Капкан для лисицы

      Был ясный день, настолько ясный, что солнце слепило. Никогда бы не подумала, что после столь долгого перерыва первым мероприятием, что я посещу, будет казнь собственного отца. Я не переношу казни, а тут как-никак человек, с которым жила под крышей много лет. Мы не были близки, но мы общались, хоть и не очень-то успешно. Это отличается от казни незнакомца или даже малознакомого человека. Толпа предвкушала кровавое представление. Знать располагалась по своим местам, народ толпился то тут, то там.       Родственникам графа Лунар достались особые места. На всеобщем обозрении. Это касалось и меня, хоть я и сменила уже две фамилии. Матушка, Лейла и даже младший брат, если кто-то из нас заплачет или покажет привязанность к приговорённому, то корона это нам просто так не спустит. За нами следили сотни глаз, даже несмотря на то, что моя сестра действующая кронпринцесса. Даже меня лишили поддержки мужа, разделив нас. Судя по еле заметной морщинке на лбу, Люциус был недоволен. Впервые я разделяла его негодование. Я обняла свою семью. Надо быть сильной, сегодня мне даже было позволено надеть одно из моих строгих платьев. Я готова, я уже к этому готовилась с тех пор, как Лю отвёл меня попрощаться с отцом. Но что насчёт остальных? — Матушка, Лейла, прошу, будьте сильными. Вы же видите эти взгляды, они хотят уничтожить нас. Многие дворяне хотят посадить свою дочь на место принцессы. Многие против указа, что женщина будет главой семьи, хоть и временно. Если они увидят слабость, то попытаются нас уничтожить, поэтому, что бы ни случилось, сохраняйте хладнокровие. Семья, что состоит только из женщин, а единственный мужчина — ребёнок, отличная цель для многих. Не хочу признавать, но если бы не покровительство кронпринца и дома Найтлинов, то всё закончилось бы очень худо. — Я справлюсь, сестра. Меня уже проинструктировали, и ты меня учила быть стойкой. Я не собираюсь уступать своё место. — Кажется, за Лейлу переживать не стоит, моя девочка, не иначе! — Но справлюсь ли я? Я же… — Чего не скажешь о графине Лунар, она, в отличие от нас, осталась совсем без поддержки. — Матушка, слушай внимательно. — Я взяла свою мачеху за руки в попытке успокоить. — Кронпринц выдвинул предложение оставить тебя главой семьи, а значит, он будет назначать опекуна. Всё будет хорошо, он дорожит Лейлой, а значит, и её мать защитит. Просто поверь нам, хорошо? — Матушка, мы тебя не бросим, только напиши, и мы тут же найдём способ помочь тебе, — подхватила моя милая сестрёнка. — Спасибо, девочки мои. Это я должна вас защищать и утешать, плохая из меня мать. — Неправда, мы очень благодарны за любовь, что вы нам дали. — Я справлюсь, поэтому не переживайте, этот брак был по расчёту, но вы все — мои дорогие дети, ради вас я должна быть сильной. — Кажется, матушка решилась, остался только младший брат. — Лео. — Я прижала его к себе, он немного подрос с нашей последней встречи, но всё ещё ниже меня. Он ещё ребёнок. — Прошу, запомни одно: что бы ни говорили плохого об отце, просто соглашайся. — Мы все женщины, нас никто не берёт в расчёт, но молодой наследник рода другое дело. Все грехи отца лягут на его плечи, каждый будет тыкать в его сторону пальцем. — Запомни: ты — это ты, и к отцу не имеешь никакого отношения. — Сестрица Шарли, мне страшно. Они все смотрят на нас пугающим взглядом. — Я понимала, о чём он. На нас смотрели, как на преступников наравне с отцом, обычно по закону нас бы тоже казнили. — Леопольд Лунар. — Ребёнок вздрогнул, услышав своё полное имя. — Запомни, в высшем свете слабых пожирают. — Я говорила это тихо, не давая услышать это никому больше кроме нас. — Ты же видел моего мужа? — Он кивнул, посмотрев в сторону кронпринца с помощником. — Что же ты о нём скажешь? — Он дружелюбный, но… — Скажи мне честно. — Я не знаю, как это объяснить, но мне кажется, если с ним быть неосторожным, то случится нечто плохое… — Да, верно, всё правильно. У него есть власть, у него есть умения, чтобы уничтожить любого. И я ему проиграла. Он уничтожил меня, потому что я была слаба. Мне повезло, что я ему приглянулась, в противном случае могла быть мертва. Поэтому я не хочу, чтобы ты познал отчаяние. Ты, в отличие от меня, мужчина, и вряд ли кто-то тебя пожалеет. Это жестокая правда. И сейчас каждый, кто смотрит на нас, ищет нашу слабость, думает, как раздавить нас. — Я понимала, что давлю на ребёнка, но видела взгляд короля. Он следит за нами, если ему что-то не понравится, то даже кронпринц нас не спасёт. — Поэтому не склоняй голову, ты сильный мальчик, ты мой брат. Покажи им, что они сломают об тебя свои зубы. — Я не знаю, как защитить их ещё, что каждый из смотрящих думает? Сомневаюсь, что хоть один человек жалеет нас. — Я понимаю, сестрица. — Брат сжал ткань моей одежды. — Я справлюсь!       Всех я подбодрила и утешила, а сама-то морально не готова. Как же сложно спасать других, будучи самой довольно слабой. Что же задумал король? Он сомневается в выборе кронпринцессы? Или в будущем главе Лунар? А может, думает, что графиня, как женщина, кинется спасать мужа? Или же он чего-то ждёт от меня? Зачем же нас собрали вместе? — Привести заключённого, — объявил правитель.       Ввели отца, он был всё таким же измождённым, но ран и побоев было не видно. Неудивительно, их, скорее всего, заживили, чтобы избежать слухов о том, что из бывшего графа выбивали показания. Надеюсь, всё закончится быстро, ничего ещё не произошло, а я желаю лишь поскорее убраться отсюда. Да лучше бы весь день Люциус издевался надо мной. Я слишком мягкая для этого мира. — Я решил проявить снисхождение и позволить грешнику попрощаться с семьёй. — Король перевёл на нас тяжёлый взгляд, казалось, что если мы откажемся, то нас с лица земли сотрут. — Графиня Лунар, почему бы вам не попрощаться с бывшим супругом?       Моя матушка на негнущихся ногах пошла к плахе. Она держала спину ровно, но побелела, как мел, стоило ей подойти к плахе, где стоял бывший глава семьи. Никто не слышал, о чём они говорили, даже стража отошла, но матушка, сжав кулаки, убежала обратно на своё место. Настала очередь сестры, и снова разговор и неоднозначная реакция. Что же он им такого сказал. Если так продолжится, то наблюдатели не так поймут. Подошла моя очередь идти. Я не собираюсь давать ему шанс поговорить с Леопольдом. — Защити семью, — сказал он тихо мне, я сжала кулаки, нет, если так и продолжится… — Как ты смеешь такое говорить, может, матушка и сестра стерпят подобное, промолчат, но я не собираюсь слушать это от тебя. — Я это говорила громко, так, чтобы каждый слышал. Он серьёзно попросил меня защитить семью? И, чёрт возьми, мне придётся это сделать, поганое чувство. — Ты всегда был таким, думал лишь о себе. Смотрел свысока. И слышать тебя больше не желаю! — Думаю, этого хватит, чтобы пресечь лишние слухи. — Будущий глава Лунар не должен слушать эту ересь из уст грешника. — Не хотелось бы, чтобы он посеял семена ненависти в ребёнке, что не знает всей правды.       Я развернулась и хотела поспешить удалиться, но вдруг на мою шею накинули цепь, начиная душить. Этот сумасшедший воспользовался своими кандалами на руках, не давая нормально вздохнуть. Я хваталась за металл, желая освободиться, но всё тщетно. В нашу сторону солдаты направили арбалеты. — Ну что, стреляйте, не стесняйтесь, — хрипло, но громко заявил отец, сильнее сжимая мою шею, заставляя издать хрип. — Если я и умру, то заберу эту дьяволицу с собой. — Отпусти её. — Я увидела Люциуса, когда он успел так быстро оказаться тут? — Она же твоя дочь, и использовать её как щит — это самое низкое, что только может быть. — Мой муж не улыбался, он был хмурым, всё ещё сдерживая свой гнев. — Раз так беспокоишься об этой дряни, то, может, дашь мне уйти, а лучше сам сдохнешь? — И снова меня стали душить до потемнения в глазах.       Если так продолжится, это не кончится ничем хорошим. Вот как он хотел, чтобы я защитила семью… Умри и сделай так, чтобы все знали, что для бывшего графа нет понятия кровных уз. Он всегда был таким. Говоря мне жертвовать всем и получать за это лишь боль и страдания. Как же я устала от его игр. Хватит, я не простая леди. Я внучка генерала с меткой огненной лисы. Я отпустила цепь, переставая сопротивляться. И на удивление отцовская рука заколебалась. Это была всего секунда, я смогла сделать вдох, и в моей руке вспыхнул огонь. Крик, запах палёной плоти. Я выскользнула из рук приговорённого, вдыхая воздух. В глазах темнело, не давая видеть полную картину. Руки потянулись ко мне, пытаясь ухватить. Эти руки в кандалах, значит, опасно. Создаю стену огня между нами. Чуть ли не падаю, но меня удержали на ногах прохладные руки, что пахли ромашкой и лимоном. Мне даже видеть не надо, чтобы понять, кто это. Держусь за саднящую шею, стараясь отдышаться. — Шарли, ты слышишь меня? — Голос мужа был немного приглушённым, нет, мне нельзя терять сознание.       И, наконец, в глазах всё начало проясняться. Я потушила огонь, давая страже схватить отца. Я стала делать медленные вдохи, приходя в себя, держась за мужа. Немного придя в себя, я выпрямилась. Нельзя, не перед таким количеством людей. Покажу свою слабость, меня сожрут. Взгляды, куча взглядов прикованы ко мне. Хочу сбежать, хватит, не смотрите на меня! Я сильнее сжала ткань одежды мужа. Может, просто спрятаться за ним? Стоп, когда я решила полагаться на него? Это всё его вина, он так долго внушал мне, что я слаба, что я уже почти поверила. Возьми себя в руки, Шарли, ты живёшь под одной крышей с человеком, что намного страшнее остальных. — Всё хорошо, я хочу уйти отсюда, — тихо ответила я, выпрямив спину.       На выборе кронпринцессы я посещала приёмы с высеченной в кровь спиной. Сейчас же всё не так плохо, шея болит, голова кружится, но я справлюсь. Люциус не стал спорить, помогая мне идти, придерживая под руку. Но даже так, я леди и даже в такой ситуации должна оставаться ей. Так же, как и на суде, я не потеряю своего достоинства. Люциус увёл меня с собой, даже не дав подойти к семье. Только мы скрылись с чужих глаз, как меня прижали к стене. — Как ты посмела дать ему тебе навредить?! — Лю шипел, казалось, ещё чуть-чуть, и он начнёт кричать. — Надо было сразу воспользоваться меткой. — Его рука легла на мою шею, осторожно притронувшись к больному месту. — Я ненавижу, когда трогают моё. — Тело задрожало от страха, не зная, что ожидать от взбешённого мужчины, но вдруг он выдохнул и обнял меня столь осторожно, что я даже опешила. — Прости, я не защитил тебя, хоть и обещал. Мы не смогли оспорить решение короля. — Неужели он чувствует вину? — Я всё понимаю, даже кронпринц не может пойти против решения своего отца. Всё хорошо, мне стоит вернуться, ведь вся наша семья должна наблюдать за казнью, такой же был приказ? — Ты пострадала, если я отведу тебя к лекарю, никто не будет тебя винить в отсутствии. — Лю, я справлюсь, бывало и хуже. Я должна выполнить свою роль, роль твоей жены. Я не должна быть твоей слабостью. — Я оттолкнула мужа. — Ты продолжай защищать нас, а я буду играть свою роль.       Не успел он мне ответить, как я вышла обратно, возвращаясь на своё место. Перепуганный Лео кинулся ко мне. Я посмотрела на отца, которого готовили к казни. Я, оказывается, хорошенько обожгла его. Я сильная, я справлюсь. И вот занесли тупой топор над головой приговорённого. Я прижала брата к себе, чтобы загородить ему обзор. Вороны, слетевшиеся на место казни, притихли, ожидая своей очереди. Палач занёс топор, приводя приговор в силу. Я не спускала глаз с кровавой плахи. Тошнота подступала к горлу. Но я стою, словно кукла, не показывая эмоций. Прощай, отец, я защищу семью своими методами. Даже если превращу свою жизнь в ад.