Дама треф

— Почему в этом доме никто не считает нужным вводить меня в курс дела? — возмущается Ники, влетая в общежитие. — Потому что это не твой дом? — приподнимает бровь Эндрю, сидя на пуфике в обнимку с бутылкой виски. — Тем не менее, — скрещивает руки на груди Хэммик, — я здесь самый старший. — Явно не по интеллекту, — замечает Аарон, закрывающий дверь за Ники. — Раз все уже попрактиковали свои навыки оскорблений, можете сказать, почему я узнаю все последний? — Хэммик недовольно осматривает гостиную, — и где вообще Кевин? Отпивая из горла, Эндрю пальцем тыкает за спину в сторону кухни. Не заставляя себя ждать, на пороге появляется Дэй, вопросительно уставившись на всех присутствующих. К периодически наводящему суету Ники он уже привык, но сейчас было ощущение, что виной этому как раз-таки сам Кевин. — И что вы тут разорались? — интересуется спортсмен. — Я оскорблен до глубины души! — всплескивает руками Ники, обращая все свое недовольство теперь в сторону новоявленного соседа, — почему я о снятии гипса узнаю от Ваймака, а не от тебя? — А в чем проблема? — чуть наклоняя голову в бок, спрашивает Дэй, все еще не понимая сути претензии. — Ты ранишь меня прямо в сердце! — Ники театрально хватается за рубашку, — я думал, мы были близки! На такое заявление Кевин в немом вопросе изгибает бровь, не зная, что можно ответить. Но Хэммика за язык тянуть не приходится, и он самостоятельно продолжает беседу. — Не делай вид, что для тебя это ничего не значит! — Ники упирается руками в бока, пытаясь по-видимому придать себе более устрашающий вид, но получается так себе, — я уверен, Эндрю был готов очки надеть, чтобы не видеть, как ты светился после снятия гипса! Со стороны пуфика доносится негромкое фырканье, и Кевин закатывает глаза. — Я не говорил, что это ничего не значит, — старается рассуждать логически Дэй, все еще чувствуя негодующий взгляд старшего из братьев. — И все равно ничего нам не рассказал, — по-детски дует губы Ники, — ты невыносим, — и с глубоким вздохом сдается. — Какой есть, — пожимает плечами Кевин, решив, что спорить все равно бесполезно, проще согласиться. — А чем так вкусно пахнет? — неожиданно удивляется Хэммик, и его умению менять темы разговора в считанные секунду остается только завидовать. — Ужином, — коротко поясняет Кевин, возвращаясь обратно на кухню. — Ты приготовил праздничный ужин? — усмехается Ники. — Обычный, — отключая плиту, поправляет спортсмен, — уверен, вы ничего не ели после того, как я уехал. — Я вообще-то как-то выживал и без тебя до этого, — обиженно сопит Хэммик, доставая с верхней полки стаканы. — Он ничего не ел, — раскрывает великую тайну Аарон. — Что и требовалось доказать, — беря в руку тарелку, произносит Кевин. — Это было подло, — Ники отправляет Миньярду свой самый гневный взгляд. На это Аарон лишь поднимает руки вверх, намекая, что он не виноват, и жизнь в принципе штука несправедливая. Эндрю плетется за всеми на кухню, устраиваясь на своем месте. Со всеми ужинал он не так часто, но видимо сегодня особый случай. Ну либо выпитый виски способен даже Миньярда подтолкнуть на нестандартные действия. В комнате воцаряется спокойствие. Ники радушно помогает Кевину с сервировкой, напевая себе что-то под нос и разрушая тем самым тишину, заполняющую пространство. Близнецы сидят рядом, но попыток завязать разговор нет и в помине. Аарон поглощен телефон, Эндрю же рассматривает безумно интересную этикетку на бутылке. Когда все готово, Кевин садится на свое место, а Ники наоборот куда-то уходит, пролепетав что-то нечленораздельное себе поднос. Дэй непонимающе косится на Эндрю, но глаза с легкой поволокой опьянения как обычно ничего не отражают, и он лишь едва заметно ведет плечом. Не то чтобы Кевина сильно волновал уход Ники, но это было странно. Обычно именно Хэммик был тем, кто постоянно старался собрать всех в кучу и провести время вместе. Но не проходит и минуты, и Дэй убеждается, что скорее всего никогда не перестанет удивляться этому семейство. Потому что Ники возвращается на кухню, сияя улыбкой во все тридцать два и держа в руках торт с горящей свечкой посередине. — Это ещё что? — хлопает глазами Кевин. — Это торт, — любезно поясняет Хэммик, подходя ближе к виновнику торжества, — у твоей руки сегодня буквально второй день рождения, это нужно отметить. — Я не ем сладкое, — хмурится Дэй. — Он диетический, — словно предчувствуя этот вопрос, хмыкает Ники. — Это нелепо, — протестует Дэй. Вид радостного Ники с тортом вгоняют его в ступор. В Хэммике столько искренности, что становится не по себе от того, что вся она адресована конкретно ему. — Нелепо — выпендриваться, — цокает языком Хэммик, — если ты сейчас не задуешь эту несчастную свечку, я ночью выкину все твои заметки о играх троянцев. Это был удар ниже пояса. Краем глаза Кевин замечает, как усмехается Миньярд, и понимает, что выбора нет. Дэй наклоняется к протянутому торту и останавливается, засматриваясь на пламя свечи. — Желание загадать не забудь, — напоминает Ники, заметив заминку Кевина. Желание? Это звучит еще глупее, чем сама идея с тортом. Дэй наблюдает, как постепенно стекает капля воска, грозясь упасть прямиком на светлые коржи. Всю жизнь желание у него было одно. И ни для кого не секрет, в чем была его суть. Но желанием назвать это было сложно. Цель? Одна из задач? Или лучше сказать обязанность. Фитиль загибается, но продолжает самоотверженно гореть. Все это подходит и нет одновременно. Поэтому, так и не сформулировав что-то четкое и имея только абстрактное «экси» на периферии мыслей, Кевин задувает свечу, понимая, что тянуть время еще больше — не самая лучшая идея. Пламя гаснет, и последняя струя дыма исходит от свечи. — Ура! — смеется Хэммик, отставляя торт в сторону и подавив тяжелый вздох, продолжает — надеюсь, что ты загадал что-то, несвязанное с экси. — Ага, — кивает Дэй, — чтобы вы играть нормально начали. — У тебя был шанс загадать все, что угодно, — Ники придает голосу серьезность, — и ты его просрал. — Удивительно, да? — саркастично замечает Эндрю, переводя взгляд с разочарованного Хэммика на невозмутимого Дэя. Неопределенно пожав плечами, Кевин тянется к вилке. Пользоваться правой рукой он уже научился, поэтому неудобств никаких не возникает. — Ты неисправим, — подытоживает Хэммик и снова встает из-за стола. Интересно он вообще может усидеть на месте дольше пяти минут? Все принимаются за ужин и на Ники внимания особо не обращают. В это время Хэммик уверенно орудует бутылками, смешивая одному Богу известные сочетания. Выглядит при этом он вполне уверенным в своих действиях. — Такое событие нужно отмечать на полную, — ставя перед Кевином и Аароном стаканы, оповещает довольный собой Ники. — Что здесь? — решает уточнить Дэй, подозрительно смотря на ярко-оранжевую смесь. — Какая разница? — отмахивается Ники, поднимая бокал вверх, — за перерождение руки! Как ни странно, вверх поднимаются также стакан Аарона и бутылка Эндрю. Кевин не думал, что Хэммика кто-то поддержит. Но неожиданно даже для самого себя он тоже тянет стакан и ловит горящий взгляд Ники, который, кажется, радовался больше, чем он сам. После первого глотка алкоголь растекается по горлу, даря приятное тепло. Сказать, что именно смешал Ники, сложно и Дэй даже не предпринимает попытки разгадать это. Воздух сразу же заполняется голосом Хэммик, который начинает рассказывать очередную историю, не зацикливаясь на том, что никто его особо не слушает. Ему хватает хотя бы отсутствия тишины вокруг. Дэй не вслушивается в подробности, пропуская большую часть деталей, но на душе становится чуть спокойнее. В голове как обычно слишком много мыслей, но они замедляются и теряют свою яркость. Они бледнеют, уходят на второй план. Взгляд против воли падает на черную повязку, скрывающую большую часть левой руки, и теперь оторваться от нее кажется невозможным. Теперь была видна часть шрамов, оставленных после операции, и красноватые рубцы слишком сильно выделялись на фоне светлой кожи. Желание забыть все, через что пришлось пройти слишком сильное, но теперь неровные полосы будут вечным напоминанием, от которого не избавиться так просто. Напоминанием, о том, где твое место. Прям как татуировка на щеке. Абсолютно разные следы, но суть их одна. На краю сознания Кевин понимает, что рассказ Ники прервался, и он отрывается от созерцания черной повязки. Как только это происходит, Хэммик сразу же ловит взгляд Дэя, приподнимая бровь. — У тебя все нормально? — склонив голову на бок, прямо спрашивает Ники, — я уже целую вечность жду от тебя ответа. — Просто задумался, — моргнув несколько раз, Дэй старается взять под контроль разбегающиеся мысли, — так в чем дело? Смерив спортсмена недоверчивым взглядом, Хэммик возвращает непринужденно выражение, не заостряя на состоянии Кевина больше внимания. — Я спрашивал, есть ли у тебя подружка? — огня в глазах Ники хватило бы как минимум на сожжение квартала. — В смысле? — не сразу понимает, к чему этот вопрос Кевин. — Да ладно?! Неужели друг? — в полном восторге восклицает Хэммик, — я так и знал! Уже нетрезвому разуму требуется пара секунд, чтобы картинка в голове собралась по кусочкам, придавая смысл услышанному вопросу. И как только монолог Ники перешел в это русло? — У меня никого нет, — не разделяя радости Хэммика, спокойно отвечает Дэй. — Вообще? — разочарованно моргает Ники, — а кто тогда утешает великого Кевина Дэя после поражений и празднует очередные победы? Хэммик так искренне удивлен, что Кевин не знает, что на это отвечать. Для него это абсолютно нормально, и отношения кажутся чем-то абсолютно не вписывающимся в распорядок дня игрока. Бессмысленное звено, забирающее слишком много времени. — И что у тебя никогда не было отношений? — не унимается Хэммик. — Это пустая трата времени, — одной фразой Кевин пытается донести суть до Ники, — мне это не нужно. — Как грустно это слышать, — вздыхает Ники, но больше допрос не продолжает, снова начиная болтать о чем-то своем. Громкий голос возвращает устоявшуюся атмосферу на кухне, стирая недосказанность. Отпивая из стакана, Дэй наблюдает за эмоционально жестикулирующим Ники, за смотрящим в никуда, но при этом такое ощущение замечающим каждую деталь Эндрю, за периодически комментирующим рассказ Аароном и чувствует, как появляется ощущение правильности. Словно все идет именно так, как и должно. И в это хотелось верить. Расслабленно крутя уже пустой стакан в пальцах, внимание Кевина привлекает неожиданно завибрировавший телефон, лежащий возле тарелки. Это было странно. Время уже позднее, вряд ли Ваймак стал бы интересовать его самочувствием. С тем расчетом, что он сейчас был в общежитии, особо желающих ему писать больше не было. Он снимает блокировку, и сердце замирает, забывая о необходимости биться. Все вокруг теряет краски, и весь мир сужается до одного единственного «Как дела, братишка?». Это кажется ошибкой, и Дэй с усилием моргает, надеясь, что это просто неудачная шутка разума. Плохой сон, галлюцинация. Что угодно, только не реальность. Но уведомление не пропадает, и Кевин понимает, что с головой у него все нормально. Паника уверенно крадется, постепенно протягивая руки к ребрам и сжимая их, не давая и шанса наполнить грудь воздухом. Темные пятна перед глазами пляшут в только им известном танце. Танце, что стирает все мысли из головы, оставляя там царствовать только удушающий страх, который липкими пальцами оставляет холодные капли на лбу. Смотреть на сообщение физически больно, и никакие усилия не могут заставить сердце биться медленнее. Пульсация отдается в районе затылка, и сила ее ударов не сравнима ни с чем. Левую руку пробирает дрожь, и Дэй чувствует, как чьи-то пальцы ловко вытаскивают телефон из крепкой хватки. Спустя кажется вечность Кевин поднимает загнанный взгляд и улавливает, как телефон пропадает в карманах объемной толстовки Эндрю. Дэй молчит, все еще держа руку в том же положении. Все внимание обращено на Кевина, но он не замечает этого, находясь где-то далеко отсюда. Первым в себя приходит Ники и едва слышно спрашивает: — Кевин, что случилось? Приходится потратить несколько долгих минут, чтобы понять, что вопрос адресован ему. Кевин моргает, надеясь, что вернется четкость зрения, но чуда не происходит. — Я.. — запинается Дэй и проклинает себя за это, — я буду в комнате. Встать из-за стола не так просто, но Кевин не подает вида и, не произнося больше не слова, уходит. На кухне повисает напряженная тишина, которую никто не осмеливается прервать. Даже Хэммик непонимающе хлопает ресницами, безмолвно уставившись на опустевший стул. Оказавшись один, дыхание Дэя окончательно срывается, переходя на хрип, и паника комом встает в горле. В ушах стоит треск, и спортсмен неосознанно тянется рукой к голове, желая избавиться от этого звука. Попытка проваливается, и Кевин опускается на край кровати, чувствуя себя расплывшимся куском воска. Дышать ровно все еще не получается, и из этого круговорота словно нет спасения. Взгляд бегает по помещению и не может ни за что зацепиться. В голове бардак, и Дэй не знает, сколько проходит времени, когда сердце начинается успокаиваться. В этот момент все чувства покидают игрока, и опустошение овладевает телом. Рука тянется к ноутбуку и на автомате включает матч троянцев. Шанс, что это поможет слишком мал, но это было хоть что-то. Картинка начинает двигаться, но Кевин будто бы и не замечает этого, смотря куда-то сквозь экран. Внутри пусто, звенящая тишина. Сконцентрироваться на игре не получается, получается только погрязнуть в глухом безмолвии мыслей. Кевин смотрит в одну точку, пропуская мимо ушей все комментарии, доносящиеся с записи игры. Точно также он пропускает тот момент, когда в комнату кто-то заходит. — Собирайся, — слова ударяются о стены, разрушая мрачное уединение. — Я занят, — бормочет под нос Дэй, по голосу сообразив, что в дверях стоит Эндрю. — Да ладно? — приподнимает бровь Миньярд, но в темноте комнаты этого не видно, — и какой счет? Секунду Кевин также бессмысленно пялится в экран, но от Эндрю не укрывается, как глаза взметнулись к верхнему углу, где обычно пишут счет игры. Дэй не успевает ответить, его опережают: — У тебя три минуты, — и с этими словами Миньярд уходит. Повернув голову в сторону закрывшейся двери, Кевин наблюдает за бликами от яркого экрана, все еще находясь где-то в прострации. Но неожиданно забитый гол и крики радости из ноутбука выводят игрока из транса, заставляя обратить внимание на игру. С силой потерев переносицу, Дэй пытается вернуть мыслительную деятельность, хоть и получается из вон рук плохо. Чтобы выключить ноутбук и натянуть первые попавшиеся штаны с кофтой, хватает не больше минуты, и, сделав глубокий вздох, Кевин выходит из комнаты. Желания куда-то идти не было абсолютно никакого, но Миньярду хотелось просто слепо довериться. В гостиной его уже ждет Эндрю, сидящий на подлокотнике дивана. Как только дверь открывается, Миньярд косится на время и, удостоверившись, что Дэй уложился в отведенный срок, встает со своего места, направляясь к выходу. Намек Кевин понимает и следует за Миньярдом, не задавая лишних вопросов. Все равно не ответит. Они покидают общежитие, и, не останавливаясь, Эндрю протягивает Дэю телефон. Кевин непонимающе смотрит на протянутый объект, но из руки забирает. — Что это? — глухо спрашивает Дэй, уже на подходе к машине. — Телефон? — скептически осматривая игрока, произносит Миньярд. — Это не мой, — открывая переднюю дверь, замечает Кевин. — Теперь твой, — пожав плечами, Эндрю садится за руль. — И где мой старый? — повертев в пальцах телефон, интересуется Дэй, хоть и сомневаясь, что получит объяснения. — В какой-то из мусорок, — вдавливая педаль газа в пол, Миньярд игнорирует сбитый столку взгляд, направленный на него, — в нем только нужные номера, — все-таки добавляет блондин. Желания проверять нет никакого, поэтому Кевин просто убирает телефон в карман, даже не снимая блокировки. Он разберется с этим позже. За окном быстро меняется пейзаж, смазанные фонари не успевают быть замеченными. Вид кажется знакомым, и, когда машина останавливается, Дэй непонимающе косится на Эндрю. Миньярд же, не долго думая, открывает дверь. В блеклом освещении стадиона рассмотреть выражение лица не получается. — До утра сидеть там собрался? — интересуется Эндрю, по-видимому уставившись на не подающего признаков жизни Кевина. — Зачем мы сюда приехали? — вылезая из машины, спрашивает Дэй. Ответом служит не удивительное молчание. Миньярд разворачивается и уходит, давая понять, что ждать Кевина никто не собирается. В голове Дэя ни одной мысли о том, что здесь происходит, но что-то внутри заставляет его следовать за светлым затылком, смирившись с окружающей тишиной. Звук открывающейся двери отражается от оранжевых стен, застревая где-то в слоях воздуха. Откуда у Эндрю ключи, Кевин не знает, но, если честно, это сейчас волнует его в последнюю очередь. Вокруг ни души, и темноту нарушает лишь свет прожекторов, проникающий через большие окна. Поворачивая ключ в двери раздевалки, плечи Миньярда расслаблены, чего не скажешь о Кевине. Ему приходится приложить все имеющиеся силы, чтобы держать себя в руках. Пройдя через раздевалку, Эндрю подходит к двери, ведущей на стадион. — Иди, — коротко произносит Эндрю, кивая головой в сторону прохода. Пару секунд Дэй неотрывно смотрит в темные глаза, пытаясь найти там хоть что-то, но, встретившись с привычной пустотой, отворачивается, выходя на площадку. Сразу после этого включается свет. Но не весь. Лишь над полем. Трибуны остаются во мраке. Осмотревшись по сторонам, Кевин проходит в глубь, преодолевая ограждение и ступая на специальное покрытие. Как давно он не встречался с ним в качестве игрока. Взгляд против воли встречается с перемотанной рукой, и оторваться от нее получается только когда раздается грохот открывшейся двери. Дэй наблюдает, как Миньярд, по всей видимости прибегший к помощи ноги, чтобы справиться с дверью, несет одну из ракеток, не сводя глаз с единственного игрока на поле. Подходя к Кевину, Эндрю слегка щурится от яркого света, но все равно протягивает ему ракетку. — У меня рука сломана, если ты не заметил, — напоминает Дэй, но все равно забирает ракетку. — Если ты не заметил, у тебя есть вторая, — закатывает глаза Миньярд. Услышанное заставляет Кевина посмотреть на Эндрю так, будто ему только что раскрыли великую тайну человечества. Миньярд лишь слегка склоняет голову в бок, разглядывая Дэя, который ведет себя как ребенок, впервые увидевший игрушку, о которой давно мечтал. Удобнее перехватывая древко, Кевин рассматривает пальцы, сжимающие ракетку. Держать ее в правой руке слишком непривычно, но тяжесть кажется такой правильной, слишком долгожданной. Дэй поднимает взгляд и встречается с внимательно изучающими его глазами цветом темного кофе. — Зачем? — едва слышно спрашивает Кевин, крепче сжимая древко. — Слишком часто задаешь один и тот же вопрос, Дэй, — скрещивая руки на груди, усмехается Миньярд. Продержав несколько долгих секунд зрительный контакт, Эндрю разворачивается, направляясь к трибунам, на ходу добавляя: — Надоело на твое несчастное лицо смотреть. — Разве не этого ты хотел? — приподнимает бровь Кевин, смотря на удаляющуюся спину. — Разочарованное лицо, — подмечает Миньярд, бросив короткий взгляд с трибун, — я говорил про разочарование, а не этот взгляд побитого щенка. Не сдержавшись, Дэй усмехается, не отводя глаз от разместившегося на сиденьях Эндрю. Лакированное дерево в ладони будто создано для нее, идеально вписываясь в каждый изгиб. Против воли на лице появляется легкая улыбка, и Кевин чувствует, как внутри разливается тепло, и начинает разгораться что-то, что однажды погасло.