***
Через некоторое время после торжественного вручения Владе Лёлика и нескольких дежурных фраз, в частности, о том, что зоотехник удачно вышла замуж и теперь они с мужем планируют ребёнка, а мать убеждает, что дети и звери - понятия не совместимые, поэтому периодически устраивает подобные выгулы их питомцам, которых потом они ищут по всему городу, Михайлова удалилась, а вымученные Кривицкие расползлись по спальным местам. Вернее, первым спать был отправлен Геннадий, на что он безропотно согласился, потому что бороться со сном уже просто не мог и валился с ног от усталости. Дойдя до спальни, он мгновенно заснул богатырским сном. Алекс же предложил Ирине попить чаю. И хотя ей тоже хотелось спать, но понимая, что чай - это лишь предлог и пасынок хочет с ней поговорить без свидетелей, точнее без отца, она согласилась. - Я смотрю, ты вещи купил, - заметила Ира, отпивая крутой кипяток. - Конечно, у меня же ничего нет. Пришлось для начала нижнее белье и треники купить. Отцовское же не по размеру. Футболку его я ещё взять могу, но остальное-то нет. Размерчик великоват, - хмыкнув, пояснил Алекс, налегая на смородиновое варенье. Наблюдая за тем, как он тянется очередной раз за вареньем, Ира подтолкнула розетку поближе к Алексу и начала разведку: - Ты о чём-то хотел спросить? - Да…, - облизав ложку, парень уставился на мачеху и, запинаясь, выдавил, - вы-ы что-то про сердце отца… сказали. Он что, болен? Вопрос застал Кривицкую врасплох. Она поняла, что Алекс ничего не знает о трансплантации, и именно поэтому только она была рядом с Геннадием в самое трудное для него время. И когда она задавала будущему мужу вопросы, почему его семьи нет рядом с ним, он уходил от ответов. Теперь же всё встало на свои места. Сын просто не знал о проблеме отца. Если сейчас сказать, что у его отца была пересадка, можно нарваться на недовольство мужа. Не сказать тоже было бы несправедливо. И Ирина решила: была не была. - Алекс, думаю, ты должен знать. У твоего отца была пересадка сердца. - Как? – парень растерянно хлопал своими длинными ресницами. Услышанное ввергло его в странное состояние. Он не знал, как реагировать на слова Иры, - а сейчас. Что с ним сейчас? - Первый год было очень сложно. Но теперь всё позади. Всё нормально. Он старается жить без оглядки на новое сердце, - Ирина попыталась успокоить разволновавшегося Алекса, который изменился в лице и нервно забарабанил ложечкой по полупустой розетке. - Но Машка тоже ничего не говорила, - задумчиво протянул Алекс, - получается, и она ничего не знает. А мама? Как же она? Почему они все молчали? Почему я ничего не знал? - Всё потому, что твой отец никому ничего не говорил, - грустно улыбнулась Ирина, вспоминая, как Кривицкий начинал выходить из себя, когда она заикалась о том, что не мешало бы поставить семью в известность о том, через что он проходит, - говорил, что вы ничем ему не сможете помочь. - Зачем он так? – Алекс вцепился в кружку с остатками чая и лихорадочно начал крутить её в руках. - Я не могла его переубедить. Да и волноваться ему нельзя было. Он так решил. Решил, что так будет лучше, - ответила Ирина. - Спасибо, что были рядом с ним, - неожиданно поблагодарил пасынок и затих. - Я бы не смогла его бросить. Он мне очень дорог, - честно призналась Ирина. Она не говорила об этом никому. Лишь Кривицкий знал и чувствовал, что значит Егорова для него, кто она в его жизни. И он был благодарен ей за это. - Я понимаю. Было бы иначе, он не женился бы… столько лет был один и вдруг женился. Мы с Машкой просто в шоке были, - понимая, что эти слова неприятны мачехи, он поторопился извиниться, - Ира, извините, я ничего плохого не хотел сказать. - Ничего. Нормально всё, - успокоила его Ирина и неожиданно предложила: - Слушай, Алекс, давай на ты. - А это удобно? Отец не будет против? - А причём здесь отец? Это же наши отношения. - Хорошо. Вы… ты извини меня за енота, я не думал, что отец так воспримет, - искренность парня подкупала. - Если честно, я тоже. Я его таким никогда не видела. Может, он просто устал? День сегодня сумасшедший был. Он из операционной не вылезал. Домой приехали, а тут ещё и енот. Мне кажется, он просто за тебя испугался, - предположила мачеха. - Да что мне мог сделать какой-то домашний енот? – ложка с вареньем вновь исчезла во рту парня. Он понемногу успокаивался и принялся доедать вареную ягоду. - Ты не понимаешь. Знаешь, сколько покусанных через его руки за это время прошло? От енотов до диких кошек, – она посмотрела на Алекса и не дождавшись его ответа, поведала, - я уже со счета сбилась. - У вас работа какая-то ненормальная, - сделал вывод Алекс, - не понимаю, что в ней хорошего. - Мы на это учились. Жизни спасать, - буднично поведала она суть их работы. - Но в Израиле отец…, - он осёкся, решив, что Ирине не обязательно знать, чем занимался довольно долго в частной клинике его отец. Он точно никого не спасал. Его уделом были носы, круговые подтяжки и блефаропластики. Так, по крайней мере, он говорил сыну.***
Войдя в спальню, Ирина прислушалась к равномерному похрапыванию мужа. Выдавив порцию увлажняющего крема на ладонь и втерев его в кожу рук, она дотронулась до щеки супруга и, наклонившись, попыталась его разбудить, прошептав: - Ген, Гена… Заспанный Кривицкий подскочил на кровати, пытаясь протереть глаза: - Что что-то случилось? Я проспал? - Нет, всё нормально, - Ира положила руку на его плечо, пытаясь успокоить. Прислонившись к изголовью кровати и вновь закрыв глаза, Геннадий пробормотал: - Ир, ложись спать. Скоро уже вставать, а ты ещё не ложилась. - Мне с тобой поговорить нужно, - вновь прошептала она. - Всё утром. Ни сейчас. Спать я сказал, - притягивая её к себе, прошептал он. - Ген надо поговорить, - настойчиво повторила Ира и добавила, - об Алексе. - О, нет. Этот точно потерпит до завтра. - Ген, он переживает. - Ничего, ему полезно, - зевнул Геннадий. - Ты должен извиниться перед ним. - Я? С какой радости? Я, что ли, этого Лёлика домой приволок и вторую ночь веселю всех? - Ген, послушай, - Ира попыталась привести еще один довод. - Так, Ир, всё, - прервал ее муж, - или мы сейчас поругаемся, или мы спим. - Хорошо, спим. Но пообещай, что мы вернёмся днём к этой теме, - она уперлась рукой в его грудь и попыталась взглянуть в глаза мужа. - Ир, прекрати! - стиснув челюсти, шепотом процедил Кривицкий, - ну, хорошо, хорошо. Обещаю тебя выслушать, если дадите мне, в конце концов, поспать хотя бы пару часов. Ира поняла, что дальше пытаться поговорить с мужем бесполезно, и, прижавшись к его груди, затихла, быстро погрузившись в долгожданный сон.***
Утром, дотянувшись до телефона, Кривицкий постарался отключить сигнал будильника как можно быстрее. Повернувшись к супруге, он улыбнулся и провел рукой по ее растрепанным волосам, первой мыслью было коснуться губами её закрытых глаз, но он удержался, понимая, что Ира сразу проснётся и распахнёт свои зеленые глаза. «Пусть поспит лишние несколько минут», - в конце концов решил он и, быстро выскользнув из-под одеяла, тихо вышел из спальни. Приняв душ и побрившись, Геннадий прошёл на кухню, где на диване сладко посапывал его сын в обнимку с котом. Одеяло практически сползло со спящего отпрыска и подойдя к дивану, отец вздохнул, улыбнулся и, подняв одеяло с пола, накрыл Алекса, подоткнув его угол под подушку. Кот сладко потянулся и, решив, что спать дальше дело непозволительное, если не спит хозяин, спрыгнул с дивана. Алекс не шевельнулся. Отец потрепал его шевелюру и почувствовал на своей спине поцелуй жены. Он прикрыл глаза и выдохнул: - Доброе утро. Думал, ещё поспишь. Она обняла его и прижалась щекой к спине. - Доброе. Не буди его. Пусть спит. - Даже не собирался, защитница, - он притянул её руку к своим губам.