней может так искажать истину! — Тем более, ты не должен идти туда! — предостерёг Сюй Пу. Тан Фань поддержал его: — Почтенный Цяньчжай прав. Мы сделали всё, что могли. — Сделали всё, что могли! — с горечью повторил Лю Цзянь. — Достаточно, чтобы прикрыться перед своей совестью! — В его голосе прозвучала злость, но она не была направлена на Сюй Пу и Тан Фаня. К сожалению, им в любом случае нечего было ответить. При Дворе к этому времени многие уже стали догадываться о намерениях императора, однако никто не знал, что он уже принял окончательное решение. О том, что он вызвал министров Кабинета для разговоров наедине, стало известно лишь на следующий день. В этом и заключалась особая значимость Кабинета министров. Он находился в самом центре государственной власти, и никто не получал известия о событиях в Империи Мин раньше него. Однако Тан Фаня это совершенно не радовало. Он даже не стал ужинать, а скрылся в своём кабинете и сидел там в одиночестве, уставившись в стол. До тех пор, пока в дверь не постучали. — Входите! Дверь открыл Суй Чжоу. Он держал в руках блюдо супа с лапшой. А за его спиной маячил Ван Чжи. — Что случилось? — с нетерпением спросил Ван Чжи. — Сегодня утром Его Величество… Суй Чжоу, явно недовольный, прервал его: — Ты что мне обещал, когда пришёл сюда? Ван Чжи неохотно замолчал. — Сначала поешь, потом рассказывай, — Суй Чжоу поставил перед Тан Фанем лапшу. — Я не голоден, — скривился Тан Фань. Ему редко доводилось говорить что-то подобное. Суй Чжоу, казалось, пропустил его слова мимо ушей. — Мне тебя покормить? — Я и сам могу!.. — Тан Фаню ничего не оставалось делать, кроме как взяться за палочки для еды. По аромату супа с лапшой можно было догадаться о настроении повара, и Тан Фань не мог от этого отмахнуться. Суй Чжоу никогда не тратил время на лишние слова, а вкладывал свои чувства в реальные поступки. Ван Чжи терпеливо наблюдал за тем, как Тан Фань ест лапшу. Когда больше половины миски опустело, он всё же не удержался: — Я слышал, что сегодня утром Его Величество вызвал министров Кабинета для разговора наедине. Учитывая характер Ван Чжи, то, что он дотерпел до этого момента, можно было считать подвигом. — Так и было, — кивнул Тан Фань. Ван Чжи перешёл прямо к делу: — Это связано с наследным принцем? И что в итоге? — Тебе известен итог. Зачем ты меня спрашиваешь? — Тан Фань покачал головой и отставил пустую миску в сторону. — Почему ты ему не помешал?! — с упрёком возмутился Ван Чжи. — Я старался изо всех сил. — Лицо Тан Фаня оставалось спокойным. — Лю Цзянь и Сюй Пу тоже старались. Вероятно, Вань Аню удалось убедить Лю Цзи, потому что тот не высказал возражений. А поскольку и первый министр, и второй пришли к единому мнению, что толку нам троим было спорить? Ван Чжи резко встал и принялся ходить взад-вперёд по комнате, не в силах скрыть беспокойство. — И что же теперь делать?! Тан Фань смотрел на него, задаваясь вопросом, сожалеет ли сейчас Ван Чжи о том, что прислушался к его совету и встал на сторону наследного принца. — Когда я дал тебе совет порвать с кланом Вань, — со вздохом проговорил он, — я вовсе не предполагал, что это может причинить тебе вред… Ван Чжи, резко махнув рукой, оборвал его: — Какой смысл теперь об этом говорить! Лучше выскажи своё мнение, как быть дальше! — Человек предполагает, а небеса располагают, — медленно произнёс Тан Фань. Вся его тревога и тяжесть на душе, казалось, исчезли вместе с супом из лапши. Тан Фань взял у Суй Чжоу носовой платок и вытер губы. — Я уже обсуждал это с почтенным Цяньчжаем и Лю Цзянем. Если Его Величество продолжит настаивать на своём решении, мы подадим прошение об отставке. Ван Чжи был ошеломлён: — Какой в этом смысл? Разве ваш уход не принесёт Вань Аню единоличную власть в Кабинете министров?! Когда Ван Чжи пришёл сюда, в его душе ещё жила надежда. Он полагал, что Тан Фань всегда может найти выход из любой ситуации, и тот на самом деле поражал всех своей изобретательностью. Но в каждом правиле бывают исключения. В конце концов, Тан Фань — не небожитель, а всего лишь человек, и могут сложиться ситуации, когда он бессилен. Ван Чжи был крайне разочарован. У наследного принца становилось всё меньше и меньше сторонников. Хуай Энь был вынужден покинуть столицу. Если Лю Цзянь, Тан Фань и Сюй Пу выйдут из состава Кабинета министров, оставшиеся силы на стороне принца ничего не смогут сделать для него. Что касается самого Ван Чжи, то он мог бы попытаться тайно помочь наследному принцу, но не стал бы открыто выступать против клана Вань, как это сделали Тан Фань и Лю Цзянь. Положение Суй Чжоу связывало его клятвой верности императору и не позволяло ему поддерживать кого-либо ещё. А наследный принц пока ещё не стал императором. Значит, никого больше не осталось, кто мог бы помешать свержению наследного принца? Ван Чжи покинул дом Тан, сильно разочарованный. Проводив его, Тан Фань улыбнулся стоявшему рядом Суй Чжоу: — Если бы я не посоветовал ему встать на сторону наследного принца, он бы сейчас был на вершине успеха и ему не приходилось так волноваться! Суй Чжоу заправил за ухо растрепавшиеся на ветру волосы Тан Фаня и многозначительно произнёс: — Ты сам сейчас сказал: всё зависит от воли небес, а воля небес непостижима. Разве может пара смертных толковать её по своему усмотрению? Посреди ночи после этого разговора, когда Тан Фань уже погрузился в сон, Суй Чжоу разбудил его, чтобы сообщить известие. В Шаньдуне произошло землетрясение. Это случилось прямо на горе Тайшань. Автору есть что сказать: Мини-театр: Что вы думаете о господине Тане? Постарайтесь описать его одним предложением. Император Чэнхуа: Умело расследует дела, довольно полезен, но совершенно не умеет себя вести: сопротивляется нашей воле сменить наследного принца! Отзыв отрицательный. Суй Чжоу: Мы связаны как супружеская чета, в нашей любви не может быть никаких сомнений. Ван Чжи: Придурок, тупица, трепло приставучее, он меня иногда просто бесит, но иногда мне кажется, что он даже нормальный — в целом, сойдёт, хотя, конечно, не так хорош, как я!