Мой маленький темный век

После кофе ты чувствуешь себя немного яснее, а ТК прижимает к твоему виску пакет с горохом. Питер смотрит на руки Дона все время, пока тот обматывает его запястье. Люси держит руку на твоем колене и наблюдает за тобой так же внимательно, как и остальные трое. Все они делали что-то совершенно разное, но ты все время чувствовала на себе их взгляды. Это было сюрреалистично. «Что теперь?» спросил Дон, отпихивая руку Питера от себя. «У нас есть признание в открытую и этот ублюдок, с которым мы должны разобраться». Ногти Питера скребут по кухонному столу, когда он смотрит на Дона. ТК и Люси обмениваются взглядами, которые невозможно было бы не заметить, даже если бы ты не сидела между ними. Ты можешь представить себе негласный спор о том, кого они убьют первым в этой ситуации, если понадобится. Тебе стало холодно. Ты тяжело сглатываешь, глядя в свой кофе, и спрашиваешь: «Есть ли шанс, что вы не убьете друг друга?». «Если ты будешь встречаться хотя бы с одним из нас, это нарушит все соглашение», — объясняет ТК. Твое сердце сжимается в груди. «Серийная моногамия в лучшем виде». Ты делаешь глоток. Твои руки не переставали дрожать с тех пор, как тебя схватили. Тебе кажется, что ты ударилась головой сильнее, чем предполагал ТК, но не потому, что они так говорят, а потому, что ты поразительно хорошо ко всему этому относишься. Ты думаешь, что если все четверо этих людей в курсе ситуации, то это относительно нормально. Но это не так. Ты находишься в комнате, полной людей, готовых убить за тебя, и они готовы пойти на крайние меры, чтобы держать тебя под прицелом. Это должно беспокоить тебя. Это должно пугать, и так оно и есть. Но это также кажется… захватывающим. Да, у тебя, должно быть, сотрясение мозга. Ты делаешь еще один глоток и прочищаешь горло. Прежде чем ты успеваешь что-то сказать, Питер говорит: «Я не убегу, потому что никто из вас не может решить, кто достоин Т/и». Его глаза встречаются с твоими, и та первая встреча на скамейке возвращается к тебе с новой силой. «Я хочу быть с тобой». Волнение распирает твои внутренности. Ты не можешь удержаться от ухмылки и смущения при воспоминании о том, как он подхватил тебя на руки и убежал, поставив себя между тобой и опасностью. Он был готов защищать тебя любой ценой. Он мог быть только настолько плохим. «Именно поэтому мы тебя и убиваем», — говорит Дон. Чувство притяжения рассеивается, сменяясь тревогой. «Никто никого не убивает, пожалуйста», — ты ставишь кофе на пол, берешь пакет из рук ТК и пристраиваешь ее на не полностью онемевшей части головы. «Ответ прост, на самом деле. Я встречаюсь со всеми вами». Ты наблюдаешь за реакцией каждого. Судя по тому, как у всех вспыхнули щеки, ты можешь с уверенностью предположить, что либо они никогда не рассматривали этот вариант, либо не ожидали, что ты его предложишь. «Ну», — Дон сидит прямо, ухмылка, которую ты не привыкла видеть на его губах, направлена на тебя, — «я полагаю, что часть тебя лучше, чем ничего». Глаза Питера расширены, когда он смотрит на тебя, его голова медленно качается. «Нет.» Ты смущена его опасениями, пока ТК не заговорил. «Это. …может стать ужасно, если мы это сделаем. Мы будем соревноваться в том, кто сможет предъявить на тебя самые большие права». «Но», — говорит Люси, задыхаясь, — «это не совсем плохо». Она встает, ее лицо сияет, а фиалковые глаза ослепительны, когда она говорит: «Джентльмены и Т/и, у меня есть предложение». «Это может пойти по одному из двух путей», — говорит Дон, его выражение лица ровное и не впечатляет. Ты смотришь на ТК, который нервно пожимает плечами. «Я предлагаю», — начинает Люси, — «посвящение». Ты моргаешь. «Что дальше?» Твой желудок вздрагивает. «Это просто, на самом деле». Руки Люси взлетают к бедрам. «Тот, кто сможет заставить тебя кончить, будет встречаться с тобой. Это могут быть все мы. Может быть, один из нас». Люси подмигивает, абсолютно уверенная, что этим одним будет она. Она достает свой телефон и начинает что-то набирать на экране. «Установите лимит времени на один час. Каждый из нас получит час, — она покачивает бедрами и жестикулирует телефоном, — чтобы сделать все то, что мы хотели сделать с Т/и с тех пор, как влюбились в нее с головой». «Как бы заманчиво это ни было, какова цель?» спрашивает Дон. Люси поднимает бровь. «Если мы пройдем фазу медового месяца от того, что нас выбрала Т/и, возможно, мы сможем миновать фазу собственнических пометок, которая есть у всех нас». «Вы говорите о себе как о животных», — шепчешь ты. Люси переводит взгляд на тебя, оглядывая с ног до головы, когда рука ТК проскальзывает в твою и сжимает ее. «Это довольно точно, на самом деле», — заявляет Люси. «Мы просто кучка альф, борющихся за одну омегу». Люси ухмыляется и вздергивает брови. «Извращение». «Ты ведь знаешь, что динамика альфа-омега — это полная чушь?» спрашивает ТК. «Она жива и здорова в разделе эротики в магазине Kindle». Люси подпрыгивает на носочках, прежде чем присесть к тебе. «Что скажешь, Т\и? Хочешь, чтобы сегодня вечером тебя поимели все твои любовные интересы?» Весь воздух в твоем теле улетучивается, а твое лицо становится все краснее, чем дольше ты смотришь на нее. Люси в экстазе. ТК прикусывает губу, глаза расширены и, вероятно, представляют, что он может сделать с тобой. Дон пугает, его взгляд напоминает жаждущего человека в пустыне. Вряд ли ты когда-нибудь видела, чтобы он так на кого-то смотрел. Потом Питер. Он представляет собой ужасное сочетание ужаса и ярости. Он скрежещет зубами, прежде чем хлопнуть руками по столу, заставляя тебя подпрыгнуть. «Это неразумно», — огрызается он. «Похоже, у кого-то не встанет», — говорит Люси, скрещивая одну ногу с другой и фыркая на него. Питер вскакивает на ноги, но Дон хватает его за жилетку и рывком опускает обратно на сиденье. Дон сужает глаза на Питера, прежде чем сказать: «Если выбор и принадлежит кому-то, то это Т\и». Все взгляды снова обращены на тебя. Ты открываешь и закрываешь рот, как рыба. Они ждут ответа. Ты не знаешь, есть ли он у тебя. Ты напугана. Ты потрясена. Ты взволнована. Ты качаешь головой, роняя пакет с горохом и хватаясь за голову обеими руками. «Я. . . .» Ты смотришь на ТК. «Работа. У меня работа утром». «Ты можешь уволиться, у меня все равно, у меня есть деньги на аренду», — перебивает Люси. «Согласен, ты достаточно долго работала», — говорит ТК. Ты качаешь головой. «Ты не можешь взять на себя всю аренду». «Думаю, ты можешь не платить за аренду, — Дон раздвигает колени, непринужденно откидываясь на спинку стула, — в особых обстоятельствах». Люси застонала и закатила глаза. «И ты сказал, что не торгуешь сексуальными услугами». «Это не услуги, если это взаимно, а не только я пользуюсь». «Вы ВСЕ пользуетесь преимуществами!» Питер вцепился в стол так сильно, что кажется, он может попытаться опрокинуть всю стойку. «Т/и, ты не обязана это делать, никто здесь не может заставить тебя делать что-либо…» Дон хватает Питера за запястье, впиваясь пальцами в его перевязанную рану, чтобы заставить его замолчать. «На самом деле, это очень мило, как он тебя защищает», — размышляет Люси. «Почти очаровательно», — добавляет ТК. «Это чертовски раздражает, учитывая, что никто здесь не хочет причинить боль Т/и». Дон переводит взгляд на потолок, втягивая воздух сквозь зубы. «По крайней мере, неконсенсуально». Твой взгляд падает на Питера. Он дрожит от ярости. На его губах кровь, кулаки сжаты, он прикусил язык. «Могу я поговорить с Питером наедине?» спрашиваешь ты. Остальные трое коллективно колеблются. ТК начинает говорить: «Т/и, у меня очень плохие предчувствия…» «Я даже не могу поверить, что ты говоришь о плохих предчувствиях». Лицо ТК краснеет, пока ты ругаешь его. Трепет сохраняется, но в конце концов Дон жестом приказывает им всем встать и направиться в коридор. Они все нервно оглядываются на тебя, прежде чем закрыть дверь. Ты встаешь и направляешься к Питеру, ногти которого впиваются кровавыми полумесяцами в тыльную сторону ладоней. Дрожащими руками ты обхватываешь его лицо и наклоняешь его голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Как только ты прикасаешься к нему, все в нем смягчается. Он уткнулся лицом в твои руки, глаза закрыты, окровавленные губы разошлись, и он накрывает твою руку своей. Его брови нахмуриваются, когда он качает головой в твоих ладонях. «Прости, я не могу смотреть, как ты это делаешь». «Я едва знаю тебя», — шепчешь ты. Глаза Питера открываются настолько, что он смотрит на тебя, его глаза слезятся. «Я чувствую, что если я хочу узнать тебя, то мне придется работать с этой договоренностью». Он качает головой, прикусывая губу. Еще больше крови капает из его рта. «Я могу вытащить тебя отсюда, я могу позаботиться о тебе, ты ни в чем не будешь нуждаться…» «Я не хочу бежать от них», — говоришь ты. У тебя в груди болит от того, что этот человек, которого ты должна опасаться, тебе нравится. Но ты думаешь, что хочешь узнать его получше. Для этого необходимо его сотрудничество. «Я думаю, что смогу полюбить всех вас в ответ, а еще я думаю, что смогу убедить их отступить от тебя». «Я думаю, что лучше умру, чем позволю им навредить тебя». «Разве это насилие, если я хочу этого?» Глаза Питера расширяются, встречаясь с вашими. «А ты?» Его руки снова дрожат. Мгновение покоя прошло, и теперь ты застряла в раздумьях, собирается ли он задушить тебя до смерти за предложение поделиться, или он на грани какого-то прорыва. Ты закрываешь глаза, затем говоришь: «Я хочу попробовать быть со всеми вами. И… переспать с тобой — это отличный бонус и способ узнать друг друга получше». Ты пытаешься улыбнуться, пытаешься сделать вид, что это легкомысленная интрижка. На самом деле, ты действительно нервничаешь. Это странный логический скачок — решить прыгнуть в постель к каждому в надежде, что это избавит их от чрезмерно собственнических привычек. Не помогает и то, что если никто из них не согласится, они все могут отвернуться друг от друга в одну секунду. Ты отвесила челюсть. «Никто не умрет только потому, что не смог довести меня до оргазма, ясно?» Выпустив дрожащий вздох, ты наклоняешься и целуешь Питера в щеку. «И я не позволю тебе умереть из-за какого-то дерьмового соглашения не встречаться со мной». Его взгляд опускается, рот нахмуривается. «Я так долго любил тебя, что всегда клялся, что именно я пожертвую собой ради тебя». «Я знаю тебя один день, и я хочу знать тебя гораздо дольше. Если я могу спасти тебя от кучки сумасшедших, которые случайно влюбились в меня, я думаю… это воплотит мою маленькую фантазию». Ты хмыкаешь, разглаживая морщины на его лице большими пальцами. «Я спасаю тебя, а не наоборот». Нижняя губа Питера надулась. «Но…» «Ты пытался спасти меня, когда думал, что они причинят мне боль». «Они причинят тебе боль, Т/и. Они уже сделали.» «А ты нет?» Он начинает отрицать это, но ты продолжаешь: «Ты не попытаешься спрятать меня в доме далеко отсюда, изолировать меня, заставить меня разорвать контакт со всеми из-за страха, что я могу оставить тебя, если ты не все, что у меня есть?» Его глаза расширяются, чем дольше ты говоришь, челюсть сжимается все сильнее и сильнее. «Если я знаю, что вы все за люди, это меньшее из того, что ты бы сделал. Они пытаются найти решение, которое не предполагает постоянной охоты на меня». Ты убираешь руки с его лица и продеваете свои пальцы сквозь его. Питер опускает взгляд на стол, его глаза метались между вашими соединенными руками. То ли из-за пережитого им ранее опыта близкой смерти, то ли из-за остаточного прикосновения твоих губ к его щеке, добровольного акта привязанности, Питер закрывает глаза и вздыхает. «Если бы я думал, что смогу убить их всех, прежде чем они коснутся тебя, я бы убил». Его слова посылают всплеск тревоги прямо в твое сердце. «Я знаю, что сейчас нахожусь на их территории… и мне это не нравится». Он смотрит на тебя, глаза грустные. Он боится, но его страх подпитывается чем-то еще. «Просто пообещай мне, что ты действительно, абсолютно точно хочешь этого». Ты киваешь. «Хочу». Ты наклоняешь голову, пытаясь поймать его взгляд. Когда тебе это удается, ты говоришь: «Ты ведь знаешь, что это означает, что я тоже могу получить тебя, верно?». Его дуновение на мгновение прерывается, ухмылка проскальзывает по его рту, прежде чем он успевает подавить ее. Ты видишь, как дрожь пробегает по его спине, слышишь гул желания, который, ты уверена, он не хотел, чтобы ты услышала. «Да». Он краснеет. Этого достаточно, чтобы ты ухмыльнулась от уха до уха. «Один маленький обман, прежде чем я вызову их обратно». Ты наклоняешься и целуешь его. Он тает, как лепешка, стонет тебе в рот так, что у тебя замирает сердце. Ты вздрагиваешь, отвечая на его вокализ собственным стоном. Когда ты отстраняешься, ты обещаешь: «Это сработает». В твоей груди нарастает прилив сил, пока он смотрит на тебя, прищурив глаза. «И все вы будете моими». Ты удивлена тем, как он вздрагивает от того, что его называют твоим, как он мурлычет. Ты неохотно отстраняешься, чтобы открыть входную дверь. Люси прислоняется к ней, прижав ухо к дереву, и ТК успевает поймать ее, прежде чем она полностью падает на лицо. Ты вздыхаешь. Думаю, этого следовало ожидать. «Ну что?» спрашивает ТК. «Сообщите Питеру о вашем соглашении не причинять друг другу вреда». Дон гримасничает. Люси нетерпеливо кивает. ТК сжимается. В конце концов, они все соглашаются. Ты резко вдыхаешь, тяжесть ситуации наконец оседает на твоих плечах. «Тогда, наверное, — судорожно соображаешь ты, реальность твоих слов оседает в яме твоего нутра, как раскаленный камень, — кто первый?»