Плач ласточки у весеннего сада

      Несмотря на весь комфорт, который окружал их обоих, пока они были дома наедине, всё же существовало то, что их обоих в друг друге иногда немного раздражало. И если в чём-то всё же можно было с трудом найти согласие, в остальном они оба слишком сильно показывали друг другу характер.       И неизвестно, кто из них двоих упрямее.       Чжичуня раздражали бесконечные звонки в выходной день, а Янь Цюшаня раздражали его бесконечные упрёки по этому поводу. Они подолгу обижались на друг друга и не разговаривали, даже не смотрели в сторону друг друга. И всё же, Чжичунь мирился с ним первым. Чаще всего. Но иногда случались и исключительные случаи.       У Янь Цюшаня была склонность к жизни в целом относиться с подозрением. Даже дома он не чувствовал себя в безопасности, даже дома ему приходилось быть начеку. Собственно потому помимо Чжичуня его верным спутником в любых ситуациях был мифриловый пистолет, способный защитить его от любой аномальной сущности. Благо, до сих пор Чжичунь не догадывался, что ему есть с кем соперничать за него. А когда узнал…       Янь Цюшань не понимал причин его обиды. Он смотрел то на Чжичуня, то на мифриловый пистолет у него в руках — тот самый, который он всегда держал при себе, даже дома, даже во сне. Чжичунь задумчиво пытался прикинуть вес оружия, разглядывая его со всех сторон как будто впервые. Красивое запястье не могло не привлекать внимания. Было любопытно, что же он будет делать. Чувствовалось, что он очень недоволен. Янь Цюшань вспомнил, что в последний раз оставил оружие под подушкой. Но кто же знал, что Чжичуня нечистый занесёт влезть и туда…       В конце концов, Чжичунь уверенно направил его на Янь Цюшаня, нацелившись на уровне груди, и тот невольно попятился назад, выставив руки перед собой в жесте защиты, но упёрся спиной в стену. Он даже почувствовал страх; хоть и знал, что Чжичунь не сможет выстрелить в него. Он по-прежнему не понимал, что именно его так разозлило, но Чжичунь выглядел так, словно хотел бы задушить его собственными руками. Обыкновенно ничто не обижало его так сильно — Янь Цюшань избегал этого всеми силами. Всё же обижать его не хотелось.       — Ответь мне на один вопрос, — холодно сказал Чжичунь, глядя ему в глаза. Янь Цюшань пытался сохранять самообладание и быть спокойным, хоть в душе ему и хотелось начать бранить его. И вспоминал все знакомые ему приёмы, надеясь вовремя увернуться, если Чжичунь всё же решится выстрелить. Его захлёстывала паника. Он был безоружным, наедине с сверхъестественным существом, вооружённым мифриловым пистолетом. Янь Цюшаню не хотелось даже представлять, каково это — получить мифриловую пулю в грудь и исчезнуть бесследно. Для него, как для обладателя особых способностей, это значило быструю мучительную смерть.       — Что ты хочешь знать? — голос не выдавал волнения. Опыт работы в Управлении и службы в «Фэншэнь» влиял на него слишком сильно. Он умел оставаться невозмутимым, пусть и чувствовал, как медленно утекает самообладание.       — Янь Цюшань, от кого ты пытаешься защититься? — резко спросил Чжичунь. Его пальцы на смертельном для всех обладателей особенных способностей орудии сжались крепче и легли на курок. Было похоже, что он настроен в самом деле серьёзно. Он никогда не вёл себя так. Янь Цюшань впервые видел его таким, и это внушало ему тревогу.       — Чжичунь…       — От меня?.. — добавил он разочарованно таким тоном, что Янь Цюшань ощутил, как резко похолодало. Хотелось отступить ещё назад, но его сдерживала стена. А Чжичунь, напротив, на шаг приблизился к нему, угрожающе смотря на него. У него даже не дрожали руки. Словно он в самом деле хотел его уничтожить.       — Чжичунь, успокойся, — Янь Цюшань до последнего не хотел применять к нему силу, потому надеялся убедить его прежде словами. К сожалению, даром убеждения он никогда не обладал — обыкновенно он предпочитал оставлять это представителям духовного класса, — а теперь оказался в затруднительном положении и пожалел о том, что не умел налаживать разговор. — Прекрати.       — Отвечай.       Приходилось очень быстро соображать, что можно предпринять, когда он понял, что Чжичунь вот-вот действительно выстрелит. Янь Цюшань понимал, что ему по-настоящему страшно. Действовать нужно было быстро. Выяснять отношения он всё же предпочёл бы без кровопролития. Потому ему пришлось быстрым рывком схватить Чжичуня за руку и опустить её, крепко сжав его запястье, и толкнуть его в сторону, усаживая на кровать. Надавив на одну из акупунктурных точек у него на запястье, Янь Цюшань просто отнял у него пистолет, когда его пальцы невольно разжались. Он не хотел бы причинять ему боль, но это было единственным вариантом. Он почувствовал облегчение.       Осмотрев пистолет в руках, Янь Цюшань с удивлением понял, что он не заряжен. Эта непозволительная оплошность сейчас, возможно, спасла ему жизнь. Чжичунь просто угрожал ему, но не стал бы убивать его. Не смог бы, даже если бы захотел. Сунув его за пояс, он тихо сказал, чувствуя вину за то, что пришлось применить силу:       — Прости.       И взял за руку, ласково поглаживая его костяшки. Чжичунь обиженно смотрел на него — на то, как тот опускается на колени на пол рядом с ним и целует тыльную сторону его ладони. Внутри что-то протестовало, но он всё ещё делал вид, что обижен. Сложно было бы сказать, кто из них двоих упрямее.       — Ответь мне, — уже не так уверенно скорее попросил он, голос дрогнул. Но он даже не пытался вырвать руку из его крепкой хватки. Казалось, этим жестом он даже наслаждался. — Неужели ты боишься… меня?..       Янь Цюшань не знал, что ответить, ведь Чжичунь был совершенно не прав. У него никогда не возникало ни единой мысли о том, что он может представлять для него опасность. Ведь опасался он на самом деле другого. Профессиональная привычка. К тому же, как беспристрастный командир «Фэншэнь», он успел нажить немало врагов в том числе и среди обладателей особых способностей.       — Это для нашей безопасности. Или ты можешь быть уверенным в том, что ничего непредвиденного не произойдёт? — серьёзно ответил он на требования Чжичуня, сильнее сжимая его руки в своих. Он пытался быть убедительным, но Чжичунь, кажется, не поверил.       — Янь Цюшань, ты принимаешь меня за дурака? — в красивых глазах Чжичуня виднелась обида.       — Я бы никогда не применил мифрил к тебе. Ни за что. С чего ты вообще взял, что я способен на это? Это всего лишь способ защитить и тебя, и себя, если враги покажут истинные лица. Чжичунь, я никогда не сомневался в тебе. Выброси эти мысли из головы. Просто поверь мне.       Обыкновенно Янь Цюшань говорил немного и по делу, сдержанно, уверенно. Но в этом случае было важно убедить Чжичуня в том, что он заблуждается. Янь Цюшаню не хотелось, чтобы между ними оставались какие-то невидимые барьеры из недоверия.       — Какие у меня основания верить тебе? — склонив голову набок, слегка лукаво спросил Чжичунь, зная заранее, что дать ответ на этот вопрос его командирю Яню будет очень сложно. И тот в самом деле отвернулся, пытаясь скрыть те мысли, что просились быть озвученными, но которые бы он не смог высказать в силу своей врождённой сдержанности и жёсткости. — Янь Цюшань…       — Моей любви тебе мало? — недовольно бросил Янь Цюшань, боясь посмотреть на него и выдать своё смущение из-за этих слов. Он чувствовал, что вот-вот Чжичунь будет над ним смеяться.       — Повтори, — не скрывая улыбки, попросил Чжичунь.       — Зачем? — Янь Цюшань продолжал упрямиться, не желая признавать поражение.       — Я хочу это услышать. Пожалуйста.       — Чжичунь…       — Янь Цюшань.       Он умел быть настойчивым. И умел говорить так, что Янь Цюшаню оставалось только подчиниться и делать так, как он хочет. А ради него он сделал бы что угодно.       — Я люблю тебя, — когда он вздохнул, словно сказал самые непотребные слова на свете, Чжичунь посмеялся и потянул его к себе, заставив подняться с пола. Это показалось Янь Цюшаню абсолютно абсурдным, он пытался противиться и просто сбежать и закрыться от него где-нибудь в другой комнате, но Чжичунь настоял. И ему пришлось окончательно признаться, что он снова подчинился ему. Янь Цюшань послушно устроился у него на коленях, избегая его взгляда.       Но Чжичунь продолжал клонить в свою сторону, и развернул его к себе. Он словно уже забыл о том, что ещё несколько минут назад был настолько обижен, что готов был Янь Цюшаня просто пристрелить — ведь сейчас он счастливо улыбался, обнимая его за шею. Он будто бы пытался дразнить его. И у него прекрасно получалось. Ему одному позволялось так себя вести. Никому другому Янь Цюшань никогда не уступал. А Чжичунь… пользовался своим особенным положением в его железном сердце.       Взгляд зацепился за следы от пальцев на запястье Чжичуня, и Янь Цюшань взял его за руку и осторожно коснулся кожи губами, заставляя его смущённо отдёрнуть руку. Он узнавал своего прежнего Чжичуня.       — Болит? — он подумал, что его действия были неприятны — ведь совсем недавно ему пришлось в самом деле причинить ему боль. Тот отрицательно покачал головой и утешительно поцеловал его в щеку, видя, что он всерьёз озабочен этой ситуацией. Янь Цюшань всегда был таким. Он всегда придавал слишком большое значение любой мелочи, которая касалась Чжичуня. Ведь он был единственной ценностью в жизни Янь Цюшаня.       — Не беспокойся. И… я должен тоже попросить прощения, — тихо отозвался Чжичунь.       — Забудь.       — Нет, не отмахивайся. Я не должен так себя вести. Ты простишь меня? — его очень волновало то, что произошло: Чжичунь осознал, насколько это было ужасно. Его недоверие оскорбляло его любимого человека, и ему показалось непозволительным так себя вести.       Вместо ответа Янь Цюшань крепко прижал его к себе, демонстрируя всю силу своих чувств к нему. Тот даже начал сопротивляться и отпихивать его от себя, когда почувствовал прикосновение чужих горячих губ на своей шее. Ему было и неловко, и смешно одновременно.       — Что такое? — удивлённо спросил Янь Цюшань, уткнувшись ему в шею.       — Бесстыдник, он ещё и спрашивает… — ворчал Чжичунь, пока гладил его по растрепавшимся отросшим волосам, которые тот обычно собирал в хвостик на затылке. — Будешь наказан.       Столкнувшись с его озадаченным взглядом, который выражал совершенное непонимание, Чжичунь посмеялся и ущипнул его за бок, забравшись рукой ему под рубашку. Это стало последней каплей в море терпения Янь Цюшаня, и он почти сразу уложил его на до того аккуратно заправленную постель. Его волосы рассыпались по подушке, а Чжичунь, зажмурившись, смеялся. Он тянулся к Янь Цюшаню, но тот и сам склонился над ним угрожающей тенью, продолжая сидеть у него на бёдрах. И тут же оказался втянут в объятия. От обид не осталось ни следа — они просто целовали друг друга, забыв обо всём.       Но внезапный звонок прервал их. Янь Цюшань сперва хотел проигнорировать его, не желая отрываться от счастливого улыбающегося Чжичуня, который продолжал напоминать ему о том, что он провинился и должен был теперь отвечать за свои поступки. Но мелодия звонка была ужасно раздражающей, и ему пришлось отлучиться.       — Грёбаный Сяо Чжэн, что бы тебя… — проворчал он, но всё-таки ответил, выслушивая нескончаемый поток его брани: оказывается, это был уже пятый его звонок. — Что случилось?       На другой стороне на несколько секунд повисло молчание, а после Сяо Чжэн спросил растерянно, не желая даже догадываться, чем занимался его товарищ до того, как ответить ему таким голосом:       — Я не вовремя?..       — Старина Сяо, ты очень не вовремя… — не слишком уверенно сказал Янь Цюшань, понимая, что момент всё же упущен, и вздохнул. — Что у вас стряслось?       Сяо Чжэн в нескольких словах рассказал об очередном внезапном всплеске показателей аномальной энергии и на всякий случай извинился за то, что потревожил его в выходной день. Он и сам, судя по голосу, был не слишком доволен.       Чжичунь подошёл к нему, растрёпанный и расстроенный, обнял сзади за шею и спросил:       — Что-то срочное?       Погладив его ладонь, легко пробежавшись пальцами по коже его руки насколько доставал, Янь Цюшань объяснил ему всё так, словно он извинялся. Ему и самому было досадно, что его отвлекли. Но он был слишком ответственным человеком, потому, наскоро приведя себя в порядок, они с Чжичунем вместе выдвинулись в Управление.       — Обещаю, вечером я весь в твоём распоряжении, — сказал Янь Цюшань в своё оправдание, пока они брели по зданию Управления. В выходной здесь было не так много людей, и их никто не мог услышать. Чжичунь явно не поверил ему и очень обиделся.       — Вдвойне виноват. Дважды наказан, — с заметным холодком он поспешил вперёд, будто в попытке сбежать. Янь Цюшань, нагнав его у лифта, мимолётно коснулся его руки и, наклонившись к нему, шёпотом сказал:       — Обещаю.