Дамы семьи Паркинсон

      Северус промаршировал по ухоженной подъездной дорожке Малфой-мэнора и черным вороном взлетел по ступенькам. Люциус обнаружился у себя в кабинете. Он корпел над какими-то финансовыми расчетами, и вид у него был самый домашний: волосы собраны в растрепанный низкий хвост, сам в шелковом халате-кимоно, расшитом золочеными китайскими драконами. Увидев приятеля в дверях, Люций отчетливо вздрогнул и привстал в кресле.       — Что-то с Драко?       — Да нет, — отмахнулся Северус и, взметнув полами мантии, уселся в гостевое кресло напротив. — Все с твоим наследником в порядке.       Люциус прикрыл глаза, пошатнулся и тяжело оперся о стол правой рукой. Однако очень скоро его секундная слабость сменилась всплеском негодования.       — Да какого Мордреда?! — возопил друг, театрально потрясая кулаком. — Я оставил для тебя защиту мэнора открытой на случай форс-мажора, а не для того, чтобы ты сюда врывался, как лиса в курятник! Здесь не бордель, чтобы тебе были рады в любое время суток!       — Мне нужно срочно с тобой поговорить, — невзирая на его недовольство, сказал Северус, подаваясь вперед и ловя его взгляд. — Люций, это важно.       — «Это важно», — передразнил его Люциус, сел обратно и щелчком вызвал домовика. — Виски мне. И хозяйке ни слова! Нет, ну ты видишь, до чего ты меня довел? Спиваюсь во цвете лет! Мерлиновы кальсоны, ты вообще ни во кнат меня не ставишь… Наверняка мечтаешь о безвременной гибели друга во цвете лет, чтобы утешить мою прекрасную вдову… — забубнил он себе под нос, сдвигая в сторону бумаги.       Северус закатил глаза. Редкостное в старых семьях дело: Люциус обожал Нарциссу и ревновал ее к каждому столбу. К Северусу тоже, хоть и меньше, чем к остальным лицам мужского пола, — Люций знал о его неразделенной любви к другой. Впрочем, высокое доверие — а Северус был единственным посторонним мужчиной, вхожим в личные апартаменты Малфой-мэнора, — не мешало этому белобрысому Отелло периодически устраивать Нарциссе и Северусу уморительные сцены ревности с подозрительными взглядами, проверкой воротничков мантии на следы помады и допросом домовиков.       Северус безропотно терпел: у богатых свои причуды, Малфои развлекаются, как умеют. Любовь Люциуса была абсолютно взаимной, но Нарцисса и не думала успокаивать супруга — ее такая ревность бесконечно забавляла, и темпераментная Блэк любила подразнить Люция, впрочем, никогда не выходя за рамки приличий. Бедовая парочка, — осуждающе и немного завистливо качал головой Снейп, волей-неволей слушая очередные страстные скандалы в итальянском стиле, сопровождаемые битьем бесценных ваз эпохи Мин. На следующий день Люциус, сбросив пар, приходил в чувство, падал перед безвинной супругой на колени и одаривал ее очередным сапфировым гарнитуром (к этим камням она питала особую слабость). «Ангел чистоты» и «непорочнейшая из женщин» незамедлительно прощала мужа, и в семействе Малфоев временно наступала идиллия, но Северус не обольщался: затишье никогда не бывало долгим.       — Что ты от меня хочешь, погубитель? — грустно спросил Люций, когда подали виски. За его спиной красовалось французское окно, и он сел к нему вполоборота. Красивый классический профиль на фоне пейзажей Малфой-мэнора так и просился на картину какого-нибудь итальянского мастера, и Северус вздохнул про себя: ну как Люциус может думать, что Нарцисса предпочтет ему кого-либо другого?       — Я встречался с Поликсеной Паркинсон.       — О, — поднял брови домиком Люциус и повернулся к нему лицом, а затем развеселился: — Постой-ка… ты ворвался в мой дом и испугал меня до полусмерти, чтобы сообщить мне об этом? Это и есть твое «важно»? Мерлин, Северус, я не думал, что все так запущенно, ты же вроде взрослый мальчик. Ладно, так и быть, вот тебе совет от опытного старшего друга: девушки любят цветы и украшения и не терпят пренебрежения. Все, дальше сам разберешься, там несложно.       — Ты невыносим, — скрипнул зубами Северус, не поддерживая пошлую шутку. — Мне стерли память о ней, подчистую. Не знаю когда, не знаю как, кто и зачем, но теперь я точно уверен, разговор с Паркинсон окончательно это подтвердил.       — Обливиейт? Да еще такой мощный? — посерьезнел Малфой. — Я не специалист, но разве можно стереть память о человеке полностью?       — Оказалось, можно, — кивнул Северус. — Но все равно что-то прорывается, это же огромный кусок воспоминаний. Я вот взгляд узнал… Мордред, Люций, у меня украли кусок личности!       Он замолчал, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Люциус смотрел на него широко раскрытыми серыми глазами и был в этот момент ужасно похож на собственного сына.       — В смысле — личности? — тихо, как-то испуганно переспросил он.       — Ну подумай, Люци, напряги свои сиятельные извилины, — поморщился Северус. — Оказалось, мы с ней дружили еще в школе. Это время, когда ты становишься тем, кем являешься, понимаешь? Первые решения, первые сомнения, черты характера — все это формируется именно тогда, а влияет на этот процесс окружение. Я уже не знаю, кто я, но вряд ли тот же человек, каким был до Обливиейта. Это не говоря уже о влиянии на мозг, такое вмешательство бесследно не проходит. Хорошо хоть калекой не стал… Я где-то читал об этом, но не могу вспомнить где, — продолжил Северус после паузы, потирая ноющий висок. — Мне нужен доступ в библиотеку, причем в вашу закрытую секцию, которая зачарована кровью членов семьи. Так что вот тебе пробирка с реагентом против свертывания, накапай мне сюда, и побольше.       Люциус побледнел и немного отодвинулся от стола.       — Люциус, ты же вроде взрослый мальчик, — елейно пропел Северус, мелочно радуясь возможности отомстить и придвигая пробирку поближе. — Взрослые мальчики не боятся таких маленьких иголочек. Давай, Люц, не выкаблучивайся, вечером мне надо вернуться в школу — суббота не продлится вечно.       — Я тебя ненавижу, — слабым голосом сообщил ему Малфой, принимая из рук пробирку. — Мерлин, ну зачем, зачем я приблизил тебя к себе? Впрочем, знаю зачем — повелся на потенциал, как нюхлер на золото, — самокритично добавил Малфой.       Он со страдальческим лицом кольнул палец и выдавил несколько капель.       — Не халтурь, — строго сказал Северус. — Мне надо больше, если не хочешь, чтобы я каждые выходные дежурил с пробиркой под твоим кабинетом. Скорее всего, мне придется кровью каждый корешок мазать.       Люциус скривился, но крови послушно нацедил.       — Я еще с твоего первого курса знал, что из тебя вырастет настоящая ядовитая змея, — мстительно сказал он, придирчиво осматривая пострадавший палец. — И был прав, ты всю кровь у меня выпил — в переносном смысле, а теперь еще и в прямом.       — Да-да, — отмахнулся Северус, вставая. Он хотел начать поиски в библиотеке уже сегодня. — Иди в прорицатели, можешь даже Трелони подсидеть. От нее все равно никакого толку, зато ты будешь звездой преподавательского состава. От старшекурсниц отбоя не будет.       И стремительно покинул кабинет, не дождавшись возмущенной отповеди. О закрытую дверь, мелодично звякнув, разбился стакан из-под виски.

***

      Тренировались в той же Выручай-комнате, благо была суббота. Подумав, Панси решила отложить разговор с тетей на вечер, чтобы обсудить с ней также результаты опытов, а не просто поплакаться на тему возможного родства с Гонтами.       В этот раз они, поразмыслив, придали Комнате вид дуэльного зала, только стол добавили, чтобы было удобно вести лабораторный журнал.       — Итак, опыт номер одиннадцать. Драко, записывай, не спи! Змея неизвестного вида, трансфигурирована из серебряной вилки, метра два в длину, зеленого окраса, вроде не ядовитая. Расстояние до объекта — ммм, метров пять.       — Шесть, — поправил Драко, подняв голову от стола и прикинув на глаз дистанцию. Глазомер у него был отличный, развитый квиддичем, и Панси кивнула, соглашаясь:       — Шесть. Гарри, ты готов?       — Готов, — отозвался друг. Он стоял у стены, засунув руки в карманы и упрямо наклонив голову, но Панси видела по напряженной линии плеч, что он устал.       Панси отменила Ступефай, и змея текучей зеленой лентой заскользила на середину зала. Гарри проговаривал вслух детскую считалку, пока внимательно слушавший Малфой не поднял руку, чтобы его остановить:       — Все, человеческие слова закончились, и началась эта ваша шипящая жуть. Окаменяй, Панс.       Змея застыла в неестественной позе, а Панси, подойдя ближе, измерила расстояние от нее до Гарри.       — Ну что, два метра. Не много и не мало. Соответствует моему результату, так что можно считать, что порог автоматического перехода на парселтанг у змееустов примерно совпадает.       — Что теперь? — спросил Гарри устало, привалившись к стене, и она похлопала его по плечу, чтобы поддержать.       — Теперь будем тренироваться сознательно вызывать парселтанг. Надо научиться управлять им, переходить на него по желанию.       — Ты уверена, что это вообще возможно? — подошел к ним Драко, яростно оттирая с пальцев чернила. — Что если это какая-то защитная реакция? Точно! Дар, чтобы тебя змеи не кусали. Подползает к тебе змея — а ты ей: «добрый вечер, не кусайте меня, пожалуйста». Она смущается, извиняется и уползает.       Панси посмеялась и покачала головой.       — Забавная гипотеза, но как-то жиденько для темного дара. Мне тут пришло в голову утром: Гонты наверняка что-то знали о парселтанге. Иначе не было смысла так трястись над таким талантом. Это бессмысленно — идти на гнусности, которые они затеяли, ради того, чтобы просто не бояться змеиных укусов. Чем-то этот дар ценен, настолько ценен, что Гонты не желали даже брачные расчеты делать — там же посторонним кровь надо давать. Вот только я ума не приложу, как можно еще использовать парселтанг.       — Есть идея, — поднял голову Гарри. — Надо проверить, слушаются ли нас змеи. Если слушаются, то можно их науськать на врага, спрятав перед сражением в высокой траве. Противник даже не заподозрит засаду, кто будет перед боем смотреть под ноги?       — Тоже вариант, — Панси устало потерла лицо и потянулась. — Все, на сегодня хватит. Гонты берегли свои секреты много веков, за один день мы их точно не разгадаем. Пойдемте на обед, я голодна, как волк.       — Обед! — оживился Драко. Перехваченных ими с утра булочек было явно недостаточно, но они торопились с экспериментами — оставаться в неведении было опасно. — Слушайте, а что вы будете с Трансфигурацией делать? МакГонагалл же с вас не слезет.       — Ты сможешь на следующем уроке незаметно трансфигурировать наши вилки?       — Если прикроете, — легко согласился Драко, но тут же подбоченился: — Мне не жалко одарить крупицами своего безбрежного таланта менее даровитых друзей.       — О да, Основатели рыдают от зависти к гениальности Драко Малфоя, — фыркнула Панси и пошла на выход. Мальчики последовали за ней.

***

      Оказаться после Выручай-комнаты обратно в Хогвартсе было непривычно, Драко даже запнулся на секунду, пытаясь свыкнуться. Грубые каменные стены, мрачные доспехи, факелы в старинных держателях… Будто другой мир. Он вздохнул, скучая по номеру а-ля «Риц».       На обеде сели не рядом, как обычно, а вдвоем с Гарри — Панси решила пообедать на другом конце стола, с Лавандой и Парвати. На этом сюрпризы не закончились: напротив неожиданно устроился Рон Уизли и внимательно оглядел их с ног до головы.       — Уизли, твой нездоровый интерес становится просто неприличным, — протянул Драко, когда внимание рыжего окончательно ему надоело, и отложил вилку. — Ну чего тебе надо?       — И где это вы были ночью? — спросил Рональд, переводя цепкий взгляд с Драко на Гарри. — Вас не было до полуночи так точно, а утром я проснулся рано — и вас уже не было. Вы что, ночевали вне спальни? А где?       — Мерлин всеблагой, — закатил глаза Драко. Делиться секретом Выручай-комнаты он не собирался — с рыжей семейки сталось бы там поселиться и требовать деньги за вход с остальных. — Уизли, тебе не кажется, что наши с Гарри дела тебя совсем не касаются? Нам не спалось, вот и весь секрет, господин аврор.       — Не надо ля-ля, — проницательно усмехнулся Рон. — В гостиной вас тоже не было, я проверил, а бродить ночами по замку вы бы не стали — не дураки. Вот я и спрашиваю: где вы были?       — Рон, Драко прав — это не твое дело, — спокойно, но холодно сказал Гарри, тоже откладывая приборы, и Драко присвистнул про себя: прозвучало это очень веско — даже его самого пробрало. — Мы с тобой не друзья, что бы ты там себе ни думал. И мое местонахождение и времяпровождение к тебе отношения не имеют.       — Если не скажете, я вас сдам декану, — заявил Уизли, отводя взгляд и комкая в руках салфетку. — И еще расскажу всем, что пока вы занимались ночью не пойми чем, некая мисс Паркинсон тоже не спала в собственной постели. Мне Гермиона рассказала. Что, небось лизались, ага? Неужто прямо втроем?       Драко сжал зубы и побелел от злости, а затем встал, оперся на кулаки и навис над струхнувшим Роном.       — Порочишь имя наследницы одной из Священных семей? — медленно и веско произнес он.       — Я тоже из этих самых Священных, — неожиданно твердо ответил Рон, глядя на него снизу вверх. — Только вот почему-то со мной так не носятся, как с тобой или с ней. И вообще, чем больше вы скрываете, тем больше хочется додумывать, — гаденько ухмыляясь, добавил он.       Драко медленно выдохнул сквозь зубы. Уизли надо было поскорее заткнуть, и лучшим способом была бы магическая дуэль — победивший мог потребовать, чтобы проигравший отказался от своих слов и принес обет больше никогда их не повторять ни в каком виде. Дуэль вообще была очень удобным инструментом для решения любой проблемы, вот только была тут одна загвоздка… И судя по кривой ухмылке Рона, он о ней знал.       — Ты страшен в гневе, Малфой, но что ты мне сделаешь? На дуэль вызовешь? Для этого надо признать меня равным, а ты этого делать не станешь, тебя папочка наругает.       — Тебя вызову на дуэль я, — сказал Гарри, встал и бросил ему в веснушчатое лицо салфетку. — Малфой, скажи все, что полагается, за меня, я не знаю нужных слов. Ну и секундантом моим будешь.

***

      Рон проводил уходящего размашистым шагом Поттера тоскливым взглядом. Малфой, скороговоркой выпалив формулу вызова, устремился за приятелем — не то отговаривать, не то просвещать, — и Рон вздохнул и уткнулся в тарелку. Почему-то у него всегда и все шло наперекосяк.       Вообще-то, он хотел напроситься к Гарри в компанию — понадеялся, что тот посвятит его в свой секрет, возьмет в следующий раз с собой, а потом они окажутся повязаны общей тайной. Но получилось как обычно: в присутствии невыносимого Малфоя он плохо следил за языком — тот выводил его из себя одним своим прилизанным видом.       Наверное, он зря брякнул двусмысленность про Паркинсон — просто уж очень захотелось хоть как-то задеть их за живое. Он уже заметил, что Поттер и Малфой оберегали Панси, как драконы — сокровище, хотя на взгляд Рона ценного в ней была только звучная фамилия. Девчонка как девчонка, миленькая, но на любителя, ему самому были по вкусу длинноволосые блондинки вроде Лаванды.       Рон уныло почесал щеку и положил себе аппетитно пахнущего пирога с почками. Со спины раздалось деликатное покашливание, и, нехотя обернувшись, он увидел полную предвкушения Гермиону.       — Ну что? Они тебе рассказали, где были? Мне так интересно! — затарахтела она, садясь рядом, по левую руку.       — Куда там, — пожаловался ей Рон и подпер голову рукой. — Вместо веселого совместного приключения в духе настоящих гриффиндорцев у нас теперь магическая дуэль в духе настоящих слизеринцев.       — Дуэль?!       — Ага, — кисло подтвердил Рон и скосил глаза на другой конец стола, на темноволосую макушку Панси. — Ни много ни мало, сражаемся из-за нанесения урона чести драгоценной мисс Паркинсон.       — Что за бред, — растерянно проговорила Гермиона и проследила его взгляд. Стиснула кулачки. — Ну почему опять она?!       — Потому что Малфой — ублюдок, который пытается закрыть рот порядочным людям, чтобы дальше проворачивать свои делишки втихую, — со злостью процедил Рон и пристукнул ладонью по столу. — Если я проиграю, то не смогу больше никому рассказать об их ночных похождениях, да и вообще как-то задеть Паркинсон — у меня просто язык отнимется, если попробую.       — А если написать? — оживилась Грейнджер.       — Тогда пальцы. Слушай, Гермиона, отстань, Мерлина ради! Тошно мне, разве не видишь?       — А отказаться от вызова ты можешь? — не отставала Гермиона.       — Не могу, — скрипнул зубами Рон и сжал в кулаке вилку. — Если откажусь, то другая сторона будет вправе потребовать обета просто так, за здорово живешь. Да еще и виру попросит за клевету, а у родителей денег нет. И вообще, фигу им, а не отказ! Малфоя я, может, и не победил бы, но Поттера точно раскатаю.       — При чем тут Гарри? — удивилась Гермиона, отшатнулась и как-то даже посерела. — Разве ты не с Малфоем будешь драться?       — Слава Мерлину, нет, — повеселел Рон и принялся за пирог. Настроение стремительно улучшалось. — Поттер, как истинный герой, вызвался защищать поруганную честь принцессы вместо своего трусливого белобрысого приятеля.       Гермиона молчала и дергала себя за пышные волосы, а потом сказала:       — Запиши все, что знаешь, сейчас, до дуэли. Если проиграешь — записи останутся, так ведь?       Рон с восхищением посмотрел на нее. Все-таки умная она девчонка, и что Поттер нашел в той скользкой Паркинсон?