Коктейль «Ирландский кофе»

Трафальгар много думал. И много гуглил. Про симптомы депрессий, про стадии, про симптомы на разных стадиях, а после смотрел на Луффи, ловил его жесты, улыбки, малейшие различия в интонациях — и анализировал, долго и утомительно. Он зациклился. Он согласился пойти на эту дурацкую тусовку в следующую субботу. Иногда он ходил за Луффи, как прибившаяся на улице брошенная кем-то псина — жалкая и потерянная, хотевшая снова любить и доверять; иногда отстранялся, будто они были вовсе незнакомы. — У тебя всё в порядке? — Ло решился задать ему этот вопрос лишь спустя несколько дней, измотанный своими терзаниями до невозможности здраво мыслить. — Всё просто супер, — Луффи улыбался — опять и снова. Ло перестал верить его улыбкам. — Это ты себя как-то странно в последнее время ведёшь, Траффи. Тебе может помочь чем-то? Он снова предлагал Трафальгару помощь, а Трафальгару хотелось его ударить. Бить до тех пор, пока тот не расскажет ему всю правду или хотя бы не перестанет так мерзко притворно улыбаться. На совмещённой лекции в среду они сидели в разных концах аудитории. Ло поссорился с Луффи в четверг, когда тот снова куда-то ушёл и снова отказался говорить, куда. Трафальгар не понимал, почему так о нём волновался, он пытался перестать, но не мог — навязчивое желание понять, что происходит, переросло во вредную привычку, а та — в болезнь. Ло ненавидел себя, ненавидел Луффи, ненавидел своё больное любопытство. В конце концов, возможно, никакой депрессии у Монки не было: он мог купить это лекарство кому-то знакомому, или перепутать, или в чеке была ошибка, или Трафальгар неверно прочитал, или неверно вбил в поиск — это всё могло оказаться одним большим курьёзным недоразумением. Но Ло почему-то знал, что никакой ошибки здесь не было, и продолжал утробно ненавидеть каждую болезную улыбку Луффи. — Ты точно не против пойти со мной на вечеринку? — неуверенно спросил Монки. Наверное, Луффи думал, что Ло был на что-то зол или обижен, поэтому в последние дни он перестал надоедать Трафальгару своей вечной болтовнёй, перестал просить включить музыку, когда они оба были дома, перестал скидывать забавные картинки в телеграмме. Ло хотел с ним поговорить, но не получалось — не мог подступиться, не знал, с чего начать, не мог объяснить своего дурного поведения самому себе даже — а как объяснить ему?.. — Нет. Давай сходим, — Ло сказал это так строго — строже, чем хотелось, но Луффи не расстроился, только улыбнулся ему в ответ благодарно и немного грустно. — Хорошо, — сказал Монки, в последний раз заглядывая в зеркало, пока Трафальгар сидел сбоку от него и надевал ботинки. — Нами тоже пойдёт.

***

Это был хороший, известный клуб с демократичными ценами. Он находился в паре остановок от их университета, а потому почти каждый вечер был облеплен студентами, жаждущими дёшево выпить и найти кого-нибудь для перепихона на ночь. Внутри он был шумный и яркий, ослепляющий разноцветными неоновыми огнями и оглушающий ритмичным данс-попом — всё в лучших традициях клубной романтики. Ло такие места не любил: здесь было слишком много людей, все они что-то говорили, визжали, смеялись, двигались в такт музыки хаотично, иногда не в такт. Наступали на ноги всем вокруг и не считали нужным извиняться. Почему-то в таких местах Трафальгар чувствовал себя очень одиноко. Они выпили. Потом Луффи с Нами ушли танцевать. Пытались затащить Ло на танцпол, но чёрта с два он согласится на это позорище. Трафальгар остался сидеть за барной стойкой один. Зачем только согласился пойти? Знал ведь, что так и получится. Это клуб, а не бар, и люди приходят сюда веселиться, а не сидеть у стойки с лицом отрешённого от жизни мученика. Он согласился пойти сюда лишь потому, что его позвал именно Луффи — такая мысль промелькнула у Трафальгара в голове, пока какая-то вызывающе накрашенная блондинка пыталась привлечь его внимание. Когда он узнал о потенциальном диагнозе этого парня, то неосознанно взвалил на себя какую-то идиотски неуместную ответственность за него. Как будто мог ему чем-то помочь. Это забавно. Мрачный и тихий, с непроходящими синяками под глазами — Ло сам был похож на депрессию во плоти. «Пасмурный» Ло хотел спасти от депрессии яркого и тёплого, как апрельское солнце, Луффи. Депрессивный Луффи сейчас отрывается на танцполе, а его спаситель Трафальгар сидит у бара и печально пьёт. Ло всё чаще задумывался о том, что Луффи не нужно было спасать. Что нет у него никакой депрессии. Что Ло просто идиот с навязчивыми идеями, которому и самому впору записаться к психиатру. Но мертвецки бледная Нами смотрела на него ошарашенно и с испугом, и подкрашенные тушью слёзы стекали по её лицу. Луффи рядом не было. — Там... Луффи. Ло, спаси его! Трафальгар больше читал по губам, чем действительно слышал её. Он сорвался с места, оставляя у барной стойки заплаканную Нами и размалёванную блондинку, уставившуюся ему вслед. Ло расталкивал людей, двигался в указанном направлении, сердце билось часто и невпопад — что-то случилось, он знал, случилось что-то очень плохое, Нами было не так просто довести до слёз, она сильная, пробивная — Луффи сам ему рассказывал — и эта сильная Нами плакала и просила его о помощи. Он прорывался через баррикаду тел, люди столпились на танцполе в круг, огоньки светомузыки психоделично бегали по их спинам, люди не танцевали и не смеялись, что-то кричали — не разобрать. Ло оттолкнул последнего человека на своём пути. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать увиденное. Луффи сидел верхом на каком-то зеленоволосом парне и отчаянно бил его по лицу. Удары были размашистые, суматошные, не отточенные, Ло казалось, что несколько раз Луффи проехался кулаком по полу, не попав по лицу, — будто не смотрел, куда бьёт. Парень с зелёным хаером побоям нисколько не сопротивлялся; он лежал под Луффи, смотрел на него и безостановочно что-то говорил, его верхняя губа была рассечена и сильно кровоточила. — Луффи, что ты творишь?! Трафальгар схватил Луффи за плечо и дёрнул наверх; тот запнулся ногой о лежащего под ним парня и едва не протаранил танцпол носом, прежде чем смог встать на ноги. — Отцепись! — Луффи вырвался из хватки Ло. Глаза его были затуманены небывалой, истеричной яростью, он хватал воздух ртом судорожно и жадно, занёс руку для удара. Трафальгар не был к этому готов, он отклонился от летевшего в него кулака в последние доли секунды, костяшки пальцев царапнули скулу и обожгли. Ло не знал, что делать, действовал как-то на инстинктах; он ударил Луффи в живот, в солнечное сплетение, Монки закашлялся и согнулся, обмякая в руках Трафальгара. Времени мало, Луффи был обезврежен на несколько секунд — не более, Ло схватил его за руку, заломал, не позволяя разогнуться, и силком повёл на выход из клуба. Толпа расступалась перед ними, люди кричали, кто-то сказал что-то про скорую и полицию — Трафальгар зашагал быстрее, Луффи в его руках сопротивлялся, спотыкался и говорил что-то неразборчивое и злое. — Отпусти меня, — настойчиво, но с тенью вины сказал Луффи, когда входная дверь перед ними распахнулась, и промозглый осенний вечер встретил их порывом холодного влажного ветра. В голосе Монки уже не было того пугающего звенящего гнева, и Ло отпустил его. — Если выкинешь ещё что-то, я тебя убью нахуй, — предупредил Трафальгар. — Там Нами осталась, — Луффи старался смотреть куда угодно, лишь бы не на своего друга. Монки был пьян, но не так сильно, как Ло показалось сначала. — Заткнись. Мы едем домой. Трафальгар огляделся. Удача — на углу стояли две свободные машины такси. Он схватил Луффи за рукав и двинулся к ним; Монки шёл следом и ничего не говорил. Ло открыл дверь машины, не слишком вежливо поздоровался с таксистом, сказал адрес и договорился о цене, а после отшагнул в сторону и злобно зыркнул на Луффи: — Садись, — процедил он, и Монки не ослушался. Ло залез в машину следом, захлопнул дверь, пристегнулся. Затем коротко посмотрел на Луффи: тот отвернулся к окну, и Трафальгар мог видеть его обиженные пьяные глаза в отражении на стекле. Как ребёнок, блин. — Пристегнись, — скомандовал Трафальгар. — Отвали. — Луффи, блять, — прорычал Ло, после наклонился к Луффи и ухватился за язычок ремня безопасности, чтобы протянуть его через Монки. Слишком близко — Ло почувствовал чужое тёплое дыхание на своей щеке. Трафальгар смутился и, как только замок ремня щёлкнул, поспешно отпрянул, виня себя за эту тупую реакцию и такую же тупую невнятную заботу. Таксист недоверчиво косился на них в зеркало заднего вида. Они тронулись; в окне замельтешили дома, фонари, силуэты людей. Несколько минут они ехали в тяжёлом, душном молчании, в машине играла неинтересная попсовенькая песня, а телефон Трафальгара вибрировал без конца — Нами разрывала сообщениями его телеграмм. Ло не выдержал первым: — Зачем ты избил того парня? — спросил он и хотел на этом остановиться, но злость, непонимание и алкоголь заставляли его говорить дальше: — Ты просто конченный, он же непременно пойдёт в участок и накатает на тебя заяву. Где мы возьмём деньги, чтобы тебя откупать? Луффи даже дёрнулся, услышав это неудобное, почти неприличное «мы». Ло и сам не понимал, как так вышло, предательское «мы» само сорвалось с языка. Похоже, он окончательно сошёл с ума, раз умудрился так бессознательно взять проблемы Луффи на себя. — Он не пойдёт, — мрачно сказал Монки, и в голосе его не прозвучало ни капли сомнений. — Ну и почему ты так в этом уверен? — продолжал язвить Трафальгар. — Я его знаю, — Луффи тяжело давались эти слова. — Это мой бывший.