***
Моргание красного огонька ноутбука ворожило кончики не до конца сомкнутых ресниц, как маятник гипнотизёра. Комната была такой же, как обычно, и Чон У почему-то довольно отчетливо видел очертания стола, стула и полок в холодном тусклом свете, хотя помнил, что точно оставлял лампу выключенной, а дверь закрытой на ключ. Тогда, не поднимая головы, он вдруг впервые заметил прорезавшееся в стене напротив узкое горизонтальное окно под самым потолком, в которое лила свой неверный свет полная луна. Как такое возможно?.. Он что, не заметил в 4-х квадратных метрах своего скупого жилища наличия окна? Да за такую роскошь в гошивонах подобного типа сдерут пару лишних десятков тысяч вон, и здешняя хозяйка точно не преминула бы этим воспользоваться. Но Чон У платил даже меньше, чем остальные (если верить словам курчавой тётушки), и единственное, чем он мог в очередной раз оправдать такое недоразумение — сильный стресс, усугубивший его невнимательность, и то, что в это жалкое окошко впервые попал такой яркий светящийся объект. Пока Юн терялся в смутных догадках, силясь приподняться и посмотреть на ночное небо внимательнее, он заметил нечто намного более тревожное, чем невесть откуда возникшее в его каморке окно. На периферии видимости правого глаза над кроватью нависала длинная тёмная фигура. Она давила на едва задремавшее чувство страха, как неустойчивый валун, и именно тогда до сознания Чон У дошло: он не может пошевелиться. Никаким усилием чёртовой воли не может заставить голову повернуться, лишь до боли косит распахнутые глаза вправо и с титаническим трудом двигает под одеялом мизинцем левой руки, единственным, согласным подчиняться нарастающей панике. «Кто здесь?!» — хотелось заорать, но из горла Юна вырвался лишь нечленораздельный хрип, когда угрожающая фигура двинулась вперёд и наконец вышла с задворок зрения на передний план. 203!!! Полная луна на секунду выделила безэмоциональный профиль соседа, который в следующее мгновение закрыл свет своей головой, нависнув над парализованным юношей. Ужас захлёстывал Чон У вместе с нарастающим осознанием беспомощности, когда 203, мокрый и нагой, будто только что вышедший из общей душевой, где они неприятно беседовали около часа назад, вдруг перекинул через него ногу и забрался на узенькую кровать, устроившись в районе солнечного сплетения и навалившись руками на грудь Юна. Вес его щуплого тела, против луны кажущегося призрачно истончённым, невыносимо давил, будто сосед был сделан из бетона или чугуна, а не крови и плоти. Под напором Чон У выпустил из лёгких ещё один сиплый стон, силясь вдохнуть порцию спасительного кислорода, рвануться с постели, свалить с себя эту кошмарную тварь, позвать на помощь, но вместо этого лишь продолжал лихорадочно дёргать мизинцем, сходя с ума от усугубляющегося удушья. От мокрой кожи сидящего на нём силуэта всё ещё исходил лёгкий пар, на одеяло скатывались капли воды… Воды?.. В монохромной палитре ночного света эта жидкость казалась практически чёрной, но Юн смог отметить это лишь краешком ума и не успел построить ни одной логической цепочки. 203 начал медленно склоняться к его неподвижному лицу, мускулы которого отказывались кривить гримасу страха, отвращения и ненависти. Невыносимо. Безжалостные руки выдавили из лёгких последний воздух, луна вспыхнула за окном словно прожектор, а всё ещё заткнутые наушниками уши наполнил мерзкий электрический писк, с каждой долей секунды усиливающийся до рокота целой электроподстанции. Казалось, что барабанные перепонки сейчас не выдержат этой адской вибрации и лопнут, заливая кровью подушку на потеху сидящему на нём голому душителю, и когда Чон У прощался со своей жалкой, ни к чему не приведшей жизнью, комнату озарила вспышка. Луна за окном взорвалась с многократно усиленным звуком разлетающейся вдребезги лампы накаливания, и отражённый стеной светящийся столп на мгновение вымарал из темноты висящее в нескольких сантиметрах от носа Юна лицо соседа, точнее то, что оказалось на его месте. В нос ударил аромат мясного угощения, предложенного 203 на кухне несколькими днями ранее. И в эту секунду Чон У готов был отдать всё на свете, чтобы обменять паралич на отсутствие всяких органов чувств, да и ясного сознания в принципе. Треть головы 203 оказалась будто продольно отсечена, в тисках обнажённых челюстей болтался влажный от слюны и крови язык, вместо носа зияли два чёрных треугольных провала, а огромные глаза без век таращились на Чон У кратерами подёрнутых плёнкой зрачков. Всё померкло и стихло. Не сдававшийся до самого конца левый мизинец разболелся от напряжения, но вернул к жизни мышцы всей руки, а затем и всего ошалелого тела. — …от сука, — наконец удалось выговорить. Слава богам — Чон У снова владел своим телом и голосом. Правая рука с размаху шлёпнула по выключателю, не заботясь о треклятых соседских просьбах не шуметь, а глаза вперились в стену напротив. Никакого окна с луной, никаких мокрых следов на постели, никакого запаха мяса и вообще признаков постороннего присутствия. Ключ по прежнему вставлен в замочную скважину изнутри и повёрнут перпендикулярно полу, закрытый ноутбук всё так же жалобно моргает одиноким огоньком. Только как-то влажно на животе. Чон У сначала замер, а затем резко откинул одеяло влево, боясь увидеть на себе тёмные капли, какие стекали по телу монструозного соседа в его сновидении, но взгляду открылся лишь голый живот, перепачканный вязкой белой жидкостью, задевшей край его спальной футболки. Он что, таки успел кончить перед тем, как провалился в этот больной кошмар?.. В крайней степени перепуганный и смущённый, Чон У дал себе ещё несколько минут, чтобы отлежаться и привести в порядок зашкаливающий сердечный ритм, а затем медленно сел на кровати и потянулся к полке с гигиеническим набором. Медленно и с опаской, будто одним неловким движением может вернуть себя в параллельную реальность того явления, которое, по-видимому, часто случалось в детстве с его младшим братом, и что врачи называли сонным параличом. Ну и дичь. Старшему Юну довелось испытать подобное впервые, и на секунду он ощутил жалость к Чон Соку, вынужденному переносить подобное время от времени до сих пор, но себя ему было жалко всё-таки чуточку больше, ведь теперь, кажется, и по нему начинают плакать неврологи, а то и психиатры. Судя по времени на экране телефона — прошло всего чуть больше получаса с момента переписки с Джи Ын. От неё пришло ещё три сообщения: одно в продолжение их увлекательного времяпрепровождения, второе — «Ты где?», и ещё через 5 минут разочарованный смайлик. Телефон отправился под подушку. Об этом провале, оправданиях и способе загладить вину Юн подумает позже. У него будет время, ведь спать он сегодня больше не намерен. И если утром перед работой эта скользкая мразь снова попадётся на его пути — Юн клянётся своим здравомыслием — он выскажет ему всё, что думает о нём и обо всём этом блядском мире. Соседская комната теперь молчала, в застенках стихли даже мыши, а перед красными от бессонницы глазами Чон У то и дело вставал обнажённый образ с изуродованной мордой, заставляя все его внутренности трепетать и сжиматься. Хочет верить, что выскажет.Сонный паралич
30 июня 2023 г. в 20:45
Через полчаса Чон У вытащил из-под головы остывшее влажное полотенце, кинув его на стул, раздражённо перевернулся в кровати на другой бок, пытаясь отогнать назойливую тревожность, ставшую его нежеланной, но верной спутницей с начала жизни в Сеуле, и втрескался коленками в стену, зашипев от боли. Определённо, само это пространство, больше похожее на склеп со скудными удобствами, было против того, чтобы он почувствовал себя нормально хоть ненадолго. И чем он всё это заслужил?..
Голова пухла после очередного отвратительного рабочего дня и испорченного похода в душ, невыраженная агрессия скребла полуголодный желудок. Надо привести себя в чувство, заземлиться хоть немного. Всё ведь не так и плохо. Да, сейчас он здесь, в маленькой съёмной каморке, призванной быть его островком личного пространства и безопасности, но так им и не ставшей. Но там, в сотнях километров отсюда, у него всё ещё есть родной дом и заботливая мать. У него всё ещё есть высокий шанс стать успешнее многих знакомых, вынужденных перебиваться с хлеба на воду в бесперспективном захолустье. У него всё ещё есть любящая и любимая красавица Джи Ын.
Из-под подушки звякнуло уведомление о новом сообщении. Юн совсем забыл отключить на ночь звук, но это оказалось более чем кстати. На экране высветилось её имя, а сладостное тепло, разливающееся по сердцу от этого факта, так приятно спустилось от груди в самый низ туловища и превратилось в щекочущий жар, когда он открыл смс и увидел пикантные снимки девушки в новом комплекте кружевного белья с подписью: «Прикупила для нашей скорой встречи!~♡».
Чон У не удержал восхищённую улыбку, к которой быстро примешалось ещё и самодовольство. Ему всё вмиг стало ясно, как божий день, и конечно вовсе не от того, что кровь отлила от мозгов, сделав мир донельзя простым и понятным. Дже Хо был чертовски прав: общажный сброд ему попросту завидует и потому не даёт спокойно жить. «Ну что, кто из местных уродов может похвастаться тем, что имею я? Слыхали? Именно для «нашей» скорой встречи! 203, тебе такое хоть снилось?».
203…
От одной только этой цифры, гнилой занозой встрявшей в его мыслительный поток, губы Юна выпрямились в раздражённую линию. Твою мать… Какого хрена сосед оказывается даже в его размышлениях о личном?! Нет, Юн этого не допустит. Здесь этому полудурку уж точно не место. Чон У крутанул головой, быстро проморгался и вернулся слегка зудящими от усталости глазами к экрану, который застилала полупрозрачная паутинка красных кружев, очертивших прелестную грудь Джи Ын.
«Итак…»
Левая ладонь, как чужая, приятно сжала отвердевший член, и он незамедлительно напечатал в ответ:
— «Милая, выглядишь сногсшибательно! Теперь не перестану думать об этом, пока не увижу вживую. <3»
— «Хочешь посмотреть, что ниже? ;)», — не заставило себя ждать.
— «Спрашиваешь!», — О-хо-хо. Чон У с шумным выдохом устроился в постели поудобнее, куснув губу. Получается, вечер не совсем потерян? Ну конечно, за такие мучения его должно было ждать вознаграждение! Удивительно, но несмотря на измотанность, игривый настрой Джи Ын он перенял всецело. Оно и к лучшему, ведь если Юн и сейчас не выпустит пар, хотя бы так, то скоро точно взорвётся. В самый непредсказуемый момент.
Рука ритмично зашуршала под одеялом, дыхание стало шумнее. Надо бы потише. У каждой стены здесь не по одной паре ушей.
«У стен здесь есть даже глаза.»
От этой неаккуратной мысли Чон У замедлил движения, чувствуя, как боевой запал прекращает нарастать, несмотря на то, что следующая пара пришедших фотографий оказалась куда откровеннее предыдущей.
Проклятье! Юн агрессивно прищурился и сжал руку стволе крепче, набирая темп из вредности. Он жалок. Он бесит самого себя. А больше самого себя его бесит только…
— Помочь?
Полушёпот из-за стены, что за спиной, дотянулся на секуду до мочки, как длинный и узкий язык муравьеда, скатился по изгибам ушного хряща и влез внутрь, а потом исчез, будто не было. И снова чувство взгляда, прямо в затылок.
Этот взгляд — наблюдающий. Взгляд всеобъемлющий. Взгляд оголяющий… Взгляд…
«Раздирающий…»
Чон У вытаращил глаза, остановив движения, которые уже начинали причинять боль, и прислушался. «Ни-чер-та.» Только редкие скрипы рассохшихся перекрытий и едва заметно шуршащие меж стен мыши. Юн повёл занывшим от напряжения плечом, отмечая, что на загривке проступила испарина. Чего только не почудится ссыкуну с расшатанной нервной системой в звуках тайной жизнедеятельности старого здания. И, будто издеваясь над чужой мысленной попыткой себя успокоить, вкрадчивый вопрос повторился:
— Тебе помочь, лапуля?
— «Твою мать!», — Чон У едва не выругался вслух, подскочив на кровати и злобно уставившись в стену, отделяющую его комнату от соседской, будто в наглую рожу оппонента, и ему безумно захотелось изрезать её каким-нибудь ножиком с тоненьким лезвием, чтобы ранки были едва заметные но жутко саднили, причиняя такой же невыносимый зуд, какой доставляли ему местные жильцы. Зубы свело от невысказанного раздражения. Несомненно, это голос 203, и кому бы ни была адресована эта слащавая фразочка — воображаемой пассии или какой-то поехавшей даме, посчитавшей это пугало достойным для себя партнёром — прикоснулась она именно к Юну. Прикоснулась нагло, мерзко и неуместно, как истекающий половой истомой фроттерист, лапнувший за ляжку школьницу в забитом до отказа утреннем вагоне метро.
Чон У яростно схватил с узкого столика спутанные наушники-затычки с силиконовыми вкладышами и впихнул их в навострённые уши как можно глубже, так, что когда он будет их доставать, они обязательно создадут на секунду вакуум и противно чмокнут по барабанным перепонкам. Ну и пусть. Не так ведь противно, как сальные фразочки придурошного соседа.
Стараясь гнать от себя подальше образ 203, с желанием прижимающего к бесцветным губам динамик телефона или даже цéлую настоящую женщину, а то и мужчину, Чон У выбрал в плейлисте часто прослушиваемых треков один долгий, без слов, с самой высокой концентрацией ударных, тапнул на плей, накрылся одеялом с головой и вернулся к интимному времяпрепровождению.
Следующие пять минут не увенчались успехом, как и ещё одни, и ещё, пока в конце концов ритмичная музыка не начала убаюкивать переполошённую психику, а рука не стала неметь от исступлённых бесполезных движений. Чон У не заметил, как ум провалился в дрёму вслед за погасшим экраном мобильника и завершившимся саундтреком. Он вяло перекатился на спину, стянув с лица душащее в и без того спёртом воздухе комнатушки одеяло, под которым рука, наконец, разжала замученный причиндал. На столе мерцал красным индикатором последний источник света — ноутбук, который он забыл поставить на зарядку, а в как-то неестественно засыпающем мозгу до последнего мерцало поселившееся на задворках извилин осознание: его член не обмяк от этого застенного шепотка.
И Юн мучительно не знал, было ли то результатом его агрессивного самоудовлетворения под эгидой сопротивления издевательской действительности или чем-то гораздо, гораздо ужаснее.