Safe

Сэм, конечно же знал, что все будет не так просто. С Рэйфом никогда не было просто. Потому что это Рэйф, мать его, Адлер, человек, на лице которого может не отображаться никакая эмоция, но внутри кипеть вулкан такой силы, что неизбежно вытекшая из него лава — будет способна уничтожить любого на своем пути. Что уж говорить о том, в какой стрессовой ситуации Рэйф находится сейчас. Прошло уже больше месяца с тех пор, как они втроем — он сам, Рэйф и Нейтан — выбрались с корабля Эйвери целыми и невредимыми. Ну, почти целыми и невредимыми. Больше всех повезло Нейтану — всего пара неглубоких порезов, самому Сэму чуть меньше — ушибленная голова и сломанное ребро. И хуже всех досталось Рэйфу. Разбитый висок и шесть (или семь?) глубоких порезов, оставшихся на теле грубыми шрамами. Конечно, все могло кончиться и еще хуже, если бы он не набрался смелости остановить его. Он даже не надеялся, что та откровенная речь сработает, потому что, если честно, он натворил столько дерьма, что для него было очевидно — Рэйф никогда его не простит. Но все же… — Пожалуйста… Рэйф…только вспомни, что между нами было…это все…было по-настоящему…я тебе не врал… — Тогда какого черта ты смылся спустя два года?! Без объяснений, без банальной записки! Ты предал меня, Сэмюэль, и не надо говорить, что не планировал этого с самого начала! Он не планировал его кидать. Почти. Рэйф был ему дорог. Но в тот момент… О, в тот момент, спустя тринадцать долгих лет в тюрьме, он был одержим лишь сокровищем Эйвери. И мысль о том, что он найдет его вместе с младшим братом — ведь это было смыслом их жизни! — охватывала его душу пламенным пожаром. Рэйфа в этом плане не было. Не спустя пятнадцать лет, когда фактически из-за его вероломного поступка, он и оказался в тюрьме. Нет, Сэм не был обижен или зол, он просто посчитал, что Рэйф теперь недостоин сокровища. Даже если в итоге, он потратил на его поиски больше времени и сил, чем оба Дрейка вместе взятые. Он не хотел его кидать. Но пришлось, иначе он так и не встретился бы с братом, потому что Рэйф, за два года совместных поисков — с него глаз не спускал и не позволял отходить от него дальше, чем на километр. О том, чтобы рассказать младшему, что Сэм жив, здоров, и вновь ведет поиски сокровища — даже речи не было. А если и были, Адлер всегда пресекал их на корню. Достаточно было тяжелого взгляда его серо-голубых-зеленых-карих, хрен каких поймешь глаз, и Сэм быстро закрывал рот. Но так не могло быть вечно. Поэтому, в один день он и ушел, без слов и записок. Просто вылез через окно, миновал охрану и высокий забор, угнал машину и свалил к Нейтану. И почему он надеялся, что Рэйф все поймет и не станет искать сокровище без него? Почему наивно полагал, что тот не станет мстить и клясться, что убьет Нейтана? Почему ему казалось, что Рэйф, в конце-концов, уступит им право владеть сокровищем? Может потому, что думал, что так сильно нужен ему, что он не сможет так поступить? Но он его недооценил, впрочем, как всегда. Хотя уже давно должен был усвоить урок — Рэйфа ни в коем случае нельзя недооценивать. Окончательно он убедился тогда, когда тот схватился за саблю и с совершенно безумным видом принялся атаковать брата. Мысль о том, что оба дорогих ему в разном смысле человека, могут сейчас поубивать друг друга, испугала Сэмюэля больше, чем гипотетическая потеря сокровища. Да и к черту уже было это сокровище. И не только он послал его к черту. То же сделал и Нейтан, которого больше волновала мысль о том, как бы спасти их обоих из горящего корабля. И, что удивительно, то же сделал и Рэйф. Хоть ртом он говорил одно, Сэм четко видел другое. Рэйфа в тот момент волновало не сокровище, о нет, он ненавидел Нейтана — за то, что он обошел его в том, о чем он грезил долгие годы. И ненавидел Сэма — за то, что он бросил его ради собственной выгоды. Старший Дрейк больше чем уверен, не останови он тогда Рэйфа, не скажи ему всю правду о том, что он чувствовал все эти два года, находясь рядом с ним — Адлер бы убил и его, и брата. Но он смог. Удивительно, сногсшибательно, но смог. И вот уже месяц он крутит в голове эту сцену. Горящий ненавистью и болью взгляд Рэйфа. То, как медленно он выпускает саблю из рук. Как бросает на Нейтана злобный взгляд и сквозь зубы произносит: — Вставай, легенда. И помоги мне вытащить эту сволочь, пока мы все тут не сгорели. Как они вместе спасаются с корабля и Рэйф просто уходит прочь, прижав ладонь к кровоточащему боку. И как спустя пару дней, Сэм заваливается на порог его особняка и тот молча пускает его. Как будто ничего не было. Как будто он не уходил. Но, черт, как бы не так. Тут-то и сложности. Снаружи может показаться, что все так — Рэйф ведет себя, словно действительно ничего не было. Но он слишком хорошо знает его, слишком хорошо, чтобы не замечать его вечно угрюмого лица, припадки раздражительности по любому поводу и холодного, как сталь той самой сабли, взгляда, когда Сэм осмеливается с ним заговорить. По факту, он уже месяц живет в особняке Адлеров и от силы раз десять видел Рэйфа в нем. И проблема даже не в том, что он тут редко бывает, нет. Просто если и бывает, их пути практически не пересекаются, что ясно — он его избегает. А раз избегает, значит, не простил. Но если не простил, зачем тогда позволяет жить здесь? Есть, спать, смотреть домашний кинотеатр за свой счет? Курить лучшие сигары, при том, что сам Рэйф не курит, и пить лучший алкоголь? — Господи, Рэйф, почему мы не можем решить все, как нормальные люди? Сэм уже десятый раз повторяет это зеркалу. Подбирает разные интонации, выражения, меняет слова местами — одна лажа выходит. Не сработает. Точно не сработает. Если даже он напишет речь на десять страниц — это не сработает. Значит, остается только импровизация. Она ведь всегда его спасала, верно? Рэйф точно где-то в особняке. У него нет никаких совещаний на сегодня, он проверил тайком его ежедневник, а значит, надо только хорошенько его поискать и поговорить. Нормально. Впервые, спустя месяц холодного общения. Но поиск в огромном особняке — ощущается, как пытка. Потому что работники понятия не имеют, где их босс, либо не говорят ему, что более правдиво. И Рэйфа нет ни в его комнате, ни в гостевой, ни в спортзале, ни в бассейне… Бар, кинотеатр, игровая, да где, черт возьми, он может быть?! Ну не в рабочем же кабинете? В свой выходной? — Кошмар, — устало присвистывает Сэм, когда обнаруживает объект своего поиска за рабочим столом, — ты никогда не отдыхаешь, да? — К твоему сведению, я просил тебя стучать, когда заходишь в мой кабинет, — не отрывая взгляда от ноутбука, хрипло бросает Рэйф, — что хотел, Сэмюэль? Стыдно признавать, но он забыл, зачем вообще сюда пришел. Смотреть на такого Рэйфа — почему-то больно. Хотя почему почему-то? Темные круги под глазами, растрепанные волосы, совершенно отрешенный взгляд и бледное лицо — вот, до чего доводит беспрерывная работа, в которую Адлер углубился с тех пор, как вернулся с поиска сокровищ. И ведь Сэм знает, зачем тот вгоняет себя в такое состояние. «Нейтан Дрейк нашел затерянный город пиратов — Либерталию!» «Нейтан Дрейк смог ухватить часть сокровища Генри Эйвери!» «Нейтан Дрейк открыл свое предприятие по…» Это лилось изо всех информационных потоков, и если бы он не попросил Нейтана не называть его имени прессе, то тогда Рэйф бы точно не позволил ему зайти на порог. Рэйф, внезапно, оказался ему нужнее, чем желаемая слава и головокружительный успех. И сейчас, он надеется, что он нужен ему так же сильно. Пока он лишь убеждается в том, что Рэйфа волнует только его компания, которая после поиска сокровищ, внезапно стала набирать обороты на рынке, а «Адлер Энтерпрайз» теперь на слуху так же, как и открытие Нейтана. В этом определенно была логическая цепочка. Не смог победить в одном месте — смогу победить в другом. Но видит Бог, эта затея Сэму не нравится. Потому что смотреть на то, как Рэйф медленно теряет рассудок — ему надоело. До чертиков. — Сэмюэль? Если ты пришел просто поглазеть на меня, то… — Пошли отдохнем. Ты и я. С языка сорвалось легко, но после того, как Рэйф поднял голову и окинул его усталым взглядом, он почувствовал себя неуютно и глупо. — Ты и я? — мужчина усмехается не злобно, как ожидалось, а скорее нервно, — Во-первых, от чего ты мог устать? Насколько я знаю, ты практически не покидаешь свою кровать. А во-вторых…ты и я? С каких это пор, мы снова стали ты и я? А вот это уже прозвучало с плохо скрываемой яростью в голосе. И этот тон он очень хорошо знает. Знает, к чему он может привести, если вовремя не остановить его. Рэйф же как пороховая бочка. Стоит себе, вроде бы, спокойно, но в конце, неизбежно рванет. И Сэму не хочется, чтобы его задело взрывом. — Послушай, я знаю, как между нами сейчас все непросто… — осторожно произносит он, но заметив, как Рэйф начинает хмуриться, решает свернуть разговор в другое русло, — я имею в виду, ну брось, надо же тебе хоть когда-то отдыхать. Тем более, я слышал, что ты вчера закрыл сделку…на сколько? Шестьдесят миллионов долларов? — Восемьдесят. — О, восемьдесят? — удивленный возглас застревает в горле, но ему удается его вытолкнуть, — В-вау. Это же…ахиренно, Рэйф, ты превосходишь сам себя. Тяжелый вздох, который издает Рэйф, только сильнее заставляет Сэма нервничать. Потому что такая вот его реакция — это не к добру. Либо он сейчас начнет расспрашивать его об истинной цели визита, либо просто выгонит из кабинета к чертям собачьим. А может, сначала первое, а потом второе. Не исключено. — К чему этот невиданный парад лести? — довольно сухо произносит бизнесмен, впрочем, к удивлению Сэма, закрыв крышку ноутбука. Выходит, его можно отвлечь от работы? Вот так просто? «Главное думай, что говоришь, Сэм, — подначивает он сам себя, — облажаешься хоть немного — и ничего не выйдет». — Да к простому. Надо отметить завершенную сделку. Давай выпьем чего-нибудь? Вина, шампанского? Не знаю…посмотрим фильм и ты…отвлечешься от работы в свой выходной? Адлер недоверчиво приподнимает брови, сцепляет ладони в замок и кладет на него подбородок. Изучающий взгляд его гетерохромных глаз — выражает все и абсолютно ничего. Сэм мог бы подойти и прочитать этот взгляд, но зная, какую дистанцию намеренно держит между ними Рэйф — столь грубое вторжение в его личное пространство, чревато кулаком по роже. А получать по роже как-то не хочется. — И где твоя выгода в этом, Сэм? Выгода? О, теперь понятно. Конечно, неудивительно, что после — «ножа в спину» от Сэма, Рэйф стал еще более подозрительным ко всему, что тот делает. Но искать какой-то подвох сейчас? Серьезно? Это спустя целый месяц, как он ошивается тут и, хоть и неудачно, пытается извиниться? — Ну, моя выгода тут проста и понятна, — нервно произносит Дрейк, но стараясь звучать максимально бесстрастно, — я не буду чувствовать себя как дерьмо, зная, что ты не тратишь свой выходной на работу. — А сейчас ты чувствуешь себя именно так? — Более чем. Я серьезно, Рэйф, когда ты в последний раз хорошо спал? На кровати, ровно восемь часов, здоровым, нормальным сном? А не на диване в кабинете или того хуже, прямо за столом. — Я не сплю за столом. — Ага, я бы поверил, но позавчера я проверял и ты спал тут. Головой прямо на клавиатуре. Скажи спасибо, что я убрал ноут, иначе ты отправил бы своему финансовому директору миллион точек и запятых. Определенно, это стоило сказать, чтобы уловить это секундное удивление и почти-что — благодарность, во взгляде Рэйфа. Признаться, он едва тогда удержался от того, чтобы не поднять его на руки и не уложить хотя бы на диван, но он знал, что этим разбудит его. И что за этим, неминуемо последует удар в челюсть, или еще куда-нибудь, так что ограничился лишь отодвиганием ноутбука и легкой поправкой прически, чтобы выбившаяся из укладки прядь волос, не мешала Рафаэлю своей попыткой ткнуть ему в глаз. — Ну, так что? Вино, кино и кровать? Или ноут, работа и стол? Рэйф опускает взгляд на ноутбук, хмыкает протяжно, гулко, с сомнением. Сэмюэль уже практически уверен, что услышит ледяное — «нет», подожмет в очередной раз задницу и осторожно выйдет за дверь, пускаясь в новый поток размышлений о том, как наладить между ними былую связь. Но, твою ж мать, Рэйф поднимается со стула и похрустев затекшими мышцами, проходит мимо него, бросая тихое: — Фильм я выбираю, алкоголь за тобой. И челюсть Сэмюэля Дрейка готова встретиться с полом. Так далеко он не планировал. Рэйф и правда согласился? Ему же не послышалось? — Ты идешь или как? — но раздраженное ворчание за дверью, развеивает все сомнения. Вот сейчас и начнется самое сложное. Впрочем, между ними по-другому никогда и не было.