Ошибка

Хаджиме проснулся от громкого стука в дверь. Стучали явно уже долго, нетерпеливо и сильно, к тому же, щёлкая, вертелась дверная ручка. Когда Хината подполз к порогу и протянул руку, чтобы открыть замок, послышался приглушённый голос: — Блять… Ох, блять, кого туда закинуло, нахуй… Окей… Вставай, долбоёб!.. Пой… Ик! Блять… Пойдём тогда на балкон, еб твою… Шаркающие шаги и два голоса постепенно удалились, и Хината снова откинулся на прохладную стену, ни о чём не думая. Боль почти исчезла, но стоило резервнику попытаться встать на ноги, как она снова пронзила всю нижнюю часть тела, и он рухнул на пол. Хаджиме забрался в душевую кабину на четвереньках, там, держась за поручень, поднялся на ноги, до конца не разгибаясь. Он стоял под горячей водой довольно долгое время, потом вышел из кабины и завернулся в большое белое полотенце, висевшее на сушилке. На Хинату навалилось странное безразличие: ему было абсолютно всё равно, чьё это полотенце, где, собственно, его одежда… Скорее всего, конечно, это полотенце Комаэды… От воспоминания о Нагито Хаджиме едва не вскрикнул. Снова в голове пронеслось размытое воспоминание о грубых толчках бёдер счастливчика, шероховатой поверхности стены, солёно-железного привкуса на губах… Хината кинулся к умывальнику, сжал холодные бортики раковины онемевшими пальцами. Ударил кулаком по зеркалу, рыча и вскрикивая от ощущения комка в горле. Он всё ещё чувствовал жар прикосновений Нагито на своих ягодицах, бёдрах, плечах. Оттолкнув себя от умывальника, Хаджиме глухо застонал, подавляя крик отвращения. Он начал царапать кожу на плечах, сдирая её полосками прямо до крови, потом изо всех сил ударил плечом об дверной косяк, начал бить ладонями стену, снова ударил зеркало… Остановился, когда по гладкой поверхности криво пролегла глубокая трещина, пересёкшая его отражение — бледное, со встрёпанными волосами и запавшими глазами. По щеке Хинаты снова скользнула прозрачная солоноватая капля. Плеснув в лицо холодной водой, Хаджиме поправил полотенце и отпер дверь. Выйдя в коридор, он подобрал свои вещи с пола. Несмотря на то, что после его пробуждения и наверняка во время его сна здесь явно побывало много людей, одежда осталась нетронутой. Резервник натянул на себя брюки и рубашку прямо там, не заморачиваясь о том, что его кто-то может увидеть. Подойдя к двери в спальню, Хината заглянул внутрь. Разноцветная лампа давно была выключена. В окна проникали робкие и холодные рассветные лучи. Многие люди спали прямо на полу, некоторые на друг друге или в обнимку на диване или в креслах. Несколько человек стояли на балконе и, видимо, курили. Хаджиме быстро прошёл в прихожую и, обувшись в свои ботинки, накинув кофту, заметил, что на полу коридора всё ещё лежит скомканное полотенце. Подобрав его, резервник закинул его в ванную, открыл защёлку на входной двери и покинул квартиру. На лестничной площадке было уже почти светло. Спустившись по лестнице с третьего этажа, Хината нажал запищавшую кнопку и толкнул тяжёлую подъездную дверь. Выходя в прохладное майское утро, он старался не замечать ноющей боли в плечах и ладонях и желания зарыдать.