Право быть счастливой

      Вечеринка, организованная в честь юбилея заместителя министра магии, собрала очень много именитых гостей. Большую семью Уизли-Поттеров, желанных гостей на любом мероприятии, представляли Гермиона, Перси и его жена Одри, поскольку все трое работали в министерстве магии и не могли игнорировать корпоративные мероприятия. Гарри, никогда не любящий подобные вечеринки, под благовидным предлогом отказался, оставшись дома с беременной женой. Гермиона очень хотела, чтобы Рон составил ей компанию. — Было бы здорово пойти вместе, — сказала она мужу, — уверена, там будет весело. Рон, который в последнее время был занят разработкой новых товаров для "Ужастиков умников Уизли", воспринял её предложение без энтузиазма. — Опять будут все глазеть на меня, как на прокажённого, — сказал он, — и каждый второй будет удивлённо говорить: "ой, и как же вам удалось заполучить в жёны такую красавицу?" Как будто я тебя не достоин. — Ну что за глупости, Рон! — поразилась Гермиона, — неужели это тебя задевает? Разве ты не гордишься своей женой? — Конечно горжусь, — сказал он, обнимая её, — но мне не хочется в очередной раз слышать такие колкости. Ты можешь сходить без меня? Там наверняка будет, с кем поболтать. — Хорошо, — угрюмо согласилась она, понимая, что упрямого мужа ей не переспорить. Перед вечеринкой у неё совершенно не было настроения. Даже не хотелось делать причёску и выбирать красивый наряд. Она практически заставила себя сделать это, чтобы не ударить в грязь лицом перед начальством. На вечеринке было полно гостей со всей магической Британии. Здесь были не только сотрудники министерства, но и известные журналисты, писатели, спортсмены, представители магической аристократии. Одри Уизли, невысокая хорошенькая девушка, сотрудница отдела магического международного сотрудничества, с явным восторгом указывала Гермионе на именитых гостей. Некоторых из них она и сама знала, но вежливо слушала свою родственницу, изображая живой интерес. — А вот там, смотри, известные игроки в квиддич. Вон, Кормак Маклагген, вратарь "Сенненских соколов". Как великолепно он играет в этом году! Мой племянник Патрик болельщик "Соколов", не пропускает ни одной игры. Он.... Гермиона уже не слушала. Она смотрела на Кормака и ловила себя на мысли, что не узнала бы его, если бы не тот календарь, что она стащила у Джинни и использовала для постыдного дела. Высокий статный блондин стоял, облокотившись на колонну и чинно беседовал с Говардом Моуди, одним из самых влиятельных банкиров Ирландии. Неожиданно, Кормак посмотрел в сторону Гермионы, и их глаза встретились. Гермиона постаралась поскорее увести взгляд, но было уже поздно. Он явно заметил её. Через несколько минут он окликнул её и подошёл, держа в руке пару коктейлей. — Привет! — радостно сказал он, — Гермиона, как давно мы не виделись, — он потянул ей коктейль, — давай выпьем за неожиданную встречу! — Здравствуй, — немного смущённо сказала она, вспоминая, как они расстались, — извини, я не сразу тебя узнала. — Неужели я так сильно изменился? — улыбнулся он, и Гермиона заметила, что его туповатая некогда улыбка сейчас выглядит скорее милой и делает его обаятельным, — а вот я сразу тебя узнал: ты почти не изменилась. Такая же красавица! — Спасибо, — коротко ответила она. Они говорили ещё какое-то время. Кормак вспоминал их с Гермионой недолгие и очень странные отношения, рассказывал ей о своей спортивной карьере и очень много шутил. Это было на него совсем не похоже, поэтому Гермиона чувствовала себя неловко каждый раз, когда он говорил что-то действительно забавное. Вскоре заиграла музыка и начались танцы. Маклагген, к удивлению Гермионы, сразу же отреагировал на это: — Пойдём потанцуем, — предложил он, — в танце веселее общаться. И меньше чужих ушей, если ты этого боишься. — Хорошо, — сразу согласилась она и протянула ему руку. Она сама не знала, почему приняла его приглашение. Это было опрометчиво и глупо, ведь она была замужем и хорошо знала, что многие из её коллег и знакомых будут пристально наблюдать за ней во время танца. Но слова сами сорвались с её губ, и обратной дороги уже не было. Кормак взял инициативу в свои руки, обняв её за талию и начиная неспешно двигаться в такт музыке. — С каких пор ты научился танцевать? — спросила она, — я думала, что тебя интересует только квиддич. — Работа вратаря тоже своего рода танец, — с улыбкой ответил он, — нужно постоянно быть в движении. К тому же, это полезный навык для общения с девушками, — он подмигнул. — Наверное, у тебя нет отбоя от поклонниц, — сказала Гермиона. — Ни одна из них не способна сравниться с тобой, — ответил он. Комплимент был банальным, но Гермионе он почему-то понравился. — Думаю, после выхода календаря ко дню святого Валентина, число твоих поклонниц вырастет в разы, — заметила она. — Ты уже оценила мой образ? Я польщён, — засмеялся он, подхватив Гермиону и покружив её в танце. Это было так неожиданно, что она даже растерялась. — Что ты делаешь? Люди же смотрят! — А что такого, — ответил Кормак, продолжая обнимать её за талию, — пусть видят, как нам весело. — Я замужем, — строго ответила она. — Я знаю. Я помню, ты предпочитаешь вратарей, — он вновь подмигнул, — твой муж неплохо играл в школьное время. Но сейчас у него совсем другая работа. Он также ловок, как и прежде? Гермиона поняла скрытую колкость, но сделала вид, что не заметила этого и предпочла сменить тему. — А ты женился, как я вижу. — Нет. Да и зачем? Я пока молод и хочу пожить в своё удовольствие, — честно признался Кормак. Он резко закрутил Гермиону и оказался у неё за спиной. Не обращая внимания на её тихий протест, он вплотную прижался к ней сзади и приобнял за плечи. Гермиона почувствовала его сильные объятия. Ещё в школе Кормака отличали широкие плечи и развитая мускулатура. Сейчас же он выглядел ещё более внушительно. — Перестань, — сказала она, не совсем искренне, когда он стал шептать ей на ушко какие-то безделицы. Она уловила какой-то приятный запах, исходящий от него. Она не могла понять, что это был за аромат, но он определённо ей нравился. Рука Кормака медленно заскользила по её плечу, спускаясь всё ниже и ниже, пока не коснулась ягодицы. Гермиона, вся красная от смущения, ощутила неожиданный прилив возбуждения и не на шутку испугалась. К счастью, музыка стихла. Аккуратно убрав его руку, Гермиона поблагодарила Кормака за танец. — Была рада тебя видеть, — сказала она. — Я тоже. Может, встретимся как-нибудь. В более приватной обстановке, где ты не будешь так скована. — Не знаю. Не уверена... — Я напишу тебе, хорошо? Не волнуйся, твой муж ничего не узнает, — сказал Кормак, догадавшись, что скажет Гермиона на его предложение, — не хочу тебя подставлять. Он наверняка очень ревнив, — Кормак подмигнул и, приобняв за плечо на прощание Гермиону, вернулся к своей компании. Весь оставшейся вечер она провела в раздумьях по поводу того, насколько правильно поступила. Она жутко сердилась на саму себя, потому что почти всё время невольно глазами искала его, этого белокурого позёра, который должен был её раздражать, но почему-то приковывал всё внимание к себе. Она жадно смотрела, как он беседовал с несколькими сотрудниками отдела магических игр и спорта, как смеялся над шутками бородатого начальника сектора ликвидации последствий случайного колдовства, как угощал коктейлем симпатичную журналистку из "Ведьминого досуга". Ей было стыдно признавать, что он понравился ей. С одной стороны, он остался всё тем же нагловатым Кормаком Маклагенном, которого она помнила со школы. С другой, он возмужал и стал более общительным и галантным, чем прежде... Когда сильно заполночь Гермиона пришла домой, в спальне было темно, а Рон тихо сопел в подушку. Это явно не входило в её планы. Бесцеремонно хлопнув дверью, она легла рядом и обняла его. Рон заворочался и попытался повернуться на другой бок, но Гермиона навалилась на него сверху. — А? Что? Что происходит? — спросонья не понимал он, потирая глаза. Гермиона уже стаскивала с него трусы, — что ты делаешь? — Я вся горю! Просто трахни меня и всё! — сказала она мужу без всяких предисловий. — Но уже поздно, Гермиона! ты чего? — бурчал Рон. Она рукой нащупала его член, вялый и холодный. — Неужели ты не хочешь порадовать меня? — подначивала она, — давай же, я хочу тебя оседлать, — она стала водить рукой вверх-вниз по его члену, то оголяя головку, то опять убирая её в кожаный мешок, чтобы он наконец начал твердеть. — Чёрт возьми, Гермиона! Что на тебя нашло? — недоумевал Рон. Она никак не реагировала на его слова, продолжая своё дело. Как только член затвердел достаточно, чтобы оседлать его, Гермиона тут же запрыгнула сверху и направила его внутрь. Там было так мокро, что он вошёл, как по маслу. — Да! Да! Да! Да! — стонала она, скача на муже. Она была так возбуждена, что с силой впилась ногтями в его грудь. Рон охнул и тяжело задышал, но не проронил ни слова. Гермиона чувствовала его внутри себя, но это было не совсем то, на что она рассчитывала. Рон не был так же возбуждён, как она. Ей хотелось, чтобы его половой орган был твёрже и проникал глубже. К сожалению, это было невозможно, — Да! Сильнее! Глубже! — кричала она, заводя сама себя. Её возбуждение было на пределе. — Аахххх, — пыхтел Рон, наконец начав входить во вкус и стараясь двигаться в такт Гермионе, — не так быстро, не так быстро, я боюсь, что... — Быстрее! Сильнее! Глубже! Ах! Ах! — не слушала она мужа, продолжая скакать на нём, словно на норовистом жеребце. — Подожди! постой! охххххх, — Рон глубоко вздохнул и Гермиона почувствовала его тёплое семя внутри себя. Это случилось так неожиданно и рано, что она даже не сразу поняла, что это конец. — Что? Уже? — с недоумением спросила она, слезая с мужа. — Я же просил тебя: не так быстро, — оправдывался Рон, — я не мог справиться с тобой в таком темпе... ты не дала мне шанса. — Я дала тебе очень много шансов, Рональд, — съязвила Гермиона. Но я милосердна и могу дать ещё один. — Боюсь, что я не смогу так сразу, — признал Рон. — Сможешь, если будешь работать языком, — ответила она. — Что? Но подожди... — Ты кончил, я нет. Но я хочу почувствовать оргазм. Ты хочешь мне в этом помочь? Хочет, чтобы я была счастлива? — Конечно хочу, но... Гермиона не позволила ему договорить своё возражение. Она нагло придвинулась к нему вплотную и, широко раздвинув ноги, стала усаживаться на его лицо. — Что? Что ты делаешь? — начал было Рон, но она уже поместила его рот меж своих ног. — Давай! Лижи! — властно сказала она, — заставь меня кончить хотя бы своим языком. Видимо, её голос прозвучал достаточно грозно, потому что в этот раз Рон не стал спорить, а принялся за работу. Он практически никогда не баловал её оральными ласками, хотя Гермионе всегда хотелось этого. Она не понимала, почему муж не хочет практиковать подобные вещи, но не хотела спрашивать его в этом в лоб, а сам он никогда не поднимал эту тему. Хотя между ног Гермионы было и так мокро, она почувствовала, что возбуждается ещё сильнее, когда язык Рона начал проникать внутрь и стимулировать самые чувствительные части её тела. Почему-то в этот момент она вспомнила Кормака и то, как крепко, но при этом нежно он обнимал её за плечи во время танца. Он буквально чувствовала его вкусный запах. От него пахло мужчиной, и этот аромат она не могла забыть. Её вспомнилась его нахальная улыбка и озорной взгляд. Как он тесно прижимался к ней, а она не сопротивлялась. Как он шептал ей на ухо разные безделицы и ей не хотелось, чтобы он замолкал... Возбуждение накатило на неё с такой силой, что она почти не отдавала себе отчёт. Зажав голову Рона между ног, она остервенело стала елозить по его лицу. И когда он в очередной раз коснулся языком её половых губок, она бурно кончила, почувствовав, как жидкость вылетает из её промежности и орошает лицо Рона. Муж выглядел потрясённым, когда она наконец слезла с него и легла рядом, вся потная и лишённая сил. — Что это было, чёрт возьми? — ошарашено спросил Рон. Его глаза были раскрыты от удивления, на лице застыло глуповатое непонимающее выражение. — Это было счастье, — спокойно ответила она, смотря в потолок.