Папы

Тэхён открывает входную дверь, толкая пустые коробки с пустыми коробками внутрь, заставив всех домочадцев выглянуть в прихожую. Чонгук, занятый чтением, сгибает край страницы, закрывая книгу. Анна, которая сидит на кухонном столе с Санни и учебниками, тут же бежит оттуда к Тэхёну, подпрыгнув. — Что ты купил? — спрашивает дочь, заглядывая в коробку. Она видит там пустые коробки, вздыхая. — Опять, что ли? — Последняя была в прошлом году. Ты в ней не участвовала, так что не надо тут, — Тэхён шутливо злится, потрепав девочку по голове. Чонгук приближается к ним, тоже заглядывая в коробки. Он потом поднимает брови, скрестив руки на груди. К ним в такой же позе присоединяется Санни. — У миссис Марпл гаражная распродажа. Соседи её поддерживают и устраивают свои, чтобы привлечь народ, — Тэхён объясняет, взяв одну из коробок, протягивая девочкам. — Давай, Анна. Твоя первая партия вещей на «вторую жизнь». Можешь включить на фоне «Историю игрушек». — Игрушки собирать? — Анна непонимающе смотрит в коробку. — Не хочу. Я брату их подарю. — Какому брату? — Чонгук удивлённо смотрит на неё. Санни на это смеётся, последовав за потопавшей на верхний этаж подругой. — Гипотетическому брату, — отвечает Анна напоследок. — А где мои трансформеры? — останавливается на определённой ступеньке. — На чердаке посмотри, — Тэхён обыденно говорит, проходя внутрь дома. Чонгук идёт вместе с ним на кухню, чтобы заварить чай перед тяжёлыми сборами на внеплановую гаражную распродажу. На столе лежат учебники и раскрытые тетрадки девочек. В пятнадцать лет у подростков слишком много домашнего задания и мало веселья, так что Анна и Санни пытаются умело экономить время тем, что днём засиживаются за уроками вместе, а вечерами гуляют допоздна или застревают в чьей-то комнате. Пятнадцать лет. Если так подумать, у неё действительно скопились вещи за эти годы. Конечно, старыми велосипедами, самокатами, одеждой и обувью Чонгук и Тэхён распоряжались сами, ведь они по мере взросления переставали быть нужны и обновлялись. А игрушки родители условились не трогать, чтобы девочка сама однажды с ними рассталась на своё усмотрение. — Как думаешь, она отдаст трансформеры? — Чонгук хмурится, вспоминая, как долго они в одно время искали определённого Бамблби. — Вряд ли девочки в пятнадцать играют и готовы хвастаться трансформерами, — Тэхён звучит обречённее, вздыхая. Видимо, тоже вспоминает, как буквально дрался за последнего Оптимуса Прайма в игрушечном магазине после премьеры третьей части франшизы. Чонгук перемешивает ложкой кипяток, бросая чайный пакетик внутрь. Он пожимает плечами. Мужчина вздрагивает, когда ощущает прикосновение к бедру. Тэхён обнимает его сзади, утыкаясь холодным носом в заднюю часть шеи. — Ну, зато мы это запомнили на тот момент, — Тэхён обнимает крепче, выдыхая в шею. Ладони движутся с бёдер к талии. — Было приятно собирать с ней всё добро. — Я почему-то запомнил свои слёзы, из-за того, что не мог понять инструкцию на китайском, — Чонгук смеётся, накрывая ладонью руку на талии, закрыв глаза. — Я так плакал только тогда, когда… — на этих словах он затихает. Тэхён целует его в шею, покусывая. Чонгук открывает глаза, уставившись на жидкость в кружке. Чайный пакетик продолжает вращаться. — Только с инструкцией вибратора, — заканчивает мысль шёпотом, судорожно вспоминая, где он видел эту проклятую вещицу в последний раз. Тэхён тоже застывает, перестав целовать. Он отстраняется, будто ищет пространство для свободы раздумий. Чонгук хмурится. В его голове все полки в комнате открываются, показывая, где лежат определённые вещи и те непристойные единицы игрушек, которые они оставили в своём браке. К сожалению, вибратор не один из них. Чонгук вспоминает расположение своей пробки в ящике шкафа на той высоте, где Анна бы точно не достала даже взяв стул. Вспоминает верёвки для шибари… а! Они же использовали и порезали их для того, чтобы развешивать белье на улице. Где? Где был этот чёртов вибратор? Он ведь не с тем недоразумением, что… — Чердак, — одновременно с Тэхёном произносит Чонгук. Мужчины смотрят друг на друга всего секунду. Сразу же подрываются с места на второй этаж, дабы не допустить самую неловкую ситуацию в их семье. И ладно бы только Анна! Перед ней Чонгук не стесняется сказать, что трахается с её отцом. Это ведь очевидно. Дочь должна понимать в пятнадцать лет, что они не целомудренные геи. Однако в доме сейчас, помимо Анны, её лучшая подруга. Невинный цветочек Санни, которая о гомосексуальных отношениях-то не знала, пока не встретила родителей подруги. О, боже! — Пап! — громко кричит Анна, из-за чего на последней ступеньке Тэхён и Чонгук резко тормозят, чтобы прислушаться. На секунду Чонгук даже тянет Тэхёна за рукав рубашки, мол, а должны ли мы вообще показываться после такого позора. На секунду Чонгук думает, что не хотел бы смотреть в глаза девочкам, объясняя прелести половой жизни и почему они нашли это на чердаке рядом с трансформерами. На секунду. Потом он отпускает рубашку, толкая Тэхёна, решив, что сам-то не обязан, но муж может. — Папа! — Анна выглядывает из-за чердака. — Она зовёт тебя, — Тэхён шикает на Чонгука, решая не мириться с тем, чтобы быть козлом отпущения. — Отец, — Анна спускается по лестнице чердака. — Теперь тебя, — Чонгук всё же выталкивает Тэхёна вперёд, улыбнувшись дочери. Санни и Анна спускаются вместе, указывая на коробку. Дочь протягивает Тэхёну, похлопав. Девочки заинтересованно смотрят на них. Они ожидают. Реакции. Слов. Чего-то. Однако Тэхён видит, что коробка надёжно закрыта скотчем. На поверхности написано маркером «папино». Чонгук облегчённо выдыхает, поднимая руку, чтобы хлопнуть Тэхёна по спине, мол, молодец, что позаботился. Тэхён делает то же самое. — А что это? — Санни заинтересованно поднимает брови. — Папино барахло, — Анна машет на них, направившись обратно на чердак. — Наверное, какие-то стариковские шмотки. — Я очень стильный, юная леди, — Чонгук указывает на неё пальцем, улыбнувшись. Санни на это смеётся. Тэхён выдыхает, направившись с коробкой на руках вниз. Чонгук плетётся за ним, держа ладонь на сердце. Он будто постарел за секунду на три года. Мужчины вместе выходят в гараж. Тэхён ставит коробку на стол, взглянув на Чонгука. Тот скрещивает руки на груди, кивая, мол, открывай. — Кимы, — говорит внезапно кто-то. Тэхён от неожиданности берёт коробку и выбрасывает под стол. Чонгук вздрагивает, поворачиваясь к источнику голоса. Мужчины смотрят на миссис Марпл, которая протягивает им листовки, удивлённо разглядывая то, что они усердно прячут, плотно прижавшись друг к другу. Соседка неловко смеётся, поднимая брови. — Гаражный день, Кимы, — она улыбается, помахав листком, чтобы взяли. — Гаражный день, Марпл, — Чонгук смеётся, напяливая маску спокойствия. — Я посещу тебя сразу, как закончу со сбором своего хлама, — улыбается, сделав шаг. — Ты продаёшь тот диван? Я для сада ищу сидушку какую-нибудь. — О, у меня есть скамья, — миссис Марпл забивает на странное поведение мужчин, проходя с Чонгуком к своему дому, чтобы презентовать вещи. Тэхён толкает ногой коробку под стол, накрывая первой попавшейся тканью. Он потом выпрямляется, возвращаясь в дом, чтобы всё-таки приступить к сбору вещей. Не то чтобы так стыдно иметь секс-игрушки или откровенные вещи. Просто это было совершенно нормально, когда Чонгук и Тэхён начинали отношения, сходились, уезжали на медовый месяц и первые года балдели друг от друга, показывая всем, что они очень активная пара. Тогда было плевать, что думают соседи, что решат друзья. Однако сейчас Чонгук и Тэхён — семьянины. Они в районе имеют репутацию здоровых прогрессивных гей-родителей с милой дочкой Анной. В этом предложении никаким образом не фигурирует «откровенность». Они даже живут на одной улице с кураторкой дочери. Не очень хочется, чтобы кто-то болтал об их постельной жизни в таком кругу. Все трое собирают вещи, устраивая гаражную распродажу. На несколько часов Чонгук и Тэхён забывают про злосчастную коробку, погружаясь в обычную рутину. Анна продаёт мягкие игрушки, а трансформеры бережно передаёт местному коллекционеру, оставив в комнате только Бамблби и Оптимуса Прайма. На память. Чонгук более чем доволен таким раскладом событий. Под вечер Тэхён и Чонгук закрывают гараж. Тэхён не до конца закрывает роллет. Чонгук достаёт коробку из-под стола. Он сидит на корточках, смотря на надпись. Тэхён тоже садится рядом. Они оба вздыхают, опуская головы. — У нас же был разговор с ней о сексе, — Тэхён качает головой сначала. Он берёт резак со стола, чтобы открыть коробку. — Это не значит, что она хотела бы знать, что именно папа совал в себя, — Чонгук закатывает глаза. С характерным звуком скотч режется. Тэхён открывает коробку, тут же засвистев. Чонгук закрывает глаза, сев задницей на пол гаража. Тэхён первым начинает смеяться, доставая чёрные до боли знакомые портупеи. В коробке не только вибратор на дне. Там и чулки, бельё, что Чонгук носил, разные аксессуары, книга по камасутре, не понравившаяся по запаху смазка и плётка. Тэхён смеётся, потому что, слава Господу, они выбросили ещё более непристойные вещи. Чонгук оставил только самые запомнившиеся и важные сердечку вещи. Тэхён достаёт плётку. Она чёрная с кожаными полосками. — Выбросим? — спрашивает Тэхён. Чонгук поднимает брови, удивлённо смотря на него. — А ты не хочешь? — Нет, — Тэхён садится удобнее, ударив плёткой себя по руке легонько. — Напоминает о молодости. Конечно, мы и сейчас резвимся на всю катушку, но… кажется, мы какое-то время нашли в себе огромную силу ценить миссионерскую позу и обыденность. Однако иногда хочется, — поднимает плётку, ударив по бедру Чонгука, из-за чего по всему гаражу раздаётся характерный шлепок о кожу, — такого… — досадно заканчивает, удивлённо смотря на разинувшего в немом крике рот мужа. — О, боже, Чонгук. Чонгук хватается за ногу, качая головой. Он выдыхает с писком, падая спиной на пол, крепко держась за бедро. Чонгук никогда не думал, что может шипеть так натурально, но именно это он делает, когда Тэхён гладит место, где ударил, пытаясь смягчить боль. Чонгук выпрямляется, принимая сидячее положение. Он отбирает плётку у Тэхёна, кидая обратно в коробку. — Прости, — Тэхён пододвигается к нему, поглаживая. — Забыл, как это бывает. Бывает. Чонгук мягко улыбается, доставая кружевные чулки, немного порванные в подвязках. Он помнит, как Тэхён стягивал их зубами с него, зацепился на колене и так сильно потянул, что они порвались. Чонгук помнит историю и с портупеей, когда он их приобретал для косплея, а в итоге начал использовать и для забав такого рода. Чонгук помнит, как они выбирали вибратор в онлайн-магазине, дико кринжевали с доставки и месяц не могли наиграться. Это странно — сравнивать ценность данных вещей с трансформерами дочери, но… это ведь тоже воспоминания члена семьи. Чонгук чувствует, что этот остаток является для него его «Бамблби и Оптимус Прайм» в комнате. Тот небольшой набор, которому он посвятил уголочек коробки в их доме, потому что жалко выбрасывать. Даже если секс у них сейчас самый обычный. — Спрячем в комнате, — шепчет Чонгук поджимая губы, чтобы не улыбнуться. — О, — Тэхён тут же глубоко вдыхает. — Тогда давай на следующие выходные сгоняем в мотель и… — Пап, — роллет резко открывается. Чонгук тут же закрывает коробку, накрывая её тряпочкой. Тэхён делает вид, что считает на полу полоски. Анна заходит внутрь, улыбаясь им. Она указывает на Санни позади. — Я с ночёвкой к Санни. Позавтракаю у неё и пойду в школу. Ещё завтра Трэвис покататься на скейте хотела, — Анна кивает им. — Буду к шести вечера, — машет напоследок. — Ты не поужинала, — Чонгук включает режим папы, вставая с пола. — Мы поели лазанью в духовке, — Анна хлопает себя по животу. — Веселитесь, — она улыбается, побежав к ожидающей её подруге. Папы провожают дочь взглядом. Чонгук неловко кивает несколько раз, снова опустившись на корточки, касаясь надписи маркером на коробке. Тэхён тоже касается. Они оба переглядываются между собой, вздыхая со словами: — Она знает. Конечно!

Кто ещё в доме подписал бы коробку «папино»?