***
Неприятности поджидали их в небольшом дворике, куда они свернули, чтобы сократить путь. Хотя если бы Алья и Нино не зашипели, Маринетт не придала значения тому, что заметила краем глаза — просто прошла бы мимо. И это могло стать ошибкой. На дороге стоял фургон, около которого стояли несколько человек в форме и со странными штуками в руках. Один из них — высокий и худой — смотрел в телефон и что-то бормотал, другой, который был ниже своего сотоварища и в теле, внимательно оглядывался. — Отлов животных, — шикнула Алья и ткнула Маринетт лбом в бок, чтобы та свернула в сторону. — Бежим! Но скрыться им не удалось. Их заметил толстячок и радостно осклабился. — Вот и ещё партейка! — радостно заголосил он и двинулся на них. Алья, Нино и Маринетт бросились врассыпную. Однако толстяк оказался довольно шустрым, да и приятель его присоединился к погоне, а чуть позже и водитель, которого сначала не было видно, ринулся за котами. Маринетт поймали первой, потому что она толком и не умела бегать, поскольку ей это было без надобности. Она отчаянно вырывалась, но её всё равно умудрились засадить в клетку, в которой уже сидела ещё одна несчастная — вислоухая шотландка с печальной мордашкой. — Фифка, — представилась она. — Ты, я погляжу, мейн-кун, да? Тоже всего лишь вышла погулять? — Типа того, — буркнула Маринетт; она не собиралась трезвонить о цели своей вылазки, ей нужно было как-то поскорее выбраться на волю. — А ты что, тоже? — Угу, — вздохнула Фифка. — Меня мама отпустила погулять ненадолго, а я заблудилась и попала вот сюда… Надеюсь, мама найдёт меня поскорее. Маринетт хотела задать ей вопрос про маму, но тут двери фургона снова распахнулись, и в соседнюю клетку запихнули сразу троих: Алью, Нино и незнакомую рыжую кошечку. Они отчаянно брыкались, даже поцарапали своих захватчиков, однако толку это никакого не дало. Двери с лязгом захлопнулись, и вскоре фургон, покачнувшись, сорвался с места. — Плохо дело, — мрачно заметила Алья, оглядывая клетки и всех котов и кошек, которые по несчастью попали сюда. — Нас могут отвезти очень далеко от башни. Надо выбираться. — Но как? — расстроилась Маринетт. — У нас нет ключей, чтобы открыть эти замки. Она с досадой поцарапала по прутьям и даже погрызла их. На языке остался неприятный металлический привкус, и Маринетт, фыркнув, почесала лапкой мордочку. — Фигня-я-я, — раздался голос соседки Альи и Нино; все тут же обернулись к ней. — Я Аликс, — представилась она, задумчиво разглядывая свои острые коготки. — Я уже попадала сюда, и эти замки на раз-два вскрываю. Ну-ка подвиньтесь!.. Аликс невозмутимо отодвинула в сторону Нино и Алью и принялась возиться с замком от их клетки. Все невольные тотчас же притихли, внимательно наблюдая за ней. Маринетт тоже поглядывала с особым любопытством, пытаясь запомнить, что делает Аликс — просто на всякий случай, — но все махинации оказались чрезвычайно сложными, и Маринетт только запуталась. — Когда я открою свою, а потом ваши двери — только не орите, ради кошачьих святых! — предупреждающе зашипела Аликс и обвела всех строгим взглядом. — Не хватало раньше времени их внимание привлечь. Все закивали, показывая, что поняли её. Всё-таки свободными котами им нравилось быть гораздо больше, чем сидеть в неволе. Фифка рядом с Маринетт тоже подобралась. — Я сама быстрее найду свою маму, — серьёзно кивнула она. — Эти люди страшные, они обижают нас, — насупилась Фифка, бросив неприязненный взгляд в сторону перегородки, которая отделяла грузовую часть фургона от кабины водителя. Аликс вскоре справилась с замком и грациозно выпрыгнула из клетки. Алья и Нино — следом. Другие коты тотчас же одобрительно замяукали, но Аликс сердито зашипела, и им пришлось умолкнуть. Минут через пятнадцать все были на свободе. Пленёнными, помимо Маринетт, Нино и Альи, оказались ещё кошек двенадцать, и все они намеревались преподать урок своим захватчикам. Аликс уверенно изложила им свою стратегию, какой пользовалась всегда, когда попадалась в руки отлова беспризорных животных. — Я отвлеку их сама, — важно проговорила она, и в её глазах заблестел азартный огонёк. — А вы, кто побольше, откройте засов, и когда машина сбавит скорость, выпрыгивайте и убегайте как можно быстрее! — Мы с Нино поможем, — усмехнулась боевая Алья. — Чтобы на каждого по одному. Сказано — сделано. Одновременно с тем, как засов был открыт, и двери фургона с лязгом распахнулись, Аликс метнулась к перегородке и, распахнув её, нырнула в кабину. Алья и Нино — следом. Раздались недовольные крики. Машину тотчас же замотало из стороны в сторону, а вместе с ней — и всех котов. Маринетт отчаянно цеплялась когтями за пол. Вылететь на проезжую часть и сломать себе шею — ох! — как не хотелось; жизнь была важнее, как и цель Маринетт отыскать Адриана. Но вскоре фургон затормозил, а потом и вовсе остановился. Из кабины доносились громкие неприятные крики и мяуканье вперемешку с шипением. Все бывшие пленники тут же ринулись на свободу, отчаянно работая лапами. Маринетт бежала в толпе своих сокамерников, не разбирая, куда глаза глядят — главное, подальше от машины с клетками. Очнулась Маринетт только когда добежала до какого-то парка, где было тихо, спокойно и можно было со спокойной совестью отдышаться. Она забралась в какие-то кусты, чтобы никто из людей не увидел её. Маринетт приготовилась начать вылизываться, чтобы привести себя в порядок, как вдруг вздрогнула, замерев: из середины куста на неё неодобрительно смотрели чьи-то зелёные глаза. — Вот же поспать не дают, а! — проворчал недовольный голосок. — Шастают тут всякие лохматые чучундры. Маринетт шарахнулась назад. Это была какая-то незнакомая кошка породы египетская мау: серая, с замысловатыми пятнышками по телу — по размеру меньше Маринетт, но поглядывала дамочка хмуро и недовольно. Того и гляди — даст сдачи. — Извините, — выдохнула Маринетт. — Мы убегали от службы отлова и я… — она ахнула и огляделась. — Алья и Нино! Они же остались там! Как же так… Маринетт принялась лихорадочно вспоминать, какими же дорогами бежала сюда, однако память, как назло, подводила. В голове осталась лишь одно воспоминание: убежать как можно дальше. Маринетт понуро опустила голову. И где ей теперь Эйфелеву башню искать? Незнакомка тем временем внимательно разглядывала Маринетт, наклонив голову. — Убегали от службы отлова? — недоверчиво переспросила она; в её голосе зазвучали одобрительные нотки. — А как же ты им попалась, лохматая красоточка? Разве тебе не полагается сидеть дома и мурлыкать на коленях у хозяев? — Я… Маринетт осеклась. Осознание, что сейчас она, возможно, оказалась максимально далеко от Адриана, накрыло её с головой. Печаль и тоска снова затянули тугой узел у неё на сердце. Она с грустью уставилась на незнакомку. — Я, кажется, совсем потерялась. — Ну, давай, — подбодрила та. — Раз уж разбудила меня, поведай причину. Может, тогда я смогу избавиться от тебя и дальше пойти спать. Маринетт, помедлив, всё же рассказала, куда держит путь. На её печальное выражение мордашки незнакомка только весело зафыркала. — Вот балда! — воскликнула она. — Так бы сразу и сказала. Я обожаю тусить около башни, там вкусные крылышки перепадают от тех человеков, кто ларьки держит. Так что давай, утри сопли и пойдём к твоей башне. Я заодно полакомлюсь ещё разок, — и она довольно облизнулась. — Я — Руру, кстати. Давай, шуруй, шевели своей мохнатой попкой. Она шустро выскочила из кустов и засеменила по дорожке. Маринетт, не теряя времени даром, устремилась за ней: кто знает, вдруг хорошее настроение скоро снова оставит Руру, и она оставит Маринетт одну посреди улицы. — А я — Маринетт, — представилась она, когда догнала Руру через минуту. — Мне как-то без разницы, как тебя зовут, но очень приятно, — благосклонно кивнула Руру. — А ты случайно не видела в окрестностях большого такого светло-рыжего кота? — поинтересовалась Маринетт. — Он, может, был ранен, я ищу его как раз… Адрианом зовут. — Не, не видала, — откликнулась Руру. — А хотя может и видала, слушай, — она задумчиво поводила носом, будто принюхиваясь. — У него шерсть такая кудрявая, да? Маринетт, которая секунду назад уже было приободрилась, снова поникла и покачала головой. — Нет. Он совсем не кудрявый. Скорее просто лохматый. — А, прям как ты? — и Руру скосила глаза на хвост Маринетт, весь в листиках, прутиках и катышках. Маринетт стало неловко. Она так любила свой хвост, особенно когда Тикки осторожно вычёсывала его, и всегда старалась держать его в чистоте и порядке. А тут — как будто вместо хвоста у Маринетт теперь неприятная пакость. За него даже стало чуточку стыдно. Впрочем, это же всё потому, что Маринетт была в путешествии, ведь так? Ей некогда следить за своей красотой, сначала нужно отыскать Адриана, где бы он ни был. — Пожалуй, что так, — сдержанно ответила Маринетт Руру, но та уже не обращала на её мяуканье должного внимания. — Гляди! — весело мяукнула Руру, мотнув головой в сторону. — Вот и башня твоя. Маринетт поглядела туда, куда указывала Руру, и ахнула: на другой стороне длинной широкой аллеи устремляла ввысь свою одинокую металлическую вершину Эйфелева башня, которую Маринетт видела только издалека со своего балкона. — Спасибо, Руру! — сердечно поблагодарила она. — Я бы в жизнь сюда сама не добралась. — Пожалуйста, — задорно фыркнула Руру. — Надеюсь, дальше ты сама дойдёшь? А то я чую вкуснятину, м-м-м, крылышки! — и она завертела головой, пытаясь понять, откуда именно доносились вкусные ароматы. Маринетт кивнула, и они с Руру двинулись каждая в свою сторону.***
С замиранием сердца Маринетт приближалась к башне. Чем меньше до неё оставалось шагов, тем больше внутри что-то неприятно переворачивалось. Что будет, если она не найдёт там Адриана? Что делать, куда идти дальше? А если она найдёт его, но будет уже поздно, и он… Маринетт зло затрясла головой и ускорила шаг. Нет-нет, она не будет думать о плохом, не будет! С Адрианом всё будет хорошо. Она найдёт его, задаст хорошую трёпку за то, что заставил её поволноваться, а потом заберёт домой. К себе домой, чтобы Тикки помогла вылечить его. Да, Маринетт решила так и не сдвинется со своего курса. Лестницу, ведущую наверх, проскочить удалось практически без помех: пока смотритель отвлекался на проверку билетов, Маринетт тайком прошмыгнула за ним и ринулась по ступенькам. Их было много, идти далеко, но мысли об Адриане придавали сил. На людей, которые с удивлением оглядывались на неё, Маринетт старалась не обращать внимания. Когда она добралась до второго этажа, небо начало постепенно темнеть, становясь всё более розовым. Видимо, наступал вечер. Тикки скорее всего была уже дома. Вот же она удивится, когда не застанет Маринетт в комнате… Однако она старалась об этом не думать. Маринетт и без того хватает хлопот. Вот когда она вернётся, тогда и утешит Тикки громким мурлыканьем и безоговорочным пребыванием дома. На втором этаже Адриана не было видно. Маринетт облазила всё, что только можно, но ни следа его нахождения тут. Улавливался лишь слабый знакомый запах — признак того, что башня — его территория. Но понять, как давно он тут был, Маринетт не могла. Зато она разузнала, что есть ещё один этаж, выше второго. Правда, лестница, ведущая на него, была закрыта, и Маринетт пришлось, пересилив себя, воспользоваться лифтом. До этого она старалась не привлекать к себе внимания… Что ж, в этот раз она сделает то же самое. Под лапу ей подвернулась почти пустая коробка около магазинчика, по размеру идеально подходящая для Маринетт. Обрадованная, она тут же запрыгнула в неё. Несколько шуршащих упаковок человеческих лакомств пришлось выкинуть наружу, зато Маринетт могла спокойно воспользоваться лифтом. Осторожно, крадучись, она ползла под коробкой к лифту следом за небольшой группкой людей. Маринетт как раз пристросилась за какой-то женщиной и её маленькой дочерью. Девочка трещала без умолку, вертя головой, а Маринетт надеялась, что благодаря этому они её не заметят, и она сможет подняться вместе с людьми на третий этаж. Однако надеждам Маринетт не было суждено сбыться. Когда лифт остановился, а двери открылись, Маринетт уже собралась было поползти на выход, как девочка громко воскликнула: — Мам, гляди, движущаяся коробка! Мам, как ты думаешь, что там может быть?! Маринетт похолодела от ужаса. Нет, только не сейчас, только не тогда, когда она так близко к цели!.. Но не успела она ринуться вперёд, как чьи-то руки подняли коробку, лишая Маринетт укрытия. — Ой! — пискнула девочка, и Маринетт в страхе прижалась к полу. — Мам, это киса! Гляди, какая красивая и пушистая. Мам, давай её себе возьмём? Что ответит на это мама, Маринетт не стала дожидаться. Она резко сорвалась с места, оставляя позади лифт и ахнувших людей: они явно не ожидали от неё такой прыти. Вполне возможно, что они могут позвать кого-то из охраны, чтобы поймали беглянку, но Маринетт перед этим во что бы то ни стало нужно проверить, есть ли тут Адриан или нет. Она спряталась в какой-то угол на обзорной площадке и оглядывалась. На этом этаже ничем, похожим на кошачье укрытие, и не пахло. Значит, надо лезть выше. Украдкой глянув вниз, Маринетт почувствовала, что у неё начала кружиться голова: всё-таки они ещё никогда не забиралась так высоко. Их с Тикки комната была гораздо ниже. Переведя дыхание, Маринетт поглядела наверх. До самого верха лезть и лезть. Но она решительно собрала всю волю в лапу: если потребуется, Маринетт облазает всю эту башню сверху донизу, если это поможет найти Адриана. Правда, она уже начала сомневаться, что найдёт его здесь… Но у Маринетт не было выбора: больше вариантов, где его искать, у неё не было. Стараясь не попадаться на глазах толпам людей, которые восхищённо ахали и оглядывали город, Маринетт обследовала площадку. Она обнаружила ещё один лифт, ведущий теперь уже наверх. В этот раз ей повезло больше: Маринетт спряталась за очень широкую юбку одной дамочки и проскочила на верхнюю площадку незамеченной. Вниз на город Маринетт старалась не смотреть. У неё и без того тряслись лапки от осознания, куда она смогла сама, без посторонней помощи забраться. «Вот найду тебя, несчастье рыжее, — мрачно думала Маринетт. — И тебе точно не поздоровится». На этой площадке, которая была меньше по размеру, тоже ничего полезного Маринетт не нашла. Кроме лестницы, ведущей ещё выше. Помедлив, Маринетт всё же стала взбираться на неё — терять ей было нечего. Этот этаж был закрыт прутьями — видимо, чтобы обезопасить людей. Но он и без того слегка покачивался на ветру, и Маринетт несколько минут просидела, забившись в какой-то угол, пыталась привыкнуть. Когда страх немного улёгся, Маринетт принялась изучать площадку. Наверх, ещё выше, казалось, больше ничего не вело, зато она обнаружила открытой комнату охраны, откуда пахло чем-то очень вкусным. Поборов искушение зайти, Маринетт вернулась к тщательным поискам пути дальше. Ничего полезного Маринетт не нашла и тут. Но, плюнув на всё и всех, она удостоверилась, что никого поблизости нет, и решительно принялась карабкаться по прутьям, чтобы добраться до следующей площадки, на которую просто так людям было, похоже, не забраться. Но Маринетт чувствовала, что ей непременно нужно туда попасть: интуиция ли то говорила или банальное упрямство, непонятно. Пару раз она чуть не сорвалась и не упала на пол третьей площадки. Однако природная кошачья сноровка не дали Маринетт упасть, и вскоре она уже благополучно стояла, прижавшись к одной из металлических балок. «Я его однозначно убью, когда увижу», — ворчала про себя Маринетт, когда принялась лезть дальше. Она не совсем запомнила, как добралась до следующей площадки: совсем небольшой, если судить с человеческой точки зрения. Но когда Маринетт, прижавшись животом к спасительному полу, огляделась, сердце её подпрыгнуло: в уголочке, под небольшим навесом, на какой-то тряпке лежал до боли знакомый силуэт.