Шахматы

***

– Ты ведь понимаешь, что Юури никогда не выполнит обязательства, – начинает бог-полукровка. Рано или поздно он женится на какой-нибудь симпатичной девчонке: Элизабетт, Мэри, Мичико… У нас с тобой нет ни шанса. У меня ушло много времени, чтобы это понять. Но это очевидно. – Пусть так, – угрюмо ворчит фон Бильфельд, отводя взгляд. – Дальше-то что? – Он оставит твоей прекрасной стране наследника, обучит тому, что умеет: побеждать в безнадежных ситуациях, располагать противника, добиваться мира, не пролив ни капли чьей-либо крови, защищать и слышать народ… Тот обучит своих детей, потом внуков. Ты сможешь все это увидеть. – К чему ты клонишь? – Мадзоку живут долго. В отличие от людей. Моя страна никогда не достигнет и десятой доли того, что Юури и его потомки смогут создать в твоей. Я сохраню власть ближайшие полвека, но потом все развалится. И бог знает, кому достанется трон… – Твои дети тоже могут учиться у Юури. – В том-то и дело, что нет. – Почему? Юури любит детей и с удовольствием… – Бильфельд, я не играю в эти ворота, – признается король и, замечая непонимающий взгляд мадзоку, поясняет. – Мне совсем не нравятся женщины. Никак. Даже ради страны. – Ты можешь усыновить ребенка. – У людей вопросы власти решаются не так, как у вас. Вольфрам готов посочувствовать народу Малого Шимарона, но он-то что может сделать. – Мне тоже нужен наследник. – Я же не женщина, – возражает фон Бильфельд. – Я планировал привлечь Бериаса, но потом понял, что мои придворные не согласятся отдать власть двоюродному брату, не имеющему отношения к местной королевской семье. Мне нужен надежный человек. Точнее демон. Точнее ты. – Если ты хочешь, чтобы я сделал кому-то ребенка, вынужден тебя огорчить, я тоже не играю в эти ворота. – А как же Элизабетт? – с любопытством спрашивает король. – Она просто друг детства. Я ничего ей не обещал. – Я так и думал, – говорит Сара, надевая очки. – Тогда чего ты хочешь? – Мои придворные не отдадут власть дальнему родственнику, но, если наследником будет мой муж, им придется смириться. Бильфельд наконец понимает, что именно нужно Саре. – Ни за что! – жестко говорит Вольфрам, поднимаясь с места. – Хватит, я нагостился, я еду домой. – Подумай, Бильфельд. Это просто сделка. Я не стану просить, чтобы ты изменял своим чувствам. Никто не будет следить за нами и выяснять, чем мы тут занимаемся. Это формальный брак. – Ты еще и обманщик. – Политик обязан быть обманщиком. Даже если это не нравится. – Но Юури… – Но я не Юури. Ты не можешь его удерживать. Он не изменится, как и мы с тобой. Ты можешь полжизни страдать с ним рядом. Или принести пользу своей стране. – Оставшись тут? – Дружественное союзное государство на много веков вперед. Надежный друг, готовый в любой момент потянуть руку помощи. Отличный подарок юуриным детям. Как думаешь? Вольфрам молчит. – Хорошо, – поднимается, чтобы уйти, король. – Ты обещал мне месяц, если ты не передумаешь, я не стану тебя неволить. – Все, что ты рассказал сейчас, правда? – Спроси у Бериаса. – Ладно. – Отлично, тогда я не буду тебя доставать. Через месяц сообщишь мне свое решение. – Я уже сказал, ты разве не слышал, – отзывается мадзоку. – Аааа, хорошо, – король замирает, не веря, что можно было настолько быстро уломать упрямого жениха мао. – Что ты делаешь? – удивленно спрашивает он, когда Вольфрам приближается к нему так близко, чтобы можно было снять с собеседника очки. – Ты можешь обманывать свой народ, но я не стану врать Юури, будто у нас роман. Вольфрам решительно расстегивает пуговицы королевского пиджака. – Бильфельд?! – Ты же хотел, чтобы я остался в твоей кровати? Или я неправильно тебя понял? – Правильно, но… Мадзоку не дает ему договорить, перенимая на себя инициативу. От неожиданности Сара не успевает предупредить, что привык лидировать в отношениях. Через пару секунд он напрочь забывает про эту мысль: горячие руки и осторожные поцелуи Бильфельда – слишком интересный опыт, чтобы мешать. Ночь тянется целую вечность и проходит как будто в одно мгновенье. Сердце коварного короля бьется ровно, не испытывая ни тоски, ни страха, впервые в жизни ему глубоко наплевать на политику. – Шах и мат! – произносит он, задумавшись о незапланированных последствиях, казалось бы, выверенных политических решений. – Что? – сквозь сон спрашивает уставший Бильфельд. – Мне кажется, из тебя получится неплохой игрок в шахматы. – Спасибо, что не в бейсбол, – ворчливо отзывается Вольфрам, переворачиваясь на бок, чтобы уткнуться носом в плечо соседа, и отрубаясь через секунду. – Ну да, спасибо, что не в бейсбол, – искренне улыбается полукровка, с нежностью глядя на отвоеванного мадзоку.