***
Олег возвращается спустя полчаса с полными продуктами пакетами. На улице холодно, от того вампир жмётся на пороге, своеобразно отогреваясь в тёплом доме. Руки, без перчаток и варежек, давно заледенели и сейчас почти не сгибаются. Будь Олег человеком ему было бы довольно больно, но так лишь дискомфортно. К тому же, запах свежезаваренного чая, тёплого и явно вкусного, тут же словно согревает душу... Волков пребывает в вполне хорошем и даже радостном настроении. Мужчина думает, что если Серёжа проснулся стоит поговорить с ним насчёт «расследования» — как-никак дело о его брате, не зачем скрывать то, что он потом всё равно узнает; и разъяснить некоторые детали... Может быть даже рассказать о вампирах, мало ли это как-то поможет им в расследовании, даст зацепку и подобное... — А где Серг-... Серёжа? — вампир всё никак не может отучить себя от официального тона и от того сразу же сам себя поправляет, заходя на кухню, где сидят все его соседи и мило беседуют. — А он ушёл, как раз когда ты уходил в магазин, — тут же отвечает Поэт, даже не смотря в сторону Волкова — Я думал, ты встретил его по дороге, нет? — Нет... — зачем-то отвечает Олег, присаживаясь на ближайший стул, тут же отдавая пакеты с продуктами в руки Леры. Вампир всё ещё замёрзшими с мороза пальцами тянется к карману и достав от туда телефон начинает набирать Серёжу. Нет, вариант с тем, что Разумовский просто вышел «погулять» отрицать нельзя, но мало ли, что может прийти в голову человеку, у которого недавно умер брат. Его состояние довольно нестабильно и Олег чувствует своим долгом проследить за ним... Сам не понимает от чего, но «раз чувствует, то исполняет». Долгие гудки не дают ровным счётом ничего, спустя время правда слышится тонкая трель телефона из соседней комнаты... Заметив, вероятно, его напряжённость Евгений на пробу тихо произносит, словно пытаясь успокоить: — Может, гулять ушёл? Его Волков не слышит и просто встаёт изо стола, почти голопом убежав в комнату Серёжи. Он и не замечает пристальный взгляд Шуры на себе и тот факт, что ровно после его «побега» он также выходит из-за стола и со словами: — Простите, на пару секунд, — уходит за ним.***
Олег, добежав до комнаты Разумовского, резко замечает, что дверь в его комнату также открыта... Мозг пронзает едва ли не молнией резкой и точной боли от осознания того, что парень увидел у него в комнате. «дурак... ну какой дурак!» — восклицает он внутри, забежав и конечно увидев разбросанные по полу, ещё недавно аккуратно висевшие на стенке шкафа, газетные вырезки и пару фотографий. Они смяты и местами чуть порванные — Серёжа не только кинул их, но, похоже, ещё и пробежался по ним ненароком помяв и порвав. Волков садится на колени и подняв вырезки вчитывается в них, понимая, что дело дрянь и Серёжа сбежал боясь его. Что он только мог подумать, это ужасно... Неожиданно за спиной с гулким, протяжным скрипом захлопывается дверь. Олег не двигается, не ожидая никакого подвоха и сосредоточено перебирает упавшие «в порыве» бумаги. Спокоен он, правда, лишь до той поры, пока к его горлу не подставляют серебряный ножик. Это происходит столь неожиданно, что слова просто застревают в горле и граф не может ни коем образом возразить. Едва прижимаемый к коже ножик Волков чувствует как раздражение — своеобразная «аллергическая» реакция почти всех вампиров. Ножик явно столовый, от того совершенно не сложно догадаться кто подставил его к глотке вампира. — А теперь говори, тварь, — Шурик говорит уже далеко не приветливым тоном, а очень грозным и настырным. Он сильнее сжимает рукоять ножа и едва-едва проводит по коже, продолжая — Ты убил его? — Я его не убивал, — твёрдо произносит Олег и всё же выворачивается. В комнате задёрнуты шторы и из-за относительных сумерек на улице комната погруженна едва ли не во тьму; и в этой темноте Олег слегка оголяет клыки, словно готовясь напасть, тогда как Шурик посильнее сжимает нож в руках. — Ха, не убивал он. Я видел и твой взгляд и твои действия... И то, что он сбежал из твоей комнаты — никак не смущает? Ты встретил его по дороге, явно голодный с ночи, напал, может убил и прикрывшись продуктами вернулся домой. А потом решил «отмазаться» и стал звонить ему, - фанатично произносит парень и граф понимает, что этот Шурик как-то странно помешан на... Вампирах? Олег неожиданно для себя замирает и изогнув одну бровь смотрит на Шурика, слегка склонив голову. Так он знает обо всём? — Что? — тут же спрашивает Шура, чуть растерявшись и ослабив хватку на ноже — Кого ты думаешь я отстреливал там на контрактах? Людей-террористов? Не-ет, таких давно съели вот подобные тебе. Их и отстреливаем. — Слушай, — мужчина, всё ещё находясь словно «под прицелом» достаёт с пола вырезку и протягивает её перед Сашей — Ты хорошо анализируешь, но всё немного не так... Серёжа испугался того, что я вампир, подумал, наверное, что я убью его, потому и сбежал. Я расследую дело о смерти его брата, вот, смотри — кто-то убил его не так давно и... Александр в одно движение вырывает фото из рук вампира и проморгавшись всматривается в мутного вида фотографию убитого Разумовского. Он широкими шагами подходит к окну и раскрывает штору, дабы свет хоть немного помог ему разглядеть фотоснимок. — Чёрт... — тянет он и подносит руку к лицу, с силой надавливая на переносицу — Разумовский, ну конечно... Олега уже начинает порядком бесить тот факт, что все вокруг знают уж слишком много об этой фамилии, тогда как он, являясь одним из древнейших ныне живущих вампиров, знает о Разумовских лишь то, что они из дворянской семьи и поголовно, поколениями, все сплошь рыжие. — Слушай, граф, — обращается парень, вручая фото в раскрытые руки Олега и убрав столовый ножик за пояс — Твой этот Разумовский сейчас точно попадёт в беду. Ему нельзя в одного по улице ходить, точно что-то случится. — Ты знаешь где он находится? — с надеждой, схватившись за руку наёмника, спрашивает Волков, сжимая в руках фото. — Нет, — честно отвечает он — Честно — нет. Но, если поискать — найдётся любой. Звони этому... Как его? — он щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить — Товарищ твой, армейский... — Вадик? — тут же спрашивает Олег, убрав фотографию в карман. — ...Вадику. Нам в команду нужен третий, — говоря это парень подходит к закрытой им же двери, но тут Олег вновь его останавливает, спрашивая: — Погоди, ты ведь обычный человек. Откуда ты знаешь про то, что я граф и про Вадима, армейку... — говорит он почти шёпотом. — От верблюда, — выплёвывает саркастично Шурик, но чуть подумав добавляет — Когда нам говорили про вампиров меня это заинтересовало. Стал искать их по всему Питеру. Вас не так много, потому и узнал о том, что живу через стенку от бывшего графа, а в товарищах у этого графа герой наполеоновской войны. У обычных людей соседи сверлят по три года подряд, а у меня вот — вампиры и графы столетние, кровушку на завтрак попивают. — он коротко улыбается и всё же открывает дверь, выходя в общий коридор — Пошли? — Пошли, — соглашается Олег и уходит вслед за ним.***
Снег падает казалось бы невесомыми хлопьями, но больно ударяет по лицу при беге. Холодный воздух бьёт и больно обжигает лёгкие, набиваясь в них почти ледяными кусками-осколками, царапая изнутри. Серёжа продолжает бежать несмотря на то, что в горле уже встал непонятной, будто ледяной, ком и с каждым мгновением вдыхать холодный воздух было всё сложнее и больней. Даже физически тяжело, казалось секунда и он вполне может упасть в обморок от такого ужасного мороза... Холодно. Простая мысль ударяет по голове ужасным грузом и так и застывает в ней. Здесь, в глуби питерских, витиеватых улочках, неимоверно холодно. А он в одной лишь лёгкой куртке, накинутой едва ли не на ночнушку, и уже давно промокших от снега ботинках. Пальцы ног парень судорожно поджимает, сглатывает и через силу усиливает шаг. Холод острыми лапами, с длинными, ветвистыми когтями, залазит под его куртку и весело хохоча хватается за его тонкие бока, не то царапая, не то щекоча их. Холод кутает в себя: он огромен, он больше всего города. Он вбирает в себя всех их, дует с такой силой, что ненароком хочется улететь как пакет, взмыть в небо; он царапает красные щеки, не до крови, но мелкими, белёсыми царапками, словно кошка балуется; он играется с ним, бегая по пятам, на момент оставляя одного, а после вновь надувая ему в спину, словно толкая вперёд... Серёжа боится холода, боится замёрзнуть на смерть и свалиться в какую-нибудь подворотню и больше не открыть глаза, покончив с их «фамилией» навсегда. Серёжа боится долгой смерти, которая, вероятно, настигла его брата. Различные раны, обезобразившие его до неузнаваемости, точные удары и синяки под всему телу — признак явно долгой и мучительной смерти. И младший Разумовский боится встретить смерть также. На фоне смерти Саши его «морозная» смерть — помилование. Но от того парень и бежит, что боится умереть как брат. Если этот вампир нагонит его, если узнает, что он в курсе его «сущности», то... Серёжа жмурит глаза, мокрые ресницы тут же слипаются, и забегает за очередной угол. У него нет пути, он не знает куда идти, к кому. Знает лишь то, что нужно бежать куда подальше от этих зверей. Хоть раз в жизни он послушался брата, правда уже после его смерти... Парня резко хватают и закрывают рот варежкой, втаскивая в какую-то тёмную подворотню, в которой едва-едва горит разбитый фонарь. Серёжа не успевает ни пнуть «похитителя», ни хоть как-то отбиться от него; он почти «мешком» опадает в его руках и яростно вдыхает ледяной воздух, уже не заботясь о своих лёгких и будущей болезни. Разумовский не слышит ничего — уши закладывает почти сразу и он отдалённо слышит лишь оголтелый стук сердца, кажется оно сейчас разорвётся... — Тш-тш-ш-ш, — тянет кто-то почти ему на ухо и тут уже Серёжа дёргается, вероятно вдарив кому-то по носу — Ах ты ж... Юркая тварь! Руки за спиной крепко связаны, но этого толчка хватает, чтобы его похититель ослабил хватку и Серёжа смог вывернуться. У него открывается второе дыхание и от того парень бежит, подпитанный адреналином, вперёд, смотря лишь себе под ноги. Волосы бьют по лицу и Серёжа в порыве думает, что стоило бы их срезать, дабы они не мешались ему. Если выживу, — решает он — точно состригу! Только решив обернуться, как его «подбивают» и парень валится на снег, дёргаясь в конвульсиях. Кто-то хорошенько приложил к его шее шокер... — ... Он сказал доставить его целым, — Серёжа слышит отрывками и словно сквозь воду — А ты его даже удержать не можешь, дерьма кусок... — Да он быстрый, падла! — отзывается, кажется, второй, сплюнув кровь и подойдя к Разумовскому. — Конечно, они ведь... — дальше Серёжа не слышит, тот второй, которому он не хило врезал, берёт его и как мешок кладёт себе на плечо, после чего тащит куда-то. Последнее, что он слышит, уже в тёплой, дурно пахнущей машине, это: — За него, небось, заплатят больше. Явно сильнее, красный какой, смотри... Разумовский отключается и думает о том, что нужно было купить куртку потеплее и никогда не выходить из дома в принципе...