Падение "Белого Кардинала"

      Альфред не стал ничего скрывать от Брагинского. Вручив пакет документов, при этом постаравшись миновать весь особняк до кабинета так, чтобы его появление не особо засветили, Джонс рассказал Ивану о странной встрече с Артуром и пересказал его предупреждения в адрес самого Альфреда. Помимо прочего, он высказал свои личные подозрения о том, что встреча мало того, что была подозрительная, так ещё и выглядело так, будто Кёркленд ждал кого-то из окружения Брагинского, но появление Джонса не входило в его планы, что стало своего рода неожиданностью, нарушившей логическую цепочку.       Иван слушал все подозрения Альфреда внимательно с крайне задумчивым выражением лица. Ему самому не понравилось такое странное пересечение Джонса с телохранителем Бонфуа. Возникали справедливые подозрения о том, что Франциск может попытаться вмешаться в переговоры или даже решится на более агрессивный шаг по срыву сделки. Исходя из всего услышанного и узнанного, Брагинский предостерёг Альфреда, чтобы он был внимателен на встрече как никогда раньше. А ещё попросил его не лезть на рожон, если в этом не будет особой необходимости. Лучше отступить и не влезать в потасовку, чем рисковать собой. И Джонс отметил для себя, что в этот раз Иван больше обеспокоен его безопасностью, чем своей собственной или результатом сделки. Такое отношение… льстило. Параллельно Альфред вспомнил, как во время их столкновения с Артуром Бонфуа вообще не озаботился его безопасностью, переживая только насчёт себя и своей жизни. Со злорадными мыслями в адрес Кёркленда, Джонс понимал, что Брагинский дорожит им, беспокоясь о нём. К тому же, вспоминая слова Ториса о навязываемом контракте и отработке долга, Альфред отметил для себя, что ему Иван предоставил выбор: остаться или уйти. Это о многом говорило.       В тот же день по возвращении домой Иван отключил в здании всю следящую аппаратуру, объяснив тут же начавшему истерично названивать Эдуарду, что сделано это было потому, что с таким телохранителем, какой у него есть, он не нуждается в круглосуточном наблюдении ещё и со стороны камер. Самому Джонсу он назвал иную причину, обосновав свой поступок недоверием и к фон Боку из-за тесной связи с Лоринайтисом, к которому, после его попытки навязать свою поездку за документами и неожиданной встречи в городе Альфреда с Артуром как раз рядом с курьерской службой, доверие начало трещать по швам.       Оставшийся день до встречи по заключению сделки Брагинский был немного нервным. Параноиком он себя не считал, но чувствовал какой-то подвох, суть которого от него ускользает. Из-за этого ко всему прочему он стал раздражительным, от чего его кабинет старались обходить стороной и не трогать без особой необходимости, а то и вовсе даже звонили для перестраховки и уточняли, можно ли зайти для личной беседы. Джонс старался его тоже не беспокоить, но и оставлять наедине с неприятными мыслями не хотел, поэтому периодически он его отвлекал от работы, предлагая расслабиться и отдохнуть. И каждый такой перерыв сопровождался устоявшимися объятиями. Иван прямо-таки ластился к Альфреду, словно уличный котёнок в поисках тепла в непогоду, а сам Джонс, всякий раз находясь в объятиях, начинал для себя понимать, что Брагинский очаровывает его тем, какой он есть, как легко он может меняться в зависимости от его общества. То он серьёзный и строгий деловой человек, способный одним взглядом заставить других замолкнуть и вздрогнуть от ужаса, то милый, трогательный и ранимый, которому для того, чтобы почувствовать себя лучше, всего-то надо ощутить рядом чужое тепло.              Встреча была намечена на три часа дня. В особняке они сегодня не были, и решили отправиться на встречу прямо из дома. Иван буквально отослал всех своих подчинённых, решив не брать с собой Ториса или кого-то ещё, только пару коренастых мужчин из службы охраны, объяснив Альфреду, что сегодня он на себя примерит роль секретаря, но должности своей изменять не будет. Пусть лучше, если что-то пойдёт не так, другие решат, что он не представляет угрозы. Поэтому и внешний вид сегодня у Джонса был немного другой. Одет он был в строго деловой костюм, Брагинский помог ему с причёской, аккуратно причесав волосы, из-за чего теперь они были плотно приглажены на деловой манер, сохранив пробор, а также пришлось отказаться от очков, потому что в них Альфред был легко узнаваем для тех, кто его уже видел. Иван постарался подобрать ему самые лучшие линзы, которые не будут вызывать раздражения и дискомфорта от их ношения. Так же по настоянию Брагинского Джонс сегодня должен был не выходить на связь с Эдуардом, из-за чего и снял передатчик, полностью его отключив. Из-за недоверия к ближайшему окружению, Иван решил им устроить проверку. Если что-то пойдёт не так, а их причастность к этому будет очевидна, кара последует неминуемо.       И вот, когда уже близилось время встречи, а во двор дома приехала машина, из которой вышли как раз те самые охранники, они поехали к намеченному месту. Только когда они уже подъезжали, Альфред подумал о том, что место ему кажется знакомым. И не зря, потому что он тут уже бывал. И не раз, несмотря на то, что это был элитный ресторан.       Когда они вошли в ресторан, их с порога уже встречал хозяин заведения, низко поклонившись, как принято у него на родине. Подняв взгляд на сопровождающего своего сегодняшнего клиента, Кику поразился, когда узнал в нём Джонса. Альфред, решив не привлекать к себе внимание, только приветливо улыбнулся и подмигнул, последовав за Брагинским. В ресторане никого не было, кроме ещё двоих гостей, сидящих за отдельным столиком почти в центре помещения. Несмотря на наличие линз, Джонсу всё равно было не очень хорошо видно детали, однако он смог разглядеть за столом двух мужчин в деловых костюмах, один из которых, с неестественно белыми волосами, выглядел немного по-раздолбайски, с распахнутым пиджаком, отсутствующим на шее галстуком и расстёгнутой до ключицы рубашкой. Второй, блондин с аккуратно зачёсанными волосами, наоборот, был одет с иголочки и держался очень представительски.       На подходе к столику Иван приветливо улыбнулся и протянул руку для рукопожатия беловолосому.       — Гер Байльшмидт, рад встрече, – дополнительно приветственно кивнув, поприветствовал его Брагинский.       — Наслышан о твоей вежливости, – усмехнулся немец, ответив на рукопожатие. – Но не стоит формальностей. Мы ведь почти партнёры по бизнесу, так что можно не так официально. Просто Гилберт.       — Что ж, это прямо-таки миротворческий шаг, – Иван с улыбкой согласно кивнул и присел за стол. – Тогда и ко мне обращайся по имени.       — А это мой брат, Людвиг. Ты наверняка о нём тоже слышал, – кивнув на младшего брата, представил его Байльшмидт.       — Рад знакомству, – серьёзно ответил Людвиг, скосив недовольный взгляд на старшего брата.       — А этот парнишка? – Гилберт с толикой подозрения глянул в сторону Альфреда, прищурив бледно-красные глаза.       — Не беспокойся, это мой секретарь, – совершенно спокойно и непринуждённо ответил Брагинский. – Эндрю Смит. Будет помогать нам с бумагами.       Джонс постарался незаметно хмыкнуть, переложив из одной руки в другую портфель с документами. То он Джон, теперь он Эндрю. Похоже, Ивану нравится давать ему другие имена. Хотя с другой стороны понятно, зачем он это делает. Ради его же безопасности.       Байльшмидт тем временем перестал хмуриться и выдал дружелюбную улыбку, которую Альфред больше расценил как хищный оскал.       — Что стоишь тогда? Садись, – Гилберт указал на свободный стул, после чего махнул рукой, призывая к себе официанта.       К ним подошёл не кто иной, как сам хозяин заведения, приготовившись слушать. Пока Байльшмидт перечислял всё то, что хочет попробовать, Брагинский кивнул Джонсу, а тот, перед тем как сесть, достал из портфеля стопку документов, а вот Иван уже передал эти документы Людвигу. Младший Байльшмидт без вопросов принял бумаги и, достав из нагрудного кармана пиджака очки, надел их, принявшись внимательно всматриваться в написанное.       — Как ты догадался, что я люблю японскую кухню? – отпустив владельца ресторана с заказом, задорно поинтересовался Гилберт.       — Интуиция, – пожал плечами Иван с самодовольной улыбкой. – Если позволишь. Можно задать один вопрос? – получив согласие в виде кивка, Брагинский продолжил. – Почему ты всё-таки решил заключить сделку именно со мной?       — Как ты знаешь, я давно ищу надёжный рынок сбыта в Америке, – взяв уже наполненный шампанским бокал на длинной ножке, Байльшмидт с какой-то гордостью поболтал напиток. – Мой маленький братишка решил меня порадовать, сообщив, что нашёл партнёра по бизнесу, вот только… – тут Гилберт стал удивительно контрастно серьёзным. – Я не люблю, когда меня обманывают и пытаются вести дела за моей спиной, – извиняющийся взгляд в сторону Людвига. – Не в упрёк тебе, Люд, ты только начинаешь вести дела. А вот Бонфуа решил играть с огнём, не сообщив, что его бизнесом является казино, так ещё и с приватными услугами. Помимо этого, через своих информаторов я узнал, что он хотел за мой счёт сорвать неплохой процент от продаж, сделав охрененную наценку за счёт бренда. В отличие от него, ты повёл себя честно, да и перспектива продажи элитных напитков в ресторане мне больше нравится, чем портить репутацию моего бизнеса сомнительным казино. Жаль только, что ты не захотел провести встречу в своём ресторане. Я хотел на него взглянуть в живую, а не на фотографии.       — Не беспокойся, я обязательно тебе устрою экскурсию, – тихо посмеявшись, снисходительно отозвался Иван.       — Было бы отлично, – оживился Байльшмидт, глотнув шампанское. – Ну а ты должен оценить мою продукцию, чтобы быть уверенным, что я не подсовываю в твой ресторан второсортное пойло.       Однако, Брагинский к своему удивлению не увидел, чтобы на столе стоял ещё один бокал, но тут он заметил, что Гилберт протянул ему свой, словно бы сейчас он ему продемонстрировал, что ему нечего опасаться с его стороны. Всё-таки Байльшмидт удивительно открыто идёт на построение доверительных отношений, поэтому Иван довольно улыбнулся и не отказался от предложения.       Пока велись ещё какие-то разговоры, Людвиг всё ещё скрупулёзно просматривал бумаги, Альфред обратил внимание, что его всячески пытается привлечь к себе Хонда: то головой кивнёт, то рукой махнёт, а выглядит при этом слишком взволнованным и даже напуганным. Скорее испытывая подозрение из-за этого, чем любопытство, Джонс решил уделить ему время.       — Извините, я уточню, когда будет готов заказ, – вежливо обратился к остальным Альфред, поднимаясь из-за стола.       Получив со стороны Брагинского непонимающий взгляд, Джонс осторожно взял его за плечо, чтобы успокоить, а сам направился к Кику, который стоял относительно недалеко.       — Альфред, это и правда ты? – не веря, с испуганным взглядом уточнил Кику.       — Тихо-тихо, – виновато улыбнувшись, Джонс вскинул ладони, стараясь успокоить и намекая на то, что стоит говорить тише. – Да, это я. Рад повидаться с тобой.       — Что ты здесь делаешь? Ты хоть знаешь, кто эти люди? – с тем же взглядом спросил Хонда, осторожно кивнув в сторону занятого столика.       — Знаю, – Альфред перестал улыбаться, вдруг почувствовав что-то неладное. – И ты, похоже, тоже осведомлён.       — Лучше уходи, – отрицательно качая головой, почти взмолился Кику.       — О чём ты? – с подозрением уточнил Джонс.       — Не спрашивай. Просто уходи, пока не поздно, – жалостливо продолжил просить Хонда, а после неожиданно решил ретироваться в сторону кухни.       Проследив за ним непонимающим взглядом, Альфред испытал только настороженность и подозрение, а также счёл нужным сообщить об этом Ивану. Поэтому, вернувшись к столу, за которым велась оживлённая беседа, Джонс наклонился к Брагинскому и прошептал ему на ухо:       — Здесь что-то не так.       — В чём дело? – отвлёкшись от беседы, так же шёпотом уточнил Иван.       — Я знаю хозяина ресторана, – покосившись в сторону кухни, проговорил Альфред. – Он слишком напуган и посоветовал мне уходить, пока не поздно.       Выслушав, Брагинский согласно кивнул и требовательно кашлянул, тем самым прервав какую-то восторженную речь Гилберта.       — Думаю, нам стоит всё-таки перенести встречу и завершить сделку в «Белом Кардинале», – постарался вежливо и без подозрений настоять Иван.       — Почему вдруг так неожиданно? – сразу же насторожился Байльшмидт.       — Не нравится мне местное обслуживание, – разочарованно проговорил Брагинский, скривив брезгливое выражение лица. – Обстановка унылая, а заказ так и не несут. По японским традициям нам уже давно должны были принести горячие влажные салфетки для рук.       Стоило Ивану это сказать, со стороны кухни показалась девушка-официантка, несущая как раз поднос с теми самыми мисками с горячими салфетками.       — Мне кажется, ты торопишься с выводами, дружище, – со злорадной ухмылкой упрекнул его Гилберт.       Вот только никого, кроме Джонса, не смутил внешний вид официантки. Альфред знал, что Кику берёт себе на работу только своих соотечественников или же выходцев из Китая или Кореи, а эта девушка никаким образом не имела даже отдалённых связей с азиатскими нациями. Смуглая, больше похожая на мулатку, с завязанными в два хвостика длинными каштановыми волосами. Ещё одной примечательной вещью Джонсу показалась манера держать поднос. Девушка несла поднос на одной руке, а вторую руку завела за спину. Эта манера была больше присуща европейскому обслуживающему персоналу, чем азиатскому. И очень хорошо, что всё это показалось Альфреду подозрительным. Потому что, не доходя несколько шагов до стола, девушка вскинула руку из-за спины, направляя зажатый в ней пистолет в сторону Брагинского.       — Берегись! – крикнул Джонс, резким движением пихнув Ивана в сторону стола, а стол опрокинул на манер баррикады.       Прозвучало два оглушающих выстрела. Людвиг последовал примеру Джонса и толкнул старшего брата в укрытие, параллельно успев достать из-за пазухи пистолет и ответить на выстрел. Пуля попала девушке в руку, из-за чего она закричала от боли, уронив всё, что было в руках, и бросилась бежать в сторону барной стоики, чтобы за ней укрыться, а там её ждало подкрепление в лице Артура, который выстрелом заставил скрыться за опрокинутым столом уже младшего Байльшмидта.       — Хо-хо! Давненько я не участвовал в перестрелках, заржаветь успел! – весело отозвался Гилберт, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака пистолет. – Сейчас разомнёмся! Вот веселуха!       — Безмерно рад за тебя, – неожиданно огрызнулся Брагинский.       Байльшмидт непонимающе обернулся и заметил, что Иван прижал к себе свалившегося на пол Альфреда и пытается остановить кровотечение у него на плече, а он только шипел и болезненно кривился, при этом зажимая рукой ещё одно ранение на боку.       — Какой самоотверженный у тебя секретарь, – оценил Гилберт.       — В спектакле больше нет смысла, он не секретарь, – сняв с себя шарф, Брагинский попытался отстранить руку Джонса от его раны на боку, чтобы перевязать. – Он мой телохранитель.       — Вот этот пацан? Телохранитель? – удивлённо и возмущённо переспросил Байльшмидт, настороженно вжав голову в плечи от просвистевшего над макушкой выстрела. – Ты что, не доверял мне?       — Не тебе, – возразил Иван, гневно посмотрев на Гилберта.       — Ладно, потом обсудим, – хмыкнул Байльшмидт, слегка выглянув из-за стола, чтобы оценить обстановку, заметив в помещении пополнение ещё из трёх вооружённых человек, появившихся с кухни. – Сейчас выбираться отсюда надо. Твой пацан долго не протянет, если не оказать помощь.       — Как мы выберемся с таким раскладом?! – кивнув в сторону стреляющих, возмущённо спросил Брагинский.       Гилберт как-то злорадно усмехнулся и достал из-за пазухи нечто, похожее на гранату, а потом обернулся к младшему брату.       — Ну что, Люд, наш коронный? – спросил он, уже зажав в руке гранату и сорвав чеку.       Согласно кивнув, Людвиг слегка выглянул из-за стола, оценив обстановку, а потом подал сигнал брату, после чего высунулся из укрытия, сделав несколько выстрелов в сторону противников, чтобы привлечь к себе внимание, в то время как старший брат выглянул с совершенно другой стороны укрытия и бросил гранату. Кто-то со стороны оппонентов крикнул классическое «Ложись!» при виде летящей гранаты, только, когда она взорвалась, вместо распространившегося полагаемого огня помещение наполнилось густым белым дымом.       — Хватай пацана и рвём когти! – рявкнул на немного растерявшегося Ивана Байльшмидт, а сам, подхватив с пола документы, рванул к выходу из ресторана.       Напутственно кивнув, младший Байльшмидт поспешил за братом, а Брагинский, придя в себя, слыша кашель и ругань со стороны барной стойки, постарался как можно быстрее и при этом аккуратно взять на руки Альфреда, после чего поспешил за остальными, едва не словив шальную пулю. Стоило оказаться на улице, как Иван увидел завязавшуюся потасовку между своими охранниками и людьми, судя по всему, Бонфуа.       — Давай сюда! – окликнул его Гилберт, наполовину высунувшись из припаркованного неподалёку чёрного внедорожника и махая рукой.       Брагинский не стал раздумывать и поспешил к автомобилю, заскочив в него через открытую заднюю дверь. Только дверь захлопнулась, как машина сразу сорвалась с места благодаря умелому и уверенному управлению Людвига, сидящего за рулём.       — Сейчас оторвёмся, сбросим возможный хвост, – обернувшись в кресле, предупредил Байльшмидт и каким-то сочувственным взглядом осмотрел Ивана.       Он так и держал Джонса у себя на руках, зажимая рану на плече. Они все были без верхней одежды, и светлый костюм Брагинского был перепачкан кровью. Альфред весь подрагивал и, зажмурившись и поджав губы, сжал зубы от боли.       — Нельзя его в больницу везти с огнестрелом. Копов вызовут, – покачав головой, предупредил Гилберт.       — Есть одно место, – возразил Иван, подняв на Байльшмидта подавленный взгляд.       Пока Брагинский диктовал адрес, Гилберт вбивал его в навигатор. Только после того, как они убедились, что за ними нет хвоста, Людвиг вырулил на основную трассу и поехал уже согласно навигатору. Поездка обещала быть долгой, так как адрес был не близким, но необходимое место было единственным, куда Иван не боялся обратиться за помощью, доверяя человеку, который там работает.       Пока они ехали, Джонс успел потерять сознание, видимо, из-за потери крови, тем самым перепугав Брагинского, из-за чего он в дополнение того, что зажимал ему ранение, стал ещё держать руку на пульсе, чтобы не позволить его жизни незаметно ускользнуть.              Сидя на скамейке стерильно чистого коридора с белым халатом на плечах, Иван упёрся локтями в колени и подпёр руками голову, глядя куда-то в пол. Байльшмидты довезли их до нужного места, а потом распрощались. Гилберт обещал, что сделка будет заключена в любом случае, а ещё, что он обязательно навестит Франциска и передаст ему пламенный привет, сделав при этом акцент на слове «пламенный». Но Брагинского не волновал ни Бонфуа, ни исход сделки, ничего. Пусть он был благодарен Байльшмидту и за помощь, и за честность, но даже это его сейчас не интересовало. Больше всего его сейчас беспокоило состояние Альфреда, которое врачи оценили как тяжёлое. Иван и раньше осознавал, что подобное может случиться, но сейчас он понял, что был абсолютно не готов к такому исходу. Для него оказалось слишком, держать на руках раненого из-за него человека, который в любой момент мог его покинуть навсегда и уже никогда не вернуться. От одной только мысли, что Джонс может умереть, Брагинский пропустил болезненный удар прямиком в сердце. Так не может продолжаться…       За временем Иван не следил, только заметил, что на улице начало темнеть, когда его отвлекла медсестра, предложив стаканчик кофе. И ожидание, пожалуй, было невыносимее всего. А хуже всего было незнание того, чем всё закончится. Ведь теперь Брагинский окончательно себе признался, что, несмотря на всего лишь месяц знакомства, Альфред стал ему слишком дорог. Ещё никому не удавалось вызвать в нём такое чувство привязанности, никому не удавалось так сильно повлиять на него и вернуть ему стремление жить ради кого-то. Но при этом Иван понимал, что для него своя жизнь всегда имела косвенное значение, а другие были ему все одинаково безразличны после смерти сестры. А вот жизнь Джонса теперь обрела для него первостепенное значение. Поэтому, в случае хорошего исхода, Брагинский был готов принять важное для них обоих решение.       Спустя какое-то время, когда его уже немного разморило от усталости из-за ожидания и тяжёлых мыслей, кто-то растормошил его, взяв за плечо. Это была та самая медсестра, которая предлагала ему кофе. Она улыбалась мягкой улыбкой и предложила пройти за ней. Ощущая тревожное чувство, не позволяя преждевременно облегчению завладеть им, Иван поспешил за девушкой. Она привела Брагинского к палате, возле которой стоял невысокий мужчина азиатской внешности с длинными завязанными в низкий хвост каштановыми волосами и в халате врача, рассматривающий рентгеновские снимки. Обратив внимание на постороннее появление со стороны, он обернулся и улыбнулся.       — Доктор Ван, я привела его, как вы просили, – отчиталась медсестра, кивнув на Ивана.       — Спасибо, можешь идти, – благодарственно кивнув ей, с улыбкой отозвался врач.       — Яо… – сделал шаг навстречу Брагинский с встревоженным выражением лица.       — Я только что получил снимки, – продемонстрировав упомянутое, прервал его доктор Ван. – Всё в порядке. Жить будет.       Он даже представить не мог, какое облегчение вызвали у Ивана его слова, хотя и тень сомнения в его взгляде присутствовала. Яо этот взгляд заметил и только ухмыльнулся.       — Если не веришь мне, можешь зайти и проведать его, – указав в сторону палаты за своей спиной, предложил доктор Ван.       Брагинский не стал ждать повторного разрешения и воспользовался предложением, постаравшись при этом не выдавать своего волнения. Войдя в палату довольно небольшого размера, он сразу же наткнулся взглядом на Альфреда, лежащего на койке в слегка приподнятом положении и наполовину укрытого покрывалом. На его теле отчётливо выделялись местами окровавленные бинты в области пояса, а также частично была перебинтована грудь, чтобы закрыть свежую рану на левом плече. Заметив, что в помещение вошли, Джонс обернулся и посмотрел усталым и болезненным взглядом на посетителя. Кажется, он не верил, что останется жив, поэтому сейчас он не смог скрыть своей радости от того, что увидел Ивана. И только он захотел что-то сказать, как в палату вошёл Яо.       — Повезло тебе, молодой человек. Просто немыслимо повезло, – с улыбкой сказал доктор Ван, положив рентгеновские снимки на стоящий у стены стол. – Обе пули прошли навылет, не задев кости, жизненно важные внутренние органы или артерии, да и группа крови у тебя не такая редкая, донорская кровь как раз оказалась в хранилище. Пара дней правильного питания и должного ухода, и ты быстро поправишься, так что, можешь радоваться, в больнице лежать не придётся.       — Правильного питания?.. – хриплым голосом настороженно уточнил Альфред.       — Рыбку варёную кушать, мяско не жирное, приготовленное на пару, кашку рисовую, овощей и фруктов побольше, – с каким-то злорадством стал перечислять Яо, загибая пальцы, после чего решил уж добить окончательно, произнеся, как вердикт. – И никакого фаст-фуда.       — Ух… – расстроенно проворчал Джонс, скривив недовольную физиономию.       — Давай-ка выйдем и поговорим наедине по поводу лечения, – обернувшись к Брагинскому, требовательно сказал доктор Ван, сохраняя при этом улыбку.       Бросив на Альфреда виноватый взгляд, Иван всё же нехотя вышел в коридор следом за Яо, а тот приобрёл очень суровый и серьёзный вид, скрестив руки на груди.       — Какие-то проблемы? – решил спросить Брагинский, опасаясь, что не всё так хорошо, как ему сказали сначала.       — Относительно его здоровья? – тут же догадался доктор Ван. – Нет. Стоит проколоть противовоспалительные на всякий случай и можно давать обезболивающее, если вдруг первое время будут сильные боли, пока раны не затянутся. А ещё витамины проколоть, чтобы осложнений не было из-за переливания. Проблема в тебе.       — Ты о чём? – настороженно уточнил Иван, нахмурившись.       — О чём ты думал? – практически накинулся на него Яо, говоря обвинительным тоном. – Иван, он же ребёнок! Ты в курсе, что ему только девятнадцать лет исполнилось недавно? Как ты только додумался принять его в свою шайку, да ещё и на роль телохранителя?!       — Он осознавал риски, – отведя недовольный взгляд, оправдался Брагинский, хотя сейчас и понимал, что оправдания не помогут. – И, как ты сам знаешь, сейчас многое решают деньги.       — И что дальше? Прогонишь его через испытательный срок и посадишь на контракт, как и остальных? – требовательно спросил доктор Ван, презрительно сощурив и без того зауженные карие глаза. – Зачем ты портишь мальчику жизнь? В следующий раз он может не выжить. Ты ведь не отпустишь его, пока он не рассчитается с накопленным долгом.       — Не в этот раз, – строго возразил Иван.       — А что сейчас изменилось? – скептически хмыкнул Яо.       Брагинский не мог ответить. Просто не мог признаться кому-то постороннему в том, что Джонс стал для него особенным человеком. Поэтому Иван отвёл расстроенный взгляд и виновато поджал губы. Не веря увиденному, доктор Ван опустил скрещенные на груди руки и изумлённо уставился на Брагинского.       — Ох, нет… Ты привязался к нему, – осознав увиденное, сделал вывод Яо, устало прикрыв глаза ладонью. – Теперь ты его точно не отпустишь от себя.       — Как раз именно его я и готов отпустить. Я не намерен держать его при себе, даже если он сам захочет остаться, – нехотя признался Иван, уверенно посмотрев в глаза собеседника.       — Ты действительно изменился, – с каким-то сочувствием сделал вывод доктор Ван. – Что с тобой произошло?       — Просто я встретил человека, которому нет дела до того, кем я стал, и его не интересуют мои деньги. Он просто принял меня таким, какой я есть, – на этот раз честно и без капли притворства ответил Брагинский.       Слыша всё это и видя, в каком состоянии находится Иван, Яо был склонен ему верить, но при этом было поразительно видеть такие изменения, ведь доктор Ван уже давно знал Брагинского и даже представить не мог, что увидит его таким.       — Я могу его забирать? – прервал тишину Иван, посмотрев в сторону палаты.       — Как я сказал, в больнице ему делать нечего. Он молодой, быстро восстановится, – согласно кивнул доктор Ван.       — Спасибо за помощь. Плата будет переведена на тот же счёт, – Брагинский благодарственно улыбнулся.       — Как и всегда, – хмыкнул Яо и, развернувшись, решил удалиться, не дожидаясь ухода посетителей.       Проводив его взглядом, Иван неуверенно выдохнул, глядя на дверную ручку. Он принял решение, как поступит. Вопрос лишь в том, согласится ли Альфред. Наверняка согласится, после сегодняшнего-то, когда его чуть не убили. Любой нормальный человек был бы напуган после такой опасности для своей жизни.       Решив не играть в угадайку и не мучить себя вопросами, начинающимися на «если…», Брагинский просто выдохнул и открыл дверь палаты, входя в помещение. Пройдя до медицинской койки, Иван осторожно присел на её край, аккуратно взяв Джонса за ладонь, заметив у него на месте сгиба руки пластырь, скрывающий под собой след от катетера. Им повезло, что они успели приехать вовремя, иначе даже переливание не помогло бы из-за большой потери крови, большая часть которой отпечаталась на костюме Брагинского. Почувствовав прикосновение, до этого момента лежащий с закрытыми глазами Альфред открыл их и посмотрел на Ивана замученным взглядом.       — Ну и? Как себя чувствуешь, герой? – с мягкой усмешкой поинтересовался Брагинский.       — Как утка… – сипло ответил Джонс.       Сначала Иван не понял сравнения, пару раз моргнув, пытаясь найти тайный смысл в этой фразе.       — Утка? – так и не поняв, решил он уточнил.       — Которую подстрелили… – вяло улыбнувшись, хихикнул Альфред и приподнял здоровую руку, пошевелив ладонью, имитируя взмахи крыла.       Даже будучи раненым, бывшим на грани жизни и смерти он ещё и умудряется шутить, пытаясь поднять настроение, что в итоге удалось, из-за чего Брагинский совсем тихо засмеялся, неодобрительно покачав головой. Но мрачные мысли всё равно неумолимо возвращались и настырно лезли в голову. И, несмотря на ситуацию, лучше решить всё сейчас.       — Альфред, ты ведь помнишь, что сегодня истекает твой испытательный срок? – нехотя напомнил Иван, заметив, как едва заметная улыбка потускнела на губах Джонса.       — И я так понимаю, что с треском провалился из-за сегодняшнего… – отведя недовольный взгляд, вместо ответа сказал Альфред.       — Нет. Ты, наоборот, доказал, что полностью соответствуешь должности, – без улыбки возразил Брагинский.       — Но? – понимая, что фраза не закончена, настоял на продолжении Джонс.       — Но я хочу, чтобы ты больше не работал на меня, – глядя в глаза, твёрдо ответил Иван.       Из-за услышанного Альфред уставился на Брагинского поражённым не моргающим взглядом, чаще задышав. Он почувствовал, что его только что отвергли, будто бы сказав, что он больше не нужен.       — Что?.. Почему? Ты отсылаешь меня? Я облажался? – надрывным голосом со сквозящей в нём обидой спросил Джонс, не веря, что услышанное не является шуткой, и крепко сжал в своей ладони чужую ладонь.       — Нет, – подавляя в себе настойчивую жалость, строго возразил Иван. – Просто то, что случилось сегодня, помогло мне осознать, что я не хочу, чтобы ты рисковал собой из-за меня.       — Но ведь это моя работа. Ты же сам сказал, что я соответствую должности, – настаивал на своём Альфред, чувствуя резь в глазах и то, как дрожат губы от какой-то странной внутренней боли, причина которой вовсе не пулевые ранения. – Я прошёл испытательный срок! Почему ты хочешь избавиться от меня?..       — Потому что… – не справившись с направленным на него обиженным и укоризненным взглядом, Брагинский решил признаться во всём до конца. – Ты действительно стал мне очень дорог, и мне не безразлична твоя жизнь. Я не хочу, чтобы ты снова пострадал по моей вине.       Видя по его взгляду, что Джонсу недостаточно таких оправданий, Иван решил показать, какие именно чувства он вкладывает в понятие «очень дорог». Немного сместившись на койке, чтобы придвинуться ближе, Брагинский протянул свободную ладонь к лицу Альфреда, погладив по щеке, увидев теперь совершенно другой взгляд. Голубые глаза Джонса были изумлённо распахнуты и смотрели на него с каким-то трепетом и при этом опасением. Улыбнувшись такой реакции, Иван уже просто наклонился, мягко касаясь губ Альфреда своими. Джонс от прикосновения вздрогнул и неосознанно сильнее сжал ладонь Брагинского своими пальцами, а тот в ответ сместил вторую ладонь с его щеки на шею и только проявил настойчивость, увереннее прикоснувшись к губам. Сначала Альфред попытался отстраниться, но, ощущая всё большую настойчивость Ивана, сдался, прикрыв глаза, и слегка приоткрыл губы, позволяя углубить поцелуй, ощутив, как чужой язык проскользнул между зубов, касаясь его языка.       Брагинский был так рад, что Джонс в итоге ответил ему, рад, что он понял, что именно к нему он чувствует. Хотя сам Иван никогда бы и никому не признался вслух, что Альфред стал первым человеком, которого он действительно полюбил. Но сейчас, не желая ещё больше давить на него и навязывать свои чувства, Брагинский осторожно отстранился от Джонса и посмотрел ему в глаза, видя, что он отводит взгляд и неловко поджимает губы, явно смущённый случившемся. Это было так мило, что Иван не смог сдержать улыбки.       — Сможешь встать? – прерывая неловкую тишину, заботливо спросил Брагинский. – Или тебе помочь?       Альфред не ответил и, опустив взгляд, тихо шмыгал носом, пытаясь подавить слёзы. Не от того, что Иван решил от него избавиться. А от осознания, что его чувства такие же, как у Брагинского. От осознания, что по сути сначала он неосознанно влюбил его в себя, а потом сам влюбился в человека, в которого нельзя было влюбляться. Только не в него, ведь ничего хорошего из этой любви не выйдет. Хотя бы потому, что они не смогут быть вместе.       — Поехали домой, – не получив ответа, Иван решил всё же помочь, высвободив руки, и, просунув их Джонсу под спину, помог ему принять сидячее положение. – Я прослежу, чтобы ты ни в чём не нуждался и поправился как можно скорее. Как только тебе станет лучше, я отдам тебе чек с твоим положенным гонораром, и ты сможешь вернуться к себе домой.       Почувствовав, что Альфред весь задрожал, Брагинский захотел посмотреть ему в глаза, но тот слишком резким для своего состояния движением руками обхватил его шею и плотно прижался, пряча лицо в плече.       — Не нужны мне твои деньги… – сквозь всхлипы проговорил Джонс. – Я просто хочу быть рядом с тобой... Разве ты сам этого не хотел?       — Хотел. И до сих пор хочу, – честно признался Иван, в ответ обняв Альфреда за талию. – Только вот... Быть рядом со мной опасно.       — А то я не знаю, – с прозвучавшим в голосе раздражением, отозвался Джонс. – Зачем тогда всё это? Сначала ты говоришь, что я тебе больше не нужен, а потом тут же практически заваливаешь и целуешь.       — Я хотел, чтобы ты знал, – вздохнув, признался Брагинский. – Прости мне мой эгоизм…       — Ты не эгоист, – слегка отстранившись, Альфред строго посмотрел Ивану в глаза. – Ты идиот.       Настолько откровенное высказывание поразило Брагинского, а потом заставило открыто и искренне рассмеяться. Даже Джонс улыбнулся от того, что он не принял близко к сердцу это любящее казалось бы оскорбление. В итоге Иван помог Альфреду подняться с койки под звуковое сопровождение в виде кряхтения, шипения и ойканья, накинул на него медицинский халат, разместившийся на вешалке, и, придерживая за плечи, не спеша повёл к выходу из больницы. На вопрос о том, как они доберутся до дома, если они бросили машину вместе с охраной у ресторана Хонды, Брагинский ответил Джонсу, что решил воспользоваться услугой для простых смертных, иными словами говоря, вызвал такси.       Также на все последующие вопросы о будущем, касающемся бизнеса, конкурента, пытавшегося его убить, и сорванной сделки, Иван ответил, что разберётся со всем позже, когда будет убеждён, что Альфред больше не будет подвержен опасности. Задавать вопросы о возможном продолжении работы на должности Джонс не стал, так как тема была слишком щепетильная. Но не менее его интересовал вопрос отношений. Ведь он действительно не хотел уходить и хотел быть с Брагинским не просто как его телохранитель. В итоге Альфред решил отложить это на потом. У него будет несколько дней, пока он будет восстанавливаться, чтобы как-то изменить мнение Ивана. Хоть как-то…