***
— Время оглашения решения суда будет сообщено дополнительно. «Первым делом нужно будет зайти в магазин и купить беруши», — думает Тэнэ, пытаясь игнорировать подрагивающие от злости пальцы рук. Его адвокат кладёт руку ему на плечо, почти успокаивающе проводя по ткани пиджака, периодически похлопывая. Наталья, являясь просто личным адвокатом Тэнэ, выполняла сразу несколько функций: психолог, собутыльник — один раз! — нянька, телохранитель и сваха. Схватывающая всё почти на лету, она быстро поняла характер отношений между подопечными, однако не позволяла чему-либо пойти против порядков суда, поэтому их с Дэмом продолжали держать на расстоянии, давая лишь довольствоваться тревожными, нервными взглядами. — Иди к нему, — бормочет она раньше, чем они успели выйти за пределы помещения, пристально наблюдая за летающими искрами из глаз. Она продолжала терпеть крутящиеся раздражающие своей глупостью реплики в голове: «А не надо было одному в клуб идти!» «Не общался бы с моим сынком и остался бы в порядке» «Он сам не обратился в полицию, так почему вы сваливаете на меня всю ответственность?» «Да, ваша честь, он виновен настолько же, насколько и я.» Тэнэ не считает, что Дэмон вообще хоть где-то облажался. Каждое предъявленное обвинение в его сторону не имело никакого отношения к делу, это было то же самое, что обвинять мёртвого человека в его же убийстве: «Если бы не родилась, то не умерла бы» — и это даже не смешно. Просто отвратительно. Поэтому, когда Дэмон сразу же направляется в уборную, Тэнэ хвостиком следует за ним, ничего не говоря. Тишина становится их верным спутником. Дэмона пошатывает из стороны в сторону и не только от усталости. Мнение общества имело на него непосредственное давление. Конечно, судья, присяжные, абсолютно все на их стороне, точнее, на стороне Дэмона, чьё благополучие всегда на первом месте у Тэнэ, а потом только его собственное. В туалете Дэмон не выдерживает, поворачивается и почти падает на Тэнэ от недосыпа, на дрожащих ногах, их сердца бьются в такт, как бешеные, руки подрагивают. «Давление подскочило», — думает Тэнэ, поглаживая по голове, прижимая к себе и медленно опускаясь на грязные кафельные полы, не беспокоясь о чужих брюках на своих худощавых ногах. — Ты молодец, — шепчет Тэнэ, вспоминая, как когда-то всё было наоборот: Дэмон успокаивал его перед тем, как ему приходилось из раза в раз возвращаться домой, когда немного позже, после почти полноценного переезда в непривычно тёплой кровати его посещали жестокие сны о холодных и жёстких руках отца, раздирающих ему кожу, оставляющих ему синяки на руках и ногах, таких не похожих на тёплые ладони его друга. Теперь уже бывшего друга. — Теперь всё позади, — шепчет Тэнэ и чувствует, как теперь успокаивает скорее себя, нежели плачущего от усталости в его руках Дэмона. В памяти всплывают всё новые и новые травмы, всё старее и старее, вплоть до первых неудобств, связанных с его рождением. Как его мать кричала на отца, обвиняя трёхлетнего Тэнэ в том, что ей пришлось родить ненужного ребёнка, которого она честно ненавидит. С этого воспоминания начинается вся жизнь, и каждый день был наполнен бессмыслицей до встречи с Руфо, потом с Дэмоном, который вовсе перевернул его мировоззрение и заставил с других планет переключиться на солнце. — Ты смог. Мы справились. Солнце, которое чуть не украли прямо из-под носа полгода назад, поднимает свои небесные глаза и подносит ладони к таким же мокрым щекам. Иногда Тэнэ забывает, что Дэмон давно всё знает, до самых мелочей. Он знает, что Тэнэ несколько раз думал не начинать решать проблемы дозой; знает, что отец манипулировал им и заставлял молчать, иногда запирая его так же в том самом подвале на иногда несколько дней без еды и воды; знает, что когда-то Хейк обещал сыну убить его, если тот начнёт мешать их заработку; знает, что Тэнэ боялся прикосновений, пока не встретился с Дэмоном и перестал обжигаться о солнце. И сейчас, когда солнце потускнело, Тэнэ чувствует себя жалким, не простившим отца, но таким желанным и любимым, что, возможно, ему больше ничего и не нужно, на самом деле. — Да, мы справились, — Дэмон настолько благодарно улыбается, что Тэнэ перехватывает дыхание от нахлынувших чувств. Он всё ещё не может понять, как вызвал такое безоговорочное доверие к своей противоречивой персоне. Первые два часа они провели вместе в комнате отдыха, и к ним даже никто не подходил, чтобы отцепить друг от друга хоть на секунду. Если подумать, там даже некому было сказать им что-то, в комнате были лишь наиболее близкие и их адвокаты, которые продолжали проявлять свои навыки психолога, но уже на старших Келлерманах, которые, видимо, доплачивали за это, потому что по-другому это уже не объяснить. Потом сон обоих затянул в свои сети, позволяя им, сплетённым конечностями, нормально отоспаться. Следующие три с половиной часа их не трогали, пока не пришло время готовиться к очередному выходу к людям. Синяки под глазами Дэмона стали меньше, и, быстренько замазав их, Тэнэ снова почувствовал тревогу, на этот раз впервые за долгое время за свою судьбу. — Как думаешь, что ждёт лично меня? — Тэнэ пытается сосредоточиться на умиротворённых глазах Дэмона, который последние несколько месяцев не мог вспомнить, что такое нормальный сон, но не может полностью заглушить голос в голове. — В любом случае, — Дэмон кладёт свою руку на чужую шею и мягко притягивает Тэнэ к себе на плечо, безбожно заземляя, оставляя поцелуи на макушке, спускаясь к волоскам на шее. — Я знаю, что тебя не посадят, а со всем остальным можно справиться. Тэнэ сам не замечает, как покрывается крупными мурашками, прижимаясь ближе к Дэмону, обнимая его одной рукой, всё сильнее сжимая. — Почему ты, — Тэнэ случайно сбивается, чувствуя, как чужая энергия и возбуждение передаются ему. Рука Дэмона со спины перемещается немного ниже и приподнимает пиджак, проводя по почти голой коже. — Подожди, давай не сейчас. Не время. Дэм быстро останавливается, прекрасно это понимая, но, впервые ощущая такой набор чувств, не может просто сдержаться. Всё наконец-то закончено. — Прости, — Дэмон медленно отстраняется от Тэнэ, всё ещё немного возбуждённого и крайне растрёпанного, и кладёт руки на раскрасневшиеся щёки, вглядываясь в более-менее спокойный взгляд родных, милых глаз. — Я просто так счастлив. Тэнэ с придыханием выпускает смешок и наклоняется ближе к губам, ожидая последнего шага от своего партнёра. Дэмон сливается с Тэнэ в мягком поцелуе, довольствуясь прикосновением пальцев к коже, так же тая, как мороженое в жаркую погоду. Нежное прикосновение к белым передним прядям, которые Тэнэ стабильно подкрашивает каждый месяц, заставляют Дэмона потерять опору под своими руками, ногами и возможность сопротивляться почти собственнической хватке на своей талии. Смех вырывается прямо в розовые от поцелуев губы Тэнэ: — И это ты мне говорил, что сейчас не время? Прерывает их Наталья, чье лицо пусть и абсолютно равнодушно и расслаблено, но голос выдает некоторое раздражение в сторону подростков с бушующими гормонами. — Мне неважно, какие у вас отношения, но сейчас в самом деле не время. Тэнэ заливается краской до самой макушки, немного злобно смотрит на тихо посмеивающегося Дэмона снизу вверх, но всё равно прячет лицо в его груди, дополнительно прикрывая лицо волосами. — Приговор будет оглашён через полчаса, и вы обязаны там присутствовать, так что приводите себя в порядок. Она, не скромничая, указывает кивком головы на их немного привставшие половые органы и выходит из помещения, оставляя смущающихся парней в объятьях друг друга.***
— Господи! — чуть ли не рычит Росен, отклоняясь на спинку и закрывая глаза руками. — Как же меня это заебало! — Не ори, — прибавляет звук Руфо, затыкая Росена сразу же. Последние шесть часов, начиная с одиннадцати утра, они, заперевшиеся в одной комнате и поочерёдно следившие за камерами, угрюмо играли в настольные игры, иногда выходили за едой, справляли личные нужды, возвращались обратно и продолжали. Нервы сдавали с каждым проходящим часом. От Дэмона и Тэнэ большую часть времени не было никакой информации. Из-за этого сообщение за полчаса до выявления приговора напоминало какое-то издевательство: «Мы спали» 16:33 «Соррян» 16:33 Росен настолько громко матерился последние полчаса, что даже его мать попросила быть потише, хотя до этого спокойно сидела в комнате сына и вообще никак не реагировала на редкие перемещения по квартире. «—... Рассмотрел в открытом судебном заседании с применением аудио- и видеофиксации уголовное дело, по которому Хейк Кёниг Ларриосович, 23 марта 1989 года рождения , уроженец Республики *** проживающий в городе ***, проспект О***ий, дом **, имеющий высшее образование, содержащийся под стражей с 7 декабря 2024 года. Ранее не судим. Предан суду по уголовному правонарушению, предусмотренному статьями 126 и 228 Уголовного кодекса.» Росен и Крис очень быстро гуглят статьи, чтобы в очередной раз убедиться, что как минимум в их случае суд точно проводится честно и нелюдю за решеткой не скосят как-нибудь срок. В конце концов, у него есть связи, даже если он будет их отрицать до самого конца. Однако, совсем скоро их скорость была похерена, когда статьи стали называться слишком быстро. «— По пункту «в», части два статьи 112 Уголовного кодекса до 5 лет лишения свободы. По пункту «г», части два статьи 117 Уголовного кодекса до 7 лет лишения свободы. По пунктам «в», «д» части два статьи 126 Уголовного кодекса до 12 лет лишения свободы с ограничением свободы на срок до двух лет. » — Вам не кажется, что это уже точно больше срока, названного нам? — Росен непонимающе щурится. Конечно, помнит про предлог «до», но разве могут в их ситуации за каждую статью дать минимальный срок? Если да, то к чёрту такой суд. «— По пункту 4, части два статьи 150 Уголовного кодекса до восьми лет с ограничением свободы на срок до двух лет.» Уже ни у кого не оставалось сомнений, что какой бы в итоге подсчёт ни был проведён, меньше, чем на десять лет отец Тэнэ точно не сядет, что было намного больше, чем сказанные средние шесть лет. И это если не продолжать слушать, как проговариваются всё новые и новые статьи, которые непосредственно повышают и так уже немаленький срок. «— По части два статьи 156 Уголовного кодекса до трёх лет лишения свободы.» Слушая перечисления всех нарушенных статей, Руфо менее удивлён, чем когда ему сказали, что этот человек получит меньше 10 лет. В конце концов, он совершил два особо тяжких преступления, при сильной удаче и достаточном количестве денег можно добиться даже пожизненного. К тому же этот человек почти на всю страну сказал, что похищение было совершено с целью убийства, что уже должно тянуть на максимальный срок хотя бы по 126 статье. «— По части два статьи 228 Уголовного кодекса до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до полутора лет. В соответствии с частью 2 статьи 69 Уголовного кодекса по совокупности преступлений путём частичного сложения приговоров окончательно назначить Хейку Кёнигу 25 лет лишения свободы.» На этом моменте всё остальное перечисление всех возможных судебных изысков в виде штрафов, оплаты за работу суда и так далее им становятся не так важны. 25 лет. Крис молча берёт бутылку с шампанским и передает Росену, пока тот уже радостно донимает Руфо: — Ты знал! Знал! Я вижу, что знал! Почти автоматически руки сами тянутся к телефону, чтобы открыть нужный чат, но вовремя останавливаются. — Это очевидно, — пытается скрыть довольное лицо Руфо, пока его на радостях обнимает немного тормоша Росен. Как бы Крису ни хотелось, но каждая мысль моментально стала заполняться Кицей. Сколько же ему ждать, чтобы снова получить телефон и узнать окончательное решение суда. — Не! Ну за это можно и выпить! — Росен вырывает из рук немного выпавшего из реальности Криса уже открытую бутылку и делает несколько глотков с горла, громко выдыхая и расслабляясь на стуле, откидываясь на спинку и закидывая одну ногу на другую. — Надо было водку купить. Никто решает не напоминать о том, что Росен быстро пьянеет, а впереди у них ещё целых полтора дня гуляний. Сегодня без виновников торжества, и завтра уже непосредственно с ними. «—... Тэнэ Кёниг Хейкович, 6 декабря 2007 года рождения , уроженец Республики ***, проживающий в городе ***, проспект О***ий, дом **...»***
«—... Предан суду по уголовному правонарушению, предусмотренному статьёй 228 Уголовного кодекса.» Дэмон затаивает дыхание. Он столько раз возвращался к мыслям о Тэнэ, о них, о том, что же будет их ждать. Сейчас, когда Тэнэ смотрит на смирившегося отца, Дэмон снова вспоминает, что в этой ситуации Тэнэ получит наиболее мягкий вид наказания, потому что по его просьбе родители отдали почти все деньги на максимальное смягчение приговора, хоть и только по просьбе собственного сына, отказавшегося от собственного спасения. Его наказание будет мягким, поэтому не Дэм боялся за себя с самого начала видения следствия. «— По части два статьи 228 Уголовного кодекса до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до полутора лет. В соответствии с пунктами «б», «д», «е», «и» части 1 статьи 61 Уголовного кодекса по совокупности преступления путём смягчения наказания окончательно назначить Тэнэ Кёнигу полтора года лишения свободы. Время задержания под стражей Тэнэ Кёнига с 7 декабря 2024 года до вступления приговора в законную силу засчитать в срок наказания.» — Какие, чёрт возьми, полтора года? — непроизвольно срывается с губ Дэмона. Все «за» и «против» перестают взвешиваться, числа бегают в голове, как в калькуляторе. — Следующий июнь? Нет, нет, нет: это слишком много. Как же так? — Парень, успокойся, — Наталья стоит ровно, но губа её дергается. Она говорит негромко, но даже так стержень в её голосе заставляет Дэмона временно замолчать. — Его должны были на четыре года запихать, и уж точно не отпустить тогда четыре месяца назад, к тому же дать нормально жить у тебя. Дэмон, находясь на грани панической атаки, переводит взгляд на странную мягкость и спокойствие во взгляде Тэнэ. Его удовлетворение от собственного срока ударяет сильнее, чем каждое колкое и неприятное слово в их адрес последние несколько месяцев. Впервые Дэму кажется, что его обманули настолько жестоко. Он не сразу замечает, что на этот раз слёзы льются, не дожидаясь того момента, когда Тэнэ сможет обнять и успокоить, шепча, как же они близки к концу. Вот теперь точно всё кончено. Тэнэ не сразу замечает, как Дэмон медленно спускается на пол, что-то неразборчиво из-за трясущегося голоса бормоча, прижимая руки к груди. Только когда слышит приговор в «принудительных работах на год», Тэнэ спокойно выдыхает, лишь немного волнуясь из-за временно отсутствующей физической подготовки партнера. Ноги почти моментально срываются к Юлии, что обнимает Дэма и пытается как-то его успокаивать, что-то приговаривая. Тэнэ знает, что сейчас он её даже не слышит, слишком сфокусированный на своих мыслях и дыхании, которое безнадёжно срывалось и не принимало нужное количество воздуха, обрываясь раньше, чем он успел бы дойти до лёгких. Головная боль, головокружение, боль в конечностях — так это описывал Дэмон, и этого было достаточно, чтобы Тэнэ всегда носил поближе таблетки. — Я здесь, слышишь? — Тэнэ прижимает голову к своей груди и наклоняется ниже, чтобы его слова долетали до далекого сознания Дэмона, другой рукой пытается открыть пузырёк с таблетками. — Помнишь? Даже если небо упадёт. Какие уж там решётки. Юлия быстро подбегает на своих каблуках со стаканом воды и с некоторой тревогой смотрит на Наталью, устало слушающую судью, лишь иногда кидая в их сторону беспокоящийся взгляд. Когда стакан оказывается слишком близко, Дэмон будто подсознательно пытается избежать опасности, ещё ближе тянувшись к Тэнэ, вжимаясь в него всем телом. — Отойдите! — в помещение вбегает медсестра, отталкивая всех, кроме Тэнэ, прекрасно видя, что это только усугубит падение, и тогда парень может потерять сознание, что им точно не нужно. — Таблетки прописывал психиатр? Тэнэ судорожно кивает, механически поглаживая по голове, и, понимая намёки, забирает стакан из рук адвоката и подносит к лицу. — Давай, Дэм, последний рывок. Хорошо? Тратя последние силы, чтобы трясущимися руками взять с помощью Тэнэ бокал и поднести к губам, до этого всунув между губ таблетку. Уже через полминуты Дэм немного приподнимается и утыкается носом в плечо, уже разборчивее бормоча, из-за чего сердце Тэнэ сжимается: — Прости. Прости. Прости меня. Мне так жаль.