***
Не желание выходить из комнаты никого не интересовало. Банчан на пару с Джисоном, загоревшись какой-то глупой идеей провести вечер всем вместе и развлечься, выгнали всех мемберов в общую комнату обещая незабываемое времяпрепровождение. Минхо недовольно шипел, нехотя вылезая из своего укрытия, и продолжал это делать выходя из комнаты и усаживаясь на один из свободных стульев, не смотря на то, что в глубине души надеялся хотя бы на что-то интересное. — Так, попрошу не спать и дать пищу для размышлений, — привлёк внимание Чан, когда все наконец собрались. — Я пас, — криво ухмыляясь произнёс Минхо, после показательного фырка, он переводил недовольный взгляд с одного зачинщика на другого и обратно. — Вы звали, вы и думайте. — Так, с тобой всё понятно. Остальные? Есть идеи? Хёнджин? Дальше пошли предложения высосанные из пальца. Минхо отвергал всё, потому что сложно согласиться с выбором игры, в которую уже реально надоело играть. Будь это что-то интересное и новое, ну или хотя бы не до дыр сыгранное, то он бы рассмотрел подобную кандидатуру и возможно даже вынес положительный вердикт. — А вот и она, — прогремел голос Ликса, вынося из своей комнаты игру от одного из фанатов. Минхо проследил за коробочкой, которую неожиданно ловко поймал Джисон. — Ну и что там такого? Джи, кинь мне, давай, — требовательно махая рукой, Минхо нетерпеливо поднял бровь, хоть и готовился увидеть что-то банальное, но вот реакция младшего его заинтересовала. Джисон спрятал игру за спину почти мгновенно, лишь с секунду взглянув на неё, и стал бормотать что-то о том, чтобы посмотреть фильм. Чонин хитро усмехнулся и тайком зашёл к Джисону за спину, хватая коробку с игрой и тут же кидая её Минхо. — Минхо, отдай, — эти глазки милого оленёнка сводили с ума, но Минхо за именеем неплохого опыта имел им противостоять. — Ну уж нет, — нагло ухмылялся Минхо, рассматривая коробку и краткое описание игры, которая хоть и не была такой уж новой по механике, но имела в себе несколько её видов и бонусом набор взрослых карточек и заданий. — Ого, серьёзно? А это неплохо. Ладно, Феликс, уговорил. Я в деле! Видя явное намерение Джисона убежать в свою комнату, Минхо схватил его и усадил обратно на ковёр, прибивая младшего к себе и к полу, куда они все уселись для удобства игры. — Не уйдёшь, белка! Даже не думай, — Минхо игриво постучал пальцами по ближайшему доступному месту, которым оказались ключицы, приобнимая Джисона сзади за плечи. — Феликс, раздавай карточки, — отдал команду Минхо, наслаждаясь близким контактом с Джисоном. Когда игра началась, жребий ходить первым упал на Чонина. Взяв задание соответствующего цвета, он громко ахнул, вчитываясь в слова на ней. Минхо начинало нравиться происходящее. Прокрутив пустую спортивную бутылку Чанбина, Чонин поднял взгляд на выбранного ею оппонента. Хёнджин тяжело вздохнул. — Ну и? Показывай давай, — усмехнулся Минхо, подгоняя младшего. Ему было только в радость всё, что вводит мемберов в краску — это было отдельным видом удовольствия. Сначала были старательные кривляния и танцы Чонина рядом с смущённо хихикающим Хёнджином, чья очередь была следующей. В дело резко вошёл алкоголь. — Вперёд, — усмехнувшись чему-то своему, Джинни положил созданный им за пару минут рисунок на середину, и быстро закинул в себя рюмку алкоголя. Мемберы стали рассматривать сей шедевр — кто возмущаясь, кто смеясь, кто кривляясь. — Какого хрена тут белка и кот делают? — прогремел Минхо и перевёл злобный взгляд на Хёнджина. Джисон схватился за лист, изучая изображенный на нём беспредел. Внутри Минхо, не смотря на его внешнее раздражение, горел огонь смущения. Явный намёк на них с Джисоном держащихся за руки и пускающих слюнки друг на друга. Ещё и фирменный рисунок рожицы Минхо опять же явно не указывала на кого-то другого, а учитывая, что в неё тыкался слишком уж детально прорисованный член и стрелочки показывали её движение туда и обратно, Минхо был не в восторге. — Бля, Хёнджин, — откинув от себя листок, словно он был самой противной вещью на земле, Джисон скривился, а внутри у Минхо произошло маленькое крушение. — Почему я с Минхо, то? — Ну, очевидно, что не просто так, подумайте, — хмыкнул Хёнджин и залил в себя ещё одну рюмочку соджу, морщась. — Ну очевидно что эта херня - это член. Член плюс лицо Минхо и движение туда-сюда, явно минет, — рассуждал Феликс с раздражающим Минхо хладнокровием во взгляде. Лично он сгорал от явного намёка на гейство, но было бы не так стеснительно, не обнимай он в процессе младшего. — Какого хрена это моё лицо? — заорал Минхо, возмущённо откидываясь на спинку дивана, убирая руки с плеч Джисона и испепеляя Феликса. — Ты же её рисуешь чаще чем что-либо. Но не суть дело, пусть это будет лицо Джисона, и... От этой мысли в голове Минхо словно пронеслась картина того как Джисон... — Какого хрена моё, чувак? — Джисон краснел на глазах, а Минхо старался похоронить слишком чёткую картинку минета от младшего глубоко в памяти. — Да похрен, кто из вас там принимающий, блин, — завозмущался Чанбин, выбивая воздух из возмущенных минсонов. — Ответ - минет? — Не совсем, — замотал головой Хёнджин. — Дружеский минет? — Минет по дружбе? — Минет другу? — посыпалось от Сынмина, Чанбина и Феликса, пока Минхо вместе с Джисоном переводили смущённые взгляды от одного к другому. — Очень близко, но нет. Там слегка другая формулировка, — легкомысленно откидывал чужие варианты Хёнджин. — Да, бля! Как ещё-то? Минет лучшему другу? — Чонин возмущался, но надеялся отгадать. — Ага, — облегчённо выдохнул Хёнджин. — За тебя, Нини, — он поднял рюмку в воздух, чокаясь с воздухом, после чего залил содержимое рюмки в себя. — Следующий! — Беспредел какой-то! — Минхо всё ещё испепелял друга взглядом, не придвигаясь к Джисону, сейчас это было довольно некомфортно, тело горело от одних мыслей. — Почему тогда не Феликс и Джисон? Или на худой конец не Чанбин и Чан? Или... — Так хватит, — Чан возмущенно прервал Минхо. — Следующий ходишь ты, так что давай, не увиливай. — И не собирался, — горделиво фыркнул Минхо, раздражённо наклоняясь над Джисоном, стараясь его не задеть, хватая кубики и подбрасывая их. Обложка карточки значила "показывай". Прочитав задание, Минхо сделал это ещё раз и ещё. Надпись не изменилась и до сих пор гласила "Анальный оргазм". Крутанув бутылку не зная, что будет делать если его желание исполнится, Минхо стал продумывать свои действия. Исполнилось. "Что ж Минхо, бери ответственность за свои желания." — Эй, квокка, помогать собираешься? — Минхо нервно встал с места подтягивая за собой Джисона, который слегка покачнулся. — Свалите отсюда, мне нужно пространство, — шикнул он на Сынмина и Чанбина, сгоняя их с дивана, всё ещё слишком нервничая. — Ложись, — приказал Минхо, тут же укладывая растерянного Джисона спиной на мягкую обивку. — Ноги на диван. Джисон на радость и удивление Минхо выполнял всё и не задавал вопросов. Повиснув над младшим, Минхо не смотря в чужие глаза и внутреннее сжимаясь раздвинул его ноги, аккуратно уложив руки на острые коленки Джисона и устроился между них. Он как можно тише сглотнул, смачивая резко пересохшее горло. — Воу, воу, полегче, вы чё там удумали? — присвистнул Чанбин. — Заткнись и угадывай вместе с остальными, — шикнул Минхо и вновь обратил внимание на красного как помидор Джисона, с раздвинутыми перед ним ногами. — Дай руки. — Ч-чего? Зачем? — чужое красное лицо заставляло воображение уходить всё глубже в эротические потёмки. — Чтоб ты спросил, блин, давай сюда! — схватив чужие запястья, он прижал их над взъерошенной головой, удерживая их одной рукой. В животе закрутило лёгкое возбуждение, что совсем не вовремя устремлялось по венам всё ниже. Со стороны слышались смешки, вперемешку с возмущением, нервными визгами и всяческими комментариями. Пытаясь скрыть смущение и неловкость, Минхо ухмыльнулся и наконец произнёс: — Постонешь для меня, детка? То что творилось потом он вспоминал ещё не раз. Смущённое до невозможности лицо и совсем неровное дыхание младшего представлялось ему даже во сне. Было действительно сложно сдерживаться в тот день, не удивительно, что он немного увлёкся. Останавливаться, не смотря на наличие чужих пар глаз, совсем не хотелось, особенно учитывая, что Минхо почти забыл об их существовании. По просьбе Минхо Джисон слишком хорошо вошёл в роль. Его закрытые глаза и стоны, что хоть и были явно ненастоящими, сводили Минхо с ума. А в момент когда Джисон приоткрыл веки, сталкиваясь с ним взглядом, Минхо уже не мог оторваться. Он наслаждался зрелищем пока мог, и его совсем не смутило, когда Джисон крепко зажмурился, и стал постанывать ещё громче, играя приближение к оргазму. Не смутило это да, но возбудило сверхмеры. Хотелось взять его здесь и сейчас. Минхо сдерживал свои желания почти неосознанно впиваясь в чужие бёдра и понял где находятся его руки лишь тогда, когда стон Джисона вышел слишком реалистичным, а он испуганно распахнул глаза. Закусив губу, Минхо молил всех возможных богов, чтобы не сделать ничего слишком уж глупого и безрассудного. Джисон тем временем стал усиливать и ускорять и без того громкие и частые стоны, изображая оргазм. Это сводило с ума. Одна из рук непроизвольно соскользнула по чужой худой ноге, оказавшись близко к паху и на пике симулируемого оргазма голос Джисона немного сорвался. Это мощным ударом ворвалось в область рёбер Минхо, выбивая из него последние крупицы реальности. — Ну чё, догадались? Голос Джисона, то как он уверенно выудил руки из сильной хватки и то как быстро сел, отталкивая всё ещё загипнотизированного происходившим Минхо, стало единственным, что спасло старшего от полного срыва. Он распробовал запретный плод и теперь его мучало ужаснейшее и самое соблазнительное из всех желаний — хорошенько оттрахать Джисона, заставляя смотреть в свои глаза и смущаться. Минхо задавливал это желание в себе как можно тщательнее. Первые пару дней было сложнее всего. Произошедшее всё ещё слишком свежо отзывалось в памяти отчего приходилось постоянно сдерживать своё возбуждение, которое за не имением выхода накапливалось в клубок ядовитого раздражения, от которого Минхо частично избавлялся на тренировках. Наедине с музыкой он вкладывал в каждое своё движение тонны негативной энергии, которая плавным потоком растворялась в воздухе, оставляя лишь позитивный настрой и побаливающие мышцы, но к сожалению побыть наедине с собой и музыкой в такие моменты удавалось не всегда. Он не хотел гаркать на остальных, но не мог сдерживать себя ещё и здесь, в обители танца, видя как совершаются банальные ошибки в их хореографии, поэтому, к стыду Минхо, он позволял себе отыгрываться на почти ни в чём не повинных мемберах.***
Минхо не мог больше выдерживать собственных мыслей. Хотелось расслабиться, открыться хоть немного. Голова пухла от предположений, а тайная влюблённость всё больше выматывала, почти не давая продыху. В тот день, когда Минхо признался Джисону, хоть и не сказал об этом так уж прямо, что ему нравятся парни, его знатно прибило. С одной стороны, он был рад, что Джисон поддержал его, ведь Минхо того и хотел, но с другой, было бы куда легче, если бы он сказал ему, что старший отвратителен, потому что тогда бы Минхо не надеялся, что когда-нибудь его чувства окажутся взаимными. Забота младшего лишь сильнее давила, особенно когда тот интересовался о неизвестном парне, кем на самом деле являлся сам, но Минхо в надежде списывал это на ревность, которую он так хотел увидеть в чужом таком любимом любопытном взгляде. Глупая надежда продолжала теплиться в груди и реагировала маленьким отбойным молоточком при, как казалось Минхо, особенных моментах между им и Джисоном. Он замечал их, да, не так уж часто, но всё же. Не раз младший смотрел на него исподтишка, отводя глаза в момент столкновения со взглядом Минхо. Не раз успокаивающе поглаживал или брал за руки, пытаясь вернуть старшему психологическое равновесие. Голова на плече и щекочущие щёку пушистые волосы, та самая улыбка, которую он посылал лишь ему, та поддержка, а ещё что-то необъяснимое, что делало их соулмейтами в глазах Джисона и фанатов. Всё это лишь поддерживало уже привычный ритм влюблённого сердца.***
Минхо ужасно стрессовал. Работа всегда была не такой уж и лёгкой, но сейчас, когда в голове постоянно ворочались мысли о Джисоне, это накладывало дополнительный отпечаток. Минхо ужасно ревновал. Ревновал его к каждому столбу, а самым главным из них был тот, что светил ярким солнечным светом. Их отношения с Феликсом всегда казались Минхо довольно близкими, но сейчас, когда Минхо уже не мог не думать о младшем как о возможном партнёре, их взаимодействия били больнее обычного. Не прошло и пары дней после его маленького камингаута, как Минхо понял, что ему просто необходимо провести хотя бы минуту наедине с Джисоном. Хотелось набраться энергии, забыть о тупой ревности, забыть обо всём кроме их двоих, однако войдя в комнату младшего, Минхо увидел там главного претендента, по мнению Минхо, на его сердце и вышел так же быстро, как и зашёл, с коротким разъедающим горло "Извините". Сердце билось в ярости, хотелось разбить что-нибудь или убить кого-нибудь, желательно Феликса. Минхо от греха подальше закрылся в своей комнате, опрокидывая себя на кровать, по привычке решив завесить кровать покрывалом, но, потеряв терпение в первые несколько секунд, кинул это дело на половине. Перед глазами так и представлялся Феликс сидящий на расслабленном Джисоне, продавливающим кровать. Чем они только не занимались в проносящихся стаей мыслях Минхо, заставляя его сжимать попавшееся под руку одеяло до побеления выступающих костяшек. — Минхо! Можешь заходить. Я уже ушёл, — послышалось из-за двери, но Минхо стало лишь хуже, в горле встал неприятный ком. "Спасибо, блять, что разрешили!" Идти никуда уже не хотелось. Хотелось кричать в голос, чтобы хотя бы немного прочистить дыхательные пути от той тяжести, перекрывающей их половину. Через какое-то время, минут так через пятнадцать, когда Минхо вперился пустым взглядом в одну из немногочисленных игр на телефоне и уже было думал, что он совладал с бушующими эмоциями, в комнату послышался осторожный стук и любимый робкий голос спросил: — Минхо, это я, можно войти? Минхо отрицательно мыкнул. Горло сжалось от сдерживаемых эмоций и вышло что-то явно не очень разборчивое раз Джисон всё же вошёл с коротким "Я вхожу". — Я вхожу, — повторил Джисон, проникая в комнату и закрывая за собой дверь. — Что делаешь? — Играю, — тихо пробурчал в ответ Минхо, пытаясь говорить как можно более спокойно, получалось откровенно говоря плохо. — Я прилягу? — Вперёд, — на пике притворной безэмоциональности кинул Минхо, его сердце понемногу стало согреваться, вновь набирая обеспокоенный ритм. Джисон прошёрхал тапочками к кровати и залез к Минхо, после чего, судя по звукам и по хождению матраса, с пару секунд устраивался поудобней. Минхо не мешал ему, он старался лежать спокойно и изо всех сил делать вид, что игра в его руках мегаинтересная, а ему не хочется разговаривать. Хотелось, ещё как, но разговор бы был либо слишком эмоциональным и честным либо наполненным тонной лжи. Первого Минхо страшился похлеще высоты, а второго не хотел также сильно как оказаться прикрепленным к парашюту в хреновой куче километров от земли. Наверное прошло минут семь, прежде чем Джисон заговорил, заставляя Минхо напрячься. — Ты заходил. — Да, — только и ответил Минхо, хотя ему жуть как хотелось добавить что-то колкое наподобие: "А что нельзя?". — Ты что-то хотел сказать. — Да "Нет", — односложные ответы давались на редкость легко. — Может скажешь это сейчас? — Нет. — Повернуться не хочешь? — Нет. "Да, но не могу". — Почему? — По качану. "Увижу твоё лицо слишком близко. Наверное, не сдержусь". — Минхо. — Джисон. "Ханни" — Ли Минхо. — Хан Джисон. Это уже было смешно. Весь этот разговор, в основном благодаря Минхо, был наполнен холодом, от которого даже ему самому хотелось укрыться в теплых объятиях, за которыми он и шёл в комнату к Джисону. Но вот они в комнате у Минхо, а он и попытки не сделал, продолжая тыкать в экран телефона. Не мог, ведь повернись он, плотину сдерживающую его чувства могло прорвать. — Ну и хрен с тобой, — зашипел Джисон, явно намереваясь уйти, уничтожая всю выдержку Минхо. Он не хотел, но вопреки этому тело выдало его, содрогнувшись в тихом всхлипе, который мог быть куда громче, не скрывай Минхо своего состояния. Плечи Минхо дёрганно поднимались и опускались, и он корил себя за слабость, пытаясь остановиться. Не получалось. Новые всхлипы проскакивали также беспрепятственно как и первый. Хотелось забиться в угол, ведь он отчётливо чувствовал внимательный взгляд младшего на своей спине. — Мин... — Уйди, — задержав воздух, процедил Минхо, с надеждой что голос не дрогнет, но вышло унизительно жалко. — Нет, я никуда не уйду, — отчеканил Джисон, вновь продавливая матрас собой. Минхо не стало легче, хотелось разрыдаться в голос, надавить на жалость, отчего от самого себя становилось жутко противно. Всхлипы всё чаще вырывались наружу и становились громче, плечи предательски подёргивались, сколько бы Минхо не заставлял себя лежать неподвижно и тихо — не получалось. Спокойствие не приходило. Пальцы без разбору нажимали на экран телефона, не понимая, что его хозяина давным давно уличили в его жалком состоянии души. — Минхо, — Джисон мягко приобнял старшего, аккуратно прижимая к себе, а Минхо лишь сильнее задрожал. — Чёрт, — Джисон сильнее сдавил талию, вдавливая Минхо в себя, утыкаясь головой в подрагивающую спину. — Минхо, успокойся, прошу, — Джисон стал слегка покачивать Минхо в своих руках. — Не прошу ни о чём мне рассказывать. Не знаю, что у тебя случилось, но... Просто, я... Знай, что я рядом и готов выслушать тебя, если ты этого захочешь. Если нет, я... Просто побуду рядом столько сколько нужно, слышишь? Дыши, пожалуйста. Джисон стал уговаривать его дышать медленнее и глубже, выполняя свои же рекомендации. Повторяя за ним Минхо начал успокаиваться. Дыхание стало замедляться, иногда вновь срываясь на неконтролируемые всхлипы, однако спустя пару секунд приходя в относительную норму. — Вот так, — Джисон сжал Минхо сильнее и он стал задыхаться. — Давай, вдо-о-ох, вы-ы-ыдох. — Джи-сон, — еле выдавил Минхо, пытаясь дышать вопреки давлению тёплых рук. — Не могу... дышать. — Извини. Джисон немного ослабил хватку и Минхо смог вздохнуть полной грудью, всё ещё находясь в объятиях. Руки Джисона так приятно ощущались на собственной талии, что хотелось остаться в этом положении навечно. Большой палец стал поглаживать ближайший участок, потираясь о слегка шершавую ткань тёмной футболки Минхо. Это действовало крайне успокаивающе. Синхронное дыхание вселяло силы, которые так были нужны сегодня, хоть из-за соплей, незаметно быстро скопившихся в носу, приходилось периодически им пошмыргивать и нарушать идилию. Это раздражало. Услышав хихиканье Джисона, Минхо нахмурился, вновь шмыргнув текущим носом. Он почувствовал как тёплые руки слегка сжали его талию, после чего отстранились и Джисон приподнялся с кровати. Минхо напрягся, он не хотел оставаться один. — Я сейчас. Не хочу, чтобы ты тут задохнулся, и меня посадили из-за каких-то там соплей. — Чёрт, — нервно хихикнул Минхо, понимая, что Джисон чертовски хорошо его знает, нос, словно по закону подлости, противно хлюпнул, выпуская наружу склизкие пузыри. Хотелось смыть себя в раковину вместе с ними, потому что, хей, Джисон ещё был здесь и видел это — Джисон, который прыснул, прикрывая рот рукой. Минхо уже был готов сгореть заживо от стыда, но умереть в таком-то виде желания совсем не возникало. Может позже. Скорее всего позже, когда он приведёт себя в порядок. — Чёрт, быстрее, принеси уже что-нибудь, — Минхо поспешно отвернулся. Приходилось придерживать вырвавшиеся наружу пузыри, чтобы те не проникли в рот, и его имидж не стал ещё хуже. Естественно они лопнули и все руки были в соплях. Красота. Куда уже хуже. Хотелось зарыться лицом в подушку и хорошенько проораться, но, опять же, не судьба. — Ты как? — поинтересовался Джисон, как только вернулся в комнату с туалетной бумагой, и сел на кровать Минхо, ожидая пока тот высморкается. — Всё норм, — прогудел Минхо, зарываясь в принесённую туалетную бумагу, уже не надеясь на свою привлекательность в чужих глазах. Всё. Потрачено. — Не расскажешь почему сопли развёл? — Нет, — фыркнул Минхо, тщательно вытирая руки. Это было бы слишком жалко, учитывая что конкретной причины на это Минхо найти не мог — просто так вышло. Эмоции скопились и им нужно было выйти наружу, вот и прорвали плотину, держащуюся на проклятых соплях. Минхо не был в восторге, что позволил себе это при младшем, но что сделано, то сделано. — Окей. Мне уйти? — Ага, — Минхо протянул использованную туалетную бумагу поднявшемуся с тяжёлым вздохом Джисону. — Уйти, выключить свет, выкинуть салфетки и возвращаться сюда. Минхо не собирался отпускать Джисона. Он был ему должен. Минхо так не плакал даже тогда, когда его чуть не вышвырнули из группы. Так что имеет полное право воспользоваться своими привилегиями близкого друга и провести с ним время, хотя бы сейчас, когда его шанс хоть на что-нибудь большее, чем просто лучшие друзья, уже было не спасти. После возмущений в сторону ни в чём не повинных соплей Минхо, Джисон всё же сдался с отчаянно-жалобным "Тиран" и брезгливо ухватился за использованную туалетку кончиками пальцев, искривляя рот в отвращении. — Быстрее давай, — хохотнул Минхо, счастливо бухнувшись обратно на подушку, в нетерпении ожидая возвращения Джисона. Сейчас его не мучали ни сдерживаемые двадцать четыре на семь чувства к младшему, ни отсутствие энергии. Сейчас было хорошо и спокойно, тело было расслаблено до отказа. Слёзы, высохшие на лице, неприятно стягивали кожу, из-за чего слегка напрягали, но эта проблема была быстро решена, стоило Минхо потереть щёки и нос, тем самым избавившись от солёных дорожек. Оставалось лишь одно, что действовало сейчас на нервы — желтый свет уличных ламп. Минхо привстал и уже привычным образом зашторил свою кровать, укрываясь в образовавшейся темноте, подталкивая под голову только замеченный плед, приятно пахнущий Джисоном, и залипая в телефон. Удивительно, но свет от экрана не действовал на Минхо так раздражающе уныло, как от фонарей. Он лишь успокаивал. Осторожные шаги Джисона Минхо услышал, когда тот ещё был за дверью. Его возвращение было довольно быстрым, что несказанно радовало. Минхо включил прежнего себя, игривого хёна, не обременённого серьёзными чувствами к своему лучшему другу. Глаза Минхо стало что-то раздражать, и спустя пару секунд, когда Минхо всё же посмотрел на приземлившегося рядом Джисона, он понял что не так. Шторка была немного приоткрыта, отчего хотелось закатить глаза. Губы раздражённо поджались. Тихий протяжный вздох вырвался на автомате. Минхо отложил включенный телефон к стенке и навис над Джисоном, боковым зрением отмечая, как тот вжался в кровать, пока он возвращал занавеску в необходимое ему состояние. Вновь наступила приятная темнота, нарушаемая единственным источником света — экраном телефона, что сейчас светил зелёно-голубыми оттенками. Минхо понял, что сплоховал. Сейчас он был слишком близко к Джисону, ещё и буквально нависал над ним. В темноте. Интимная обстановка? Ещё какая. — Не учили двери за собой закрывать? — попытался снизить градус своих мыслей Минхо, отвлекая себя разговорами, но не сдвигаясь с места. — Я не закрыл дверь? — удивился Джисон и потянулся, желая отшторить занавеску и проверить, однако Минхо вовремя остановил дёрнувшуюся в сторону руку. — Я про шторку, белка, — хмыкнул Минхо, сжимая чужую ладонь в своей. Отпускать совершенно не хотелось. Джисон помычал. Он чёрт возьми был под Минхо. Вспомнился тот вечер за игрой в общей комнате. Ужасно хотелось повторить, только уже не в рамках публичного развлечения. Глаза Джисона в темноте отсвечивали единственным источником света, но выглядели при этом так, словно отражают всю вселенную. Сердце затрепетало, приветствуя возвращение блудного романтика, укрывшегося на какие-то жалкие полчаса. Минхо отпустил тёплую руку, но не смог удержаться и словно под тяжестью всех своих чувств упал на грудь Джисона, выбивая из него удивлённый выдох. Хотелось быть ближе. Минхо не мог сопротивляться себе. Не сейчас. Слишком устал. Он мягко приобнял Джисона за талию, и уткнулся носом в неприкрытое домашней футболкой место над ключицей, где на нём красовалась небольшая одновременно сексуальная и до невозможности милая родинка, которая словно маяк в ночи светила Минхо и привлекала его к себе. Хотелось потереться носом, поцеловать, прикусить кожу вокруг, но Минхо смог лишь тихо буркнуть короткое "Извини", не отрываясь от чужой шеи, вдыхая аромат кожи, соблазнительно близкой и невыносимо далёкой одновременно. — А? — раздалось что-то среднее между писком и вопросом. Минхо и сам не знал за что извиняется. Возможно за то, что так беспардонно влез в личное пространство младшего. Или же из-за того, что так размяк, не сдержав своих рыданий и заставив беспокоиться. Или же просто из-за своих мыслей о нём, в которых мало чего было от настоящей дружбы. — Извини, — чуть тише повторил он, вжимаясь сильнее и слегка сдавливая Джисона в своих объятиях, надеясь удержаться от соблазна, который так и напирал на разгруженного слезами Минхо. — За что? — хохотнул Джисон, его грудь заходила вместе с ним, сотрясая лежащего на ней Минхо. — За то, что пытаешься удушить меня? — Извини, — Минхо неловко дёрнулся, отстраняясь, не желая навязывать неудобства младшему, но его вернули в тёплые объятия и это было самое приятное, что Джисон мог сделать сегодня. А ещё просто лежать, позволяя быть рядом. Сейчас не нужны были слова, хотелось лишь ощущать чужое, но такое родное, дыхание, ворошащее волосы на затылке. В такт с ним Минхо вдыхал Джисона так глубоко, что казалось бы мог поглотить его без остатка. Комфорт проникал в сознание, рассылая приятные волны по телу, готовому наконец полноценно восстановить силы.***
На следующий день всё началось заново. Минхо просто не мог не думать о Джисоне. Ни тогда когда они практически двадцать четыре на семь рядом. Одна работа это одновременно и рай и ад. Нужно быть беспристрастным, отдавать себя всего работе и мемберам, и не одному конкретному, а каждому. Минхо старался быть профессионалом, он пытался не показывать своих чувств, которые почему-то только с большей силой ударили по нему с того вечера. Он разделял свою любовь, которую хотелось адресовать лишь одному единственному, на семь частей, как грёбаный Волан-де-Морт со своими крестражами. Её получали все. Старания стараниями, а Джисону любви уходило всё равно больше. Минхо стал чувствовать себя крайне неловко, каждый раз когда слишком поздно понимал, что перебарщивает. Джисону же хоть бы хны, по ощущениям он вообще не осознавал изменений, по крайней мере вида на то не подавал. Зато замечали другие. Чанбин, после очередного гиперопекающего взгляда в сторону младшего, решил поиграть на нервах Минхо и стал его подстёбывать, называя его противным "папочка малыша Джи". Но разве Минхо виноват, что Джисон в тот день был слишком неуклюж? Никому ведь не хотелось, чтобы он навернулся с очередного стула и не дай бог сломал себе что-нибудь. Минхо точно нет, вот и приходилось следовать за ним как тень, проявляясь в нужные моменты. Чан лишь добро посмеивался и хлопал по плечу, видя подобное помешательство Минхо, что тоже слегка напрягало, хотя плюс-минус было обычным делом. Хёнджин привычно включал королеву драмы, хоть и происходило это зачастую тогда, когда играя в семью, Джисон внезапно называл Минхо подозрительно нежными словами, хотя в паре у него находился именно Хёнджин. Тут, честно говоря, выпадал и сам Минхо, хоть и не подавал на то вида. Он всем своим естеством старался показывать, что это всего-навсего часть сценария и вообще, Джисон так его каждый день называет, это нормально. В принципе можно считать, что так оно и было. Между Минхо и Джисоном довольно часто проскакивали словечки наподобие "детка", "милый", только вот обычно они использовались в определенно другом контексте для прикола. Минхо, для успокоения своей души, ссылался на то, что Джисон ляпнул с дуру, просто по привычке. Только вот эти хлопающие в шоке глаза на милом пухлощёком лице, осознающие как их обладатель мягко говоря облажался, заставляли задумываться о том, о чём не нужно. И снова эта чёртова надежда. Другие реагировали привычно, но оставался ещё один очевидец слишком сильного проявления заботы, который беспокоил Минхо. Феликс. Минхо до сих пор не понял, нравится ли ему, что младший замечает его отношение к Джисону. Учитывая, что Минхо подозревал что-то неладное в чужих дружеских взаимодействиях, лично он не был в восторге от подобного. Что же чувствовал Феликс, смотря на взаимодействия Минхо с Джисоном, оставалось лишь гадать. В какие-то моменты Феликс криво улыбался, как-то подозрительно ехидно, словно что-то знал. В какие-то другие моменты его взгляд был задумчивым и печальным или же, словно желая что-то проверить, он пересекался с глазами Минхо, явно выискивая в них что-то. Минхо ощущал себя так, словно уводит чужого парня и ему это не нравилось. Поговорить с кем-нибудь из этих двоих было не вариантом, о чём угодно, только не об этом.***
Минхо уговаривал себя не думать о Джисоне и Феликсе. Сколько он не пытался выяснить всю правду об их отношениях, наблюдая за этими двумя, так пока и не смог. Его воображение почти без остановки подкидывало дров в топку не лучших проявлений характера старшего — ревнивца и собственника. Однако кроме флирта, который был не очень-то и далеко от формата фансервиса и постоянных шушуканий, ничего между этими двумя не происходило. Казалось бы, не нужно придумывать того, чего нет. Фансервис был настолько привычен, что казалось бы чего ревновать? Однако Минхо этим было не остановить, ведь кто знал, что творится тогда, когда он их не видит, когда они наедине. Такие моменты выбивали Минхо из колеи. Он зациклился на Джисоне и время совсем не помогало. Ему хотелось знать буквально всё о том, что тот делает, когда и с кем. Да, не самые лучшие желания, но с кипящей внутри ревностью их было сложно останавливать. Хотелось захапать Джисона в свои объятия и никогда не отпускать. Минхо сдерживался, старался как мог, ведь он не был его. В день когда Джисон пришёл к нему и сказал: "Хён, нам нужно поговорить. Прогуляемся?", Минхо перетрусил. Внутри всё сжалось в нервный комочек, как только ушей коснулась эта фраза. Ни один хороший разговор не начинался с этой фразы. Минхо был уверен его раскусили и, если его догадки на счёт их отношений с Феликсом верны, то Джисон пришёл поговорить с ним именно об этом. Разговор не задался. Во благо или нет, работа вырвала его с корнем ещё в первые секунды, отправляя в долгую длинную дорогу из совсем неприятных мыслей на его тему. Дни летели один за одним, а Минхо всё меньше хотел услышать то, что так хотел сказать Джисон. Он стал избегать его, надеясь что это поможет оттянуть момент икс. Джисон забудет, надеялся он, но младший не забывал. Это было чётко видно по кругам под глазами, по выстукивающим нервный ритм ногам, сдвинутым носок к носку, пока внимательный взгляд сверлил дырку в Минхо, который старательно сдерживал себя и не проявлял своих заботливых замашек в сторону младшего. Под конец одного из самых выматывающих рабочих дней на памяти Минхо, Феликс ушёл, предупредив, что направляется к Джисону. Зачем? Минхо не понимал. Предположения об этом одно хуже другого. Посмеяться? Доказать глупому хёну, что не его эта черешня? Всего одна фраза, и Минхо злился. Долгое отсутствие Феликса в комнате с каждым часом всё больше давило. Тело потрясывало. Усидеть на месте было не возможно, как и лежать. Минхо безустанно ворочался, попеременно впиваясь взглядом в дверь комнаты, которая всё также оставалась закрытой. Хотелось пойти и проверить, что младший так долго делает у Джисона. Или с Джисоном. Минхо зарылся лицом в подушку, тихонько рыкнув в порыве заткнуть своё бесячее воображение, которое совершенно не помогало. В отвлечении мыслей спасали лишь танцы, но сейчас сил не было от слов совсем, ведь энергия сошла на нет ещё до приезда домой. Когда в комнату ближе к двум или трём часам ночи наконец открылась дверь и раздался тихий скулёж и шипение, Минхо беспокойно открыл глаза, не смея двинуться. Не смотря на дёрганое состояние он всё же умудрился заснуть. Послышались тихие шаги, которые вбивали колья в пробуждённое нервным ритмом сердце Минхо с осознанием, что уже давно заполночь. Когда с тихим поскрипыванием лестницы Феликс наконец залез на кровать, и что-то ударилось об стену, Минхо не смог сдержать тупого разъедающего его голову вопроса, на который и так прекрасно помнил ответ. — Куда ходил? — тишина в ответ раздражала просто неимоверно. — Феликс, куда ты ходил? "Он наверняка сейчас думает какой я дебил. Похрен", — мысленно порыкивал Минхо. — Эм-м... — замялся голос, совсем не похожий на бас Феликса. — Это не Феликс. Минхо не смог вымолвить и слова, замерев в удивлении. Это был Джисон, что совершенно не укладывалось в голове Минхо, учитывая что Феликс, вроде как, находился у него в комнате. Может он уже вернулся, а Минхо не заметил? — Извини что разбудил, — хриплым сонным голосом продолжил Джисон. — Ты один? — Феликса здесь нет. Догадка оказалась не верна, но это было крайне странным. Тут же назрел следующий пак вопросов. Где тогда Феликс? И что здесь делает Джисон в такое время? — Зачем пришёл? — Эм-м... Ну... — Минхо забегал глазами по перегородке кровати, пытаясь просканировать её и найти ответы в темноте ночи. — Я... Мне плохо спалось в последнее время и Чонин, — "Чонин?", — в общем, не высыпается. Я думаю поменяться с кем-нибудь соседом, чтобы он наконец мог нормально поспать. Решил сделать это ночью, представляешь? — хмыкнул Джисон, а Минхо стало до боли смешно — к нему пришли в попытке переселиться к Феликсу. — Ага, гений, знаю, — продолжал Джисон, посмеиваясь с самого себя. — Но потом я естественно догнал, что все спят, решил лечь на диване, но там спать просто нереально. Вот и пришёл сюда. Минхо промычал в ответ, готовый, что вот сейчас его попросят поменяться комнатами. Нет, он врал, он не был готов, ведь не имел понятия, что ответить. Точнее он знал наверняка, что хотел ответить отрицательно, но ведь тогда необходимо врать, придумывать другие отговорки, а не банальную и ненужную Джисону правду: "Ни за что. Я не позволю вам съехаться, мне итак больно. Не хочу мучаться каждую ночь с мыслями, чем вы там занимаетесь. Сойти с ума у меня в планы пока не входит". Минхо не мог позволить вопросу и своей правде прозвучать. И пока этого не произошло, он решил хоть как-то разузнать был ли Феликс у Джисона или всё же нет. — Ты знал, что Феликса здесь нет? — Не знал, — подозрительно быстро ответил Джисон. Что и требовалось доказать. Он явно был с ним. — Понятно, — единственное, что смог выдавить из себя Минхо, составив в голове всю картину. — Что понятно? Минхо молчал. А что сказать? — Что понятно? " Всё. И то что вы были вместе и то что врёшь ты мне не просто так. Значит ждём Феликса из туалета или куда он там отошёл." — Да всё понятно. — Всё — это что? — Всё — это всё. — Окей. Раз тебе всё понятно, тогда объясни мне, тупому, — Минхо закатил глаза, как любил делать, ведь Джисон явно драматизировал. "А ты нет?" — сразу возник логичный вопрос в голове. — "Возможно", — почти согласился сам с собой Минхо, продолжая выслушивать тираду младшего и ожидая, что вот сейчас откроется дверь и в неё на цыпочках войдёт Феликс, незнающий, что его сосед уже не спит.. — Потому что лично мне ничего не понятно. Не то, что ты там себе сейчас понял. Не то, почему ты себя в последнее время так странно ведёшь. Не то, почему вдруг стал избегать меня. Почему мы отдалились? Я что-то сделал не так? Я.., — он запнулся, а Минхо молчал, не зная что сказать, как сказать, ведь младшего уносило куда-то в дебри. — Если я сделал что-то не так, то почему ты не можешь сказать мне об этом? Наши отношения этого не заслуживают? Если тебе так хочется их разорвать, то так бы и сказал. "Что? Что за глупая белка. Знал бы ты как для меня это было сложно.", — Минхо приоткрыл рот, но не успел сказать и слова. — Знаешь? Это больно, но я не собираюсь удерживать тебя рядом, если ты так против этого, хён. Рот закрылся также быстро как и был раскрыт за секунду до этого. Слова Джисона били больно, прямо между рёбер, выбивая воздух из лёгких. Джисон звучал так, словно сейчас расплачется, а Минхо был бы и сам не прочь. Ответить на всё сказанное казалось нереальным. Слишком много всего. Минхо думал, думал обо всём, что сделал за последнее время и как это могло смотреться со стороны. Судя по всему он переборщил, пытаясь закрыться от Джисона и справиться с чувствами в одиночку. Да, он струсил и может признать это хоть тысячу миллионов раз, но в тот момент, когда страшная фраза о разговоре прозвучала серьёзным голосом младшего, Минхо не мог поступить иначе. Да, он отдалился, но никогда даже и не мыслил разорвать их связь, то что образовалось между ними и пусть это не взаимная любовь, но та дружба, которая у них была сейчас — этого было достаточно. Минхо прикрыл лицо руками. Должно было быть достаточно. Но не было. Минхо просто не мог больше скрывать этого факта, хотя бы от самого себя. Он больше не мог быть просто коллегой, просто другом. Поэтому и не понимал, как поступить дальше. На верхнем ярусе стояла такая же тишина, как и на нижнем. Тихое и одновременно шумное дыхание наводило на мысли о возможном нервном срыве Джисона, который мог наступить в любой момент, если Минхо не решится сказать хотя бы что-нибудь. Тихий смешок привлёк внимание раздумывающего над своими следующими словами Минхо. Послышался шорох откидываемого одеяла. Сердце Минхо резко ударилось о сжатые рёбра, словно намекая о том что нужно действовать, причем немедленно. Он вскочил, снося всё на своём пути и успел удержать Джисона у самой двери. Всё случилось так быстро, что Минхо и не понял. Он признался. И ему признались в ответ, когда он уже приготовился к краху, падая на корточки и зарываясь пылающим лицом в скрещенные перед собой руки. Ведь он сказал "любит"? Минхо не показалось? У него в голове совершенно не складывалась картинка, ведь всё это время... Что тогда он делал всё это время? Почему он не действовал? Как он не заметил? Но глаза Джисона не врали, хоть и сверкали лёгкой насмешкой совсем близко к Минхо, в них всё ещё теплилось счастье. — В смысле? — гениальный вопрос, но это всё что Минхо смог из себя выдавить. В голове было столько всего, но прежде хотелось убедиться, ещё раз, один дополнительный раз. — В самом прямом из всех прямых. Я люблю тебя. И уже очень и очень давно. Даже слишком, — Джисон убийственно мило уложил голову на тыльную сторону ладоней, которые он устроил на своих коленях, Минхо не мог оторвать взгляда от (своего?) Джисона. — А..."как же Феликс?" — А Феликс, — словно прочитав мысли старшего продолжил Джисон, — мой лучший друг, мой и твой коллега, а ещё тот, кто постоянно твердил мне о том, что мои чувства взаимны и что я полнейший тупица. "Не может быть". — Но... "разве вы не встречаетесь?", — Минхо приходил к осознанию своей промашки, краснея всё сильнее. — Я вообще не понимаю, с чего у тебя возникли такие мысли? — Ну... Я... — Минхо растерялся, он столько всего себе напридумывал, что уже не знал что правда, а что ложь. — Вы... — Я понял, — прервал Джисон с лёгкой улыбкой. — Видимо одним предложением тут не отделаться. Тогда предлагаю перенести этот занимательный разговор на другой день. Как считаешь? — Да, можно, — заторможено согласился Минхо. Всё казалось сном, прекрасным сном, который может закончиться и он должен был убедиться что это не так, что это реальность. Он не будет надеяться, пока не проснётся вновь. — Пойдём спать? — А можно? — Минхо видел чужую усталость, которую всё больше укутывало тепло, таящееся в темноте глаз. — Да, пойдём. Минхо чувствовал как его уши не переставая горели красным, как и всё его лицо. Он смущённо встал вместе с Джисоном и направился к своей кровати. Занавеска лежала на полу, сорванная в спешке. Заметив это, Минхо сразу же бросился приводить её в изначальное положение. Младший позади него казался нереальным, он боялся повернуться, потому что: "А вдруг исчезнет?". Но этого было не избежать и он, прикусив язык, уселся на кровать, разворачиваясь. Джисон всё ещё был здесь. — Ты, эм-м... — замялся Минхо, мысль о том, чтобы спать вместе одновременно нравилась ему и пугала до чёртиков. — Хочешь со мной или? — Не обидишься, если я лягу наверху? — Нет, думаю нам обоим нужно хорошенько отдохнуть. Ситуация с Феликсом всё ещё не укладывалась в голове достаточно, чтобы быть спокойным и уверенным в реальности. Однако, ответ Джисона порадовал, ведь теперь, когда они узнали о чувствах друг друга, Минхо не уверен что смог бы сдержаться и хотя бы не поцеловать пухлые притягательные губы, но делать это, наверное, ещё было рано, не говоря уже об остальном, что так хотелось его телу. Сначала нужно пережить эту ночь, и если всё окажется правдой, то можно попробовать завести разговор на эту тему. "Рано", — крутилось на повторе, и Минхо старался это принять. — "Начни с объятий, грёбаный извращенец. Завтра, если всё это не сон, который разобьёт моё сердце, я наконец обниму Джисона так, как хочу этого слишком долго." Когда звуки на втором ярусе кровати подуспокоились, Минхо тихонько спросил: — Ханни, — в ответ тихонько промычали. — А где Феликс? Сверху послышался тихий хохот. Минхо понимал, что его ревность теперь слишком очевидна, но он не мог не спросить, беспокойство, накрученное за долгое время, не хотело так уж легко уходить. Он должен был убедиться. Во всём. — Он у Чанбина. Думаю придёт только под утро. Так что можешь спать спокойно. У Чанбина? Почему? Минхо не понимал, хотелось спросить ещё, очистить свои мысли от горечи, но сверху стало доноситься размеренное сопение, нарушать которое было бы верхом кощунства. Он дал себе зарок, что завтра, когда Джисон проснётся, он обязательно всё разузнает, чтобы любопытство не грызло изнутри. Ночь была спокойной, чего не скажешь об утре. Минхо дёрнулся от внезапного ора Чанбина, который был громче любого будильника. Хотелось сорваться с кровати и накостылять младшенькому за такое приятное пробуждение. Однако не успел он стащить с себя одеяло, как в дверь в комнату открылась. Вид пришедшего Феликса и хриплое пожелание доброго утра сверху привели Минхо к двум мыслям. Первая, что произошедшее ночью было реальностью. Вторая, что он самый глупый человек на свете. Не смотря на тёмные круги под ними, глаза Феликса светились надеждой и влюбленностью, которая не была направлена на Джисона. Теперь его разъедало чувство вины к своему солнечному соседу, но с этим чувством он обязательно разберётся, ведь Джисон теперь будет рядом и не позволит ему скатиться обратно в жерло ревностного вулкана — Минхо на это очень надеялся.