Близость.

10 октября 2013. Ты наверное меня уже не помнишь и не вспоминаешь. А я все так же думаю о тебе, хотя мы и договаривались забыть друг друга. Но так сложно это сделать. Знаешь, в каждом человеке ищу твои черты. Изгиб бровей, наклон головы, тембр голоса, родинки на руках, походка. Но это все не то. Ведь, Бог ошибок не повторяет. И вчера я тебя видел. Если быть точнее, мы ходили в кафе. Забавно, да? Я как всегда заказал 2 чашки чая, а спустя минут 10 официантка забрала вторую чашку. Сумасшедшая. Как можно было не видеть твои глаза и тебя? Они не видят. Зейн сказал, что я опять звал тебя во сне, а потом утверждал что ты не придешь больше. Он же пошутил? Я все чаще навещаю нашу квартиру. Восемнадцать ступенек вверх по лестнице на второй этаж. Внизу кухня, с маленьким диваном у окна. Оттуда видна Сена. Никак не могу забыть, как солнце путалось в твоих волосах по утрам. Ты пахнешь все так же молоком и медом? Иногда, мне хочется все переиграть. Чтобы нас не было. Чтобы вместо тех 2 лет, 4 месяцев, 5 дней, 6 часов и 13 минут, что мы были вместе, мы просыпались в объятиях других. Чтобы не было так нестерпимо больно целый год, 3 месяца, 11 дней, 7 часов и 11, 12, 13… секунд. Давай сделаем так, как будто нас не было? А ты помнишь нашу комнату? Где висят наши фотографии. Где есть я, но нет тебя. Нет, ты там есть, но нигде не видно твоего лица. Ты говорил, что не хочешь чтобы я тебя помнил. Ведь, если там будет твое лицо, то после расставания мне будет больно. Знаешь, я почти забываю твои черты, но мне все равно больно. Понимаешь? Я все еще помню твои холодные руки в наше последнее утро. Ты был уже чужим. Стеклянные глаза смотрели в стену, а за окном шел дождь. Такой же холодный как и ты. Казанова не подходил к тебе, но и ты его не мучил. Я думал что это ерунда. Днем я видел тебя с другим, а вечером ты не пришел. Как и не пришел и на следующий день, и через неделю, и через год. А я тебя ждал. И до сих пор жду. Давай не будем о прошлом. Давай, вообще ни о чем таком. Поговорим о будущем? О детях, которые могли быть у нас. О цветах на подоконнике. О наших матерях, которые так и не смогли привыкнуть к тому что их сыновья геи. Давай поговорим о нас? А помнишь как у нас появился Казанова? А я помню. Ты тогда задержался, а на улице была зима. Теплая, но слабые ноты холода сквозили в открытое окно. Моя мама стояла на нашей кухне и жарила блины. Я был в комнате. Она все пытала меня, когда же вернется моя девушка, а тут пришел ты. Как сейчас помню, звонок в дверь. Восемнадцать ступенек вниз, шокированное лицо мамы и ты с комком шерсти под курткой. Так у нас появился кот, дюжина серебряных ложек и две хрупкие фарфоровые чашки. Ложки сразу были похоронены в одном из кухонных ящиков, а чашки арестованы где-то на полках. Из них так никто никогда и не пил. И не будет. Я ведь тебя никогда не искал. Не ждал встреч, не всматривался в напряженные лица прохожих, пытаясь уловить тебя, ну или хотя бы твои черты. Ты появился как-то неожиданно. В метро. Твой взгляд показался мне тяжелее героина. Твоя основная черта- дерзость. И еще когда тебя увидел, понял, что покоя с тобой не будет. Что с тобой будет много, но потом. И после каждой ссоры: вернешься- не вернешься… Знаешь, ты был моим. И от этого нестерпимо больно. Твой…