Капкан для лисицы

— Какие красивые платья, — не сдержала вздоха восхищения одна из служанок, смотря на вещи, что вытащила Бери. — На Лору они выглядят ещё прекраснее, — гордо заявила моя личная служанка. — Хочу немного прогуляться, есть что-нибудь удобное? — До ужина ещё много времени, и стоит немного осмотреться. — Да конечно! — Бери достала воздушное платье, без корсетов и других лишних сковывающих деталей. Вот только оно немного напоминает детский стиль одежды. Из-за рюшечек, или же из-за нежно-розового цвета? — Бери, напомни, откуда оно вообще у меня? — неуверенно спросила я, хотя ответ и так очевиден. — Лоре недавно купил, — словно не замечая проблемы, ответила девушка. — А другого ничего нет? — неуверенно спросила я. — Хотя не ищи, давай его. — Наверное, Лю понравится, если я надену то, что ему хочется на мне видеть. — Хотите порадовать Лоре? — расплылась в хитрой улыбке Бери. — Нет… Ну… Да… — Упрекаю Люциуса, но и самой бы надо научиться быть честной. — Он совершенно не заботится о себе, мне это не нравится. Если он не будет отдыхать, то неизвестно, когда Лю не выдержит. — Я сняла свою повседневную чёрную ажурную ленту с глаз. — Так что, Бери, отдаюсь в твои руки. — Я сделаю вас самой милой! — У служанки прям глаза засверкали. — Несите розовые ленточки, они там, — я просто прикрыла глаза.       Не знаю, сколько прошло времени, но результат был и правда поразительным. Я правда могу быть такой милой? И мне это нравится? И правда, даже в прошлой жизни я завидовала, видя красивый и милый наряд. Я притронулась к зеркалу. Вот же бабка старая, а всё никак не уймусь. На смех пробирает. А с другой стороны, чего в этом плохого? Почему я должна подавлять свои желания? Дурацкая привычка с прошлой жизни. — Вам не нравится? — неуверенно спросила одна из служанок. Кажется, Бери её Милой назвала. — Мне нравится, всё чудесно. Спасибо вам. — Да какая разница, сколько мне на самом деле лет, сейчас я Шарлиза Найтлин, так почему не жить её жизнью. — Покажете мне особняк и его территорию? — Прошу за мной, Лору. — Они не отказали мне, это хорошо.       Этот особняк полностью отличается от того, что в столице. Он живой и совсем не подходит Люциусу. Мои подозрения о том, что здешняя прислуга не знает «тонкостей» своего господина, начала подтверждаться. Роскошный особняк, ничего не скажешь. Он полон красного, бордового и других аналогичных цветовых решений. И там же я впервые увидела портреты людей, что испортили жизнь моему мужу, его так называемой родни. Я остановилась напротив этой семейной галереи. Алые, как рубины глаза смотрели на меня с холста. Глаза, что так ненавидел Лю. А если выглянуть в окно, то можно было увидеть пышный сад, состоящий из ярких цветов, в основном красных оттенков. Такое место для Люциуса можно было сродни аду. Тут было всё, от чего он избавился в столице. Но почему? Словно тут всё сделано назло Люциусу. — Вас заинтересовал портрет, Лору? — Я невольно вздрогнула: совсем не заметила, как эта женщина подошла ко мне. — В этом доме я обнаружила много интересных вещей. — Я обернулась к главной служанке с невозмутимой улыбкой. — Главная резиденция Найтлинов имеет долгую историю и традиции, хотите послушать? — Вот это интересно, что ж, почему бы и нет. — Я не против послушать вас, кажется, вы довольно давно служите роду Найтлинов. — Она не видит моих глаз, а вот я прекрасно вижу, как она смотрит на меня. — Вы правы, я служу этому дому с тех пор, как родилась. — Другими словами, она служила тут ещё до рождения Люциуса. Не думала, что он оставит при себе кого-то из тех, кто служил его врагу. — Как вы видите, в этом коридоре представлены портреты всего рода. — Она начала рассказывать про семейное древо, а я шла за ней, делая вид, что смотрю на картины. Но на самом деле не сводила взгляда с главной служанки. — Вы можете увидеть тут всех представителей семьи Найтлин. — Да? — Вот только моего мужа тут не было, хотя он бы сам не захотел быть в одном ряду со своими родственниками. — Так понимаю, на эту стену вешают портрет посмертно, так как нынешнего главу рода Найтлинов я тут не наблюдаю. — Возможно, я сказала сейчас грубые слова, но иногда, чтобы понять человека, стоит наступить на больное. — А вы шутница, Лору. — Вот же даже бровью не повела, всё смотрит на меня тем же пристальным взглядом. — Невозможно повесить портрет, которого и в природе не существует. — Двоякое заявление. Зная Лю, он и правда мог отказаться от картины, или ему этого не дали сделать. Называется, понимай как хочешь. — Позвольте продолжить экскурсию. Несмотря на то, что особняк давно не ремонтировали, мы стараемся поддерживать его в отличном состоянии. К сожалению, гости у нас бывают редко, так как Лоре большую часть времени находится в столице. — Вот снова вскользь была сказана неаккуратная фраза, что можно расценить, словно я тут не госпожа, а просто гостья. — Хотите посмотреть улицу? Этот особняк всегда славился роскошным садом, что мог посоперничать даже со столичными садами. — Я не против, но сначала бы хотела закончить осмотр дома. — Не могу понять её. — Тогда прошу за мной, я покажу главную гордость и ценность этого дома. — Она повела меня по запутанным коридорам, и в какой-то момент я поняла, что Бери рядом нет. Не нравится мне всё это. — Лестница? — Я догадываюсь, к чему всё ведёт, но до сих пор не могу понять её мотивов. — Да, осталось чуть-чуть, и вы увидите самое интересное место этого дома. — Она зажгла фонарь и повела меня вниз. Возможно, это глупо, но я не стала отказывать ей. Не то чтобы я верила, что со мной ничего не случится, просто понимала, что если хочу узнать правду, то придётся подыграть.       И вот мы спустились к темницам, как и ожидалось от дома Найтлинов. Этот тяжёлый затхлый воздух. Пугающее тёмное место. То место, куда я сама не хотела бы спускаться. Зачем же главная служанка привела меня сюда? Хочет напугать? Или просто не утаивает ничего? Вдруг она остановилась напротив одной и замерла. — Здесь умер мой сын, — вдруг произнесла она, смотря на плотную дверь с небольшой решёткой. — Лору, вы знали, что семья Найтлин была синонимом преступного мира? И ни один человек не мог её покинуть, даже будучи простой прислугой. Поэтому они служили поколениями, даже когда господа совсем перестали считать их людьми. Это было сродни рабству, мы были игрушками в их руках. И когда мой сын узнал, что его девушка беременна, он не захотел такой судьбы для ребёнка и попытался сбежать. Вот только уйти ему не удалось. Он попал в руки наследника семьи и был замучен до смерти. — Значит ли, что она присоединилась к Люциусу ради мести? — Как вы думаете, что случилось с семьёй Найтлин? — Они были убиты? — Я и так знаю, что Люциус отомстил и избавился от каждого. — Вот что он сказал вам. — Она вообще не поменяла выражения лица. — Прошу за мной. — Я замерла, когда в тайной темнице, был ещё один замаскированный проход на нижний ярус.       Тут было ещё хуже, чем наверху, от одного запаха хотелось распрощаться с содержимым желудка. Но, несмотря на это, на удивление дышать было легко. Я огляделась и заметила в стенах много магических камней. Помимо освещения, там было много видов заклинаний. И вот мы дошли до одной из дверей, и служанка отошла в сторону, жестом предлагая подойти к смотровому оконцу. Что-то мне подсказывает, что не стоит этого делать, но почему-то я делаю шаг и заглядываю внутрь, вглядываясь в бледно освещённую комнату. Там в углу лежало тело, что явно начало разлагаться. Женщина? Почему его не убрали оттуда? Но вдруг тело зашевелилось и посмотрело на меня. Оно издавало странные невнятные звуки, но одно я точно смогла разобрать: «Убей меня». А потом она рванула в мою сторону. Я невольно отшатнулась от двери; словно в хоррор-игру попала. Как оно всё ещё живо? Я точно видела, как мясо с кости руки начало сползать… — Это бывшая графиня, — закрывая смотровое окно, невозмутимо пояснила служанка. — Прошу за мной. — Мои ноги трясутся, так хочу убежать отсюда. Может, Клаудия этого и ждёт? Возьми себя в руки, ты должна понять, что происходит в этом доме. — Позвольте представить вам бывшего наследника дома Найтлин. — И снова она подпускает меня к двери. — Не волнуйтесь, хоть мы его слышим, он никогда не услышит ни звука вне камеры.       Я тихонько открываю оконце. Худой мужчина с длинной бородой и волосами сидел посредине комнаты и смотрел в стену. Он постоянно говорил что-то, смеялся, а затем плакал. И только спустя время наблюдения я поняла, что у него нет ни рук, ни ног. На этот раз я сама тихонько закрыла оконце, отходя назад. — Неужели и прошлый граф жив? — тихо спросила я, понимая, что Люциус дал им участь хуже смерти. — А вы как думаете, Лору? — И вот снова её лицо совершенно не меняется. — Для чего вы это мне показываете? — Это точно не приказ Лю, он бы предпочёл бы скрыть от меня столь пугающую сторону своей жизни. — Кто бы ни стоял во главе Найтлинов, суть всегда останется одной. Единственная разница остаётся только в том, во имя чьего блага сотворяются сие деяния. Лору, вы должны понимать, что из этой семьи есть только одна дорога — смерть. Не знаю, какой договор вы заключили с Лоре, но пути обратно для вас уже нет. — Ты намекаешь, что если предам или попробую уйти, то закончу точно так же? Это угроза? — Предупреждение… — Ваше беспокойство излишне. — Я направилась к выходу, не желая задерживаться здесь ни на минуту больше. Я и так знаю, что может случиться, если всё пойдёт по худшему сценарию. — И что вы тут делаете? — ледяной голос, от которого дрожь пронизывает до костей. С лестницы спускался Люциус в сопровождении Логана. — Я попросила Клаудию устроить мне экскурсию, мы уже уходим. — Я думала пройти мимо, но меня довольно болезненно схватили за запястье, от чего я пискнула. — Я тебе, кажется, сказал отдыхать, а не вынюхивать тайны особняка, дорогая, — Еле заметная морщинка на лбу показывала, что за улыбкой Лю сейчас прячет гнев. — Кстати об этом, у меня возник вопрос: почему этот особняк такой? — Вместо того чтобы увиливать, я решила ответить нападением: вместо того, чтобы бежать, делаю шаг к мужчине. — Такой? — Это сработало, мой муж растерялся и даже чуть ослабил хватку. — Ты и сам должен понимать, о чём я. Почему ты не избавился от всего, как поступил в столице? — Теперь я стою вплотную к нему, сердце после увиденного готово выпрыгнуть от страха, но мне некуда отступать. — Это напоминание, — но вместо него ответила Клавдия. — Напоминание о том, что из себя представляет семья Найтлин. — Я спрашиваю сейчас Люциуса! — Я сама не заметила, как прикрикнула на женщину. — Лю, ответь мне, зачем тебе это надо? — Его мутные глаза изучали моё лицо. Когда они снова успели стать безжизненными? — Если это месть, то зачем мучить себя? Или ты мстишь и себе тоже? — На этих словах муж вздрогнул, вот я и нащупала корень проблем. — Можешь не отвечать, я уже поняла. Люциус, прошлое остаётся в прошлом. Если ты правда не хочешь меня потерять, то устреми свой взор к настоящему. — Я вырвала свою руку из ослабшей руки графа и побежала наверх.       Нельзя ждать чуда, есть оковы, которые нельзя снять самому, не мне ли это знать. Поэтому на этот раз я сама уничтожу всё, что сковывает его. Я уничтожу всё, что может навредить сознанию Люциуса. Сделаю первый шаг за него. Вот и коридор с картинами. Как же я давно не использовала пламя. Если начинать, то явно отсюда. Огонь в моей руке вспыхнул, как никогда. Я слышала спешные шаги, меня явно догоняют. Взмахиваю рукой — и пламя окутывает картины. «Не смей», — раздался женский крик, но было уже поздно. И вот, обернувшись, я поняла, что меня догнали.       Логан прикрыл рот рукой, словно не зная, что делать. Клаудия смотрела на огонь, что пожирал портреты один за другим. Её выражение лица было сложно прочитать, слишком много эмоций вырвалось в этот момент из глубин её души. А Люциус замер, его глаза были расширены, словно он не знал, что делать. Он так и стоял, смотря на меня и пламя, что уничтожало ненавистные ему вещи. — Лю, так не может дальше продолжаться. Ты и сам это понимаешь. Поэтому я уничтожу всё, что приносит тебе боль, даже если ради этого придётся спалить дотла весь особняк. — В противном случае нам не миновать плохого конца. — Надо потушить огонь! — наконец очнулся дворецкий, наверное, испугался, что я правда могу сжечь весь дом. — Не переживай, этот огонь не может уничтожить ничего лишнего, сейчас его цель лишь портреты, — попыталась я успокоить слугу, но Найтлин вдруг рассмеялся. — Они сгорели, так легко, — сгибаясь сквозь истеричный смех, выговорил муж. — Эти глаза, эти взгляды, что преследовали меня, так просто исчезли! Огонь поглотил всё, оставляя только пепел. Словно ничего и не было! — Я подошла к графу, который смеялся сквозь слёзы. — Да, их больше нет. — Я нежно убирала слёзы с его лица. — Из пламени не выбраться даже проклятью. — Шарли. — Да? — Сожги всё, сожги, как и обещала. — Он смотрел на меня, и хоть его взгляд не был мутным, но зрачки постоянно меняли свой размер, словно не могли сфокусироваться ни на чём. — Хорошо, я сделаю это ради тебя. — Я обняла его крепко и сама закрыла глаза.       Интересно, получится ли за раз сжечь всё красное в этом доме, не задев ничего лишнего? Я начала создавать летающие огоньки, чувствуя, как ядро в сердце начинает обжигать. Неужели я решила шагнуть выше головы? Но почему я не могу отступить? Можно же сделать всё постепенно, подключить слуг. Какая я всё же дура. Почему иду на это всё ради этого человека. Огоньки разлетелись в разные стороны, раздались крики, паника. Люциус наконец поднялся и выглянул в окно, смотря, как сгорают алые цветы в саду. Его глаза неожиданно блеснули жизнью, плечи расслабились, словно он испытал облегчение. — Шарли, ты… — Я так и не узнала, что он хотел мне сказать, так как в глазах потемнело и мир словно рухнул. Я и правда дура…