***
«Вряд-ли они и впрямь не схватят меня на месте, как потенциального предателя Элдии, — Аяно Као ловко проскользнула вдоль узкого переулка Крограда, направляясь, как положено, к штабу Военпола. Единственное, в чем девушка схитрила, так это добиралась на место конфиденциальной встречи обходным путем. — Это хорошо, что я наврала Петре, будто эти двое ублюдков просто потребовали с меня деньги за спасение. Не стоит заставлять ее переживать и подставлять под опасность, тем более, мало ли, что меня ждет». Аяно Као, оглядываясь по сторонам, бесшумно пробиралась вдоль темной улицы к штаб-квартире Военпола. Походка ее была пружинистая, настороженная, выжидательная. Девушка была готова в любой момент сорваться с места и защищаться. «Они наверняка здесь, скорее всего видят меня, сука, но до сих пор скрываются. — Аяно нахмурилась, ведь неизвестность чужих намерений просто выводила ее из себя. Тем более тех мутных военнослужащих. — Дальше ограждения улицы я ничего не могу разглядеть. Вдруг они там? В любом случае, мне придется выходить из своего укрытия и встретиться с ними, наконец, лицом к лицу». Как только Аяно сделала один шаг от ворот узкой темной улицы, кто-то схватил ее за горло и приставил к виску пистолет. Холод огнестрельного оружия по непонятным причинам раззадорил Као, но буквально в следующую секунду ее возбуждение превратилось на гнев. Нападающих было двое, и пока один держал Аяно за горло и угрожал пистолетом, другой замахнулся ногой для удара. Но военнослужащие не учли тот факт, что Као злилась: а когда зеленоглазая девушка пребывала в ярости, сила ее возрастала в разы. Аяно резко перекинула через себя первого нападающего, и тот упал прямо на своего товарища по несчастью. Разъяренный полицейский направил на Као пистолет и хотел выстрелить в нее, но не успел: девушка с криком набросилась на него и ударила локтем прямо в середину грудной клетки. Не успел военнослужащий и охнуть от боли, как его жалостный вопль слился с вытьем его поверженного товарища, которому Аяно тоже ударила прямиком в грудь. — Сука! — грязно выругалась зеленоглазая девушка, когда точно убедилась, что двое военнослужащих упали в обморок и больше не представляют для нее угрозы. — У меня есть двое отстегнутых безоружных мужчин! И что мне теперь делать? Вдруг Аяно поняла, что не слышит дыхания полицейских, а при обмороке, знала Као из личного жизненного опыта, дышат тяжело. Первая мелькнувшая мысль заключалась в том, что оба военнослужащих безоговорочно мертвы. Вторая, после осознания первой — что нужно уносить ноги от штаба Военпола как можно скорее. «Нет, я не могу оставить их здесь мертвых. Если кто-то выживет и даст на меня, как на нападающую показания, то я проблем не наберусь. На них остались следы насилия, в то время как я абсолютно здорова. — Аяно скосила взгляд на так называемых «пострадавших» полицейских. Следом Као сняла с себя кожаные ремни для крепления УПМ и крепко связала ими конечности военнослужащих. — Насколько я знаю, недалеко отсюда есть небольшая канава. В раннюю осень, когда еще тепло, они вряд-ли умрут от холода, поэтому все будет нормально. Для них. Но не для меня. Сука, и надо было мне отстегнуться возле Сахады!» Сказано — сделано. Аяно в раздумьях смотрела на штаб-квартиру Военпола: нет, обращаться к тем, чьих товарищей Као только что убила, было глупо и предельно неразумно. Но куда девушке теперь податься? В щуке Крограда больше нет старого-доброго Деда: более того, КЩК находилась под непосредственным государственным управлением, поэтому там не было даже сопровождающих кондукторов, не говоря уже об инструкторах. Значит, щука Аяно не поможет. Может, ее спасет Гарнизон? Нет, это не вариант, ведь охраняющая Три Стены резьба совершенно незнакома Као. Остается только один вариант, наиболее оптимальный среди всех. Разведкорпус. Штаб-квартира Разведрезьбы базировалась далеко, примерно за два километра от окраин Крограда. Аяно понимала, что идти придется долго и нудно, но другого выхода не было. Као двинулась в путь: совершенно в одиночку и под покровом ночи. Где Аяно только не носило, оставалось под вопросом: она пробиралась сквозь заброшенные птицефермы, грязные узкие улицы и поля, прежде чем вдалеке разглядеть каменное здание, служившее и обителью, и местом экспериментов наряду с тренировками для Разведкорпуса. Это была легендарная штаб-квартира, где проводились самые значительные для человечества опыты и открытия. Только впритык приблизившись к железному ограждению штаб-квартиры Разведкорпуса, Аяно смогла увидеть все величие и всю красоту каменного здания. Сначала примерно минуту-другую Као просто наслаждалась безмятежностью текущего момента, а потом, когда вспомнила про свои срочно требующие решения проблемы с Военполом, стала пробираться через забор. Когда Аяно приземлилась на увядшую траву, то увидела тропинку, ведущую прямиком в штаб, и по ней направилась к входу. — Кто такая? — от неожиданности Као дернулась и рефлекторно встала в оборонительную стойку: как ни крути, а опасность была везде — но ничего не происходило. Девушка прищурилась в попытках разгладеть лицо таинственного незнакомца, что глубокой ночью оказался возле входа в штаб Разведкорпуса, но луна, как назло, скрылась за облаками. — Ответ зависит от того, кто интересуется. — безэмоционально ответила Аяно, искренне удивившись тому, как у нее хватило смелости ответить незнакомцу в таком тоне, где осторожность граничит с невежливостью. Наверное, так на нее подействовала волна адреналина. — Аяно Као. На этот раз природа встала на сторону девушки: луна вышла из-за облаков, и ее тусклый свет обрамил лицо «инкогнито» — но какого было удивление Аяно, когда она увидела перед собой того самого обладателя серо-голубых глаз, не описать. Постаралась ли госпожа Судьба или это были игры господина Случая, оставалось под вопросом, но Као, ошарашенная, не нашла в себе сил и слова вымолвить. Девушка внимательно разглядывала полу-профиль голубоглазого разведчика, будто не верила в то, что он действительно стоял перед ней: короткостриженные черные волосы, холодный взгляд, прямой нос, острый подбородок, выпирающий кадык, военная рубашка — нет, это определенно был он. — Спасибо. — сказала Аяно, и в душе у нее не что-то разбилось, а наоборот, склеилось и встало на свои места. Као показалось, будто до встречи с этим разведчиком ей чего-то не хватало, а внутри была какая-то огромная непреодолимая пропасть, если она не преувеличивала. — Как тебя зовут? Девушка забыла обо всем на свете: и о двоих убитых полицейских, и о насущих проблемах с Военполом, и даже о своем сомнительном дебюте в Разведрезьбу она тоже забыла. Все ее мысли сейчас занимал этот до боли знакомый незнакомец. — Леви Аккерман. — хладнокровно ответил разведчик. — Красивое имя, Леви Аккерман... — повинуясь совершенно незнакомым чувствам, сказала Аяно. Девушке показалось, что это имя постоянно крутилось у нее в голове, просто она никак не могла его вспомнить, понять, расшифровать сознанием. — Неужели? — с легкой насмешкой в голосе спросил разведчик. — Тогда это взаимно, Аяно Као. — Ясно. — Аяно задумчиво глядела на таинственного незнакомца, как вдруг осознание произошедшего возле Сахады ударило ей в голову, и девушка поняла все от начала до конца. Как она сразу не догадалась? Военнослужащие ведь самые первые рвались эвакуироваться во время падения стены Мария, поэтому их появление на севере было как минимум неразумным. Почему тогда те двое полицейских «спасли» Аяно у окраин Сахады и доставили в опорный пункт, если могли просто эвакуироваться? Ответ напрашивался сам собой. — Как ты узнал, что я не смогу дойти до опорного пункта? — С чего ты вообще взяла, что я об этом думал? — хладнокровно спросил до боли знакомый незнакомец, и на миг Аяно показалось, что сейчас он просто хлопнет дверью штаб-квартиры прямо у нее перед носом и уйдет, оставив за собой кучу вопросов. Но разведчик не сдвинулся с места. — Меня спасли полицейские, которые, по факту, никак не могли оказаться возле окраин прифронтовой деревни Сахада. — ответила Као. — Это была явно не случайность. — У тебя на лице было написано, что ты вот-вот упадешь в обморок. — невозмутимо ответил «инкогнито» и скрестил руки на груди. — А я не настолько плохой человек, чтобы оставить кого-то умирать. — Ясно. — протянула Аяно. — Если честно, я до сих пор не могу понять, зачем ты отдал первому попавшемуся кадету свое лезвие. Оно ведь не такое, какие выдают курсантам в щуке, а профессиональное, да еще и вдобавок до блеска чистое. Спасибо. — Это было в благодарность. — после пятиминутного повисшего в воздухе молчания Као не ожидала, что таинственный незнакомец скажет что-то еще. В его голосе послышалась легкая хрипотца, и Аяно обратила на это внимание. — В благодарность за что? — от чистого сердца удивилась зеленоглазая девушка, ведь понятия не имела, что уже успела сделать такого значимого для совершенно незнакомого разведчика. — За спасение. — безразлично, будто это было что-то незначительное и маловажное, ответил до боли знакомый незнакомец.***
Кенни Аккерман занес левую руку для бокового удара: его племянник уклонился, смог отразить удар и даже вовремя подпрыгнуть, чтобы его не задела подножка. Кенни ухмыльнулся, подумал о том, что прогресс Леви виден невооруженным глазом, и теперь он был достаточно силен для самостоятельной обороны в Подземном Городе. Но на подножке дело не закончилось: за долю секунды дядя Аккермана-младшего завернул за его спину и хотел было нанести решающий удар, но его племянник вовремя все просчитал и не открыл спину. Леви развернулся, но тут же получил удар в грудь и не выдержал такого маневра. Аккерман-младший пошатнулся и попятился на несколько шагов назад. — Леви? Ты в порядке? — удивленно спросил Кенни Аккерман, подошел к задыхающемуся ребенку и наклонился к нему. — Что-то случилось? — Ты мне грудь пробил, разве это не очевидно? — ответил Леви, инстинктивно хватаясь за отзывающуюся болью грудную клетку. — Ты что-то путаешь. После поворота я ничего не успел сделать. — Кенни Аккерман недоуменно выгнул бровь, глядя на согнувшегося пополам племянника. — Такая боль у тебя впервые, или это повторяется неоднократно? — Постоянно. — хоть Аккерман-младший и чувствовал адскую боль, он переосилил себя и удовлетворил интерес дяди ответом. — Все это время я думал, что ты бьешь меня в грудь и поэтому мне больно. Разве это был не ты? — Нет, Леви. Это был не я. — ответил Кенни Аккерман, усердно раздумывая о чем-то. Минутой спустя он соизволил продолжить разговор. — Значит, так. Слушай меня внимательно и запоминай каждое слово. Запомни, Леви, ты не болен, и твоя боль никак не связана ни с одной болезнью. Эта боль будет помогать тебе. Сейчас это звучит для тебя абсурдно, но потом ты сам все поймешь. Скоро тебя будет тянуть куда-то. Единственное, что я могу сказать, это не противься. Потом ты сам все узнаешь. Боль поможет тебе следовать и защищать. Больше Леви Аккерман никогда не видел своего последнего выжившего родственника: Кенни бросил его один на один с Подземным Городом. Сначала Леви был в полной растерянности: как ни крути, а к дяде он привязался и, признаться честно, был рад тому, что не остался один. Кенни Аккерман стал для Леви примером и сильным плечом — мужчиной, на которого он, несчастный и разбитый ребенок Подземного Города, хотел равняться. Теперь Кенни оставил его одного. Аккерман-младший не чувствовал страх, ведь для самообороны был силен. В нем просто кипело разочарование, которое в скором времени превратилось в гнев. Леви Аккерман рос с постоянной болью в грудной клетке, и поэтому ему приходилось постоянно прокручивать в голове слова своего непутевого дяди и размышлять, что Кенни тогда имел ввиду на самом деле. Потом Леви встретил Изабель и Фарлана и, хоть адская боль в груди так и не пропала, Аккерман начал приписывать слова дяди к новообретенным друзьям. Леви считал, что его жизненной миссией было следовать и защищать Изабель и Фарлана. Но чуть позже, на первой кровожадной экспедиции за Три Стены он понял, как сильно заблуждался в своих силах. Его миссия была провалена. Когда в цветущем поле Леви без жалости, без эмоций и без сожалений приставил лезвие к своему горлу, он был уверен в том, что его корабль уплыл и с жизненным долгом он не справился. Невыносимая боль лишь доказывала то, что Аккерману стоило немедленно покончить со всем: но вдруг в грудном отделе стало так легко, как никогда. В дуб, за которым стоял Леви, врезалась какая-то зеленоглазая девчонка, и его боль как рукой сняло. Нет, в мыслях грязно ругался и матерился Аккерман, он никак не мог быть связан с совершенно незнакомой ему девчонкой. Леви так считал, пока не увидел эту бестию во второй раз. Он спешил на спецзадание, которое ему лично доверил Эрвин Смит, и почему-то, сам толком не понимая смысл, направился на миссию не стандартным путем, а через прифронтовые деревни. Мучительная боль в груди тянула Аккермана в Сахаду: и вскоре он понял, в чем было дело. Леви хотел приземлиться рядом с этой до боли знакомой незнакомкой, спросить ее имя и просто помочь прийти в себя, но был в спешке и решил, что это было неподходящее для личных чувств время. Аккерман жалел об этом, ведь жуткая боль продолжала тянуть его куда-то: теперь Леви знал, куда и зачем, но в тот момент у него были другие проблемы: долг Разведкорпусу и Эрвину Смиту. Только этой ночью у него появилась свободная минута, и поэтому Аккерман с привычной нестерпимой болью вышел во двор, где и встретил ту самую до боли знакомую незнакомку: именно в тот момент он понял, что на самом деле имел ввиду Кенни Аккерман. Боль тянула его следовать и защищать Аяно Као.***
Подземная Лаборатория имела внушительные размеры, а про современный медпункт нечего было и говорить. Впрочем, не зря о разнообразных талантах разведчиков ходят слухи. Разведкорпус действительно достоин считаться самой сильной резьбой: во-первых, медицина здесь была на высшем уровне; во-вторых, величайшие открытия человечества были сделаны именно в Подземных Лабораториях разведчиков; в-третьих, солдаты здесь имели подготовку максимального уровня, а в-четвертых, этот список можно было продолжать еще очень долго. Но лишнего времени сейчас у Аяно не было. — Дорогая моя! Как ты смогла вырубить их на такое длительное время? — вывел Као из раздумий о Разведкорпусе возбужденный голос. Девушка удивленно посмотрела на взбудораженную женщину, которая, по всей видимости, была главной исследовательницей. — Эти двое наконец-то проснулись и сейчас душевно общаются с Леви и Эрвином в соседней комнате, вернее, пыточной, однако мне все еще беспокоит один вопрос! Я не представляю, с какой точностью надо было ударить им в грудь! — Они умрут? — спросила Аяно первое, что пришло на ум. — Умрут? Скорее всего, да! Именно это и вводит меня в недоумение, моя дорогая! Разве ты еще не поняла? От твоего удара они не умерли, но умрут от последствий! Ты повредила обоим диафрагму, а способов лечения этого органа, к сожалению, еще нет! — исследовательница была явно возбуждена рассказом о повреждениях двоих военнослужащих. Женщина вдруг замолчала, внимательно разглядывая Аяно. — У тебя интересные глаза, да и, впрочем, сила твоя тоже интересная! Эрвин говорил, что ты собралась поступать в ряды разведчиков! Это очень хорошо! Я бы хотела провести с тобой пару экспериментов! Я надеюсь, ты ведь не против, моя дорогая? Как думаешь, сколько мы с тобой могли бы сделать открытий? Одно, два, три? Или, может, сотню? Это очень интересный вопрос, моя дорогая! — Но в данный момент совершенно бессмысленный. — железная дверь пыточной Подземного Убежища распахнулась, и в коридоре провиднелась выразительная фигура Эрвина Смита. Командор вежливо прервал дискуссию исследовательницы с Као. — Аяно, проходи, — Эрвин жестом указал девушке на пыточную, — Мы закончили пытать этих двоих. Наряду с взбудораженной исследовательницей Као вошла в пыточную. Когда обе дамы вошли в узкую слабоосвещенную комнату, командор Эрвин захлопнул дверь. Посепедине пыточной стоял Леви Аккерман, а перед ним были два безвольно разваленные на полу трупа полицейских. — Итак, они мертвы. Мы пытали их с Леви сравнительно недолго, и скончались они не от пыток, а от телесных повреждений. — сухо разъяснил Смит, повернувшись лицом к обладательницам прекрасного пола. — Аяно, я выслушал события с твоей точки зрения и смело заявляю, что я тебе верю. Однако твои слова о воспоминаниях слегка настораживают меня. «Не его одного, — иронично подумала девушка и перевела взгляд изумрудных глаз на Леви Аккермана. — О моих воспоминаних лучше никому не знать, однако командор Эрвин внушает мне доверие. Вряд-ли он сдаст меня Военполу». — Аяно, я готов принять тебя в Разведкорпус, но только после того, как ты выполнишь одно спецзадание. Сегодня ты уже слышала, что я говорил о поставке пустырника в Марлию, поэтому я хочу, чтобы ты помогла Майку Захариусу и другим переправить груз в Марлию. Справишься? — добро улыбнулся командор Эрвин, и Аяно кивнула. — Отлично. Мы выезжаем завтра в шесть утра. Думаю, тебе незачем возвращаться в щуку, тем более, сейчас примерно два часа ночи, поэтому я предлагаю тебе остаться здесь. — Я не против, командор. — Као рефлекторно отдала Эрвину Смиту честь, слегка поклонившись. — Досадно! — воскликнула возбужденная исследовательница после того, как командор Разведрезьбы сказал Аяно условное «вольно». — А я хотела провести с ней немного экспериментов! Ладно, ничего страшного, по приезду обратно я обязательно сделаю все, что хочу! Ты ведь согласна, моя дорогая? Главное, чтобы ты вернулась!