Край ночи

Восходящее солнце, словно медленно пробуждающийся великан, окутывало мир нежным, розовым свечением. Рассвет уверенно пробивался через стену древних лесных гигантов, обрамляющих обрыв. Словно стражи, многовековые деревья раскидывали пышные кроны на огромные территории. Прямо под ногами отражало отблески золотистой зари подрагивающее зеркало водной глади. Свободный ветер, словно музыкант, виртуозно исполнял самый прекрасный и незабываемый сольный концерт. Под окраиной обрыва, где мерцали переливы пестрых оттенков чешуи речных рыб, что словно высечены были из кристаллов, взбодренные утренней свежестью, просыпались цветы. Они распускали пышные бутончики, разливая сладкий аромат по всей округе. Рассвет озарил этот мир, но до сих пор не пробил завесу ночной тишины. Всё вокруг было живо и мертво одновременно. Ни животных, ни птиц, ни насекомых. Романтично трепетало сердце от открывшейся взору красоты, но в то же время одиноко было до невозможности. — Никогда ранее не видела чего-то, кроме Пустошей Бездны — завороженно шепчет демонесса, алыми глазами цепляясь за все вокруг. Темные коридоры и близко не стояли с этим разнообразием цветов, запахов, оттенков. От чувств кружилась голова. — Ты по-прежнему не ощущаешь ничего? — звучит позади голос. По интонации определяется легкая, грустная улыбка. Пристальная слежка за обезумевшей от горя герцогиней и поглощенной её влиянием целительницы порой прерывалась на посещение знакомых мест из прошлого. Однако результата это до сих пор не дало. Ни родной дом, ни поля сражений, ни место знакомства не вызывали даже намека на воспоминания из прошлого. — Если ты о моем прошлом, то нет. — быстро проговаривает девушка, чтобы уйти от ненавистной темы. В ней боролась любовь к Кровавой Королеве и болезненное осознание всех её ужасных деяний. Разумом она уже ненавидела, но чувствам не прикажешь. — Похоже, тебя это не заботит так, как меня. — незаметно и совершенно ненавязчиво парень опускается на край обрыва, держа приличную дистанцию. — Я следую за тобой не для того, чтобы спасти себя. Мне нужна месть. — украдкой бросает взгляд, полный необъяснимых чувств. — Ты не привыкла рассуждать о своих поступках. Будь твоим желанием лишь месть ты бы уже сражалась с ней, невзирая на очевидное поражение. — Ты снова прав — горько усмехается, — Тогда как ты думаешь, почему я все ещё не сделала этого? — Проверяешь, умею ли я читать мысли? — впервые тон его звучит без привычной строгости, — К сожалению, нет. Для меня ты всегда была непредсказуемой. Ни единой идеи насчёт твоих мотивов. В ответ Карина рассмеялась. Упали на лицо пряди белоснежных волос, выпавших из хвоста. Блеснули рыжевато-красные глаза, напоминающие озорные языки пламени. Губы, покрытые яркой помадой, изогнулись в беззлобной улыбке. Она показалась особенно красивой в этот миг. Совсем не такой как раньше, но все ещё безумно красивой. — Знаешь, а я ведь снова полностью согласна. У меня тоже ни единой идеи. Понятия не имею, зачем я следую за тобой. Мне не нужна ни месть, ни смерть, ни спасение. Может, я здесь просто за неимением выбора? — Ты вольна делать то, что тебе по душе. Я никогда не принуждал покидать Бездну. Это изначально было только твоим выбором. И если спасение — единственное, что я предложил тогда, ради чего ещё ты можешь подчиняться? — Чем дальше я от Бездны, тем меньше ощущаю контроль Алисы. В отличие от остальных её пешек, я имею собственное сознание и самостоятельно не желаю возвращаться туда более. Так зачем ты тратишь столько сил, чтобы вернуть мне эльфийский облик? Разве нельзя остановиться сейчас? — Если внешность единственное, что заботит тебя, то смысла в остальных манипуляциях нет. И все же, мне не хотелось бы видеть, как ты умираешь. — Я прекрасно себя чувствую. Не думаю, что демоническая кровь воздействует на меня так губительно. — Ты была рождена эльфом и, как бы не хотелось, с двумя противоборствующими силами ты не уживешься. Рано или поздно, кровь Алисы полностью заменит твою, и смерть в итоге замещения живого — лучший исход. — Но ведь Селена все ещё жива. Чем я хуже её? — Благословение эльфийской богини спасло её от полного поглощения тьмой. Только твои искренние молитвы помогли этому случиться. — С твоих слов, она была рядом, когда это случилось. Неужто за родную сестру ей тяжко было помолиться?... — Для Селены нет никого дороже. Не думай, что она не пыталась тебя спасти. Всему виной твоя карма. Никакие высшие силы не стали содействовать. — За исключением тебя. Карина снова смеётся, когда видит, как все ещё безэмоциональное лицо холодного герцога начинает заливаться румянцем. Признаться честно, видеть жестокую демонессу такой по-детски счастливой было очень приятно. Эймон давно забыл, каково это было. Последние полтора года он с ней чаще во снах встречался, чем наяву. Отчасти, так было даже лучше, ведь почти каждая встреча наяву заканчивалась ссорой. И виной её бегства стала вовсе не жажда абсолютной свободы, а дошедшие до грани разногласия. Несмотря на неугасающие чувства, между ними по прежнему было много причин для конфликтов, начиная образом жизни и заканчивая социальным статусом. Любовь, по убеждениям людей, должна приносить особое умиротворение и счастье, однако оба испытывали от нее лишь боль. Душевной пыткой, пронизывающей всю сущность, оборачивалась каждая попытка поговорить. Волна разочарования и горечи окутывала от осознания собственной беспомощности. Гнетущее чувство вины постепенно вытесняло все остальные. Он без конца искал ответы внутри себя, вспоминая каждое слово, каждый поступок, каждый эпизод отношений. Время шло, ссоры случались чаще, чем спокойные разговоры, отношения стали напряжены так, как не были даже когда они врагами друг друга объявили. Прощальная записка на столе ранним утром и полное исчезновение Карины из жизни не было неожиданностью. Груз вины тяжелым камнем придавил к земле, сломал все ребра и перекрыл кислород. В то утро внутри окончательно разбилось без того истерзанное сердце. Пустоту стоило заполнить работой, увлечениями, новыми отношениями, в конце концов, просто заботой о себе. Но заполнять было уже нечего. На месте разлетевшегося на осколки сердца осталась не бездонная пустота, отнюдь. Там, где раньше была любовь и близость, теперь кислотой разливалась холодная ненависть. Поэтому, даже когда Карина собственной персоной под покровом ночи объявилась на вершине одной из башен Аберлина, он к ней не вышел. И на следующий раз проводил её издалека равнодушным взглядом. Сколько бы она, разъедаемая виной ужасного поступка, не приходила в надежде помириться, высокомерный герцог и не думал вновь все возвращать. Он вовсе не был на неё в обиде, ведь негласно брал на себя вину за каждый конфликт. Просто решил навсегда заковать себя в ледяные кандалы. И раз только боль способна приносить его любовь, так пусть же вечно будет запрета внутри. Но даже спустя столько времени и нерешенных разногласий… Для него тоже все ещё не было никого дороже Карины. — Эй, господин герцог! Ты меня слушаешь? — отвлекает от удручающих мыслей больше не голос, а внезапное прикосновение. Тактичность всегда была частью её манеры, но до сих пор порой смущала. Однако вряд ли она думала о чем-то, когда решила расположиться на его коленях. — Я немного отвлёкся. О чем ты говорила? — Эймон не терял самообладания и даже виду не подал, что последние минут десять находился непередаваемо далеко от реального мира. — Мы здесь наедине, на что ты мог отвлечься? — обиженная неправдоподобным оправданием, эльфийка цокает языком, — Это неуважительно, знаешь ли. Бездна была единственным местом, где все вокруг не желало мне смерти, но я последнее пристанище променяла под влиянием твоих уговоров. А теперь, вместо благодарности, ты проявляешь открытое пренебрежение. Раз я демон, думаешь, мне не обидно?! — Если всерьёз считаешь, что Бездна является твоим истинным домом, то можешь вернуться хоть сейчас. Мне ничуть не жаль расстаться. Уверен, своей любимице Алиса готова простить побег. — ровно на секунду герцог задерживает взгляд на её лице, прежде чем снова отвернуться. Он решил помочь ей лично вместо немых наставлений из тени только потому что знал о полной потере памяти после обращения. Но, увы, и это уже не спасало. Приходилось с привычной жестокостью ограничивать контакт. И все же… Их отношения должны быть стерты подчистую, так почему Карина вновь так близка сейчас? — За это время я стала понимать тебя немного лучше. На самом деле ты просто беспокоишься, что я действительно вернусь туда, так ведь? Карина улыбается так лучезарно, что меркнет золотистый рассвет. Она приподнимается, кончиками острых коготков ненароком проходится по щеке, заправляет выпавшую прядь белоснежных волос за ухо и незаметно, будто даже не прикасаясь, снимает серьгу, точь-в-точь подобную тем осколкам, что он использовал на поле боя. Отодвигается, оставляя ощущение приятного тепла, и пару секунд задумчиво приценивается. Прежде, чем герцог успевает сказать ей что либо, мягкая плавность сменяется внезапной резкостью. Словно перед глазами злейший враг, а в руке остро заточенный клинок, Карина не глядя вонзает лезвие. Во все стороны брызгает бурая кровь от первого удара, после медленно продолжает растекаться по бледно-васильковой коже. На плечах выступают напряженные мышцы оттого что убийца с силой проталкивает тупое лезвие осколка, который даже оружием никогда не являлся. Плоть быстро превращается в кровавое месиво, но подробнее увидеть все её манипуляции не получается из-за недостаточной близости. На попытку помешать Карина грозно шикает, не отвлекаясь от дела. Тошнота комом подкатывает, сердце больно ноет от одного вида. Демонесса рукой стирает кровь и бегло осматривает отсеченный кусок собственной плоти, прежде чем безразлично выбросить. На бедре алела глубокая рана. — Можешь больше не ревновать меня к Бездне. Алиса, может, и простила бы простой побег, но этому прощения я в жизнь не заслужу. Какая уж я теперь любимица, если не имею даже знака принадлежности? — невинно улыбается девушка, попутно останавливая кровь, — Если ты все ещё не уверен, могу высечь на том же месте твоё имя. Представляю, как это разозлит её. — Ты действительно непредсказуема. — вздыхает герцог, восстанавливая ровный бой сердца. Ему по душе стабильность и спокойствие, её манера — полное безумие. Что при самом обычном деле, что при наиболее извращенном проявлении мазохизма, её лицо выражало одинаковые эмоции. В этом было нечто жуткое и притягательное одновременно. Обычно, смешав свою кровь с демонической, жертвы получали в проклятье неутолимую жажду причинять боль и истинное наслаждение от неё. Но оттого Карина и стала любимой игрушкой Кровавой королевы, что свою потребность утоляла собственным телом. Ей доставляло наблюдать за дрожащим обескровленным телом, с широкой улыбкой продолжающим терзать себя. Таков был язык любви Алисы. Привыкшая к этому, её жертва и последовательница иного представить не могла. Поэтому немое сожаление отобразилось на лице демонессы, стоило ей заметить в голубых глазах искреннее беспокойство и недоумение вместо восхищения, или, на крайний случай, просто удовлетворения. — Ты тоже. — заискивающий тон сменился обиженным, — Что ещё я должна сделать, чтобы заслужить Ваше одобрение, господин герцог? Пока я не вспорю себе живот, внимания не обратишь? — Тебе ни к чему об этом заботиться. Нам необязательно иметь контакт, я вне зависимости от чувств исполню свой долг. — отстраненно отвечает мужчина, поднимаясь со своего места, чтобы снова продолжить преследование врагов. Каждая свободная минута наедине провоцировала начать диалог, и каждый диалог всегда оканчивался одинаково, его побегом. Карина думала, что внимание Владычицы Бездны тяжело заслужить, но после переплёта судеб с самовлюбленным герцогом, стала завидовать прошлой себе. — Облик — не единственное, чем наградила меня демоническая кровь, — впервые её голос зазвучал серьезно. Девушка поднимается вслед, услужливо склоняет торс и кладёт руку на грудь, заявляя о собственной искренности, — Моя кара вечно быть слугой. Независимо от моих желаний, я буду следовать и подчиняться. Так позволь же мне самостоятельно заверить свое сердце, а не слепо повиноваться зову крови. Позволь мне быть ближе, Эймон