Моя нефанатка

Восемнадцать лет – конец детства, начало взрослой жизни. Главным подарком для Юры Шатунова было получение квартиры от государства, а значит, независимости. - Поздравляю вас с получением вашего первого дома. Желаю, чтобы это принесло пользу нашему государству! – политик пожал руку и подал Юре ключи. Шатунов открыл квартиру и вошёл в неё. За ним протиснулся Аркадий. - Круто! Сейчас мебель купим и обставим. - Да, конечно. Сюда -Юра уже во всю фантазировал, - поставлю шкаф для одежды. Здесь, прямо посреди комнаты, будет диван – большой такой! Кухня будет чёрного цвета. С белыми элементами. Прикинь – дверцы шкафа чёрные, а сам он белый! Или наоборот. Чёрный шкаф с белыми дверцами. - А у тебя отлично работает воображение. Неплохо, неплохо. Знаешь, сейчас поедем в мебельный магазин и посмотрим. - Да там страшная мебель, там нет такой _ Юра сел на подоконник и, открыв окно, закурил. - Эй, минуточку! - Моя квартира! Что хочу – то и делаю. Кстати, я решил покинуть «Ласковый май». - А с чего вдруг? - Да надоело всё! Хочу петь один! - Идея хорошая, мне нравится. Только Разин опять раздует скандал. - И? Мне до фени. Пусть орёт. Я уже вырос. - Если что – я тебе помогу. - Спасибо, Аркадий Владимирович. - Так, Юра. Я просто Аркаша. Сто раз обсуждали. - Прости. - И извиняться не за что. Просто называй меня не по имени-отчеству. Разрешаю. Юра затянулся и чуть не выпал из окна. - Етить твою налево! Шатунов! Хочешь своей или моей преждевременной? - Я сам испугался! – обиженно сопя, Юра спрыгнул на пол. Аркадий, держась за сердце одной рукой, другой открыл кран. - Да нормально всё! Не утрируй. Аркадий успокоился. И наполнил чайник. - Будем пить чай. - Новоселье по-шатуновски? - Пхаха, точно. Слушай, я в магазин, а ты подожди меня здесь. Только в окно не прыгай. - Слушай, мне восемнадцать лет, почему я должен сидеть взаперти? - Прости. Тогда пять минут жду. Юра быстро надел кроссовки и выбежал на лестничную клетку. - Надеюсь, Разин спокойно отнесётся к моему уходу из группы. Его голос заполнял собой все этажи. Аркадий молча спускался вниз. - Ещё хочу Кузю найти. Не очень хорошо расстались. - Это да. А он, кстати, наверное, в Оренбурге так и сидит. - Хочется верить. - Машка, смотри – Шатунов.. – в разговор вклинились девичьи голоса. Юра замер. - Счаз начнётся. Мама родная.. - Ой, привет, Юрик. Слушай, а можешь дать автограф? - Девчонки, все автографы на данный момент через меня. - А вы кто? - Аркадий Кудряшов. Думал, что это понятно. - А можете разрешить Юре дать нам по автографу? - Пожалуйста. Юр, я тебя внизу подожду. Аркадий спустился вниз и вышел на улицу, а Юра остался в окружении трёх фанаток. - Вам где расписаться? Давайте блокнотики. Наивный. Одна из фанаток задрала рукав. - Вдоль руки. - Господи.. Ну, э-э, ладно. Взяв маркер, Юра оставил автограф. - Мама не убьёт? - Пох, пусть убьёт. Девчонки, я внизу. - А вам где расписаться? На ноге? - Да нет, на тетрадке. Вот. Я нарисовала ваш портрет. Похоже? Юра во все глаза смотрел на рисунок, изображающий его полностью без какой-либо одежды. - Эээм, а можете листок перевернуть? - Не понравился рисунок? - Как сказать? Если бы вы хотя бы на мне полотенце нарисовали, то, возможно, и понравилось.. А так – от стыда у него горели щеки. Но он всё же оставил автограф на рисунке – вдоль ключиц. Когда художница выбежала, Юра посмотрел на третью девчонку. - И где вам автограф оставить? - Моя сестра выпрыгнула из окна. Из-за тебя. - Чë? Из-за меня? - Да, вчера были похороны. Её даже не отпели в церкви! Она хотела быть твоей девушкой, но ты же «особенный»! Тебе никто не нужен! Ненавижу! – и девчонка присоединилась к подругам. Унимая дергающийся глаз, Юра вышел к Аркадию. - Раздал автографы? - Больше никогда не выйду на сцену. Из-за меня люди умирают! - Подожди. Это кто тебе сказал? - Последняя девушка, которая сейчас вышла. - Что конкретно она сказала? Можешь вспомнить? - Из-за меня её сестра выпрыгнула из окна и разбилась. Вчера были похороны. - Юр, я наведу справки и всё выясню, а ты постарайся не вбивать себе в голову. Вполне может быть, что это бред. Юра нервно теребил замок на молнии. Вот тебе и популярность. Бодрый настрой Аркадия не позволял падать духом. В магазине закупились конкретно – мясо, молоко, овощи, хлеб, шампанское и сладости. Куда же без конфет и пирожных? Пару дней спустя. - Юр, подожди пару дней. Нельзя вот так вот говорить Разину о твоём уходе. Это неразумно. - Аркаш, я всё решил уже давно. Просто ждал совершеннолетия. Мне надоело терпеть, как он каждый вечер пытается зайти ко мне в комнату, надоело ловить его взгляды, я устал уже от того, как он каждый раз кладет руку ко мне на плечо, постоянно хватает меня за руку. Это противно, поверь мне! - Верю. То есть, ты хочешь сказать, что после того раза он не успокоился? - Ага, счаз! По-моему, он ещё злее стал в этом плане. - Жуть. Бедный мальчик.. Прости за такой тон. - Забей. - Ну, тогда тебе надо бежать от Разина и как можно скорее. - Поэтому пропусти меня. Аркадий отступил на один шаг, давая Юре пройти в кабинет Разина. - Я с тобой. - Как хочешь. Разин сидел в кожаном кресле и считал деньги вместе с Андреем Гуровым и Галиной Венедиктовой. - Надо будет заехать в Оренбург, к Валентине Николаевне, соскучился по ней, - тихо признался Юра Аркадию. - Заедем. - Андрей Александрович. Я принял решение. Я хочу покинуть группу. – с бухты барахты выдал Юра. - Подожди. Не до тебя сейчас. Так, сколько мы за месяц получили с девяноста концертов? - Ну, не менее пятидесяти тысяч. - Это мало. Гуров, мать твою, ты считать не умеешь, болван? - Э-э, умею. - ЗАМЕТЬТЕ МЕНЯ!!! - Шатунов, ты че орешь? Иди, поори в другое место, - замахал руками на него Андрей Разин. - Я собираюсь уйти из группы! Але! Вам это неинтересно? - Ты.. Что ты собираешься сделать? - Покинуть группу «Ласковый май». Я уже вырос. Мне восемнадцать лет. Поэтому я требую свой паспорт и расчёт за концертную деятельность. - С каких это пор тебя стали интересовать деньги? - Вообще-то, я должен на что-то жить. Я честно в течение шести лет отработал, сажая свои связки, нервы и тратя годы жизни. - Юр, это глупо с твоей стороны. Ты не можешь вот так всё бросить. - Вообще-то могу. Мне восемнадцать лет, я взрослый. - Мы это слышали. Я не могу тебя отпустить. Понимаешь, что ты визитная карточка группы? - Я! Живой! Человек!! Я не уйду отсюда, пока не получу свой паспорт и расчёт. Расчёт не менее, чем за шесть лет. - За первые два года деньги спрашивай у своего Кузи. Я тут при чем? - Хорошо, за четыре года. - С учётом неустойки и штрафов за косяки – за три года. И то, из них полгода вычитываются по болезни, а ещё часть денег отправлена на благотворительность. Ты же не против? Ну, немножко вычитается на ремонты и налоги в пользу государства. Поэтому за год. Юра ошарашено пялился на Разина, пока тот продолжал. - Юр, чуть не забыл – в расходы входят покупки дорогих тебе вещей, а так же питание и обучение. Ничего не забыл? - Хорошо, а компенсация за восемь концертов каждый день? За приставания ко мне? - Чего? Милый мой, ничего не было, о чем ты говоришь? - Ладно тебе звездеть! Не было ничего. А в тот день, когда Кузя ушёл навсегда – тоже ничего не было? - Я просто положил свою руку на твою ногу. Шатунов, в этом ничего особенного нет. - Ой, ляя! Ничего особенного! Короче, паспорт мой должен лежать на этом столе в течение получаса в свободном доступе. Я заберу его и уйду. Не забудь про расчёт. - Ох и наглый ты, Шатунов. Тебе все эти шесть лет помогали, на себе тащили! Кем бы ты был, если бы тебя с Кузькой не нашёл я? - Думаю, что нас нашёл бы кто-нибудь другой. Вполне спокойно. - Да кому вы нужны со своими белыми розами? А? - Я вам не мешаю? – раздался голос Аркадия, который на протяжении разговора стоял, прислонившись к стене. - Слушай, Аркадий, поговори со своим подопечным, а я тебе премию дам. В двойном размере! - Да хоть в тройном. Юра уже взрослый парень и сам решает, как ему быть. - Пускай берёт свой паспорт и валит, если хочет! Расчёт получит за полгода с учётом всех перечисленных мной моментов! Это моё последнее слово! Достал меня этот принц уже, пылинки что-ли, сдувать с него? Юрочка – то, Юрочка – се. . А Юрочка денег требует и валит, чуть что! Выдав такую гневную тираду, Разин поднялся и подошёл к сейфу. После недолгих манипуляций он протянул Аркадию паспорт Юры. - На, пускай валит нахрен! И чтобы я его больше не видел! Аркадий взял паспорт Юры и передал владельцу. - Только скажи мне на милость, Шатунов. Куда ты сейчас пойдёшь? Кому ты нужен? - Куда пойду? Домой. Кому нужен? Поживём – увидим. Поэтому лучше не мешай мне. Сказав это, он развернулся и вышел из кабинета Разина. Свобода.. Это то, о чем он мечтал всё детство. Поэтому, выйдя от Разина, и оказавшись на улице, раскинул руки, как птица, и поднял глаза к небу. Ветер обдувал волосы. Впереди была вся жизнь. Рядом с ним остановился Аркадий. - Ну, домой? - Да, поехали. - Я тебя только провожу. Не боишься на ночь один дома оставаться? - Напротив, это самый кайф! - Ну, ладно. Юр, как чувствуешь себя? - Как рыба в воде! Как птица в небесах, как лев в саванне! Короче, великолепно! - Ого, вот это у тебя ассоциации! Лев в саванне – даже я бы такое не придумал. Что дальше будешь делать? - Хочу заняться сольной карьерой. А в первую очередь найти Кузю и помириться с ним. Как-то не очень хорошо мы расстались. - Поддерживаю. Слушай, ты знаешь его адрес? - Э-э, постараюсь вспомнить. Оренбург, улица.. Улица.. А, всё, вспомнил. Юра хлопнул в ладоши. В его глазах появилась озорная искорка. - Что-то задумал, - заметил Аркадий, наблюдая за крестником. - Деньги у меня есть, я поехал. - Один? - Почему? Ты со мной – в качестве моральной поддержки. - Ох, Юрок, с тобой не соскучишься. После разборок с Разиным без предупреждения решить махнуть в Оренбург – сильно! – засмеялся Аркадий. Ладно, на вокзал. - Ага. Если бы Кузе, создавшему несколько музыкальных групп после «Ласкового мая» сказали, что Юра Шатунов придёт мириться прямо на порог его дома, то обязательно услышали бы от него: «Да ну, брось, Юрка знать меня не хочет, он с Разиным сейчас.» Поэтому услышав звонок и открыв дверь, композитор и создатель «белых роз» слегка обалдел, увидев на пороге квартиры сияющего, как новенький самовар, Юрку Шатунова. Парень держал в руке бутылку коньяка и что-то, по форме напоминающее аккуратно завёрнутый кусок мяса. - Здрасте.. Молодой человек, назовите цель вашего визита. - Мириться пришёл – Юре в ту же секунду стало тяжело говорить. - Ну, лучше поздно, чем никогда, как говорится. А что тебя заставило? - Я сам захотел. Прозвучит слишком банально, но тем не менее – прости меня, Кузь. Кузя выглядел слегка обалдевшим. В ту же минуту он отодвинулся и дал проход Юре. - Добрый день, Аркадий Владимирович. - Кузь, просто Аркадий. - Как пожелаете. Проходите. Нет, нет, можете не снимать обувь, всё равно я не ожидал прихода гостей. Хотел завтра убраться. Юр, мой руки и проходи на кухню. Юра послушался и вскоре раздался шум воды. - Че случилось в «Мае»? - Разин всю группу себе присвоил, теперь там всё по-другому. Мишу Сухомлинова помнишь? Так вот, он тоже ушёл из группы. - Юрка ушёл? - Да, добровольно. Потребовал свой паспорт и свалил. - А почему раньше не мог? - Кузь, пойми, пожалуйста.. Юре не было и восемнадцати лет, когда ты ушёл. Он был государственным ребёнком и не имел права на свободное передвижение. Буквально все несли за него ответственность. Венедиктова держала у себя его паспорт, Разин управлял им. Свободы вообще никакой. - Да и я ещё, как дурак, повел себя. Юрке поддержка нужна была – особенно, когда Разин вел себя по отношению к нему, как грёбаный педофил, а я обиделся на парня и сбежал. - Кузь, а где у тебя соль?! - В верхнем шкафчике! А тебе зачем? Юра не ответил, зашумел дверцами, но через полчаса, после того, как запахло жареным мясом и картофелем, стало ясно, зачем Шатунову соль. - Готовит. Давно? - Видимо, да. - Пахнет вкусно. Мужчины вошли на кухню. Юра Шатунов в фартуке стоял и резал помидоры. - Помидорок и чесночка добавлю для вкуса и всё. - Женишься – и жене готовить не надо будет. - А мне петь. – улыбка озарила юное лицо. Через полчаса ужин был готов. - Ну, за примирение. Юр, молодец, что пришёл. Это по-мужски. - Спасибо. - Слушай, я там книжку написал. Ты не читай, это бред пьяный. - Че за книжка-то? - «Ты просто был». Не хочу, чтобы ты это видел. - Да ладно, я же понимаю, что ты обижен был. Я вообще вот не верил, что ты меня простишь. Ехал наугад. - Ничего себе! – шутливо возмутился Аркадий. – а мне казалось, что ты абсолютно уверен в своих действиях. Думал, что ты заранее знаешь, что будешь прощён. - Ну, допустим, мы умалчивали, допустим – недоговаривали. Но лжи, как таковой – не было. - Смешно. Нет, ну правда. Кстати, у меня тост. – Аркадий поднял рюмку, - за свободу от Андрея Разина. Надеюсь, он никогда больше не появится в нашей жизни. Юра кивнул – говорить он не мог, поскольку жевал картошку. Дверь открылась. Все резко повернулись в её сторону и увидели маму Кузи. - Здрасте, доброй ночи. – она явно не ожидала гостей в доме. - Доброй ночи. - Юрка Шатунов? - Да. Доброй ночи. - Батюшки, как ты вырос! Красавец! Небось, от девчонок отбоя нет! - Это точно. Не знаю, как отбиться. - Поёшь до сих пор в Москве? - На данный момент ушёл из коллектива. - Напомни, как он назывался? «Нежный июнь», или «Жестокий сентябрь»? – было неясно – шутит женщина, или реально подзабылс название музыкальной группы. - «Ласковый май», мам. - Спасибо, Кузь. Твоя же группа, вроде. - Теперь не моя. – чтобы отвлечься, Кузя отправил в рот кусочек мяса. - Вы здесь будете ночевать? Я постелю. - Ребят.. - Кузь, я тебя стеснять не хочу, поэтому заеду к Валентине Николаевне. - Юр, это же круто! Наверное, Валентина Николаевна соскучилась. Юрка снова не мог ответить – уплетал очередную порцию. А за окном сгустились сумерки и превратились в ночь, а свет лампы освещал эту маленькую, но уютную кухню. Аркадий хрустнул суставами. - Время – деньги. Кузь, прости, но нам пора. - Может, останетесь? - Нет, Кузь. Мы завтра заглянем. Может, что-нибудь купим. - Ну, да ладно. Юр, скажешь потом адрес . Юра, не говоря ни слова, взял листочек бумаги и написал адрес. - Приезжай в гости, не стесняйся. Я буду ждать. И спасибо за всё. - Да ладно. Подумаешь. - М-м-м, подумаешь – дал мне билет в счастливое будущее, что тут такого? Не скромничай, милый Кузя. Кузя шутливо ткнул парня в бок. - Ладно, мы потихоньку пойдем. Юра поднялся с места. Аркадий перекинул сумку через плечо. Обнялись. Кузя проводил компанию до дверей. - А вообще, спасибо, Юр, что зашёл. Мне было приятно пообщаться с тобой спустя столько времени. - Баааатюшки, Юрка, ты ли это? Вырос как! Выше меня ростом. - Валентина Николаевна, вы вот вообще не изменились. Такая же красивая. - Юр, чет я тебя не узнаю. Ты же никогда не льстил никому! - Я не льщу, как есть, так и говорю.. - Ой, ладно уж. - Валентина Николаевна, а я в гости. - Да я уж поняла. Давай, чайник поставлю хоть. Так, Федосенко, чего не спишь? Отбой когда был? - А я.. В туалет. - Быстрее беги. Юр, у меня вообще рабочий день в пять заканчивается, но сегодня, как чувствовала, что ты придёшь. Задержалась. - А я почему-то знал, что вы на месте. Кстати, как там Ксения Васильевна? - Это которая в вашей группе была воспитателем? Жива, здорова, правда, с мужем развелась. - А че случилось? - Да, нелады в семье. Акимова, что опять? - Там Бабурин и Козлов дерутся. - Господи.. Юр, подождешь, я этим двум вздрючу маленько. – Валентина Николаевна на несколько минут вышла, а потом вернулась. - Пошли чай пить. Заодно расскажешь, как дела. В пять утра оторвались от чая. - Боже, пять утра уже! Юр, тебе же на концерт нужно. - Не-а! Не нужно! – довольно протянул Юра, потягиваясь. – я уже в группе не пою. - Ушёл? - Да. И больше к Разину не вернусь ни-ког-да . - Разин, Разин.. Это не тот аферюга, который вас с Кузей отсюда в Москву увёз? - Ну, мы, если быть немного точнее, сами переехали, но Разин аферист. Это факт. - Ой, Юрк, надеюсь, он тебя искать не будет. - А мне пофиг. Пускай ищет. Он мне уже крови попортил. Юра начал рассказывать о Разине. На рассказе о приставаниях продюсера к нему его голос сел. - Кхм, я закрыл дверь изнутри и просто задвинул комодом. Там Серков ломиться стал, пришлось впустить. А потом было просто страшно выходить из комнаты. Он мог сидеть где-то в кресле коридора и выжидать, когда кто-нибудь из нас выйдет, скажем, в туалет. - Юр, но я же видела видео на камеру. Всё было хорошо и красиво. - На камеру всё красиво, - невесело усмехнулся Юра. – Мне и Серкову ещё везло, а вот Игошину, скажем, не очень. Представьте себе, я иду в комнату размышлений, прохожу мимо номера, а там дверь открыта. А в номере такое! Я после этого в зеркале свою голову осматривал на предмет седых волос. - Заявлял? - Я попытался выйти из помещения, чтобы до милиции дойти, но мне помешали верные псы Разина. - Юр, - вмешался Аркадий. – это мне сейчас нужно осмотреть свою шевелюру на предмет седых волос. Что вообще ты рассказываешь? Ужасы какие. - Это ведь правда. - Да я верю, но как-то жутко. Не хочется представлять. - Так вы что думаете? Он меня в покое вряд ли оставит! - Не переживай, Юрок. Охрану обеспечим. Надёжную, как швейцарские часы. - Или швейцарский сыр. Все усмехнулись. Как же время быстро летит! Только вчера ты покинул «ласковый май», прошёл давление Разина из-за этого, а сегодня уже ушёл и Михаил Сухомлинов. Юра по телефону поздравил друга с освобождением. - Классно выразился, Юр. С освобождением меня. - Миш, а ты где сейчас? - Дома. С мамой разговариваю. Я вот чего думаю. Ювелирный бизнес открыть. Ты как? - Осторожнее, ради Бога, Миш. - Да ладно, я понимаю. Юр, сам-то ты как? - Начал сольную карьеру. Пою свои песни, несмотря на давление нашего Карабаса Барабаса. - Смело. Я бы даже сказал – очень смело. А если пресанет? - Получит по ушам. Пусть только попробует! - Агрессивно настроен, смотрю. - Ещё бы. Он заслужил, я так считаю. Он хочет, чтобы я перестал петь свои песни! «Белые розы» и другие. А книгу «зима в стране ласкового мая» читал? - Ага. Такая херня. Вообще. Слушай, подадим в суд на товарища Разина? - Миш, попробуем. Идея классная. Давно пора ему получить по заслугам. – и в глазах Юры загорелась искорка, которая появлялась каждый раз, когда у него рождалась идея. В суд на Разина оказалось подать не так-то просто. Бюрократию и коррупцию было не победить. «В возбуждении уголовного дела отказано.» - писали им в обращениях. - В смысле «отказано»? Он приставал ко мне! – пытался объяснить Юра в милиции. - Вы потерпели насилие? То есть, оно как-то повредило вас? - Нет, не повредило, но он приставал ко мне. - У вас остались следы? - Нет, но. - Молодой человек, идите, не отнимайте наше время. Мы с преступностью боремся. - Вот и боритесь! И когда к вам обращаются – как минимум, проведите проверку. - Идите уже! И злые ребята вышли из милиции. Юра пнул ногой мусорку. - Молодой человек, хватит хулиганить! – крикнула на него какая-то бабка. Юра еле сдержался, чтобы не послать пожилую женщину. - Спокойно, брат. Всё будет. Мы пойдём дальше. - У меня ощущение, что у этого Разина везде свои люди. Везде просто! - Ну, как? – подошёл Аркадий. - Гори оно огнем – и правосудие наше и Разин! - Никак, значит, - подытожил Кудряшов. – тогда по домам? - По домам.