Кровь на разбитом зеркале

Спустя неделю после последней встречи. Около пруда Язадаха, близь города Сумеру. — Зачем ты пригласил меня? —спрашивает Итэр, следуя за Скарамуччей, чьи ленты от шляпы задорно развеваются на ветру и маячат прямо перед его носом. И он еле удерживается от того, чтобы не схватить одну из них рукой. — Прогуляться. Но я не настаиваю, ты можешь уйти в любой момент, — почти равнодушно произносит он. Хотя мысль, что Итэр ходит за ним только в ожидании какого-то задания, самую малость удручает. Или он просто не доверяет ему? Скарамучча задумывается: а, вот, правда, мог ли он в действительности получить хоть щепотку доверия Итэра за такой короткий срок? — Тебе нравится это место? — прерывает его размышления парень. Куникудзуси на мгновенье запинается, прежде чем снова задуматься. Нравится ли ему это место? Помолчав, он выдает: — Тут мало людей, тихо, и город, в случае чего, недалёко, — он мимолетно кидает взгляд на ровную гладь воды, — свежо. Я посчитал пруд Язадаха самым лучшим вариантом для прогулки. Но несмотря на его слова, Итэр всё еще стреляет в него своим недоверчивым взглядом. Куникудзуси спиной это чувствует. Внезапно его что-то дёргает сзади, и он заторможенно останавливается, понимая, что его шляпа сдвинулась с положенного места, неприятно врезаясь в затылок. Куникудзуси разворачивается к Итэру в пол оборота. Путешественник сжимает в ладони эластичную ленту, чуть натягивая на себя. — Эй, не оторви. Платить потом будешь, — недовольно бурчит Сказитель, хотя у самого в груди мимолетно щёлкает что-то странное и непонятное. Он не шевелится, ожидая дальнейших действий путника, ведь не просто же так тот его «схватил». — Скажи, — начинает твёрдо Итэр, — это правда обычная прогулка? И ничего не произойдёт? Скарамучча сначала в недоумении выгибает бровь, но уже через считанные секунды натягивает почти беззлобную ухмылку, игриво сверкая глазами. — А ты хочешь, чтобы что-то произошло? — наигранно-ядовито интересуется он, на что получает тяжёлый вздох и уставший взгляд из-под опущенных ресниц. Улыбка сползает с кукольного лица, когда Путешественник, явно не оценивший его юмора, перехватывает ленту покрепче и дергает так, что у Скарамуччи шляпа окончательно сползает, и он еле успевает придержать её кончиками пальцев. — У кого-то явно был напряжённый день, я прав? — уже без издёвки спрашивает Куникудзуси, украдкой поглядывая на свою ленту, дабы убедиться, что она ещё остаётся на месте. — Да, — с раздражением выплевывает Итэр. И в глазах Куникудзуси мимолетно проскальзывает удивление, но он тут же спохватывается и понимающе кивает, ожидая подробностей. Но их не следует. Хотя, в общем, чего он ожидал? Что Итэр в действительности будет делиться с ним деталями из своей жизни? Пф, ну и глупости. Неужели он решил, что раз Путешественник принёс ему данго и завел разговор, то значит, что он забыл о прошлом и будет полностью ему доверять? Что за глупости. И откуда у Скарамуччи могут быть такие мысли? Путник вздыхает, проводит рукой по своему лицу, взъерошивая пшеничные пряди на лбу и поднимает взгляд на Куникудзуси, спокойно ожидающего в сторонке, пока раздраженный Итэр утихнет. Ему даже становится чуточку стыдно. — Извини, день и правда был тяжёлый, — примирительно произносит он и отпускает потрепанную ленту, — я на нервах. Скарамучча поправляет шляпу и снова кивает, наверно, не столько его словам, сколько своим мыслям, и, выдержав секундную паузу, решает как можно более непринуждённо поинтересоваться: — Что-то произошло в городе? Итэр кидает на него какой-то странный взгляд, но на вопрос отвечает спокойно: — Ничего серьезного. Меня выбесил один торговец, из-за которого мне с одним поручением пришлось провозиться почти полдня, — под конец он лепит себе на лицо натянутую улыбку, точно завершая этот момент. — М-да. Не представляю, как ты это терпишь, — фыркает Скарамучча, продолжая неспеша двигаться вперёд по вытоптанной тропе. — Ну, а как у тебя дела? Нашёл работу? — уже чуть веселее спрашивает Путешественник. Тебе это правда интересно? — думает Сказитель, смотря на парня, чьи глаза возвращают себе изначальный живой вид, избавляясь от зародившейся усталости. Жаль, что ненадолго. Но расслышав второй вопрос Итэра, настроение Куникудзуси внезапно падает, а брови сводятся к переносице, выдавая появившееся напряжение. И Путешественник уже без слов может догадаться, какое продолжение за этим последует. — Говорю сразу: я не виноват, — фыркает Странник, — это малая властительница Кусанали почему-то решила, что мне очень подойдёт копаться в горах бумажек, находясь в тесной пыльной каморке, в окружении этих очкастых бездарей, — он складывает руки на груди, сверля взглядом всю ту же ровную гладь воды и демонстрируя тем самым всю глубину своего возмущения. — Разве этим не должны заниматься какие-нибудь поехавшие учёные-секретари, вроде того же аль-Хайтама? Почему я? — спрашивает он, обращаясь, по видимому, всё к той же воде. Жаль, что она не может дать ему ответ. — В общем, я отказался, — после этого Скарамучча всё же поворачивается лицом к Итэру, стараясь понять, что он думает обо всём этом. А Итэр тем временем переваривает услышанное. — Но там ведь хорошо платят, разве нет? — неуверенно начинает он. — Я ни за какие деньги не согласен на такое. Это не моё, — упорно настаивает на своём. — И что ты будешь делать? Скарамучча молчит. — Ты же не будешь постоянно находиться в храме Сурастаны? Тебе нужно собственное жильё, — продолжает Путешественник. — Не переживай об этом. Я сам с этим разберусь, — уверенно заявляет он, пресекая любые продолжения этой темы. Нет, ну, не скажет же Скарамучча, что он в последнее время пребывает в полном отчаянии и просто представить себе не может, какое место занять ему в этом мире? А, собственно, с чего он вообще решил, что оно есть? Что-то он размечтался. Куникудзуси еле слышно вздыхает: решение пригласить Итэра на прогулку с каждым пройденным метром кажется всё более провальным. Он видит, что его нисколько не занимает открывшийся пейзаж на простор озера и массивные ветви Священного дерева вдали. Он видит, что его усталый взгляд янтарных глаз направлен в никуда, то опустошенно блуждающий в траве, меж цветов, то зацикливается на тропе под ногами, а в один миг так пронзительно прожигает спину, что по неволе вдоль позвоночника пробегаются неприятные мурашки, заставляя слабо поежиться, будто от налетевшего ветра. — Эй, — зовёт, заставляя обратить на себя внимание, — сделай лицо повеселее, а то выглядишь как ходячий труп, — ядовито подшучивает Скарамучча, стараясь тем самым разрядить обстановку. — Кто бы говорил, — отзывается Путешественник, а Куникудзуси недовольно фыркает. — Я, в отличии от тебя, не спешу на помощь каждому встречному. Поэтому, даже я, кукла, выгляжу намного бодрее тебя, — бросает Сказитель, — И вообще, неужели ты настолько плох в торговле, что не смог урвать какую-то дешевку у продавца, а вместо этого потратил на него целых полдня? — усмехается, — Итэр, я в тебе разочарован, — качает он головой. Путешественник не отвечает и даже не удостаивает взглядом, продолжая всё также бездумно смотреть перед собой. Неприятная тишина повисает в воздухе. И Скарамучча больше не старается завести разговор. — Так, чем ты хочешь заниматься? — вопрос звучит так резко, что Куникудзуси чуть-ли не подпрыгивает на месте. — Заниматься?.. — хмурясь, переспрашивает он. — Да, — отвечает Итэр и переводит свой ожидающий взгляд на его лицо, как бы лишая Сказителя путей отступления. — Зачем ты спрашиваешь это? — Потому что хочу узнать ответ, — спокойно произносит он. — Неужели моя персона тебя так заинтересовала? Я польщён, — с сарказмом молвит Куникудзуси, но путнику до этого особого дела нет. — Ты ответишь? — всё также беспристрастно спрашивает он. Можно подумать, что его и не интересует это вовсе. Но какой тогда смысл спрашивать? Скарамучча не понимает. — Я еще не решил.. — ломано произносит он и вздыхает, понимая, что его голос звучит чрезмерно уязвимо для такого чёрствого куска как он. Точнее, для такого чёрствого куска, коим он себя считает. — В твоих воспоминаниях я видел тебя, работающим в кузнице, — чуть неловко начинает Итэр, будто бы мысль о том, что он копался в чужой голове его и вправду смущает. Хотя, в действительности это не так, —Знаешь, я уверен, ты бы мог пристроиться у Ахангара. Что скажешь? — А ты знаешь, когда я в последний раз брался за молот, м? — начинает недовольно он, и путник только отрицательно мотает головой в ответ. Скарамучча хмыкает: — Вот и я не знаю. — Но мастерство так просто не растерять. Почему бы тебе хотя бы не попробовать? Куникудзуси устало вздыхает, закатывая глаза. Он не хочет говорить настоящую причину, по которой мысль о работе в кузнице вызывает у него отторжение, но Итэр слишком догадлив. — Работа я кузнице напоминает тебе о прошлом, от которого ты так стремишься убежать, я прав? — спокойно говорит Итэр, будто бы эти слова ничего не значат. Скарамучча хочет поперхнуться от наступившего раздражения. — Скажи, почему ты такой, Итэр? Почему именно тебе выпала возможность так глубоко залезть ко мне в голову? Я, знаешь ли, не очень люблю, когда обо мне кто-то знает столько всего личного, — но на самом деле, где-то в глубине души он хочет, чтобы в этом мире было хотя бы одно создание, которое по-настоящему сможет его понять и разделить всю пережитую печаль вместе с ним. Но в этом он никому не признается, в том числе и себе. Куникудзуси не очень уверен, что Итэр действительно понимает его, но где-то на дне темного сгустка, служившего ему своеобразной заменой сердца, он чувствует приятный трепет от светлой частички ложной надежды, которую он сам себе выдумал. Это обманчивое чувство, которое ну просто ни как не могло зародиться во мраке. Обычно Скарамучча использует свой мрак чтобы ввести в заблуждение глупых людей, но он никак не ожидал, что когда-то этот самый мрак пойдет против него же и захватит его сознание, записав в неразборчивых мыслях какой-то бред, которым он теперь живёт и дышит каждый день. Без которого он теперь не представляет жизни. И ему ужасно больно, потому что этот поселившийся бред с каждой прошедшей секундой ломает его и без того сломанное сознание ещё сильнее. А ведь он думал и надеялся, что этот кошмар кончится совсем скоро. Выходит, он дурил и обманывал себя своим же мраком, которым он пугал других. Дурил и обманывал всю жизнь. Какой смысл оставаться в этом мире, когда ты заранее знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет?

***

— Прости, — вдруг тихо произносит Итэр, когда они уже заканчивают так называемую «прогулку», всё ближе подходя к воротам города. Скарамучча оборачивается через плечо, кидая на него полный непонимания взгляд: — За что? — За то, что покопался в твоём прошлом. Мне правда жаль, я не хотел ранить тебя ещё сильнее, — почти виновато молвит Итэр, но в его голосе Куникудзуси может уловить нотки фальши, которые бы обычный человек и вовек бы не нашёл. А может он это просто выдумывает? — Зачем ты врёшь мне, Итэр? — безэмоционально спрашивает он, отворачиваясь. Он не хочет смотреть в эти янтарные глаза. Он не выдержит этого взгляда. Нет, ну, а если серьезно, зачем Путешественник говорит ему всё это, при этом не имея ни капли сожаления и совести за плечами? Он не жалеет о том, что узнал историю Куникудзуси. Но вот, узнал ли он самого Куникудзуси? Это уже совсем другое. — Нет, я правда не хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно из-за этого, — звучит нежно и сладковато, с мягким послевкусием подтаивающегося мороженого на языке, так говорит это путник. И Скарамучча буквально готов взвыть от этого чувства, будто бы весь мир ему сейчас нагло плюет в лицо и поливает грязью. Он не выдерживает. — Зачем ты это делаешь, Итэр? — холодно спрашивает он, готовый вот-вот сорваться на крик, если не сдержит своих эмоций. — Что.. — Зачем ты пришёл ко мне, когда я лежал полудохлый? Зачем пришёл после, принеся с собой этот вкусный данго и заводя со мной непринуждённый разговор, будто бы мы старые друзья? Зачем и сейчас ты идёшь со мной, ведя беседу? Зачем вообще согласился на прогулку со мной? Разве ты не злишься на меня? Или уже забыл обо всём дерьме, которое я творил, и в котором тебе приходилось разбираться? Ответь, Итэр, — на одном дыхании выпаливает Скарамучча, нервно сжимая ткань своей накидки. Наверно, это единственный раз, когда он действительно смог выговориться. Путешественник стоит и смотрит на него изумлённо, широко распахнув глаза. И Куникудзуси несказанно бесит эта реакция. Однако, это удивление мимолетно, потому что уже через секунду Итэр снова стоит перед ним, но уже с совершенно непробиваемым выражением лица. — Я не забыл, — произносит серьезно, — и не забуду, — добавляет твёрдо — но я не хочу постоянно жить прошлым. Это удручает. Я хочу начать всё с начала. Ты и сам так говорил, если не забыл. Разве это плохо, что я стараюсь больше проводить времени с тобой? Напомню, ты пригласил меня погулять, значит, наши намерения схожи, — пожимает плечами путник и поднимает глаза на Скарамуччу, сталкиваясь с его задумчивым взглядом, — А, и ты ещё сказал мне не брать Паймон, потому что хотел поговорить со мной. И теперь ты мне должен примерно 20.000 тысяч моры, потому что из-за тебя я потратился на еду, чтобы занять консерву, — шутит Путешественник, хотя от денег он бы не отказался. — «Консерву»? Это ты так называешь свою маленькую подружку? — недоуменно спрашивает он, на что получает короткий кивок. — Я смотрю, у тебя с Паймон одинаковая фантазия на прозвища, — усмехается Куникудзуси. — И ты не оборзел случайно, требовать с меня такую сумму? — он, конечно, понимает, что это шутка. — Я всегда таким был. Напомню, сколько мне пришлось вкладывать своих денег на ремонт Академии. И всё из-за тебя, — хмурится, складывая руки на груди. — Ладно-ладно, вот найду работу.. Итэр на мгновенье задумывается. — Хм, ну, я мог бы познакомить тебя с Эффенди, он будет выдавать тебе заказы на монстров. Уверен, с твоими боевыми навыками ты легко заработаешь отличную репутацию и, возможно, даже найдешь там приятелей. — Не боишься, что я заберу твой хлеб? — усмехается Куникудзуси. — Нет, у меня и без того дел полно. Мне будет только лучше, если ты возьмёшь какую-то часть заданий, — улыбается Путешественник, представляя, сколько времени у него освободится в таком случае. — Хитрый лис. Но это звучит неплохо, я согласен. Когда можно приступить? — Уже поздно, но завтра можно. Эффенди стоит на посту с семи утра. Как насчёт того, чтобы встретиться в это время? Я как раз свободен, мне будет несложно всё тебе объяснить. Недолго думая, Скарамучча согласно кивает: — Хорошо, — он поднимает взгляд и с удивлением обнаруживает, что главные врата города уже у них перед носом. — Что ж, мне пора к Катерине. Увидимся завтра, — кидает ему на прощанье Итэр, и, прежде чем Скарамучча успевает что-то ответить, скрывается в толпе людей. Куникудзуси ещё долго смотрит ему вслед, стоя на обочине дороге. И, когда уже прохладный ветер налетает, заставляя оголенную кожу на плечах покрыться мурашками, и смысла тут стоять просто нет, он разворачивается, уходя в сторону пруда Язадаха. Чем-то всё же полюбилось ему это место.