***
Холодно, как в тот самый день. Перед нами две могилы. Мама Антона и он сам. Я кладу по две розы на каждый заснеженный холмик, заострив внимание на нем. Я помню день нашей встречи. 30.08.2023 Тогда я был совсем другим человеком. Робкий, тихий и неуверенный в себе, которому понравилась противоположность. Помню и наш первый, но пьяный поцелуй. Тогда он припечатал меня к стене, показывая, что он здесь главный. А я просто сдался. Как он просил прощения за любую провинность, целовал, в то время как, встречался с Ирой, хотел быть больше времени со мной. А я... Я влюблялся. С каждым разом все сильнее и бесповоротнее. — Пап, у вас была красивая, но и трагичная история, — встаёт дочь рядом с памятником, касаясь мрамора. — Мне жаль, что все так закончилось. — Могу я попросить тебя об одном? — выдыхаю пар, смотря на дочь. Она кивает и я продолжаю. — Не люби, как я. Не делай человека смыслом своей жизни, и если однажды потеряешь, то не будешь мучиться всю жизнь, как это делаю я. Кьяра поджимает губы, вздыхает и движется ко мне, обвивая руками. — Нет, я бы хотела любить, как ты. И чтобы меня так любили, — кладёт она голову на моё плечо, рассматривая могилу, от которой я не могу отвести глаз. — Всегда один любит, а другой позволяет. Или, кто-то просто влюблен сильнее и безнадёжнее, чем его половина. — Я понимаю, что, может, не лучшее место, но... — отстраняется дочь, заставляя меня хмуриться, когда наши глаза встречаются. — Я хочу познакомить тебя в ближайшее время с одним человеком. Мы... Учились вместе в школе, а потом в универе стали ближе, ну, и... Кажется, я люблю его. Я ждал. Ждал, когда моя девочка скажет это. Так радостно слышать от собственной дочери, что у неё есть кто-то, кто меняет в лучшую сторону, и заставляет её сердце биться только для одного человека. — Хорошо, — дарю тёплую улыбку, а в моих глазах искры. Дочь бросается обнимать меня и с моих уст сходит смех, потому что с ней мне всегда весело. Как бы плохо мне ни было, Кьяра заставляет улыбаться и верить, что не все так плохо. — Ты первый, кто узнал. Даже мама ещё не в курсе. — Такие вещи всегда сначала маме говорят, — поворачиваю и опускаю на неё голову, на что она поднимает свои голубые глаза. — Не всегда. Ты, например, бабушке ничего не говорил. Только сестричке, а я вот тебе... Знаешь, вы чем-то похожи, — отводит Кьяра взгляд на фотографию вечно моего Антона. — Например? — Например, отношением ко мне. Вы оба заботитесь обо мне, выслушиваете и даёте советы. И никогда не предаёте потому, что любите. А я люблю вас, — сжимает она меня в своих объятиях, пока я думаю о счастье совершеннолетней дочери и Антоне. Мой Антон любил меня, не вмешивался, потому что думал, что я могу быть счастлив без него. Но как можно быть счастливым, когда любви всей твоей жизни нет рядом? Мы оба дураки. Через несколько десятков лет мы встретимся, обязательно встретимся, и тогда я уже не отпущу его, а он меня. Я знаю, что хочу быть с ним, хотя бы на том свете, но и понимаю, что предам мать моей дочери. Только со своим сердцем я уже ничего не сделаю. Оно навеки принадлежит только одному человеку, по которому я скучаю каждый день.Эпилог
Моя взрослая внучка и внук подбегают и крепко обнимают, несмотря на моё состояние. Никогда я не думал, что буду в старости мучиться и сдерживать слезы от резкой боли. Кьяра входит в мою спальню, где я из последних сил сижу на краю кровати. Её дети выросли, моя дочь выросла, а жена умерла несколько лет назад. Я чувствую, что осталось немного, но стараюсь не подавать виду, чтобы не расстраивать дорогих мне людей. Я дарю им улыбку, говоря, что устал и хочу отдохнуть. Кьяра понукает своих детей, чтобы покинули комнату, а сама подсаживается ко мне, приобняв. — Пап, ты плохо себя чувствуешь? Её голос такой нежный, как много-много лет назад. Глаза, как родниковая вода. — Нет, все хорошо, — чуть мотаю головой, касаясь осторожно руки дочери. — Просто хочу отдохнуть, — поворачиваю голову и немного улыбаюсь. Кьяра кивает и улыбается в ответ, помогая мне удобно лечь. — Постой, — что есть силы, перехватываю её тонкое запястье, выдыхая с трудом. Тяжело. Тяжело дышать и говорить. — Да, пап? — присаживается дочь на край кровати, смотря с заботой. За все годы она не изменилась. Когда у меня был первый инфаркт, то Кьяра ухаживала после него, обеспечивала всем необходимым и просто была рядом. — Я очень люблю тебя, — я знаю, это единственное, что могу сейчас сказать, терпя нарастающую боль в сердце. — Я тоже тебя, папуль, — целует меня в щеку, отчего слеза скатывается по виску. — Иди... К детям, — дышу через рот, потому что, кажется, дыхательные пути перестали должно функционировать. — Пап, точно все хорошо? У тебя ничего не болит? — обеспокоенно спрашивает Кьяра, волнуясь за моё здоровье. Я только мотаю головой, сказав глазами, что все хорошо. Дочь уходит только после того, как убеждается, что я не вру. Оставшись в комнате один, я позволяю себе зажмуриться от боли и тихо простонать, так как жизненный орган бьётся на последних минутах. Вспоминаются все. Димка, Серёжа, Алёнка, мама, папа, Настенька, племянницы и внуки. Но он занимает почётное место, несмотря на свой поступок. Я поворачиваю голову на почти зашторенное окно, улыбаясь лучам солнца. Не знаю, сколько смотрю на эту красоту, но чувствую, что что-то не то. Наверное, я прожил хорошую жизнь, где было всякое. От смеха и счастья до боли и ненависти. Не жалею, что лежу один, без дочери и её детей, так как именно сейчас я могу вспомнить любимого мною человека, который ушёл из жизни много лет назад. Боль уходит и я делаю последний выдох, закрыв глаза. Моя жизнь закончилась. И я знаю, что когда они обнаружат меня, то будут слезы и истерика. Я смотрю на тело, приготовившись к этому дню ещё несколько лет назад, умалчивая о боли. Кьяра решает проверить меня, подходит и не сразу понимает, что я мёртв. — Папа? Пап? Па-ап! — тормошит тело, не осознавая полностью, что моё сердце больше не бьётся. Странно легко умирать, несмотря на муки при жизни. Вбегают внуки и бросаются ко мне. Но я стою, а точнее моя душа, напротив своей кровати, наблюдая за слезами родных. Моё время пришло. Дверь открывается и появляется яркий свет, что слепит глаза. Антон. Он стоит напротив, протягивая руку. — Вместе? — спрашивает он, а я делаю шаги вперёд, посмотрев ещё раз на свое бездыханное тело. Подхожу и вижу свою любовь. Он молод, а я довольно стар, но я все равно люблю его, как и при жизни. — Да, — киваю и вкладываю свою ладонь в его, ощущая его так, словно мы живы. — Это все? — Нет, жизнь закончилась, но есть вечность. Наша вечность, — нежно говорит и смотрит Антон, переплёта наши пальцы, а я замираю. — Я скучал и ждал. — Забери меня с собой, но я хочу помогать им, — чуть поворачиваю голову, улыбнувшись. Когда возвращаю взор на него, то словно влюбляюсь снова. Но как? Если я и так любил его почти всю свою жизнь до такой степени, что и после смерти моя любовь никуда не делась. Он обнимает меня, а я кладу голову на его грудь, как это было в наше время. Только сейчас я чувствую его тепло и свет от него же. Ангел. Мой любимый. Мы снова встретились, спустя столько лет. Его глаза по-прежнему живы и смотрят с любовью. Я не могу сдержать улыбку, так как мечтал увидеть его, посмотреть, какой он. Я чувствую. Антон тоже любит меня, и ждал все эти годы, чтобы проводить в мир вечности, в котором мы, наконец, сможем быть вместе. — Я люблю тебя, Арсений. — А я тебя, теперь точно мой Антон.