***
Тихо. Пусто. В местной столовой, помимо Скарамуччи, Итэра и Паймон, сидят две старушки, мирно беседуя за чаем. Оно и немудрено, ведь первая половина дня, многие сейчас заняты на работе. Сказитель смотрит в одну точку на столе, не мигающим взглядом. Перед ним дымится чашка несладкого кофе, который ему купил Итэр, хоть он об этом и не просил. Но парень был непреклонен в своём решении хоть как-то подбодрить Скарамуччу, который по его слова выглядит как «будто снова упал со своего робота, но остался в сознании и пошёл, куда глаза глядят, толком ничего не понимая». Куникудзуси с последним согласен. Действительно, соображает он сейчас как-то.. Размыто, будто только что залпом проглотил по меньшей мере литра два чистого неразбавленного саке. Хм, а мог бы я опьянеть?.. Сказитель мотает головой, удивлённо хмыкая: Что за глупости, Скарамучча?.. Хотя.. Напиться до беспамятства не такая уж и плохая идея в таком случае. Как-нибудь надо будет проверить выносливость куклы к алкоголю. Всё же теперь он живёт среди людей. Пусть и совсем один, никому ненужный в большом городе.. Нет, в большом мире. Хотя, если присмотреться.. Не такой уж он и большой, как может показаться. — Я же говорил, не нужно было.. — вздыхает Скарамучча, наконец, переводя взгляд на остывающий кофе. Аромат от него восхитительный, так и манит к себе, но только он не хочет идти к нему навстречу. Путешественник не отвечает, тупо пялясь в окно и ожидая, когда голодная Паймон закончит трапезу. Он только мельком взглянул на него, как бы обозначая, что его слова услышаны. — У меня нет денег, — продолжает свою тираду Скарамучча, — чем я тебе отплачивать буду за твою «любезность»? — он недовольно фыркает, потому что видит себя униженным из-за чужой «заботы». — Отплачивать не нужно. Я сделал это по собственной инициативе. Считай это маленьким подарком. Вот и всё, — пожимает плечами Итэр, вздыхая. Он тоже утомлен. Скарамучча замолкает, отворачивается, что-то обдумывая, и вскоре возвращается, нехотя беря чашку в руку. Он подносит к губам, на мгновенье задерживается и делает глоток. Что ж, не так дурно, как он думал, даже, можно сказать, неплохо. Куникудзуси поднимает взгляд и встречается с лёгкой улыбкой Итэра, смотрящего на него. Он чуть-ли не давится, но тут же отрывается от чашки и поворачивает голову в бок, будто высматривая что-то в конце зала. Скарамучча морщится, самую малость постыдившись своей реакции, и поворачивает голову обратно, но на этот раз взгляд цепляется за волосы цвета пшеницы. Итэр снова смотрит в окно, отвернувшись. Скарамучча чуть больше необходимого задерживает взгляд на его косе. Такая по-обыкновенному небрежная, но не выглядящая неухоженно или что-то вроде.. Наоборот. Заплетенная с любовью, с заботой и теплотой, будто и вправду отражающая в себе натуру этого человека. И лучи солнца из окна, падающие на его прекрасные волосы, придают им золотистый отблеск, делая их по-королевски величественнее. А сам Итэр, он.. Словно самое светлое божество, которому должно восседать на троне в окружении верных слуг, а не быть здесь.. С ним. Скарамучча искренне не понимает, почему это прекрасное создание удостаивает его такой чести, просто сидя рядом и угощая кофе за свой счёт, который он даже пить не хочет. Как неблагодарно, наверно, выглядит это с его стороны. Но ведь Куникудзуси плевать. Он не просил никого таскаться за собой, не просил никого заботиться о себе. Не просил.. И тем же хуже.. Неужели Итэр действительно делает это по-своему желанию? На самом деле Скарамучча всё ещё цепляется за мысль, что, возможно, это Нахида просто тихонечко нашептала ему на ушко, чтобы он, так сказать, «приглядел» за бывшим предвесником. — Эй, Скар, с тобой всё в порядке? — настороженно спрашивает Итэр и машет рукой перед его лицом. Куникудзуси резко уводит взгляд. И правда, он уже слишком долго пилит глазами Путешественника. Совсем задумался. — Я просто размышлял, — правдиво отвечает он. Точнее, почти правдиво, потому что слово «просто» тут явно неуместно. Но Путешественника, кажется, такой ответ не устраивает, потому что его взгляд становится каким-то по-лисьи недоверчивым, будто он сам что-то скрывает. — Если ты хочешь что-то спросить, я всегда готов ответить, — спокойно поясняет он и переводит взгляд на почти нетронутый напиток. — Тебе не понравился кофе? — Я больше люблю чай, — Скарамучча нервно дёргает плечом, непонятно из-за чего. Вроде в помещении всё спокойно. Тогда что же его напрягает? — Спрашивать мне не о чем, — вдруг добавляет он, пытаясь, наверно, больше убедить в этом самого себя. Но спросить у него есть о чём. К примеру, о Нахиде, о том, что, возможно она могла говорить Итэру, какие могла давать задания и.. Да фиг с ним. Он не понимает, почему не может прямо спросить у него: Итэр, скажи, я — твоё очередное задание? ..Ведь он всегда прямолинеен и не стесняется в выражениях. Никогда. Неважно, посчитают ли его нахалом или грубияном. Он просто говорит правду всегда.. Почти. А тут вдруг теряется. Отпрыск богини, которому более пятисот лет боится элементарно поговорить с человеком.. Не смешно-ли? Узнай об этом его «мать», наверняка бы посмеялась и не пожалела, что дала такому «сыну» коленом под зад из родного гнезда. Кому он такой вообще нужен, если даже собственная творительца пожалела, что выявила такое своё создание на свет. Наверно, ему просто суждено вечность быть Странником, скитающем по земле в поисках нового имени. Даже не дома, потому что рассчитывать на это слишком глупо. И он не думает, что сможет обрести его здесь. Нужно ли ему вообще что-то, что он сможет назвать «домом»? Или он просто слишком привык к бесконечным странствиям, что окончательно утратил надежду.***
— Эй, Скар, ты чего такой задумчивый, а? — неожиданно интересуется Паймон, пока они отходят от кафе, наконец-то дождавшись окончания её трапезы. Скарамучча хмыкает: — Не твоё дело, маленькая леталка, — он удовлетворенно усмехается, когда замечает её покрасневшее от негодования лицо. — Паймон не леталка! — она топает ногой в воздухе и складывает руки на груди, — А знаешь что.. Ты теперь всегда будешь у меня только грибом! Потому что ты низкий и шляпа у тебя.. Ээ.. Как у гриба! — консерва прожигает его своим самым «пронзительным» взглядом, которым она обычно смотрит только на недожареное мясо. Скарамучча закатывает глаза. — Леталка.. — Хватит вам уже, — Итэр складывает руки в примирительном жесте. На его губах играет лёгкая улыбка. — Мы уже близко к Цитаделю. Ведите себя тише, — с этими словами он вытаскивает из рюкзака бумаги с заданиями и не сбавляя шагу, бегает глазами по тексту. — Она сравнивает мою шляпу с шляпкой гриба. Я считаю это оскорблением, — Куникудзуси складывает руки на груди, задирая голову. — Ты первый начал оскорблять Паймон! Итэр, скажи ему! — Тихо, консерва, — Путешественник утыкается в бумаги. И с горечью понимает, что он проторчал почти целую ночь за поручениями, а основные задания так и остались невыполненными. И пока на заднем плане Скарамучча показывает Паймон неприличные жесты, Путешественник первым доходит до Эффенди. Он, как обычно, стоит на своём посту рядом с доской, обклеенной, Архонт его знает, чем. Какие-то объявления, просьбы, бумаги с фотографиями пропавших кошек и собак, наборы в открытые проекты Академии, «легкие» задания, доставка еды, даже уроки изучения кошачьего языка.. И много всякой другой ерунды, на выполнение которой не хватит даже двух Величайших героев Тэйвата. — Здравствуй, Эффенди, — приветствует Итэр, подходя ближе. — О, добрый день, Путешественник! Множество людей Сумеру с нетерпением ждут, когда ты вновь отзовешься на их просьбы. У меня, кстати, есть для тебя кое-что.. — мужчина суетиться, начиная копаться в своих бумагах с бесконечными поручениями. Итэру остаётся только глазеть на них и удивляться, как быстро у жителей Сумеру накапливаются проблемы, стоит только ему прекратить в них разбираться хотя бы на пару дней. — Да где же.. Одну минуту, Путешественник! — Эффенди пытается как можно скорее разобраться с хаосом, который творится на его рабочем, так сказать, месте. Интересно, как давно у него висят эти объявления. Ведь даже такой трудолюбивый Итэр уже прекратил обращать на них хотя бы какое-то внимание. Соответственно, никто ими и не занимался, потому что работать никому не хочется. — Кхм, Эффенди, — мужчина с таким энтузиазмом копается в своих бумагах, что ему даже становится как-то неловко его отвлекать. — Да-да? Я слушаю вас, — он суетливо выпрямляется, продолжая мять в руках листы с заданиями. Нервоз? — Дело в том, что я сейчас не за заданиями.. — Итэр подмечает, как меняется выражение лица Эффенди с радостного на озадаченное. Он, видно, уже понадеялся, что сможет, наконец, свалить работу на кого-то ответственного. — Я пришёл познакомить вас с моим товарищем, который хочет брать у вас поручения. Эффенди прям засиял в эти мгновения. — О! Ну, что ж вы сразу не сказали, Путешественник! Конечно-конечно, мы будем только рады принять его. Нам только нужно узнать немного больше о его способностях. Он сейчас с вами? — Да. Одну минуту.. Эй, Скар, обижать консерву могу только я! А ну иди сюда! — кричит ему Путешественник. Куникудзуси поворачивается, в последний раз стреляя в Паймон своим «уничтожающим» взглядом и с неохотой подходит ближе. — Здравствуйте, — бросает он Эффенди, — Скарамучча. Можно просто Скар, — он встаёт напротив мужчины и поднимает голову, заглядывая в его глаза. Руки не подаёт, но ответственный в Цитадели тоже не спешит на контакт. В его взгляде Итэр угадывает появившееся недоверие и начинает немного нервничать. Досадно, что предполагаемое полноценное знакомство Скарамуччи с местным начинается именно так. — Я Эффенди, главный в Цитадели. Как вы уже знаете, я раздаю задания и слежу за порядком и их выполнением, — мужчина вытаскивает из стопки бумаг чистый лист, — Итак.. Скарамучча, верно? — кивок, — Расскажите, какими способностями вы обладаете и каким оружием пользуетесь. — Анемо Глаз бога, оружие — катализатор..***
— Поздравляю, Скар. Теперь ты официально состоишь в сотрудниках Цитаделя! — улыбаясь, говорит Итэр. Скарамучча только слабо приподнимает уголки губ, явно думая сейчас о своем. — Да, и я смогу накопить денег на жильё и, наконец, свалить из храма, — он хмурится, дёргая плечом, когда вспоминает свою комнату, заполненную элементарной энергией от волшебных лиан. Но даже не это главное, а просто тот факт, что он живёт под чьим-то крылом сильно его раздражает. — И это тоже, — понимающе кивает Итэр. — Но чем тебе не нравится в храме? Паймон думает, что там здорово! Куникудзуси на её слова только безразлично хмыкает. О, знала бы она, как давно он хочет свалить оттуда..***
Итэр над чем-то задумывается, утыкаясь взгляд в пол и продолжая идти куда-то вперёд. Похоже, расставаться сейчас он не собирается, но всё равно Куникудзуси чувствует себя как-то неловко. Скорее всего он ненужный мешающийся объект в этой компании. Возможно, путник уже сейчас уносит его на второй план и только и ждёт, когда тот скажет заветное «пока» и пойдет своей дорогой, потому что самому закончить их встречу ему неудобно. Но что-то подсказывает Скарамучче, что Путешественник словно ведёт его куда-то. Или это опять же его глупые предрассудки и фантазии? Тут он, кажется, даже начинает соображать (удивительно, правда) и почти определяет примерное их местоположение, так как замечает в стене большие ворота, ведущие в.. — Это Большой базар, да? — спрашивает Скарамучча. — Да, — отвечает Итэр, — я подумал, что мы могли бы ещё прогуляться, учитывая, что дел срочных у нас нет. Я, так сказать, взял себе отгул, — неловко улыбается Путешественник, поправляя свой длинный шарф на груди, будто бы это является чем-то плохим, хотя, если собрать все его заслуги воедино, то можно ему отпуск составить ещё и на десять лет вперёд. Скарамучча не может сдержать ухмылки и саркастичного тона, который буквально рвется у него из глотки: — Да, Итэр, от тебя такого я, конечно, не ожидал.. — он делает полное разочарования лицо, — как ты мог так поступить, они же помрут там без тебя в первые же часы.. — Сказитель неодобрительно качает головой, мол, «как тебе не стыдно, Итэр?», на что Путешественник отвечает ему только горькой усмешкой. — Ну, так, ты пойдёшь? — Пойду, всё равно делать нечего, — как обычно скучающим тоном заявляет Куникудзуси. Ему действительно скучно, да и чувствует он себя уставшим, словно сто лет не спал. Двери Большого базара открываются перед ними, и первая туда залетает Паймон, жопой чувствующая приближение вкусного падисарового пудинга — фирменного блюда Нилу. И её железная чуйка не обманула. Разукрашенная танцовщица во всём своем великолепии представляется перед ними загадочной домохозяйкой, с повязанным на бёдрах белом платке (по другому его назвать нельзя), который сильно контрастирует со всем её ярким образом, включая тяжёлые золотые рога на голове, любовь к которым равняется любовью Странника к своей шляпе. Словами не описать. В общем, Нилу озабоченно варганит в котелке нечто, по запаху напоминающее цветочный аромат на расцветающих сумерских полях. Рядом с ней стоит не менее озабоченный Афшин, видимо, контролирующий весь процесс. — Ухты! Чем это так вкусно пахнет? — Паймон подлетает к самому уху девушки, оглушая её своим высоким голоском. Нилу аж подрагивает на месте и уже готовится взяться за меч, но быстро успокаивается, когда видит перед собой знакомые лица. — Паймон! Итэр! Как я рада вас видеть, — танцовщица натягивает улыбку до ушей и бросается обниматься, напрочь позабыв о варящемся «нечто» в котелке. Нилу отстраняется, оставаясь всё такой же до смерти счастливой, и только сейчас она замечает ещё одного парня, чьё лицо издали напоминает уставший кирпич. — О, а это кто, Итэр? Твой новый друг? — девушка ничуть не теряется перед не самым дружелюбным видом этого недоростка и тут же подходит к нему, протягивая руку, которую Странник с неохотой пожимает. — Нилу, познакомься, это Скар. Друзьями нас сложно назвать, скорее мы просто хорошие знакомые, — невинно улыбается Итэр, от чего Куникудзуси издает звук, похожий на фырканье лошади, и чувствует, как его глаз начинает дёргаться. — О, понятно. Что ж, надеюсь, мы подружимся, — девушка нацепляет самую милую улыбку, и Скарамучча прикладывает титанические усилия, чтобы ответить ей тем же, выпуская чужую руку из своей ладони. Нилу разворачивается и весело подскакивает к котелку, помешивая большой деревянной ложкой своё творение. Итэр подходит ближе и заглядывает внутрь, смотря на густую фиолетовую массу, выглядящую как-то не очень аппетитно. Но аромат от неё отменный. — Что это, Нилу? — Паймон уже вовсю крутится вокруг котла и Афшина, который скромненько стоит в сторонке, ожидая, когда незваные гости обратят на него внимание. — Здравствуй, Афшин, ты тоже участвуешь в этом..ээ.. ? — Итэр неловко мнется, не зная, как правильно описать то, чем они сейчас занимаются. — Здравствуй, Путешественник! — радуется торговец, получивший должное внимание, — да, мы занимаемся приготовлением блюд к празднику, — весело докладывает мужчина, но взгляд его, направленный на несчастный котел и Нилу, совсем недобрый. Будто злой учитель, готовящийся в любой момент одернуть никудышного студента. — А что празднуете? — заинтересованно спрашивает путник. — Сегодня день рождение Шейха Зубайра! — восторженно восклицает Нилу, чуть не разбрызгав липкую смесь по полу. Зрачки Итэра округляются, а сам он, кажется, само воплощение чистейшей радости, хотя с этим человеком толком и не знаком, но сделать вид надо. — Ого! — удивлённо выкрикивает Паймон, — передавайте ему наши поздравления! И от Паймон тоже! — консерва весело хихикает, а у самой слюнки так и текут от прекрасного аромата варящегося в котле «нечто». — Вы могли бы присоединиться и сказать ему это лично, — с улыбкой произносит Нилу, не переставая помешать в котле деревянной ложкой. — Не думаю, у нас ещё есть дела, — подаёт голос Итэр, в миг обломавший всю поддельную радость на своем лице. — Что ж, ладно. Но по возможности заскакивайте к нам. Вы просто обязаны попробовать это творение, — она красноречивым движением руки указывает на «творение» в своём котле, — между прочим это была идея Афшина, — гордо выговаривает она, а мужчина на заднем плане неловко почесывает затылок, явно жалеющий, что присоединился к этому сумасшедшему дому и стал участником их мероприятия, судя по его лицу и тому, с каким отвращением он смотрит на это «месиво». Наверняка котёл потом долго ещё придется отмывать после таких кулинарных фокусов. — Обязательно, — с полной серьёзностью проговаривает Итэр, но на деле желающий побыстрее свалить, потому что запах этого творения становится всё приторнее, что дышать трудно. А о Скарамучче, который терпеть не может резкие «ароматы», и говорить нечего. Кстати о нём.. Распрощавшись с Нилу и Афшином, Итэр и Паймон отправляются на поиски своего голубого гриба, который уже успел куда-то ускакать. — Как думаешь.. Куда он мог пойти? — консерва делает страдальческое выражение лица, измученным взглядом осматривая территорию базара, в которой и намёка нет на присутствие яркой куклы. Испарился. — Может, он вышел на улицу? Проверим, — Путешественник идёт по коридору к дверям и выходит наружу. Солнечный свет неожиданно ударяет по глазам, заставляя скривиться и зажмуриться. Куникудзуси действительно здесь, стоит себе около скамеечки, трепетно касаясь кончиками пальцев алого цветка в горшке, полностью поглощённый размышлениями. — Вот ты где! — путник подходит к Скарамучче, и тот быстро одергивает руку, переводя взгляд на Путешественника и нацепляя на лицо свою фирменную усмешку. — Вы явно смертники или мазохисты, раз просидели там так долго. Я ушёл в первую же минуту, — он дёргает уголком губ и морщит нос, явно вспоминая тот замечательный запах кухонных экспериментов Нилу, и вдруг серьезно спрашивает, — почему ты отказался? Мог бы провести время с друзьями, заодно помочь той разукрашенной бедняжке, — он скучающе пинает камень на дороге, не поднимая на Путешественника взгляд. — Не хотелось, — просто отвечает он, пожимая плечами, — да и потом.. Я хочу дышать свежим воздухом. — Разумное решение, — Скарамучча усмехается, всё-таки поднимая глаза на Итэра. — Паймон устала.. — спутница привлекает к себе внимание, опускаясь на скамейку и вытягивая вперёд маленькие ножки, которые, должно быть, полностью атрофировались за время, проведенное в постоянном полёте. Итэр грустно улыбается, прекрасно её понимая. Скарамучча продолжает стоять рядом, гипнотизируя взглядом цветы. Им только не хватает парочки сигарет в зубах для полноты картины. Через некоторое время Паймон засыпает, облокотившись на спинку всё той же скамейки. Они стоят так уже минут десять, и Сказитель всё ходит в своих мыслях, время от времени поворачивая голову в сторону Итэра с немым вопросом в глазах и полуоткрытыми губами, но так и остаётся молчать, обдумывая, стоит ли ему сейчас говорить. В конце концов не выдерживает Путешественник. — Ты чего-нибудь хочешь? — выходит грубее, чем следует, но путнику всё равно. Честно говоря, оставаться здесь и просто молчать ему совершенно не по душе, потому что эта тишина кажется какой-то уж слишком раздражительной и одновременно неловкой в компании Сказителя. Будто тот издевается над ним, пока бедный паренек пытается сообразить, что ему делать — уйти или потащить его ещё куда-нибудь, чтобы.. Мм. Провести с ним время, узнать получше? Может быть, хотя особого интереса Куникудзуси у него не вызывает. В голову Итэра ничего дельного не приходит, а хренов Скарамучча продолжает молчать, будто действительно издевается. Хоть бы сам что-нибудь предложил. Ну, если такими темпами пойдет, то он просто уйдет, ссылаясь на срочные дела. Занятый путник не намерен тратить своё время впустую. И он действительно уже собирается это сделать, как вдруг слышит мертвый голос со стороны Куникудзуси: — Ты считаешь правильным, что я остался жив? — Что.. — вопрос Сказителя загоняет Путешественника в нечто подобие прострации. Он с удивлением всматривается в чужое лицо, совершенно лишенное эмоций, и в его спокойные глаза. Итэр ещё раз переваривает эту информацию, борясь с собственными сомнениями «точно ли я всё правильно услышал?». Скарамучча стоит, не двинувшись, особо не надеясь на ответ, но что-то всё равно в его пустой груди тревожно сжимается, будто там правда что-то есть. А после раздается совершенно спокойный голос Итэра, собравшегося с мыслями: — Это не мне решать. Если ты остался жив — значит, так было нужно, — и всё. Просто и нисколечко непонятно. — Нужно для кого? — не унимается Сказитель, на бездушном лице которого вырисовывается что-то на подобие раздражения. — Не знаю, — пожимает плечами. Скарамучча переводит на него хмурый взгляд: — Просто тебе удобно так думать, что если что-то происходит в мире, то значит, что так было нужно? Или ты не хочешь говорить мне правду? — его бездонно-синие глаза становятся ещё более глубокими и пронзительными, но собранного Итэра никаким взглядом не проберешь — Я просто сказал так, как думаю. Удобно это или нет.. Разве это так уж важно? — Путешественник искренне не понимает, с чего вдруг Скарамучча решил завести разговор на философские размышления, но если ему так хочется, пускай дерзает. В последнее время что-то часто его посещают подобные мысли. Итэр наблюдает за тем, как медленно тускнеют искры в глазах Скарамуччи. — Да, ты прав.. — он горько усмехается, — это неважно. С чего я вообще решил, что тебя волнует моя жизнь? Извини, я больше не буду спрашивать у тебя такого. До встречи. И не успел Итэр развернуться и ответить, как внезапно Скарамучча исчезает, оставляя его стоять в полном непонимании. Только поднятые порывом ветра листья оседают на землю.