Верни моё сердце

      — Мистер Поттер! Поттер! — строгий голос Макгонагалл зазвенел в его ушах. Так сложно было открыть глаза, голова раскалывалась от боли, и от легкой пощечины не стало легче.       — Гарри!       — Что с ним?!       Гарри с трудом смог открыть глаза, но все было размытым, он угадывал людей только по отдельным чертам. У Макгонагалл — маленькое лицо и большая шляпа. У Гермионы — копна волос. Рыжая макушка Рона.       — Я в порядке, — прохрипел Гарри, силясь подняться, цепляясь за парту.       — Нет, Гарри, не в порядке! Ты лежал на полу и кричал.       Кричал? Он не помнил такого. Но может быть поэтому так саднило горло?       Рон помог ему подняться, и Гарри тут же сел, чувствуя слабость в ногах. Сердце бешено колотилось, и казалось, что даже в ушах все еще звучит голос Волан-де-Морта. «Наш друг в Хогвартсе не спешит отчитываться об успехах».       — Что случилось, мистер Поттер? — спросила МакГонагалл, положив ему руку на плечо. Несмотря на то, что голос ее звучал ровно, она была обеспокоена, это было заметно по глазам. Но Гарри не мог ей рассказать. Она была одним из близких людей Дамблдора, едва ли не первым его шпионом. Какой бы замечательной она не была. Гарри отрезвляла эта мысль. Рон тоже был замечательным, пока не оказался предателем.       — Все в порядке. Просто сильно разболелся живот.       МакГонагалл вздернула брови и довольно холодно поинтересовалась.       — Что-то не то съели?       — Да, может быть.       Его мелко била дрожь.       — Гарри, тебе надо в медпункт. Ты сможешь дойти?       — Я его провожу, — вызвался Рон.       — Нет.       МакГонагалл обернулась.       — Вас проводит мистер Лонгботтом. Мисс Грейнджер, мистер Уизли, готовьтесь к занятию.       Гермиона бросила на Гарри обеспокоенный взгляд.       — Я зайду после Трансфигурации, — сказала она негромко и пошла к уроку, Рон же упрямо остался стоять рядом с Гарри. Он ревностно смотрел на то, как Невилл, оставивший свою сумку с учебниками, направляется к ним.       — Нет, я схожу с Гарри. Или мы вместе сходим, если Гарри потеряет сознание, Невилл его не удержит! — упрямо заявил Рон, невиданно смело глядя на МакГонагалл. Ее это не впечатлило.       — Мистер Поттер, вы собираетесь терять сознание?       — Нет, не собираюсь. Не переживай, Рон, я дойду.       Гарри все еще чувствовал слабость, но заставил себя твердо направиться на выход. Недовольный и обескураженный Рон с тихим ворчанием пошел садиться рядом с Гермионой.       — Ты точно в порядке, Гарри? — в тишине коридоров голос Невилла звучал непривычно громко. Казалось, что Лонгботтом сам испугался этого звука, отразившегося от каменных стен эхом, и пригнулся, становясь еще более сутулым, чем обычно.       — Да, в порядке. Может быть, просто отравился.       По Невиллу было непонятно, поверил или нет, он лишь кивнул и пошел дальше, порой кидая нервные взгляды. Гарри настолько задумался, что шел, не разбирая направления. Мысль о Седрике все еще царапалась изнутри, но видение, представшее у него перед глазами, больше пугало. Он был Волан-де-Мортом. Он видел, как Волан-де-Морт раздает указание сбежавшему в прошлом году Петтигрю. Гарри понимал, что не смог бы сам придумать такое: весь этот диалог между хозяином и его слугой, страх и отвращение в глазах Хвоста.       Невилл не мешал его мыслям, только следил за тем, чтобы Гарри ни во что не врезался, и открыл перед ним дверь медпункта, когда они дошли.       В медпункте было тихо. Никто не свалился с метлы, не ошпарился на зельеварении, не ошибся в заклинании. Подозрительная для школы тишина. Мадам Помфри, осмотрев Гарри, дала ему лишь что-то успокаивающее, сильно пахнущее мятой. Гарри выпил, и по пищеводу словно прокатилась холодная волна, но одновременно с этим пришло спокойствие.       — Отдохни, я попозже тебя осмотрю еще разок, — закрыв его от остального медпункта ширмой, мадам Помфри ушла. В звенящей тишине, прерываемой лишь редким звоном склянок из кабинета мадам Помфри, Гарри остался наедине со своими мыслями и почувствовал бессильное, вялое раздражение. В таком состоянии он не мог ясно мыслить, не мог продумать нормально, что ему делать дальше с видениями о Волан-де-Морте. И что дальше делать со своими мыслями о Седрике. Казалось бы, так просто выбросить его из головы, не воспринимать всерьез все, что было между ними, отбросить все сказанные Диггори слова, как глупую шутку. Но даже несмотря на успокаивающее зелье, изнутри скреблась боль, словно кто-то запер ее в сердце и она пыталась выбраться с помощью своих острых коготков.       Гарри не заметил, как задремал. В ногах и руках, во всем теле кроме сердца, которое не подчинилось силе зелья, поселилась легкость, и во сне ему казалось, что его качает на ласковых морских волнах, хотя Гарри никогда еще не доводилось окунуться в море.       — Гарри Поттер, — позвали его, и Гарри резко вынырнул из сна и сел, едва не столкнувшись лбом со стоящим на его кровати Добби.       — Простите, Гарри Поттер, сэр, я разбудил вас, — домовик выглядел расстроенным, и Гарри, подумав, что Добби побежит себя наказывать после подобного, поспешил натянуть улыбку.       — Я просто задумался.       Добби просветлел, а Гарри спокойно выдохнул. Все же старые привычки сложно искоренить, кто знает, как бы Добби отреагировал сейчас на свои промахи.       — Я пришел сообщить вам, что та девочка, за которой вы сказали мне следить, — Гарри быстро приложил палец к губам, и Добби мгновенно зашептал так, что слух едва мог распознать слова. — Джинни Уизли не совершает никаких подозрительных действий. Ведет себя точно так же, как и все ученики.       — Ладно…       — Но в вещах мисс Джинни Уизли я нашел подозрительные колбы с зельями, если надо, сэр, я проверю их на себе, — продолжил шептать на грани слышимости Добби.       — Не вздумай! — едва не воскликнул Гарри. Не хватало им еще влюбленного эльфа. А вообще, действуют ли на эльфов любовные зелья магов? Гарри был почти уверен, что в вещах Джинни если и есть зелья, то именно такие.       — Как скажите, сэр.       — Добби… — Гарри едва успел сказать слово, как эльф внезапно исчез. Слова о том, что надо продолжить наблюдение за Джинни, пришлось проглотить. Пора было привыкнуть к тому, что домовик исчезает, не попрощавшись. Когда Гарри учился на втором курсе, именно так обычно и заканчивались их встречи.       Но Добби появился очень скоро на том же месте.       — Сюда идет сэр Альбус Дамблдор, — коротко отрапортировал Добби.       Гарри едва не застонал от бессилия. Что старику здесь понадобилось.       — Продолжай наблюдение за Джинни, — приказал он Добби, тот кивнул покорно, отчего его уши забавно дернулись, и исчез. Гарри упал обратно на постель, секунда — и дверь медпункта распахнулась.       Гарри, лежа на боку, мысленно ругался, слушая размеренные шаги старика. Он не успел подготовиться к разговору. Объективно, Гарри оценивал свои актерские способности как слабые, особенно под действием успокаивающего зелья. Он не сможет сделать вид, что ничего не знает, пусть гнев, который затапливал его каждый раз, когда он видел директора и вспоминал, как тот обложил его и как им манипулировал все эти годы, и не вспыхнет с новой силой.       Шаги Дамблдора остановились где-то совсем близко, и Гарри с трудом заставил дышать себя ровнее. Он притворялся спящим, хотя и чувствовал, как дужка очков впивается в висок. Это было глупо, кто бы лег спать в очках?       — Гарри, — мягкий голос Дамблдора коснулся слуха. Гарри чуть нахмурился, словно пытался безуспешно выбраться из сна, но остался лежать с закрытыми глазами. Тогда Дамблдор потормошил его за плечо. Касание было неожиданным, хотелось торопливо вскочить и стряхнуть с себя руку директора, но Гарри лишь медленно разлепил глаза и повернул слегка голову.       — Профессор Дамблдор? — хрипло спросил он и торопливо сел, поправляя очки. — Извините, я уснул…       — Мне сообщили, что ты упал в обморок. Что случилось? — Дамблдор сел на край кровати, та скрипнула под его весом.       «Сообщили, как же…»       — Я не знаю, профессор, — тихо и виновато ответил Гарри. Да, наверное так бы он говорил, не зная, кто перед ним и воспринимая Дамблдора исключительно как доброго директора. Но мозг лихорадочно прокручивал варианты: что сказать, как себя повести, чтобы выудить побольше информации, но при этом не навести на себя подозрения. И Гарри решился.       — Я разозлился, не хотел показывать эмоций перед друзьями, пошел один в класс. И там вдруг очень сильно заболел шрам…       Взгляд Дамблдора скользнул ко лбу Гарри, и словно марионетка, тот вскинул руку и сам коснулся шрама пальцами. Уже было не больно.       — Такое уже случалось раньше, Гарри?       — Настолько сильно шрам еще не болел. Но подобное было, он словно горел пару раз.       — Почему ты не говорил профессору МакГонагалл или мне?       «Потому что я знаю — что бы я не сказал, ты используешь против меня».       — Я не думал, что это так важно.       Гарри внимательно посмотрел на мудрого старого волшебника, и ему показалось, что в ясных голубых глазах мелькнуло раздражение.       — Все, что касается твоего шрама — это важно, Гарри, — так же ровно и спокойно ответил ему Дамблдор.       — Отчего это, профессор? Что это может быть?       Дамблдор поднялся, сделал пару шагов в сторону, задумчиво склонив голову. Редкие, пробивающиеся через облака лучи солнца заглядывали в высокие окна и, касаясь седины старца, делали ее почти белой и светящейся, словно нимб окружал голову Дамблдора. Гарри показалось, что директор специально встал так именно так, чтобы солнце освещало его.       — Я не могу знать всего, Гарри. Лишь время даст ответы на все вопросы.       Гарри едва не скрипнул зубами от досады. Мало того, что он рассказал Дамблдору лишнюю информацию, так еще и не получил ни одного существенного ответа.       — Это может быть связано с Волан-де-Мортом? — едва скрывая раздражение в голосе, спросил Гарри.       — Кто-то охотится за тобой, Гарри. Далеко не друг бросил твое имя в Кубок. Это может быть и Волан-де-Морт. Но пока я хочу верить в то, что мы оба ошибаемся. Ты должен сообщать мне о подобных вещах.       Взгляд голубых глаз уперся в него, и Гарри показалось, что от этого взгляда даже зашевелились волосы на голове.       — Что так разозлило тебя, Гарри, в тот момент?       Гарри вспомнил счастливую Чжоу, Седрика, не глядящего даже в его сторону. Больше тех эмоций, что он испытывал наедине с собой в кабинете, внутри не было. Только спокойствие и боль, притупившаяся, но не уходящая.       — Девушка, которая мне нравилась, предпочла другого, — без сомнений ответил Гарри, и был почти честен.       — Мне жаль, Гарри. Но ты очень молод, и тебя еще ждет взаимная любовь, возможно, она даже ближе, чем ты думаешь, — Дамблдор тонко улыбнулся, а Гарри едва сдержал смешок. Да, прекрасная Джинни Уизли, рыжая бестия с запасом склянок, в которых его ждет искусственно созданная любовь.       — Я предпочту остаться один, — соврал Гарри. Одиночество его не прельщало, но теперь он просто боялся подпускать к себе людей. В каждом ему чудился скрытый агент Дамблдора.       — Ты герой, Гарри. Герои не остаются в одиночестве. С ними всегда их верные друзья. И у героев уйма поклонниц, — Дамблдор улыбнулся, весело подмигнул, заставляя и Гарри выдавить дежурную улыбку в ответ.       — Я не герой.       — Ты трижды спас весь мир от Темного Лорда. Но я рад, что ты довольно скромен, мальчик мой. Твои светлые качества и делают тебя главным врагом Волан-де-Морта. Ему никогда не познать горения любви в сердце.       Дамблдор заметно засобирался.       — Надеюсь, когда в следующий раз подобное случится, даже если шрам будет болеть не так сильно, ты не забудешь оповестить меня или профессора МакГонагалл.       — Что такое, директор? — возмущенный голос мадам Помфри разрушил спокойствие медпункта, даже люди с картин на стенах забеспокоились. — Я прописываю Поттеру покой, а вы его нарушаете?!       — Я уже ухожу, Поппи, — Дамблдор беззащитно развел руками, словно не имел власти над этой маленькой седовласой женщиной. Он обернулся на Гарри. — Ты понял меня? Не стесняйся просить, когда тебе нужна помощь. Отдыхай и поправляйся.       Гарри лишь кивнул, снял очки, оставив их на тумбочке, и лег обратно на кровать, отвернулся от директора и мадам Помфри. Та еще немного поворчала, а потом снова стало тихо, как только за Дамблдором закрылась дверь. Хотелось подумать обо всем — о Волан-де-Морте, ведь даже пытаясь не сказать Гарри ничего, Дамблдор что-то да сказал. А еще о Седрике. Но едва стоило прикрыть глаза, и он на самом деле уснул. Пожалуй, Гарри и не подозревал, какая усталость засела в нем и как утомил его напряженный разговор с Дамблдором.       Проснулся Гарри, чувствуя себя уже значительно лучше. Надев очки, он посмотрел на время — прошло полтора часа. Обед он уже пропустил, но рядом на тумбочке стоял кубок с тыквенным соком и сэндвичи от заботливой мадам Помфри. Но аппетита не было. Да и надо было поторопиться. Через полчаса начиналось занятие по зельеварению, на которое нельзя было опаздывать, а тем более пропускать. А то потом не оберешься насмешек со стороны слизеринцев и их декана о том, что Гарри зазвездился или же возлежал в больничном крыле, словно болезная барышня.       — Поттер, почему не поел? — мадам Помфри перехватила его уже у выхода.       — Я не голоден.       — Тебе нужно нормально поесть, чтобы набраться сил! Я еще не знаю, что с тобой!       — Перенервничал, — пожал плечами Гарри и улыбнулся. — Мне захватят еды Рон и Гермиона. Спасибо за помощь.       Он ускользнул из медпункта и направился к подземельям. В теле было легко, на душе спокойно. Зелье подействовало еще лучше, видимо, а стоило-то всего лишь поспать. Несмотря на то, что Гарри знал, сколько времени показывают часы, ему казалось, что день клонится к вечеру.       Рон и Гермиона встретили его уже около кабинета зельеварения. Снейп все еще не пускал их в кабинет пораньше, приходилось ждать в коридоре, а в нем особо не поговоришь, в окружении любопытных однокурсников и слизеринцев.       — Что было интересного на уроках? — буднично поинтересовался Гарри, испепеляемый обеспокоенными взглядами друзей.       — Ничего особенного, кроме того, что это были самые скучные уроки за все мое обучение в Хогвартсе.       — Рон! — возмущенно посмотрела на него Гермиона. — Между прочим, все, что мы сегодня проходили, будет потом в СОВ, и об этом говорили на каждом из уроков.       — Открою тебе секрет, Гермиона, они вряд ли успеют спросить с нас знание каждого заклинания на экзамене, остается надеяться, что Гарри не попадутся задания с сегодняшними темами.       Гарри покачал головой и обратился к все еще пышущей возмущением Гермионе.       — Ты одолжишь мне свои конспекты? И, если тебе не сложно, покажешь, как правильно отработать сегодняшние заклинания?       Гермиона замешкалась всего на секунду, но все же кивнула. Распахнулась дверь в кабинет, Снейп возник в проеме и гаркнул.       — Заходим.       Гарри показалось, что со своим крючковатым носом и в черной мантии Снейп похож на огромного стервятника.       Что хорошей оценки ему не видать, Гарри понял, когда началось приготовление очередного зелья, а он даже не мог сосредоточиться на рецепте. Видимо успокаивающее зелье было слишком ядреным, или мозг так не привык ко сну днем, что теперь у Гарри в голове стоял какой-то белый шум. Но он искренне пытался сосредоточиться и делать все по инструкции. Порой он слышал, как Гермиона подсказывает Невиллу, прислушивался к ней и замечал, что и сам совершает глупые ошибки.       — Поттер, — когда Снейп склонился над его котлом в конце занятия, крючковатый нос брезгливо сморщился. — Даже самый тупой тролль более способен в нарезании лирного корня, чем вы. Неудовлетворительно.       Слизеринцы заржали, а Гарри остался совершенно спокоен. Слова Снейпа никак не задели, улетели в молоко. Гарри даже восхитился: может, постоянно брать успокоительное у мадам Помфри перед зельеварением? Но побочный эффект в виде плавающих мыслей того не стоил…       Он разгулялся нормально лишь ближе к ужину. Идти в Большой зал, чтобы снова увидеть там Чжоу и Седрика не хотелось, но у Гарри сосало под ложечкой от голода. И хотя бы за едой в окружении множества учеников Рон и Гермиона не станут допытываться у него, что это было такое с утра. Он повел себя странно, сбежал, оказался не в медпункте, куда обещал пойти, а в кабинете трансфигурации. И это лишь верхушка странностей. Запихивая в себя пастуший пирог, Гарри открыл учебник по заклинаниям за шестой курс, одолженный у близнецов и принялся его изучать.       — Не делал бы ты этого так явно, Гарри, — прошептала ему Гермиона, с тревогой поглядывая на стол преподавателей. Но там никому не было дела до того, кто какие книжки читает за ужином.       — У них завтра занятие, я должен вернуть учебник сегодня, — оправдался Гарри, перелистывая страницу. — Надо было изучить его, пока был в медпункте…       Он даже почти не чувствовал вины за свой сон и эту слабость. Было столько отложенных дел и недодуманных планов, а он позволил себе расслабиться и спать… Но ему нужен был отдых. Гарри казалось, что он уже не помнит, как жил до всей этой свалившейся на него беды в виде Турнира Трех Волшебников, злодея-Дамблдора и предателя Рона. Квиддич, тренировки с Вудом, походы к Хагриду, уютные вечера у камина… Все это было словно в прошлой жизни.       — Малфой разносит по школе, что ты устроил истерику о том, что боишься участвовать в Турнире, и тебя смогли успокоить только с помощью мадам Помфри, — Рону разговоры совсем не мешали обгладывать зажаренную куриную ножку.       Гарри поднял взгляд и посмотрел на стол слизеринцев. Те ржали, и когда парочка из них перехватила взгляд Гарри, смех их стал еще показательнее и громче. Гарри отвернулся.       — Пусть болтает, что угодно, — отозвался он равнодушно и запил недавно съеденный пирог соком. В сторону стола Пуффендуя и Когтеврана он старался не смотреть вовсе, боялся, что вид Седрика или Чжоу снова выведет его из этого приятного равновесия.       Страница за страницей, Гарри листал учебник. Столы вокруг пустели, Рон уже умерил пыл в набивании своего пуза, а Гермиона и сама уже читала учебник по древним рунам. Как же скучно, должно быть, было Рону в их компании.       «Заклинание головного пузыря». Гарри прочитал, перевернул страницу, но тут же тонкий разряд тока словно прошелся по его телу и он торопливо перевернул страницу обратно. Оно… Это было оно, то, что ему нужно!       Гарри широко улыбнулся, поднял сияющий взгляд и столкнулся глазами с Седриком. Тот смотрел не отрываясь, и когда увидел радость Гарри, ободряюще улыбнулся ему. Той самой своей улыбкой, которой улыбался и на их свидании. Радость Гарри тут же несколько потухла, и он отвернулся к Гермионе, задел ее локоть ладонью и показал учебник. На Седрика он больше не смотрел.