Причина чтобы быть вместе

      Чонин сидел в комнате Чана и смотрел куда угодно, но не на самого парня. Он только что объявил ему, что уезжает в Японию, и как он и ожидал, на лице альфы сразу же пропала улыбка. Чонин понимает, что ему нужно всё принять. Сейчас им нужно думать об их отношениях, и от этого омеге тут же становится еще хуже, потому что он не может представить, как он будет без своего Чанни. — Нини, — зовет Чан. Чонин взгляд поднимает на альфу и видит, как огонек в его глазах потух.       Больно. — Что будет с нами, Чанни? — спрашивает тут же Чонин. Чан чувствует, как феромон его омеги стал невыносимо горьким. Последние две недели у Со именно такой аромат, всё из-за стресса от неприятной для него новости о разводе родителей.       Чан видит, как Чонин на грани, чтобы не заплакать. Альфа присаживается перед омегой, нежно берет в свои руки от рождения холодные ладони омеги. В голове Чана беспорядок, он не знает, что и говорить, чтобы не сболтнуть лишнего. Его любимому сложно, нужно поддержать, остальное они обсудят позже. — Нини, не думай, что будет с нами, у нас всё будет замечательно, — уверяет Чан, и наконец видит скромную улыбку Чонина, — ты будешь учиться, отдохнешь, и увидишь такую прекрасную страну! А я? Я буду ждать тебя, мой лисенок, — Чонин освободил свои руки от ладоней альфы и сразу же уткнулся ему в плечо. Чан погладил его по спине, тихо прошептав: «плачь, Нини, выпусти все плохое». Это стало последней каплей для омеги, он крепко сжал домашнюю футболку Чана и стал горько, шумно плакать. Чану больно слышать эти тяжелые, полные горя всхлипы. Он терпеть не может, когда Чонину грустно, или морально плохо.       Выплакавшись, Чонин уснул. Чан осторожно уложил его на свою кровать и пару минут просто смотрел, как омега, свернувшись в комочек, сопит, иногда подрагивая. Дверь комнаты тихо открывается, Чан поднимает взгляд и видит Феликса. Альфа последний раз смотрит на своего парня и выходит из комнаты. — Как он? — спрашивает Феликс, прекрасно понимая, что у Чонина не всё хорошо. — Ужасно, пап, — вздыхает альфа, — я его таких сломленным еще никогда не видел. — Я разговаривал с Сынмином, — говорит Феликс, — голос у него тоже какой-то странный, — омега присаживается за стол, Чан подает ему кружку чая, — как же ужасно, что им приходится через такое проходить. — Папа, что мне делать? Как поступать? Чонин, похоже, боится, что у нас испортятся отношения из-за его отъезда. — Одуванчик, любой будет думать, что отношения на расстоянии приведут только к расставанию, мне ли не знать, — говорит Феликс, делая глоток чая. — Вот как у вас с отцом получилось сохранить отношения? — спрашивает Чан и тут же слышит, как из гостиной в коридор с лаем побежал Кками и то, как открылась входная дверь и радостное «Привет, дружок».       Хван зашёл на кухню. Феликс тут же встал поприветствовать мужа. Получив лёгкий чмок на губах, Хван обнимает Феликс сзади, накрывая руками живот омеги. Омега слегка смеётся с ощущений слабой щекотки от прикосновений и смотрит снова на сына. — Вот у отца и спроси, милый, — говорит наконец Ли. Хёнджин смотрит то на мужа, то на сына, не понимая, о чём это они. — О чём спросить? — задаётся вопросом Хван, — У тебя что-то случилось? — Не совсем, — ответил Чан, — Чонин... он... — Джинни, нашему сыну нужны советы о том, как перетерпеть отношения на расстоянии, — говорит Феликс за сына.       Хёнджину не надо долго о чём-то задумываться. Он смотрит внимательно на сына, отпускает мужа из объятий. Ничего не объясняя, альфа просит Чана идти за ним в его домашний кабинет. Крис, конечно, слушает и идёт следом за отцом, пока Феликс ушёл проверять, как там Чонин.       Двое альф зашли в небольшой уютный кабинет. Ни один из них не сказал ни слова. И так даже комфортнее. Чану нужно собраться с мыслями, чтобы поговорить с отцом, а Хёнджин... он всегда сдерживал свои эмоции, если сыну нужен совет или просто поговорить.       Они с Феликсом были как весы, держущие равновесие в воспитании Чана. Феликс был той стороной, что баловала, нежилась и потакала Чану, а Хёнджин был той чашей, которая была более строга. Но не смотря на это некое деление, Чан с самого детства больше привязан к отцу, нежели к папе. Даже сейчас младший альфа очень даже счастлив, что он и Хёнджин смогут уединиться и обсудить всё.       В этом кабинете Чану уютно, не смотря на то, что здесь были не только тёплые разговоры о планах на будущее, о разных полезных советах - тут также были и ссоры, недопонимания и конфликты между альфами, и некоторые даже очень серьёзные.       Пока Хёнджин снимал с себя пиджак и включал на колонке спокойную мелодию, он заметил, как Чан смотрел на его стол, а точнее на фотографию в белой рамке. На ней были изображены Чан и Хёнджин. Тогда он и шестилетний Кристофер ездили за город, чтобы покататься на лошадях. Им тогда было так весело. Старший улыбается, присаживаясь на кресло. Он закидывает одну ногу на вторую, притягивая фотографию к себе. — Нужно будет как-нибудь повторить этот день, что думаешь, Крис? — Я только с радостью, — улыбается Чан, кивая. — Так о чём ты хотел спросить? Как жить в отношениях на расстоянии? — Чан кивает и ждёт совета, — это сложно, но, просто доверяйте друг другу больше, — отвечает Хван без раздумий, — не думай, что для нас с Феликсом это было легко, нет, конечно, мы ссорились и ещё как. И всё на фоне ревности, — Чан поджимает губы. В его воспоминаниях засели некоторые моменты, когда отец был в разъездах, а папа из-за тоски по ночам тихо плакал, думая, что сын спит. Тяжело тогда было для их семьи. Из раздумий Чана вытащил голос Хёнджина, — Крис, просто дай Чонину понять, что он у тебя единственный любимый человек, а от него требуется только верить тебе, — всё, на этом весь совет Хёнджина. Чан ему только кивает, говорит, что попробует сделать всё возможное. Оставшееся время они просто решают оставить на разговоры о всяком.       Наконец Хёнджину в перерывах от и так утомляемой работы, и временем, которое он уделяет мужу, удалось найти и уделить время сыну. Давно они так просто не разговаривали. Хёнджину не хотелось упускать такого шанса.       Оба не заметили, как провели целых два часа за разговорами, их отвлек Феликс, который пригласил на ужин. Чонин тоже проснулся, но отказался от посиделки за столом. Он хотел домой, ему хочется как можно больше времени провести именно дома, там, где ещё есть папа и отец, вместе. Омега прощается со старшими, после целует Чана в щеку. Говорит о том, чтобы на выходных они всей семьёй приезжали к ним на прощальный ужин и только потом уходит.

***

Вечер выходного дня, в доме Со суета. Впервые домашняя атмосфера пришла в этот дом, но... загвоздка в том, что эту атмосферу принесла семья Хван. За это семья Со была благодарна.       Это последний вечер Чонина в Корее, завтра ему уезжать, по этому поводу он и решил в близком ему кругу устроить небольшие проводы. Да, и в последний раз хочется со всеми близкими людьми побывать, это ведь... последняя их посиделка как полноценной семьи, так же?       Омега проводит взглядом по всем. Все такие счастливые, смеются от истории, что рассказывали Чанбин с Хёнджином. Чонин чувствует, как рука Чана сжала его ладонь. Будто давая понять, что всё будет хорошо. Омега слабо улыбнулся ему, попытался убрать из головы плохие мысли и присоединился ко всем остальным. — Наш Чонини, как же мы будем скучать по тебе, — говорит Феликс, широко улыбаясь омеге, тот тоже в ответ дарит свою улыбку. Ли продолжает поедать собственно испеченный яблочный пирог. Пока в какой-то момент, слушая рассказ Чанбина, Феликс громко ойкнул, схватил Хёнджина за руку. Все за столом дыхание затаили, а страх застыл в глазах. — Пап? — начал паниковать Чан. — Милый, что не так? — Хван пытается нащупать живот омеги так, как-будто поймёт, что не так, но Феликс только перехватывает его руку и кладёт чуть правее, какая-то доля секунды и в глазах Хвана можно увидеть, как целый фейерверк взорвался, — о-она... — запинался альфа, — она только что пнула? — у Хёнджина недопонимание на лице. Феликс со слезами на глазах тихонько кивнул, смотря на друзей, которые также сидели в приятном удивлении. Чонин обнимает Чана и глупо смеётся. Он счастлив, сейчас он действительно чувствует себя легче. Даже мысли о том, что завтра он уже будет в Японии, далеко от всех, стали приниматься и укладываться в голове. — Похоже малышка полюбила яблочный пирог своего папы, — добавил Чанбин. — Ой, кстати да, — присоединился Сынмин, наливая ещё чая всем, — говорят же, что дети чаще реагируют на то, что им понравилось, у нас Нини на шоколад реагировал, — сказал Сынмин, мягко улыбаясь и поглядывая на сына. — Чан, кажется, на мороженое, — задумался Феликс, пока кладёт в рот ещё один кусочек пирога.       С этой темы всё внезапно перешли на то, чтобы обсуждать детство Чана и Чонина, то, как зародилась их дружба, и с чего вообще это всё началось. Пока все болтали, Чонин, слушая их рассказы, снова упал в бездну своих мыслей. Чтобы расслабиться, омега под шум бурных разговоров и обсуждений встал из-за стола и ушёл на балкон. Чан был единственным, кто обратил всё своё внимание на поведение парня. Извинившись перед всеми, он пошёл за Чонином.       Чонин облокотился на перила, прикрыл глаза и стал глубоко дышать. — Нини? — Чонин почувствовал, как тёплые руки обхватили его талию, прижимая его ближе к телу альфы. Чан точно знает, что ему нужно, — ты волнуешься, да? — Очень, — признался омега. Чонин в объятиях повернулся лицом к Чану, взял в свои руки лицо старшего и просто смотрел ему в глаза, утопая в любви. Чан не удержал себя в руках. Он притянул омегу ближе к себе и сам поддался вперёд, накрывая своими губами губы младшего. Поцелуй их вышел таким трепетным, таким, будто никогда больше они не смогут поцеловать друг друга. Чонин прикасается лбом ко лбу Чана, просто наслаждаясь моментом. — Нини, я буду ждать тебя, не важно, сколько нужно будет, я буду любить тебя, даже если ты будешь далеко, — омега в этих слова слышал искренность. Он верит, и даже если будет сомневаться, то будет заставлять себя верить дальше, потому что этот альфа самый лучший на свете. — Чанни, останься со мной, — шепчет Чонин, — давай поспим вместе, в обнимку, как в детстве, — Со кладёт голову на плечо альфы, закрывая глаза. — Как скажешь лисёнок, я отпрошусь у родителей.

***

      Только после двенадцати ночи все решили, что надо закончить с посиделкой и проводами. Чан, как и должен был, отпросился с ночёвкой, только, конечно, Чанбину не очень понравилась эта идея, но он понимает, что Чонину необходимо сейчас максимально подольше быть с любимым.       Чан вышел с душа, зашёл в комнату Чонина и увидел, как этот парнишка лежал, свернувшись в колачек. Альфа наклонился, взъерошил его волосы, поцеловал в лоб и лёг рядом. — Не спи, пока я не усну, хорошо? — прошептал Чонин, ложась ближе к альфе. — Конечно, лисёнок.       Чан лежит на спине, обнимая своего Чонина одной рукой, а второй перебирая его волосы. Он глядел в потолок, осознавая, что завтра Чонин улетает. Завтра начнётся, возможно, самый сложный период их отношений. Но они будут сильными, они пройдут его вместе.

***

      На утро вся семья Чонина и Чан провожала его в его новое начало. Сынмин крепко прижимает сына к себе, не желая отпускать. Чонин также крепко, словно за спасательный круг держится, утыкается носом ему в плечо и роняет одну, одинокую слезу. Чанбин подходит ближе, несильно трепая уложенные волосы омеги и добавляет: — Мы будем скучать, Нини.       Чонин отпускает папу, вытирает дорожку от слезы и также обнимает отца, шепча о том, как ему будет не хватать его работы. Чанбин только посмеялся, скрывая, что на самом деле не хочется отпускать свое маленькое чудо никуда.       Самым последним был Чан. Чонин взял его за руки, крепко сплетая их в замок, поднялся на цыпочки и потянулся за поцелуем. Чан легко чмокает омегу и гладит его по щеке. — Будь в безопасности, Нини, всегда пиши и звони мне. — Обещаю.       Ещё раз попрощавшись со всеми, омега ушёл в зал ожидания. Чан всё смотрел на Чонина, не теряя его из виду. — Чан, пошли, довезём тебя до дома, — сказал Сынмин, поглаживая его по плечу. — Да, как раз нам по пути, — добавил Чанбин, — адвокат ждёт нас, всё готово, — сказал Со. И почему-то Чан, услышав эти слова, подумал о том, что родители Чонина специально выбрали эту дату, как дату его отъезда, ведь это и день, когда они официально больше не супруги.

***

      Они довезли Чана до дома, заехали к адвокату, чтобы сделать последние штрихи. Получив от мужчины беты некие поздравления с окончание всего процесса и лёгким разводом, уже бывшие супруги уехали домой.       Сынмин не стал долго сидеть, и сразу по приезду начал собирать вещи. Его теперь ничего здесь не держит. В большой чемодан он складывает все нужные ему вещи, иногда останавливаясь на чём-то особенном, вспоминая всё, что связано с той или иной вещью. Например, подарки от Чанбина в виде украшений, их Сынмин ценит очень сильно. Особенно кулон, который Со подарил в день рождения Чонина.       Просидев больше трех часов за складыванием самых нужных и важных для омеги вещей, он решил пройтись по дому, чтобы быть уверенным, что он точно взял всё. Ким идёт в гостиную, осматривать одну из самых любимых комнат, и взглядом останавливается на рамке с фотографией, что висела на стене. Сынмин подошёл к ней ближе и стал рассматривать. Воспоминания тут же нахлынули. — Нини, малыш, ну улыбнись, — попросил Чанбин четырёхлетнего сына, пытаясь сделать снимок. Тот  только нахмурился, руки скрестил у груди и отвернулся от отца. Мальчик был обижен на каждого родителя, а всё потому, что они ему отказали в покупке новой игрушки. Чанбин тяжело вздохнул, а Сынмин чуточку посмеялся. Он поднял сына и удобно усадил на свои коленки. — Маленький мой, — начал Сынмин, нежно поглаживая мальчика по волосам, — мы ведь с отцом хотим сфоткать тебя и отправить эту фотографию дедушкам, они по тебе соскучились, — объяснял Сынмин, — а ты тут характер свой нам показываешь, мы ведь тебе сказали, что купим тебе всё, что ты хочешь, но чуть позже, — мальчик отказывался слушать папу и продолжать строить обиженное личико, — ну Нини, ты же не хочешь, чтобы папа грустил, да? — Чонин посмотрел на Сынмина и стал качать отрицательно головой, — тогда давай сфоткаемся, хорошо? А потом отец купит нам по мороженому, — мальчишка тут же забыл про все свои незначительнве обиды на родителей.       Чанбин снова включил на телефоне камеру, навёл её на Сынмина и Чонина. Ким обнял сына, а Чонин счастливый протянул к камере одну руку, показывая знак пис и широко улыбнулся с протяжным «чиииз».       Сынмин улыбается этой фотографии и о чём-то задумывается, пока не слышит рядом голос. — Забери её с собой, — омега в непонимание смотрит на Чанбина, — возьми те фотки, которые хочешь забрать, я совсем не против. — Нет, пусть остаются тут, пусть наполняют дом теплом и уютном, — искренне, по-доброму улыбается Ким Чанбину.       Со кивает и просит Сынмина сесть на диван, мол, есть о чём надо поговорить. Омега, конечно, слушается и без вопросов присаживается. Чанбин его взгляда избегает, пытается слова подобрать нужные. Ким обеспокоенно смотрит, что на этот раз может быть? — Знаешь, мы ведь спокойно расходимся, так? — Сынмин кивает ему в ответ, — я тут подумал, может останемся друзьями? — О чём ты? — Ну, мы больше не супруги, у нас нет никакой романтической привязанности друг к другу, нас связывает только наш сын и истинность, — объясняет Со, — но мы не ссорились так сильно, мы развелись по согласию, и я подумал, что может... мы будем просто друзьями? Будем поддерживать связь, и если нужна будет помощь то... — Да, — перебил его Сынмин, — давай будем друзьями, очень хорошими друзьями, — у Чанбина словно камень с души упал. Он так хотел услышать эти слова от Кима. То ли от счастья, то ли от бушевавших внутри чувств Чанбин крепко обнял Сынмина. Ким был удивлён, но не отстранялся, ему именно этих объятий и внимания не хватало долгие месяцы. Он просто растворяется во всё ещё родных объятиях и слышит, как Чанбин шепчет ему: — Спасибо, Минни, за всё огромное спасибо.       Сынмин ничего не ответил, он просто как можно крепче прижимается к альфе, дабы этим жестом сказать, что и он не меньше благодарен ему за такую яркую, насыщенную, полную любви и ласки жизнь.       Сынмин всегда будет говорить Чанбину спасибо, что помог ему с его проблемами. Что не смотря ни на что он оставался рядом.       На этом их счастливая история ставит окончательную точку. У них больше нет ни одной причины, чтобы быть вместе. Теперь они каждый сам за себя. Каждый начнёт жить по другому. Будет посвящать себя чему-то более близкому, будь то семья или работа.