Safe

— Ты совсем страх потерял, Сэмюэль? Фраза, произнесенная фирменным, стальным тоном, заставляет Сэма резко открыть глаза и подскочить на кровати. За окном уже луна, а это означает только одно. Он, мать вашу, уснул. Поперек кровати. В ботинках и одежде. О. Боже. Ему конец. — Хэй. Рэйф, — откашлявшись, непринужденно произносит Сэм, — а я тебя ждал. Как прошел день? На него смотрят абсолютно бесстрастным, ничего не выражающим лицом, но он-то знает, что на самом деле все это значит. Сдерживаемую злость и раздражение. Если приглядеться, то можно заметить, как у Рэйфа вздулись вены на висках, а то, как медленно и напряженно он расстегивает пуговицы на своем пиджаке… Ох, бомба замедленного действия. — Как мой день? Если не считать того, что я опоздал на важную встречу утром? Неплохо, очень неплохо. Рэйф сдергивает с себя пиджак и небрежно бросает его на стул. Обычно, он свои вещи складывает в шкаф. Плохой знак. Надо срочно выкручиваться. Надо что-то… — Но потом я возвращаюсь домой и вижу тебя, развалившегося на моей кровати в своей грязной одежде, а в комнате воняет сигаретами, как ты думаешь, насколько сильно испортился мой день? Воняет сигаретами? Он же выбросил окурок, верно? Сэм вертит головой, смотрит на приоткрытое окно — точно выбросил. Принюхивается — ничего не чувствует. — Сэм, ты куришь уже сколько? Лет двадцать? — раздраженно произносит Рэйф, вдоволь «насладившись» панической реакцией Дрейка, — Ты уже практически не чувствуешь запаха, который оставляет дым. А я, твою мать, чувствую. Какого хрена ты курил в моей комнате? Какого хрена ты вообще здесь забыл?! Так, вот тут уже становится опасно. Можно почувствовать, как от Рэйфа исходит жар. Огонь ярости. И если Сэм не начнет тушить его прямо сейчас, то сгорит в бессмысленной попытке. — Ладно, причина в том, что я… «Что? Что «я»? Да я хоть знаю, что надо сказать?» Точно! У него же была речь, надо сказать ее. — Хватит лгать самому себе, перестань отрицать очевидное! — Что…что ты несешь? Злость на лице Рэйфа, уступает недоумению. Не этого результата хотелось, но для начала неплохо. — Слушай, Рэйф, мне жаль, что ты опоздал на встречу, но такого больше не повторится, если ты будешь держать свой будильник рядом с кроватью. Да, ты все понял правильно, я собираюсь спать в твоей кровати. Вместе с тобой. Недоумение смешивается с отрицанием, но прежде чем Рафаэль открывает рот, Сэмюэль успевает вставить еще несколько предложений. — Ты и представить себе не можешь, как я чертовски хорошо выспался сегодня. Лучше, чем обычно! И ты тоже, я знаю! Это ведь…это ведь нам нужно! Просто признай, что… — Нам это нужно? — Рэйф издает нервный смешок и спрашивает еще раз, с нажимом, — Нам? Недоверие, ярость и раздражение — все вместе это сливается в одну негативную эмоцию, которая ощутимо давит на Сэма. И, признаваясь самому себе, смотреть такому Рэйфу прямо в глаза — очень опасно. Потому что можно прямо физически ощутить, как его аура медленно уничтожает тебя. Если Сэм сейчас не отступит, все может закончиться дракой. Но Рэйф уставший, у него сейчас нет огнестрельного или холодного оружия, так что при хорошем раскладе, он сможет одержать над ним верх. Черт, если понадобится, он даже прижмет его телом к кровати и будет удерживать до тех пор, пока он не сдастся и не признает, насколько сильно ему нужно общество Сэма. А пока — главное не проигрывать словесную битву. И хоть Адлер определенно лучше него в этом, он не собирается так легко отступать. Это не в принципах Дрейков. — Да, нам, — произносит он четко, вздергивая подбородок, — нравится тебе это или нет, а лично мне надоело шататься по твоему особняку и делать вид, что между нами ничего, блять, не было. Нам же не пять лет, верно? Давай решим все, как взрослые люди? — Решим все, как взрослые люди… — Рэйф снова издает пугающий, нервный смешок и упершись ладонями в стул, качает головой, — и это говорит мне Сэм Дрейк…вау. — Послушай… — Сэм тяжело вздыхает, вот сейчас ему трудно подбирать правильные слова, но он честно старается, как тогда, на горящем корабле, — я облажался и признаю это. Я не говорю тебе, что ты должен простить меня и все в таком духе…но ты же сам позволил мне прийти сюда, сам позволил остаться…дай теперь мне возможность сделать шаг навстречу. Он ждет, что Рэйф накинется на него с новой порцией отрицания и не верящих в его слова реплик. Но он молчит. Долго. Непозволительно долго. Раскачиваясь взад и вперед вместе со стулом, на котором безропотно повис его белоснежный пиджак, Рэйф Адлер даже не хочет поднимать на него свой взгляд. И правильно, что не поднимает. Ведь больше всего Сэм боится, что тот посмотрит на него… — Вставай. …вот таким вот ледяным взглядом и заговорит вот таким вот стальным голосом. Да, боится. Но отступать не собирается. Сэмюэль «Морган» Дрейк не признает своих поражений так просто. — Нет, — так же хлестко отвечает он и валится обратно на кровать, — нет, не встану. — Живо. Вставай. Рэйф резко отпускает стул и направляется в его сторону. О, сейчас точно придется драться. Сэм хватается за подушку, ей можно защищаться какое-то время, лицо хотя-бы прикрыть. И он уже собирается это сделать, но… Рэйф огибает кровать и вместо этого, подходит к шкафу. Не хочется Сэму делать удивленное — «чего?», но оно само как-то выходит. — Ты еще спрашиваешь? — Рэйф поворачивается к нему и раздраженно цокает языком, — Как я должен лечь на кровать, если ты улегся поперек? — О…— только и удается выдавить ему. Точно. Он же занял всю ее площадь. — И серьезно, Сэм, ты лег на чистые шелковые простыни за сорок тысяч долларов в своих грязных джинсах за двадцатку? У тебя хоть совесть есть? Хотя кого я спрашиваю. Сэм так завороженно наблюдает за тем, как Рэйф раздевается и аккуратно складывает свою одежду в шкаф, что чуть не прозевывает тот момент, когда надо раздеться самому, чтобы не показаться полным кретином. Рэйф ведь может и передумать. Надо действовать, пока ему позволяют. Вот только почему ему так легко сдались? Все-таки Рэйф тоже нуждается в этом так же сильно, как и он? Поэтому не стал спорить? Или слишком устал, чтобы делать это? В любом случае, Сэму некогда отвечать на эти вопросы. Он скидывает свою одежду на стул и забирается под одеяло быстрее, чем Рэйф успевает к нему повернуться. Он занимает место с левой стороны кровати, возле окна, потому что еще помнит, что Рэйф у окна спать не любит, в чем уж причина, он точно не знает и никогда не спрашивал — просто принимал, как факт. И спустя минуту, выключив свет, Рэйф присоединяется к нему. Они оба на спине, плечо Сэма, кажется, задевает шею Рэйфа и он чувствует, какая она холодная, что удивительно, ведь погодка сегодня была жаркая. — Мне закрыть окно? — хрипло спрашивает он, щурясь в темноту и пытаясь разглядеть очертания Адлера. — Нет. Оставь. Пусть запах сигареты выветривается. — Обещаю больше не курить в комнате. — В особняке, Сэм. Во всем. Выходи на улицу. На крайний случай, можешь на балкон. — Понял. Тишина ночи прерывается тихим вздохом Рэйфа и от него, по телу старшего Дрейка проходит электрический ток. Интересно, а Рэйф тоже его чувствует? Он так же сейчас смотрит на черный потолок, пытаясь нормально дышать и унять беспокойный стук сердца из-за которого в ушах неприятно звенит? Может поэтому, он сейчас немного подрагивает? Или это потому, что он, очевидно, начинает замерзать от ночной прохлады, проникающей из открытого окна? Сэм осторожно поднимает руку, тянется ею к плечу Рэйфа, медленно, как к дикому зверю застрявшему в капкане, и почти невесомо дотрагивается до его «гусиной кожи». А после, сглотнув вязкую слюну, с усилием зовет его по имени. — Что? Хрипло отзывается Рэйф, устало и почти умоляюще. Он готов поклясться, что все понял правильно, но неуверенность в голосе выдает его, когда он произносит: — Иди сюда. И он не ожидает, что Рэйф последует его просьбе. Но когда это происходит… О, когда это происходит — когда Рэйф кладет голову на его грудь и почти обреченно вздыхает, позволяя обнять себя и накрыть одеялом до самого носа — он понимает, что на правильном пути. Что сегодняшний риск был полностью оправдан. Что, черт возьми, у него еще есть шанс. Он еще может не просрать все в своей жизни. Рэйф Адлер дает ему этот шанс. И он будет полным кретином, если не воспользуется им. — Спокойной ночи, Рэйф, — выдыхает он ему на ухо. Но Рафаэль ему не отвечает. И только тихое сопение подсказывает Сэмюэлю, почему.