2.
17 октября 2013 г. в 17:03
Хадвар благополучно проворонил момент, когда Хейг проснулся. Его же разбудила пробившаяся сквозь тяжёлый глубокий сон боль, уже когда солнце стояло высоко и тени делались всё короче. Неосознанно, едва открыв глаза, он обхватил себя руками, касаясь пальцами правого подреберья. Всё так же затянутые перевязи загрубели, и Хадвар сел, откидывая шкуры, ожидая увидеть бурую, густо ссохшуюся кровь. Вместо крови ссохлась, пожелтев, мазь, уже почти утратившая запах. Хадвар не сразу осознал, что боль утихла, едва он поднялся. И он мог сидеть. Полностью сосредоточенный, со странным нехорошим предчувствием, он неловко начал снимать перевязи, морщась от холодящего открытую кожу ветра.
Уже когда Хадвар водил пальцами по свежему, ещё ярко-розовому, но уже почти зарубцевавшемуся шраму там, где ещё вчера была кровоточащая глубокая рана, его голых плеч коснулись холодные ладони. Отодвинувший задний полог, бывший подвешенными и прижатыми к земле камнями выдубленными шкурами, Хейг, приподнявшись на коленях, заглядывал Хадвару через плечо, рассматривая рану, разворачивая его к себе. Уже было внутренне сжавшийся от неожиданности Хадвар расслабился, садясь боком, чтобы Хейг мог спокойно осмотреть его. Он заплёл светлые волосы в короткую косу, из которой уже выбивались неаккуратные пряди. Пока Хейг снова смазывал свежей мазью Хадвару подреберье, тот вглядывался в его лицо. И не имперец, и уж точно не норд. Кожа по-северному светлая, глаза синие, и волосы цвета липового мёда. Но, несмотря на рост и сложение сильного тела, Хейг явно не был нордом. Да и имперцем не был. Эти размышления увлекли Хадвара ровно до того момента, как Хейг, отерев руки, подвинул к Хадвару сложенную броню.
— До Ривервуда сутки пешим ходом, — спокойно сказал он, глядя в глаза Хадвару, открыто и ровно. — С привалами мы доберёмся не так скоро, но идти надо сейчас.
У отвесной скальной стены смёрзшиеся в крови тела были накрыты еловыми ветвями и присыпаны выпавшим за ночь снегом. Хадвар прохаживался по лагерю, проверяя, как и сильно ли болит рана, нагибался, затягивал крепления ремней и ножен. Хейг в это время переобувал взятые из Хелгена по указанию Хадвара сапоги легионера, надевая вместо них и брони снаряжение Братьев Бури. Он забрал с собой шкуры, закрепил на поясе и вложил в голенища сапог несколько кинжалов, надел тетиву на длинный охотничий лук. Хадвар наблюдал это, гладя пальцами рукоять меча, на которой снова был намотан амулет Хейга. В подбитой мехом и украшенной голубыми тканевыми вставками броне Хейг чувствовал себя явно свободней. Надев меховые рукавицы, он перебросил через плечо перемётную суму со шкурами и ещё каким-то мелким скарбом, найденным, видимо, в лагере, и покачал головой, когда Хадвар потянулся было помочь нести её.
У Хадвара нещадно мёрзли колени и локти, и он кутался в плащ, выданный Хейгом и непонятно откуда взятый. На протёртой коже кое-где выделялись бурые пятна, и Хадвар предпочёл не спрашивать о плаще, понимая, что он явно принадлежал тем же, кто устроил себе стоянку у отвесного горного склона.
До полудня шли молча, и Хадвар со смешанным чувством удивления и радости замечал, что Хейг то и дело приноравливается к его шагу. Хотя рана уже не напоминала о себе, кожу на её месте всё ещё неприятно тянуло от резких движений, и Хейг каждый раз долгим взглядом окидывал Хадвара, если замечал, как он морщится. Перекинув свободно суму через плечо, он шёл осторожно, в мягких сапогах ступая тихо, и Хадвар его совсем не слышал, постоянно оглядываясь, чтобы удостовериться, что не один. Он сам и попытался первым завязать разговор, когда это безмолвие стало слишком давить.
— Ты не думал вступить в Легион? — чуть обернувшись, чтобы видеть идущего справа чуть позади Хейга, спросил он.
И увидел, как Хейг удивлённо вскинул брови, подняв на Хадвара взгляд синих глаз.
Усмехнулся, стирая свою отрешённость и становясь каким-то другим совсем. Глаза блеснули, и поднятые уголки губ придали лицу странное выражение. Шальное, показалось Хадвару.
— Самому тебе как кажется? — ответил вопросом он, поравнявшись с Хадваром. Тонкая улыбка всё так же непривычно отмечала губы.
И Хадвар замялся. Конечно, накануне по воле Империи Хейгу чуть не оттяпали голову, но… доспехи Братьев Бури сидели на Хейге, как влитые, и то, как он легко себя в них чувствовал, заставляло задуматься.
— Это неубедительно звучит, после случившегося, но Легиону нужны такие люди, — серьёзно нахмурился Хадвар, но Хейг взмахнул рукой, мол, тише, стой.
— Какие такие? — он выгнул светлые брови. — Мечом не владеющие, не желающие служить каким-то призрачным вождям и отдавать за их идеалы жизнь?
Его лицо снова сделалось спокойным и бесстрастным, лишённым выражения. Только синие глаза смотрели цепко и, как показалось Хадвару, зло.
— Эта война касается всех, — мягко попытался опровергнуть Хадвар, но Хейг покачал головой.
— Меня касается только то, что я сейчас посреди леса и на мне ответственность за жизнь норда-легионера, пытающегося втолковать мне некие истины.
Неосознанно после этих слов Хадвар коснулся согнутой рукой раны — она совсем не болела.
— Я уже в порядке, — смущённо отмахнулся он, — я сам могу о себе…
— Конечно, — Хейг кивнул и медленно пошёл вперёд, туда, где за редеющим подлеском уже видно было дорогу, ведущую в Ривервуд. — Не отставай.
С одним коротким привалом на еду к полуночи пройдены была почти половина пути. Хадвар пытался заговорить ещё несколько раз, но Хейг слушал его до того бесстрастно и отвечал так коротко и колко, что скоро весь запал выдохся и Хадвар расстроился, идя поодаль и глядя в чужую спину с покачивающейся в такт шагам сумой.
Хейг остановился у излучины дороги за поворотом, где под сенью деревьев и за чередой кустов расстилалась каменистая поляна, и можно было остановиться так, чтобы не было видно с дороги. Без костра в морозной ночи стало невыносимо холодно. Расстеленные шкуры пропускали весь холод промёрзшей земли, и Хадвар, глядя на сидящего напротив на стволе поваленного дерева Хейга, затачивающего ножом деревянный прут, жалел, что нельзя греться, как прошлой ночью. Но в этот раз дозор был нужен. Хейг вертел прут в руках, поднося к глазам и продолжал работать ножом, словно в темноте, царившей под густым пологом ветвей, мог что-то толком рассмотреть.
— Засыпай уже, — мягко шепнул он Хадвару, заметив, что тот наблюдает, но в тишине ночи, когда уже не было слышно и улёгшегося ветра, это показалось громким.
Рассвет только перерастал из отсвета на горизонте в полноценное утро, когда Хейг осторожно разбудил Хадвара. Его мягкий шёпот и осторожное прикосновение к плечу контрастировали с обрызганными кровью доспехами.
— Ты в порядке? — начиная опасаться, не напали ли на лагерь ночью, а он не услышал, спросил Хадвар. — Что случилось?
— Поймал нам завтрак, — Хейг кивнул за спину Хадвару.
На разведённом костерке, нанизанные на заточенные пруты жарились куски мяса. Чуть поодаль, на снятой шкуре, влажной алой кровью блестела разделанная оленья туша.
— Как ты? — спросил Хейг, когда Хадвар коснулся ладонью рёбер справа, ощутив ноющую слабую боль.
Он смотрел, чуть нахмурив брови, и даже замер, ожидая ответа.
— Немного тянет, — улыбнулся Хадвар, — заживает. Всё в порядке.
Хейг кивнул. Ещё раз окинул Хадвара тяжёлым, долгим взглядом и поднялся, подавая ему руку, чтобы помочь встать.
Ветреный пик вырисовывался на фоне сияющего синевой неба, окутанный клоками тающего тумана. Увидев, как Хейг с интересом задержал на скалах взгляд, Хадвар, стараясь говорить весело, немного рассказал ему об этом месте, бывшем для него далеко не самым приятным в Скайриме.
— Ты наверняка о нём слышал, — заканчивал Хадвар, обернувшись на заинтересованно слушающего Хейга. — Почти легендарное место.
— Нет, — он снова повернул голову к скалам, — раньше не приходилось.
Впереди уже видно было дым печных труб Ривервуда, тающими, едва заметными полосами проглядывающийся вдалеке. Дом был близок, и Хадвар уже в сотый раз перебрал в голове всё, что должен рассказать. Драконы в первую очередь, конечно. И, вспомнив о доме, снова заговорил с Хейгом.
— А ты сам-то откуда? — спросил он, спускаясь по уходящей вниз к реке дороге.
— Не из Скайрима, — отозвался Хейг, — я родился в Хай Роке.
— Интересно, — Хадвар вытер ладонью лоб и улыбнулся, — когда дойдём к Алвору, расскажешь об этом? Никогда там не бывал.
Спуск становился крутым, уже примешивалась усталость и говорить было не так легко.
— Если захочешь, — пожал плечами Хейг.
Отметив, что на самом-то деле нужно расспросить неразговорчивого Хейга ещё, но уже в спокойной обстановке, когда не будет вокруг лесов, полных разбойников и диких зверей, и ещё и Братьев Бури наверняка. Да и в тепле, с кружкой вина, возможно, и даже вероятно, что Хейг разговорится более охотно, чем в эти холодные тревожные дни.
— Камни-хранители, — оторвавшись от своих мыслей, показал вперёд рукой Хадвар.
До камней оставалось совсем немного.
— Слышал о них? — и продолжил, когда Хейг покачал головой. — Благословлённые камни. В них огромная сила. Выберешь один из них, и будет легче в той стезе, к какой он относится.
Хейг с интересом осмотрел все три камня под взглядом довольного Хадвара.
— Надо прикоснуться, — сказал он, кивая на камень Воина, — быстро научишься владеть мечом.
Изобразив на лице подобие гримасы сомнения, Хейг сделал шаг на площадку, оказываясь между тремя камнями. Он едва успел перевести взгляд с камня Воина, когда с тихим, на грани слышимости, звоном, стали вспыхивать точки светил в созвездии камня по его левую руку. Хейг обернулся, наблюдая, как почти прозрачная магическая дымка собирается на навершии, как горит выбитое изображение созвездия. Энергия ушла вверх, прозрачной стрелой взмыв с камня, медленно угас звон, и Хейг протянул освобождённую из перчатки руку, касаясь тёплого камня.
— Камень Вора, — отозвался глухо удивлённый, оцепеневший Хадвар. — Как странно.
И увидел на лице Хейга тонкую, непривычную улыбку.
— Да уж, — проводя ладонью по изображению, тихо отозвался он. — Удивительная в них сила.