* * *
Лерон, судя по всему, хорошо себя чувствует. Как обычно, никаких признаков сверхпространственного смещения в его теле не обнаружено. Как раз тогда, когда Форд вздохнул и отложил свой дневник в сторону, задаваясь вопросом, а есть ли вообще хоть какой-то смысл записывать одни и те же выводы — или их отсутствие — каждую неделю, Стэн выглянул с лестницы, держа на руках Тревора. — Эй, зануда, — позвал он и ткнул пальцем наверх. — Диппер звонит, хочет поговорить с тобой. Форд мгновенно поднялся. — О! Замечательно, — сказал он. На его лице появилась облегчённая улыбка: он ждал звонка от своего племянника почти две недели, и страх того, что он тогда нанёс непоправимый ущерб их отношениям, всё сильнее беспокоил его с каждым днём, что проходил без единой весточки от юноши. Он взглянул на аномалию, безвольно растянувшуюся на полу рядом со своей клеткой. — Стэнли, не мог бы ты присмотреть за Лероном, пока я разговариваю? Он совершенно безвреден, уверяю тебя. — Почему бы и нет, — пожал плечами Стэн. — Но ненадолго, мне и так есть за кем следить, — он кивнул на пару ярких любопытных глаз, пристально глядевших на Форда. Форд улыбнулся. Его брат наверняка согласился забрать его из лаборатории только ради того, чтобы болтать с малышом сколько душе угодно, пока никого нет рядом. — Не волнуйся, я скоро вернусь. Он поспешил наверх и увидел на кухне Мелоди, болтающую с Диппером по видеозвонку. Как только он вошёл в поле зрения камеры, помахал ноутбуку Суса. — Здравствуй, Диппер, — поприветствовал он. — Рад тебя видеть. — Привет, дядя Форд, — ответил подросток, к облегчению Форда, улыбнувшись, хоть и немного неловко. — Так, м-м, Мелоди, ты не возражаешь, если мы немного поговорим наедине? — О, конечно! — кивнула Мелоди и встала. — Если что, я буду в гостиной с Биллом. Форд сел на освободившийся стул. — Ну, Диппер, как... — Дядя Форд, не мог бы ты уйти в свою комнату и перезвонить мне со стационарного телефона? В голосе Диппера прозвучала нотка срочности, которая заставила Форда немного заволноваться. Он понимал желание юноши о разговоре наедине, ведь проблема, которую им рано или поздно придётся поднять — он слегка поёжился от этой мысли — была не для чужих ушей, но стационарный телефон? — Конечно, но... зачем? — Я объясню позже, — уклонился Диппер. — Я перезвоню тебе через пять минут, хорошо? Скоро поговорим.* * *
С первым же звонком Форд снял трубку старого телефона. — Это я, Диппер. Сейчас в своей комнате. Нас никто не услышит. — Отлично... Ты там, а я звоню по смешанной линии, значит, нет шансов, что нас... Э-э, в любом случае... — из старого приёмника послышался шелестящий вздох. Затем юноша вновь заговорил, на этот раз не так тревожно: — Прости, что не смог позвонить раньше. У меня было много дел, и... — Не волнуйся, Диппер, — мягко прервал его Форд, — я всё равно рад тебя слышать. У тебя всё в порядке? — Да! Конечно, — немного нервно рассмеялся Диппер. — Старшая школа, Мейбл, Пухля, родители... всё по-старому. Ничего необычного. -Ну, это как раз и звучит немного необычно, — улыбнулся Форд. — Ничего нового в «Паранормальном Пьемонте»? — заговорил он о блоге, в который Диппер в свободное время выкладывал под псевдонимом свои расследования. Конечно, Пьемонт не шёл ни в какое сравнение с тем рогом изобилия странностей, которым был Гравити Фолз, но в нём действительно была изрядная доля «загадок для зоркого глаза», как гласил слоган. — Да, м-м, я пока решил взять перерыв, — сказал Диппер, и в его голосе снова послышался дискомфорт. — Подумал, что будет лучше, если я не буду, э-э... Неважно. Я был занят другими делами, вот и всё. Форд нахмурился. — Ты о старшей школе? Мир меняется очень быстро. Наверняка твой выпускной год ещё более загружен, чем был загружен мой. — Да, я... думаю, это так. — Понятно. Неловкая пауза. Форд опасался, что она рано или поздно случится. Диппер прокашлялся. — Итак, я... я кое о чём думал, и... мы ведь мало что на самом деле знаем о Билле, ведь так? — Ты прав, — кивнул Форд. — Ещё многое нужно исследовать о его нынешней форме и о том, как именно на него влияют Кровные Цепи. — Нет, я имел в виду... не только цепи и его физическую форму, но и самого Билла, какой он есть. — И в этом ты прав, — сказал Форд. — Билл — загадка. Его происхождение, как и мотивы, до сих пор неизвестны. — Мы ведь даже не знаем, кто он на самом деле, так? Демон, полубог... или кто-то ещё. — Да, так и есть, — согласился Форд, теперь немного озадачившись. — Его довольно трудно классифицировать; он, судя по всему, более или менее единственный в своём роде. Временами его манера поведения напоминает поведение фаустовского демона, а в других случаях его выходки могут вообще не подчиняться каким-либо стереотипным схемам. Он может быть просто Биллом Сайфером, и на этом всё. Последовала длинная тишина. — Дядя Форд, ты... м-м-м... ты когда-нибудь слышал о существах, которых называют... инкубы? Форд едва не выронил трубку. — Что? Я... Да, конечно, я слышал... но как это связано с... о, боже милостивый. Диппер, это ужасное недоразумение. — Да, это так, — сказал Диппер. Форд мог буквально слышать, как он морщился. — Если бы я знал об этом с самого начала, я бы никогда не позволил тебе воскресить его. Я хочу сказать, что это довольно странно, не так ли? Он ведь никогда раньше не проявлял никаких признаков, э-э, такого рода способностей. Но в этом есть смысл, ты согласен? Ты ведь... ну, сам знаешь, с вашей общей историей... и такое. И я не виню тебя за что-то, что ты не можешь контролировать?.. Эм-м, я имею в виду... — Подожди, Диппер, — прервал его Форд, ущипнув себя за переносицу с такой силой, что, наверное, оставил красный след. Он не мог поверить в то, что заставляет себя такое говорить. — Как бы мне ни хотелось подтвердить твоё предположение, это... не так. Билл и я — у нас... Он сморщился. Это, без всяких сомнений, будет одним из самых унизительных моментов в его жизни, и сделает он всё только хуже. Но иного выхода нет. — Наше влечение взаимно. Я не знаю, откуда это пошло, но... думаю, наша общая история, о которой ты упомянул, сыграла в этом свою роль. В любом случае, я могу тебя заверить, что это точно не вызвано какими-либо сверхъестественными силами. — ...ох... Понятно. — Не пойми меня неправильно, — продолжил Форд, сбитый с толку нечитаемым тоном своего племянника. — Как бы мне ни хотелось дать тебе чёткое объяснение причин, к сожалению, я и сам их не понимаю. Ситуация очень запутанная и очень сложная для нас обоих. Он глубоко вздохнул, прежде чем заговорить снова. — Однако будь уверен, что моя уверенность в достижении нашей цели не поколебалась. Билл всё ещё мой пленник, и я всё ещё намерен воспользоваться его силами, чтобы остановить кризис супераномалий. Ничего не изменилось, Диппер. Прошу, доверься мне в этом. На линии повисло ещё одно долгое молчание. — Дядя Форд, — сказал затем подросток почти предупреждающе, — тебе нужно быть осторожным. Тебе нужно быть очень осторожным. — Я знаю, — мрачно ответил Форд, — и я буду. В этом нет... — Не доверяй ему, — продолжил Диппер, не дав ему даже закончить предложение. — Ты не можешь доверять ему. Он что-то планирует. Не давай ему ни единого шанса. Не давай ему ещё одного повода причинить тебе боль. Рано или поздно он попытается перейти тебе дорогу, так что... ни в коем случае... не давай ему возможности усугубить ситуацию. Хорошо? На мгновение Форд потерял дар речи. Это был первый раз, когда его племянник обращался к нему так строго. — Я понимаю, — затем сказал он. По правде говоря, он не понимал. Он понятия не имел, о чём говорил Диппер, но не придал этому значения: мальчик явно не мог знать полной картины. Во всяком случае, что бы у него ни было с Биллом, в долгосрочной перспективе это даже может дать ему преимущество. О чём здесь было беспокоиться? — Я буду с ним предельно осторожен, — несмотря ни на что, сказал он. — Я обещаю. Очередное молчание со стороны Диппера сказало ему, что юноша всё ещё не был убеждён, но, судя по всему, продолжать эту тему тоже не хотел. — Так... что нового у Лерона? — К сожалению, говорить особо не о чём. Когда ты позвонил, я как раз проверял его состояние. Пока я разговариваю, за ним присматривают Стэнли с Тревором, — Форд хотел было снова поговорить о том, как дела у юноши, но чувствовал, что сейчас это будет чересчур натянуто. — Наверное, мне уже следует освободить его от обязанностей няни. — Ага... Хорошо, — услышал он напряжённый ответ Диппера. — На самом деле, пока ты не ушёл, я бы хотел тебя ещё кое о чём спросить. — О чём? — Ты слышал что-нибудь о... Сандре Голдберг? Форд нахмурился. — Сандра Голберг? Извини, это имя мне ни о чём не говорит. Что-то для школьного задания? — Да, нет, это... Забудь. Это неважно. — Ну, позволю себе не согласиться, — с улыбкой возразил Форд. — Всё, что ты считаешь достаточно важным, чтобы спросить, для меня очень тоже важно. Прошу прощения, что на этот раз ничем не помог, но я постараюсь поискать что-нибудь позже. — Нет, не нужно, — выпалил Диппер, внезапно взволновавшись. — Это всё равно был глупый вопрос. Не беспокойся об этом. Скучные школьные штучки, вот и всё, ха-ха. Я и сам поищу. — Может, мы оба посмотрим что-нибудь и потом сравним наши результаты? — предложил ему дядя. — Как тебе такая идея? — Давай, — сказал Диппер; в его голос просочилась улыбка. — Да, звучит заманчиво. Спасибо, дядя Форд. Я позвоню тебе позже. — До свидания, Диппер. Вернувшись в подвальную лабораторию, он с удивлением обнаружил там Стэнли, сидящего на полу с Тревором на одном его колене и с почти доверчиво склонённой головой Лерона на другом. Это было самое активное состояние существа, какое Форд видел со времён инцидента в мотеле. — Притащил сюда свою задницу как раз вовремя, — заговорил с ним Стэн в своей обычной сварливой манере. — Ты уже почти полчаса... — Стэнли, что ты вообще делаешь? — Что? Ты про это? — Стэн приподнял открытую пачку крекеров в форме зверушек. — Кормлю её, конечно. Такой большой пушистой леди нужно много еды, верно? Не волнуйся, от пары крекеров она уж точно не умрёт. — Мы не знаем наверняка, — возразил Форд, быстро выйдя из себя. — Это существо сейчас находится под сверхпространственным влиянием. Оно вообще не нуждается в органическом питании, и нет никакого способа узнать, как оно может повлиять на состояние его активности. Я даже никогда не думал о... — внезапно его хмурое выражение лица разгладилось. — Вот и всё! Стэнли, ты гений! — От тебя это слышать, конечно, редкое событие, — сказал Стэн, озадачившись внезапным воодушевлением брата, — но как скажешь. Почему? — Я никогда не думал о том, чтобы покормить его, — объяснил Форд, — поскольку у него, судя по всему, нет пищеварительной системы. До сих пор я думал, что жизнедеятельность Лерона поддерживается энергией странностей, сконцентрированной в его теле, но если он действительно ест, у него должен быть способ самостоятельно преобразовывать материю в энергию. Это означает, что воздействие странностей не только внешнее: оно встроено и в само его существо. Это может стать прорывом в моём исследовании! Он присел на колени рядом со Стэном, который в замешательстве почесывал затылок, и положил руки ему на плечи. — Спасибо, Стэнли. Ты в очередной раз доказал свою особенную проницательность, хоть и довольно неожиданным образом. Без тебя я бы пропал. — Ладно, хватит, — отрезал Стэн, отводя взгляд. — Спасибо за добрые слова и всё такое, но ты немного перегибаешь палку, приятель. Если ты подлизываешься ко мне, чтобы я стал твоим подопытным для какого-то очередного эксперимента, то это не сработает. Форд рассмеялся. — Не волнуйся, я говорю это без всяких скрытых мотивов. Но кто знает — может, в конце концов ты снова станешь героем, который спас мир, пока остальные ещё только планируют. — Хватит, Форд, — сказал Стэн; его голос звучал ниже, чем обычно. — Закрой уже эту тему, ладно? Но всё равно спасибо. А теперь убери эту пернатую мадам с моих колен, чтобы я смог отнести малыша обратно к его матери. — Мадам? — повторил Форд. — Почему ты так настаиваешь на том, что это самка, когда в его физиологии нет никаких заметных половых признаков? — Пф-ф. У меня на такое чутьё, ясно? Я узнаю́ даму, когда еë вижу.* * *
Осень заявилась в Гравити Фолз с грохотом. В считанные дни погода стала настолько холодной, что Билл перестал проводить всё своё время без сна, сидя на тотемном столбе; он начал предпочитать свой пост внутри дома на старых часах с кукушкой, и то, что в свободное время его окружала семья, демона, казалось, совсем не беспокоило. Форд ясно дал ему понять, чтобы он держался подальше от деловых частей дома в часы работы, и, к удивлению, не получил в ответ, кроме обычной словесной нападки, никаких явных неповиновений своему приказу. Он думал, что Билл немедленно воспользуется возможностью показаться всем клиентам, каким только сможет, и устроить в доме как можно больше ненужного хаоса, но вместо этого демон продолжал сидеть в гостиной, покидая своё любимое место лишь для того, чтобы выпить чашку чая. Тем не менее, даже заставить его говорить было успехом. Несмотря на то, что по вечерам он был в одном помещении с остальными членами семьи, между ними не было особого взаимодействия: если к Биллу обращались, его ответ был либо едким сарказмом (к его чести, это касалось только разговоров с Фордом), либо нехарактерно кратким, состоящим из одного-двух слов — и то если повезёт. Единственным исключением из его социального безразличия был, судя по всему, Тревор, к которому он проявлял что-то вроде завуалированного любопытства. Форд понимал, что лучше не позволять ему приближаться к ребёнку без присмотра родителей и его строгого контроля: внешнее спокойствие демона, а также явное отсутствие интереса к протестам глубоко его беспокоили. И, как оно обычно бывает, Билл просто обязан был вызвать беспорядки, намеренно или нет. Первый снег выпал в конце октября, и шёл он целый день. К счастью, это было воскресенье, и Сусу не пришлось беспокоиться о том, что туристические автобусы могут застрять в сугробах во дворе; предстояло, однако, много уборки, чтобы подготовить Хижину к началу новой рабочей недели и приближающейся массе туристов, и, когда вся семья переместилась на улицу, Билл, к удивлению Форда, пошёл за ними. — Ты так замёрзнешь, — сказал Форд демону, который парил у крыльца, со странным выражением оглядывая заснеженный пейзаж. — Тебе лучше надеть свитер. — А тебе лучше заниматься своими делами, — парировал Билл. — Я в порядке. Форд посмотрел на него: демон уже слегка подрагивал от морозного воздуха. — Нет, не в порядке. Пойдём. Я помогу тебе надеть свитер, если в этом твоя проблема. — Мне не нужна твоя помощь, — огрызнулся Билл, но всё равно последовал за ним в дом. В глазах Форда он определённо вёл себя слишком покорно. Как только они вернулись — помощь Биллу в надевании свитера была, по мнению Форда, больше похожа на переодевание капризного детсадовца, и на неë ушло довольно много времени — Форд взял лопату, чтобы присоединиться к остальным, уже работающим. Он поглядел на Билла, который подлетел к ближайшей куче, схватил горсть снега и с любопытством на неё уставился. — Это снег, — сказал Форд без особой необходимости. — Тебе нравится? Билл закатил глаз. — Да, Стэнфорд, спасибо за помощь. Я знаю, что такое снег. — Это я уже понял. Но ты, наверное, никогда раньше не чувствовал его из первых рук. Билл почти задумчиво вгляделся в тающий на его ладони снег, затем ухмыльнулся. — Может, из первых рук и не чувствовал, Форди. Но из вторых — совсем другой разговор! — Да, я помню, — вздохнул Форд. После того дня по его телу было разбросано настолько много обморожений, что Фиддлфорд настоял на том, чтобы отвезти его в больницу. Он так уже был там постоянным пациентом: выкрутасы Билла в его теле приводили к тому, что он посещал врача как минимум раз в месяц. — Что ж, теперь ты можешь сам лечь лицом в снег, и тебе не придётся брать для этого человеческое тело. — Знаешь что? Я так и сделаю, — и с этими словами Билл плюхнулся в кучу снега. — У-у-у! Ха-ха, я скучал по этому! О-о, вокруг меня уже становится слякотно! Напоминает мне о реальности, тающей, как замазка, в моих руках, когда я захватил это измерение! Хорошие времена, хорошие времена! Форд не смог сдержать лёгкой улыбки. — Развлекайся. Наблюдая за тем, как Билл барахтается в снегу и приглушённо хохочет — не так неуравновешенно, как всегда — словно какой-то резвящийся ребёнок, было легко забыть о том, что это же существо стояло за всеми зверствами Странногеддона, которые едва не стоили жизни его племяннице и племяннику. Это воспоминание на мгновение пронеслось где-то в глубине сознания Форда, но он решительно его отогнал. Возможно, сейчас было подходящее время, чтобы начать просто жить и позволять жить другим, не обременяя себя гнетущим грузом прошлого. — Ой, только глянь на него, — хихикнула Мелоди, когда Форд подошёл к остальным членам семьи, расчищающим подъездную дорожку. — Он лепит снежные треугольники.* * *
Как только над Хижиной Чудес забрезжил рассвет, расчищенная дорожка, как и ожидалось, наполнилась людьми. Но совсем не туристами. — Чуваки, разве у кого-то сегодня день рождения или типа того? Конечно, мило, что вы все вместе решили заглянуть к нам в гости и всё такое, но мы ещё не открыты, — пробормотал Сус, всё еще протирая глаза, стоя в дверном проëме лицом к лицу с по меньшей мере половиной населения Гравити Фолз, собравшейся в его дворе. — Как мэр этого города, я требую встречи со Стэнфордом Пайнсом! С тем, который умный! — скомандовал Тайлер Кьютбайкер, стоящий во главе толпы, и погрозил кулаком. — Приведите его сюда! Сейчас же! — Хорошо, хорошо, я приведу! Полегче, мистер мэр, — сказал Сус, нервно отступая от нетерпеливо подрагивающих усов мужчины. Некоторые горожане даже принесли с собой вилы, и Сус понял, что они пришли в Хижину точно не для того, чтобы отпраздновать чей-то день рождения. Форд едва успел одеться, прежде чем его потащили к разъярённой толпе. — Желаю всем доброго утра, — сказал он, осторожно улыбаясь в попытках скрыть своё удивление. — А теперь давайте успокоимся и обсудим то, для чего вы сюда пришли, в спокойной, цивилизованной... — Мы требуем объяснений! — решительно крикнул Тоби из суетливой толпы и шагнул вперед. — Всё лето ходили слухи о том, что в Хижине Чудес происходит что-то гадкое — то, о чём все мы в городе договорились никогда больше не вспоминать — и теперь у нас наконец есть доказательства! Объясните это, Пайнс! Толпа расступилась, и он ткнул пальцем на ближайшую кучу снега с несколькими треугольными отпечатками, или, как их назвала Мелоди, со «снежными треугольниками». В очертаниях была отчётливо видна даже форма его шляпы, что позволяло легко узнать в них демона, который четыре года назад захватил город и почти сжёг его дотла. — О, э-э, я могу это объяснить, — вмешался Сус из-за спины Форда, нервно теребя в руках свою феску. — Понимаете, э-э, мы думаем о том, чтобы начать продавать пиньяты в форме начос, здесь, в Хижине, потому что, м-м, начос — это реально наша тема, ага? У нас тут... что-то вроде... техасско-мексиканского, да, чуваки? И что-то... типа исторических штучек, и... — Сус, хватит, — остановил его Форд. — Спасибо, что пытаешься прикрыть меня, но в этом нет необходимости. Они заслуживают знать правду, — он глубоко вздохнул. — В начале этого лета я применил заклинание воскрешения к окаменевшим останкам физической формы Билла Сайфера. Другими словами — да, я подтверждаю, что Билл вернулся в наше измерение. Толпа ахнула. — Прошу, позвольте мне закончить, — продолжил Форд, успокаивающе подняв руки. — Я не хочу вдаваться в подробности причин, по которым я это сделал, — он почувствовал взгляд Билла на своей спине, — но важно то, что заклинание дало мне трансматериальные цепи, которыми я могу управлять, и, следовательно, полную власть над ним. В его нынешнем состоянии он представляет меньшую угрозу, чем любая из аномалий, рождëнных и выращенных в Гравити Фолз. Я могу заверить вас, что для города Билл сейчас абсолютно безвреден. — Ты думаешь, что мы в это поверим? — возмутился фермер из толпы, размахивая вилами, чуть ли не выколов ими здоровый глаз Ленивой Сьюзен. — Чепуха, вот что я скажу! — Да! Если говоришь, что он безвреден, так докажи это! — Хорошо, — твёрдо сказал Форд и повернулся. — Билл. Мне нужно, чтобы ты вышел сюда для демонстрации силы Кровных Цепей. — Ха! Даже не думай, Стэнфорд Пайнс, — крикнул Билл в ответ (при звуке его голоса толпа ахнула снова). — Я не настолько себя не уважаю, чтобы унижаться до роли милого помощничка в твоём маленьком волшебном шоу, большое спасибо. — Билл, — предостерегающе повторил Форд. — Ты знаешь, как это работает. Если ты откажешься... — Отлично, разойдитесь все, уважайте старших, в конце концов. О чём шум? Вы все здесь, чтобы поглазеть на того негодяя, которого мой брат держит в питомцах? Вам, ребята, больше нечем заняться в своей жизни, кроме как ни свет ни заря стариков линчевать? Стэн вышел из гостевого дома, пробрался сквозь толпу и, оттолкнув Форда и Суса в сторону, грубо схватил Билла за лодыжку. Когда он поднял визжащего треугольника вверх ногами так, чтобы все смогли его увидеть, горожане в третий раз одновременно ахнули. — Вот и всё, — проворчал он. — Хорошенько присмотритесь к этому мелкому бессильному слабаку. Он даже мухи не сможет обидеть, и он совершенно точно не сможет навредить ни вам, ни вашим семьям, ни вашим коровам или о чём вы так вообще волнуетесь. Это проблема моего брата, ясно? Даю слово. Так что давайте теперь все притворимся, будто я заслуживающий доверия человек, и оставим всё как есть. А теперь успокойтесь и идите домой к своим... коровам или что там у вас. Мне надо позавтракать, чёрт вас подери. Он отпустил Билла, который не успел восстановить равновесие и упал лицом вниз на заснеженное крыльцо, и вошёл в Хижину, небрежно похлопав Форда по плечу, проходя мимо.* * *
Раньше, чем кто-либо мог ожидать, наступили каникулы, и близнецы вернулись из Пьемонта в Гравити Фолз. Из-за всей этой суеты с подачей заявлений в колледж, времени, которое они могли провести в Хижине со своими дядюшками, было меньше, чем обычно, и Мейбл была полна решимости максимально его использовать. — Кто знает, когда мы ещё сможем провести Рождество вместе, — горестно сказала она. Её документы были уже в трёх разных художественных училищах, а после каникул она собиралась пробоваться ещё в два, и все они были расположены по крайней мере в двух штатах от Орегона. Остальные члены семьи, конечно, не слишком беспокоились: они знали, что Мейбл сбежит из тюрьмы, угонит самолёт или шантажом заставит волшебника телепортировать её в Гравити Фолз, если захочет. После насыщенного и довольно изнурительного дня, полного активного отдыха, Форд смог остаться с Диппером наедине в лаборатории в подвале и, наконец, поговорить. — После случайного открытия Стэнли я раз в неделю подкармливаю Лерона небольшим количеством крекеров и внимательно изучаю, какой эффект кормление оказывает на него в долгосрочной перспективе, — объяснял он, пока Диппер разглядывал отдыхающую аномалию сквозь прутья клетки. — Я выявил, что его уровень активности значительно повышается в течение примерно двух дней после приëма пищи. У него также появляется своего рода режим сна, и в целом он ведëт себя скорее как органическое существо, а не как существо, управляемое чисто аномальными побуждениями. — Понятно, — кивнул Диппер. — Может быть, его тело обладает и органическими, и аномальными функциями, и просто переключается с одной на другую в зависимости от того, какая из них стимулируется? — Отличная мысль, Диппер. Я тоже пришёл к этой гипотезе, — сказал Форд. — Возможно, энергия странностей делает именно это — стимулирует аномальные признаки, которые были у существ изначально, и усиливает их до такой степени, что они проявляются в качестве чудовищной формы и бездумной агрессии. Мы пока не знаем, как и почему это происходит. И до сих пор остаётся загадкой, что стало причиной той внезапной трансформации в мотеле. Диппер похлопал рукой по раскрытому дневнику, лежащему на столе. — В любом случае, мы наконец сдвинулись с мёртвой точки. И всё благодаря дяде Стэну и счастливой случайности. Форд рассмеялся. — Я начал было даже думать, что Стэнли на собственном горьком опыте усвоил, что лучше ему не лезть в мои проекты. На этот раз, впрочем, его небрежность стала благословением. — Итак, а что насчёт Билла? Ты уже придумал, как организовать ему встречу с Лероном? — Что ж, — сказал Форд, откинувшись на спину стула, — они, технически, уже встречались, и... в этом-то и проблема. Билл отказывается даже приближаться к лаборатории. Я могу почти наверняка сказать, что удар клюва Лерона заставил его опасаться, даже, может, бояться существа. Я не отошёл от своей идеи: она просто потребует немного больше планирования, чем предполагалось раньше. Сейчас у нас слишком много переменных, которые необходимо учесть, чтобы получить данные о действительной причинно-следственной связи, а не просто о корреляции. Лучше отложить всё это до следующего лета, когда ты будешь здесь и у нас будет больше времени для надлежащего исследования. — Верно, — кивнул Диппер, делая в блокноте заметки, которые потом перенесёт в свой собственный дневник. Форд улыбнулся: в такие моменты в его груди разгоралась гордость за своего племянника, думающего, говорящего и действующего как настоящий исследователь. — Кстати говоря... Скажи мне, Диппер, ты не пересмотрел свои планы после школы? — Ну, я подал документы в парочку колледжей, но в основном просто для того, чтобы родители от меня отвязались. Дядя Форд, я всё ещё планирую стать твоим учеником... если предложение ещё в силе. — Безусловно, — кивнул Форд. Было приятно видеть уверенность в глазах Диппера. — Если у тебя есть какие-либо другие цели, то я не хочу, чтобы ты выбирал положение моего ученика из чувства долга, которые тебе могло навязать наше с тобой родство. Но я вижу по твоим глазам, что ты свой выбор уже сделал, — он протянул руку. — Для меня это не только честь, но ещё и большая ответственность, и я обеспечу тебя лучшим руководством, которое могу только предложить. Диппер протянул руку в ответ, но затем засомневался. — Ну, м-м... У меня есть... одно условие. — Что угодно, — тепло сказал Форд. Взгляд мальчика неловко скользнул на поверхность стола. — Никогда больше не оставляй дверь открытой. — О, — Форд прочистил горло. Он должен был это предвидеть. — Да. Верно. Я, э-э, конечно, принимаю это условие. На самом деле, я... не думаю, что в нём возникнет необходимость, учитывая, что мы с Биллом... Понимаешь, мы не... Можно сказать, что наша ситуация... изменилась. Это пройденный этап. В любом случае, тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы не увидеть... то, что, возможно, никогда и не произойдёт больше. Диппер снова перевёл взгляд на своего дядю. — Правда? — Правда, — уверил Форд и с облегчением увидел, что напряжённое лицо Диппера расслабилось, когда он наконец пожал ему руку. — Это хорошо. Это действительно хорошо, — сказал Диппер, осторожно улыбнувшись. — Я знал, что ты образумишься, дядя Форд. Э-э, без обид. — Всё в порядке, — улыбнулся в ответ Форд, надеясь, что вина, которую он ощущал сейчас, не отразилась на его лице. Неужели он только что... Нет, технически в том, что он сказал, не было никакой лжи. После того, как Дипперу не посчастливилось стать свидетелем того инцидента, между ним и Биллом действительно не было случаев физической близости. Его чувства остались теми же — он не мог этого отрицать — но... кто сказал, что ему когда-нибудь снова придётся действовать в соответствии с ними? Такие моменты, казалось, всегда сопровождались открытым конфликтом, и, честно говоря, Форд больше предпочитал то мирное сосуществование, какое у него с Биллом есть сейчас. До тех пор, пока они живут относительно гармонично, он более чем довольствовался сохранением дистанции. Всё было в порядке... ведь так? Может, лучше просто не думать об этом слишком много. — А сейчас, — сказал он, почувствовав хорошую возможность сменить тему, — я, конечно, извиняюсь за то, что говорю о школе во время каникул, но хочу знать, нашёл ли ты ту информацию о Сандре Голберг? — Ох! Это. Да, это... э-э, я вроде как махнул на это рукой, — вздохнул Диппер. — Это неважно. — С помощью Суса я попытался найти что-нибудь о ней в одной из этих поисковых систем Интернета, — сказал Форд. После своего возвращения из Мультивселенной он так и не смог до конца освоить Всемирную паутину — как академик старой школы, он просто не мог заставить себя довериться или понять почти безграничную, но в значительной степени безнадзорную энциклопедию знаний. — Однако мои исследования ничего особенного не принесли. Я нашёл несколько старых статей времён семидесятых о пропавшей студентке университета, но я сомневаюсь, что ты сам этого не смог бы найти. Извини, что не смог тебе ничем помочь. — Ничего страшного, дядя Форд, я и так благодарен за твои усилия. Всё равно, думаю, уже слишком поздно. — Мне жаль это слышать. Ты не уложился в срок? — ...да, что-то вроде того. Форд приподнял бровь. — Ты чересчур скрытен в этом вопросе. Может, есть что-то, что ты хотел бы мне рассказать? — Нет, нет, ничего такого, — заверил Диппер, но Форд видел, что он избегает его взгляда. — Как я уже сказал, это неважно. Тупик, вот и всё. — Ты уверен, что это не имеет никакого отношения к твоим паранормальным исследованиям? — Э-э-э, я бы так не сказал, нет, не совсем. М-м-м... — Диппер посмотрел на потолок. — Ты слышишь, нас зовут на ужин. Мне кажется, я только что услышал, как Мелоди крикнула «ужин»... ладно, прости, — он стыдливо поморщился. — В любом случае, может быть, нам стоит уже подняться, как думаешь? — Ну, я не слышал, как нас звали, но поверю тебе на слово, — улыбнулся Форд. — Я и не подозревал, насколько я голодный, пока ты не сказал об ужине. Давай продолжим эту тему позже. Когда они поднялись по лестнице и зашли на кухню, вместо готового ужина они обнаружили Билла и Мейбл, спорящих о рождественских традициях. — Нет, ты всё неправильно понимаешь! Он должен быть сезоном веселья, все это знают! — А я и не говорю, что это не так, Падающая Звезда! Я говорю, что всё это — очередная человеческая мешанина оправданий, чтобы избежать неизбежного! Я видел всё это с самого его зарождения, и поверь мне, под всем этим мерцанием, звоном и упаковкой подарков скрывается история смертельного страха! Послуйшай-ка, что я скажу: сейчас самое тёмное время года, запасы еды на исходе, младенцы плачут, и их маленькие замёрзшие пальчики трясутся от ужасного холода! А чем занимаются твои сородичи? Тратят те немногочисленные ресурсы, которые у них ещё остались, и закатывают старую добрую вечеринку, чтобы задобрить несуществующего бородатого дядьку в небе! Уморительно и немного грустно, если хочешь знать, что я об этом думаю! Мейбл надулась. — Пф-ф! Думай как хочешь! Я весело проведу каникулы со своей семьёй и друзьями, и ты меня не остановишь! — А я и не хочу, тыковка! Я искренне восхищаюсь твоей способностью не обращать внимания на страдания других и веселиться в своём личном безопасном пространстве! — Отлично! — Отлично! Когда Мейбл вышла, а Форд пошёл за ней, чтобы убедиться, что с племянницей всё будет в порядке, Билл вперился в Диппера весëлым взглядом. — Та-ак, — сказал он, лукаво растягивая «а», — как там продвигается твой маленький поиск истины? Диппер нахмурился и отвернулся. — Какой поиск? А-а, та маленькая головоломка, которую ты мне дал в конце лета? Извини, я на твою наживку не попался. Я даже уже подсказок не помню, так что, думаю, на этом всё. — Ты застрял, не так ли? — ...Нет. Я сказал, что я не... — но короткая заминка перед ответом сдала его с потрохами. Билл закатил глаз. — Да, конечно, без проблем. Давай просто представим, что ты совершенно не заинтересован в том, что я сейчас скажу. Так что ты можешь просто выйти из комнаты, верно? В конце концов, ты ни за что не стал бы ждать потенциальной прорывной подсказки, которая, судя по тому, как тебе «всё равно», не имеет ни ценности, ни смысла вообще? Диппер яростно сжал кулаки. И ни сдвинулся ни на дюйм. — Пятьдесят семь стежков.* * *
После праздников Сус, его жена и сын отправились к родителям Мелоди, а старшие близнецы Пайнс получили приглашение от родителей Диппера и Мейбл приехать на недельку в Пьемонт. По вполне очевидным причинам, Форд это предложение принять не смог. Стэн, однако, сразу же согласился сесть в автобус с близнецами. Не только для того, чтобы «отдохнуть, чёрт возьми, от летающего по дому жёлтого психа», но и для того, чтобы поговорить с родителями о переезде Диппера в Хижину со следующего лета. Только когда автобус скрылся из виду, Форд понял, что остался в Хижине Чудес наедине с Биллом на целую неделю. Первые два дня они занимались каждый своими делами, почти не разговаривая друг с другом. На вечер третьего, когда Форд сидел в гостиной и рассеянно пролистывал свои дневники, Билл наконец заговорил. — Каково это, Форди? — М? — Форд поднял взгляд со старой книги. — Каково... что? — Остаться позади. Быть запертым в этой старой лачуге из-за меня. Форд пристально взглянул на него. Затем вздохнул и положил книгу на столик. — Хочешь со мной прогуляться? — Эх, — пожал плечами Билл и поднялся с часов с кукушкой. — Не то чтобы у меня есть дела поинтереснее. Или свобода выбора, если уж на то пошло. «Простого «нет» было бы достаточно», — кисло подумал Форд. — Хорошо, — сказал он вслух. — И надень свой свитер и варежки. На улице холодно. — Конечно, как скажешь. За последние месяцы Билл привык к своему свитеру, и, похоже, он ему даже начал нравиться; он научился надевать его без посторонней помощи, а иногда даже носил в помещении. Мейбл была в восторге, увидев его в нëм на Рождество, и, прежде чем кто-либо узнал об этом, она дополнила его крошечной парой желтых варежек. Хруст снега под ботинками Форда был единственным звуком, который был слышен, когда они молча шли по темному лесу. Прошло очень много времени с тех пор, как он в последний раз ходил по лесу зимой, но все равно знал свой путь наизусть. Через лес. Через узкий, теперь уже замёрзший ручеёк. Мимо густого кустарника. ...И вот оно. Точнее, было. — Ты узнаёшь это место? — спросил Форд у треугольника, парящего рядом с ним. — А я должен? — Отсюда я забрал твою окаменевшую форму. Она была покрыта мхом и лишайниками и наполовину зарыта в землю. — И что? Это был просто камень. Моего сознания в нём не было. — Это верно. Камень был лишь остатком физической формы, которая у тебя когда-то была. Но, тем не менее, ты был в нём заперт. — Ты так думаешь? — зарычал Билл. — Без меня ты бы всё ещё был заперт в этом самом месте. Нет никаких гарантий, что ты когда-нибудь вернулся бы даже к своему бестелесному существованию... если бы не я. — О, точно, — усмехнулся Билл. — Значит, ты рыцарь на белом коне, который спас меня из моей каменной тюрьмы, и я должен на коленях поклясться тебе в верности? К этому клонишь? Не думаешь, что забыл одну крохотную деталь? Что ты сам меня сюда запер? — Я привёл тебя сюда не для того, чтобы объявить себя твоим освободителем. Ты передёргиваешь мои слова, — сказал Форд, нахмурившись. — Не имеет значения, кто, что и почему сделал. Мы сейчас здесь для того, чтобы напомнить тебе о том состоянии, в каком ты был меньше года назад. Твоё нынешнее положение, может, и неидеально, но оно определённо лучше. Или ты предпочёл бы быть в бездействии веками или даже тысячелетиями, в полном одиночестве, без надежды на освобождение со стороны? — Я испытываю всё большее искушение сказать «да» с каждым словом, вылетающим из твоего высокомерного рта, — огрызнулся Билл в ответ. — Как я уже сказал, я там ничего не чувствовал. Неважно, как долго я бы там торчал. Я бы всё равно в конце концов вернулся. — Но что, если нет? Демон фыркнул. — Ты хоть представляешь, сколько есть альтернативных временных линий, в которых я всё ещё жду своего часа? Даже если бы этого не произошло в этой вселенной, это, чёрт возьми, может произойти и произойдёт в следующей. Кто знает! Может, я уже где-то там, весело захватываю трёхмерное измерение во второй раз. Я только надеюсь, что там никому не взбредёт в голову прийти и снова меня так же достать. И под «никому» я имею в виду тебя! Но Форд стоял на своём и сдаваться не собирался. — Если бы такой парадокс произошёл, ты бы уже был там. Твоя бестелесная форма не связана временем, помнишь? Я уверен, другой ты вмешался бы ещё до того, как ты обратился в камень. Но, увы, в этой конкретной вселенной ты не был освобождён другой версией себя, — а потом он кое-что понял. — Ты... это имел в виду, сказав «остаться позади»? Вдруг Билл замолчал. — Мои ноги превращаются в сосульки, — пробормотал он, избегая взгляда Форда. — Ты закончил? Потому что я сейчас уйду, с тобой или без. Форд всмотрелся на него, когда треугольник повернулся и направился в сторону Хижины. Он действительно дрожал от холода. — Если хочешь, можешь отдохнуть в моём капюшоне, — предложил он и удивился, когда Билл развернулся и подлетел к нему. Форд не ожидал, что он действительно примет это предложение. Поверхность демона, обычно горящая жаром, ощущалась на его затылке странно холодной, когда они пробирались сквозь заснеженный лес обратно к теплу Хижины Чудес. Это почти беспокоило: движения Билла были вялыми, и сильная дрожь не отпускала его даже после того, как они вошли внутрь. Форд поспешил развести огонь в камине и придвинуть к нему кресло. Пока Билл грелся, он пошёл на кухню, чтобы приготовить чашку горячего чая и затем, надеясь, что использовал нужное количество цветов жасмина, отнёс её завёрнутому в одеяла демону. — Тебе лучше? — спросил он, присев перед креслом с чашкой в руках. — Вот. Надеюсь, он придётся тебе по вкусу. — Нет, — коротко ответил Билл, жестом показывая ему поставить чашку на пол. — О... Ты прав. Он, наверное, ещё слишком горячий, чтобы пить. — Нет, — снова сказал Билл, и вдруг две руки обхватили его лицо, притягивая ближе. — Ты. Дверь. Он должен закрыть дверь. ...В доме никого не было, кроме них. Но, возможно... Просто на случай... ... Поверхность Билла определённо стала теплее. Он мог чувствовать это тепло на своих губах. Но маленькие руки направляли его голову всё ниже. Он подчинился; его дрожащие пальцы потянулись, чтобы развязать галстук-бабочку. ...ниже? Он не решался. Руки в его волосах становились нетерпеливыми. Осторожно, почти со страхом, он прижался губами к острому краю и остроты не почувствовал. Всё тело демона изогнулось и напряглось, и его голос, руки — всё говорило Форду, что он делал именно то, чего хотел Билл. Хотел ли он этого? ...Он не... не хотел. Его сердце бешено колотилось, а двенадцать пальцев вцепились в края кресла, и он позволил нетерпеливым рукам в своих волосах направлять его. Форд не мог сказать, что горело сильнее: его пылающие щёки или основание Билла, когда он медленно двигал против него свои губы. Возможно, слишком медленно — пальцы вцепились в его скальп в отчаянной попытке заставить сделать... что-то. Он понимал, чего хотел Билл, но всё ещё сомневался. Это было, за неимением лучшего слова... странно. Он не знал, что это было, но не останавливался. Останавливаться не было нужды. — Шестопал, — с придыханием раздался голос над его головой. Тон был низким, почти предупреждающим, но он не знал, о чём он должен был предупреждать. Он знал, что Билл теперь в его власти, и, пока одна часть его чувствовала себя почти потерянной при этой мысли, другая медленно пробуждалась, призывая идти дальше. Он провёл ртом по золотой поверхности, обхватив губами мягкий край основания Билла, и позволил своему языку скользнуть по тонкой щели между кирпичами. — Хва... а-ах... Он совсем не ожидал внезапного толчка, следующего за судорожным вздохом, вгоняющего основание Билла ещё глубже в его рот. Демон извивался в своём кресле, пытаясь добиться бóльших касаний. Теперь его ноги отчаянно терлись об уши Форда, и человек — лишь на мгновение — отстранился и обхватил пальцами бедра демона, чтобы избежать ударов. — Не двигайся, — прошептал он; его голос звучал непривычно хрипло даже для собственных ушей. — Ну же... Н-не смей останавливаться сейчас... Ф... Форд... «Я не должен позволять ему командовать мной», — пронеслось где-то в глубине его сознания. Но всё же он сделал то, что ему было приказано. Он снова провёл языком по основанию Билла — сначала осторожно, но движения его языка быстро становились всё увереннее и настойчивее с каждым стоном сверху, что отправлял по всему его телу горячую волну мурашек. Словно он лишал Билла его обычной уверенности со странным, сладким привкусом, проявляющимся на его языке с каждым поцелуем. Билл медленно превращался в дрожащее, задыхающееся месиво, вцепившись в волосы Форда с такой силой, что было почти больно. Форд едва ли заметил это; он действительно не должен был позволять Биллу так принуждать его, он знал это, но не мог заставить себя остановиться — и останавливаться не хотел. Поэтому он продолжал. Поддерживая дрожащее тело Билла руками и слегка проводя кончиками пальцев по его сторонам, он посасывал размягченный край. На этот раз Билл громко застонал, почти не сдерживаясь, а его руки почти обхватили голову Форда и безжалостно опустили ее вниз. Ещё больше остро-сладкой субстанции просачивалось в его рот, жгло на языке, когда он двигался по щели между кирпичами. Она словно стала глубже — поддалась кончику его языка, исследующего её гладкость. Почему он так стремился угодить ему? Откуда появилась эта безропотная готовность подчиниться лишь для того, чтобы услышать, как демон скулит от желания? И когда Билл, наконец, последний раз судорожно выдохнул в блаженстве, медленно расслабился в хватке Форда и ослабил хватку на его волосах, тот не чувствовал ни стыда, ни сожаления; когда руки Билла снова потянулись к его прядям, даже их прикосновения стали мягкими, почти нежными. Если этот жест задумывался как жест похвалы, Форд нашёл в нём другой смысл. Он не чувствовал, что оказал Биллу услугу. Он чувствовал себя... хорошо. Не говоря ни слова, он опустил голову на колени Билла, позволив ему перебирать пальцами его волосы в тишине, нарушавшейся лишь мягким потрескиванием камина и их неровным дыханием.* * *
Руки всё ещё были в его волосах, лаская кудри с такой нежностью, на которую Билл, как думал Форд, никогда не мог быть способен. Во рту был странный привкус. Чай давно остыл, но он, наверное, был уже и не нужен. Они оставались в таком положении по меньшей мере полчаса, и Форду совсем не хотелось вставать. Хотя бы на краткие минуты, но он расслабился и позволить взять над собой контроль чему-то совершенно другому. Это было... хорошо. Он не чувствовал себя так безмятежно с тех пор, как на горизонте появились первые признаки надвигающейся катастрофы. Он хотел навсегда остаться в этом странно покорном положении, хотел забыть о своих обязанностях и неопределённом обещании, которое он дал Дипперу и которое теперь целиком и полностью провалил. В конце концов, чувство вины, вызванное этими мыслями, заставило его поднять голову и посмотреть Биллу в лицо. Демон выглядел так же умиротворённо, и его глаз был полуприкрыт в усталом удовлетворении. Когда человек встал и направился наверх, пристальный взгляд демона проводил его спину. Придя в свою комнату, он взял один из свободных дневников, сел и начал писать. Насколько я понимаю, новая физическая форма, в которой заключён Билл Сайфер, была сформирована со своеобразным побочным эффектом: сексуальным влечением. Наиболее яркие проявления его сексуальности, по-видимому, следуют либо за сильными эмоциональными реакциями, такими, как гнев или крайнее разочарование, либо за случаями, когда он исключительно ясно осознаёт свою материальность, такими, как боль или изменение температуры. Моя теория заключается в том, что это влечение — следствие происхождения Билла от чистой энергии; если моё предположение верно, данная энергия возбуждается физическими стимулами, и из-за ограничений материального тела она проявляет себя как потребность в сексуальной разрядке. Сексуальное влечение Билла во многих аспектах следует гуманоидному образцу. Оно стимулируется условностями, носящими исключительно социальный характер, а именно поцелуями; его эрогенные зоны в значительной степени совпадают с эрогенными зонами людей. Особенно чувствительная зона расположена по центру его основания, которое при стимуляции медленно превращается в более мягкий материал и выделяет какое-то смазочное вещество. Вкус необъяснимо сладкий. Он откинулся на спинку стула и ещё раз посмотрел на свои записи; сердце бешено колотилось о рёбра. Несмотря на огромный риск, ему нужно было это записать. Эта информация может пригодиться в будущем. Ни один компетентный исследователь не оставил бы свои наблюдения незафиксированными просто из-за личного чувства стыда. Глубоко вздохнув, он закрыл дневник и начал оглядываться по сторонам в попытках найти подходящее место, где можно будет его спрятать. Не было необходимости помечать обложку номером, не было необходимости составлять аккуратные предисловия. Никто, кроме него, никогда не найдёт и не прочитает этот дневник.* * *
Тревор всё рос: весной он уже научился что-то лепетать, и по какой-то причине его первые шаги в овладении языком оказались для Билла большим развлечением. Прежде чем кто-то успел что-то заметить, Билл взял в привычку отвечать на каждое «ба-ба-ба» длинным и осмысленным ответом, будто они с ребёнком вели интеллектуальную беседу. — Ну а что, я совершенно с тобой согласен! Местную популяцию гремоблинов можно использовать в образовательных целях! Нет ничего лучше, чем взглянуть в глаза своему глубочайшему страху, не беспокоясь при этом о том, что психический срыв может повлиять на твоё социальное положение! Лучше столкнуться с безумием раньше, чем позже, я прав? — Альтернативная временная линия, в которой правительство не лгало об огромной бомбе? Я видел по крайней мере семнадцать таких, и все они такие забавные! Где-то всегда есть ложь, Чико! Запомни это! — Ладно, а как по-твоему, что произошло после первых экспериментов по клонированию человека в 1920-х? Хотя ладно, забудь и просто живи дальше! Некоторые вещи никак уже не изменить, вот и всё, что я могу сказать! В один из таких вечеров Форд застал Мелоди сидящей за кухонным столом и в одиночестве плачущей. — Мелоди! — в одно мгновение он оказался рядом с ней. — С тобой всё хорошо? Что-то не так с Тревором? — Нет, — она потрясла головой. — Нет, с ним всё в порядке... п-по крайней мере, сейчас. — О чём ты? — Ну, я... о Билле. Он... — О Билле? — немедленно напрягся Форд. — Что он сделал? — Нет, он ничего не сделал, — сказала Мелоди дрожащим голосом. — В том-то и дело, что он ничего с ним не делает, просто... разговаривает. Это довольно мило и всё такое, но... то, о чём он ему рассказывает... войны, кошмары, чудовища, лживая политика... Я хочу сказать... да, я смеюсь над его историями, это его фишка, и они правда довольно смешные, и в этом нет ничего плохого, пока это слушаем только мы, взрослые, но это... — она вздохнула. — Я не хочу, чтобы он рассказывал это моему сыну. Это, может, и нормально, пока он ещё слишком маленький, чтобы что-то понимать, но что будет, когда он подрастёт? Я не хочу, чтобы его первыми воспоминаниями были все эти... анекдоты о гибели и разрушении... Форд успокаивающе сжал её руку. Он никогда раньше не видел эту сторону вечно жизнерадостной Мелоди. — Я понимаю, чего ты боишься, и полностью с этим согласен. Нам нужно поговорить с Биллом о том, чтобы он придерживался границ в общении с ребёнком. Его... — Э-э, Милочка? Не помешала бы помощь! Оба вздрогнули, услышав донёсшийся из спальни Суса и Мелоди голос Билла. Они ворвались в комнату и увидели Тревора, энергично ползущего через кровать; Билл сидел рядом с ним и неловко держал его за левую ногу, очевидно, пытаясь помешать малышу переползти через край. — Этого ребёнка нужно посадить на поводок, — прорычал треугольник. — Я приветствую его решимость, конечно, но мы уже на грани повторения ситуации с Шалтаем-Болтаем. — Ты серьёзно доверила Биллу присматривать за своим грудным ребёнком? — уголком рта прошептал Форд. — Прости, Мелоди, но это самый абсурдный, безответственный... Мелоди вытерла следы слёз со своих щёк. — Ну, — она слегка улыбнулась, поднимая лопочущего ребёнка на руки, — он мог справиться и гораздо хуже.